Рассказ Лиственного Морского Дракона

Рассказ Лиственного Морского Дракона

Когда моя дочь была маленькой, она любила просить, чтобы взрослые изобразили для нее рыбу. Она мчалась ко мне, когда я пытался написать книгу, толкая карандаш в моей руке и крича: «Нарисуй рыбу. Папа, нарисуй рыбу!» Карикатурная рыба, которую я тотчас изображал, чтобы ее успокоить – и единственный вид рыбы, который она всегда хотела, чтобы я рисовал – была всегда одной и той же: тривиальной рыбой, такой как сельдь или окунь, с треугольными плавниками сверху и снизу, треугольным хвостом сзади, наконец, с обозначенным точкой глазом, охватываемым кривой жаберной крышки. Я не думаю, что я рисовал грудные или брюшные плавники, что было небрежностью с моей стороны, потому что у них они есть. Стандартная рыба – действительно чрезвычайно общая форма, та, которая, очевидно, хорошо работает во всем диапазоне размеров от пескаря до тарпона.

Ветвь лучеперых рыб.

Лучеперые рыбы – самые близкие родственники нас, лопастеперых, и включают примерно такое же число описанных видов – приблизительно 25 000. Их филогенез полностью не улажен, хотя ясно, что осетры и веслоносы, многоперы, сарганы и ильные рыбы, все ответвились рано. Филогенез, показанный здесь, особенно сомнителен. Поэтому некоторые из особо неясных групп были пропущены в этом дереве.

Что сказала бы Джульетта, если бы я сумел нарисовать для нее лиственного морского дракона, Phycodurus equus? «НЕТ, Папа. НЕ морскую водоросль. Нарисуй рыбу. Нарисуй РЫБУ». Идея «Рассказа Лиственного Морского Дракона» в том, что формы животных податливы, как пластилин. Рыба может приобрести за эволюционное время любую нерыбью форму, требуемую для ее образа жизни. Те рыбы, которые похожи на тривиальную рыбу Джульетты, таковы только потому, что это удовлетворяет их требованиям. Это – хорошая форма для плавания в открытой воде. Но если выживание – вопрос неподвижного зависания в придонных мягких водорослях ламинарии, стандартная форма рыбы может быть искажена, смята, удлинена в фантастических ветвистых проектах, подобие которых ветвям коричневой морской водоросли настолько велико, что ботаник мог бы испытать желание свести их в один вид (возможно, рода фукуса).

Кривохвостка, Aeoliscus strigatus, которая живет в рифах на западе Tихого океана, снова же слишком ловко замаскирована для Джульетты, дабы соответствовать ее требованиям изобразить ее как «рыбу». Ее очень удлиненное тело далее продолжается длинной мордой, и эффект усиливается темной полосой, тянущейся прямо через глаз к хвосту, не похожему на хвост. Рыба похожа на длинную креветку, или немного на бритву убийцы – что отражено в ее втором названии рыба-бритва. Она покрыта прозрачным панцирем, и мой коллега Джордж Барлоу (George Barlow), который наблюдал их в дикой природе, говорил мне, что они даже чувствует себя подобно креветке. Однако сходство с креветкой, вероятно, не является частью их маскировки. Как многие костистые рыбы, кривохвостки повсюду плавают скоординированными группами, с военной синхронностью. Но в отличие от любых других костистых рыб, Вы могли бы подумать, что кривохвостки плавают с телом, направленным вниз. Я не имею в виду, что они плавают в вертикальном направлении. Они плавают в горизонтальном направлении, но с вертикально ориентированным телом. Дополняет впечатление от этого синхронного плавания сходство со стоящими водорослями, или, еще более поразительно, с высокими шипами гигантского морского ежа, где они часто находят убежище. Плавание головой вниз – преднамеренное решение. Будучи потревоженными, они вполне способны переключиться на более обычный, горизонтальный способ, и тогда они убегают с удивительной скоростью.

Или, что сказала бы Джульетта, если я нарисовал бы для нее нитехвостого угря (Nemichthyidae) или большерота (Eurypharynx pelecanoides), двух глубоководных угрей с птицами в своих названиях ? (бекасовый угорь и пеликановидный большерот – Прим. Пер.) Нитехвостый угорь похож на скобу, нелепо длинную и тонкую, с похожими на птичий клюв челюстями, которые изгибаются далеко друг от друга, подобно мегафону. С виду эти расходящиеся челюсти функционируют столь неправильно, что я не могу сдержать удивления, сколь многие из этих рыб были замечены живыми. Может быть, мегафоновые челюсти были искривлены при высыхании музейных экспонатов?

Большерот похож на кошмар. С челюстями, как могло бы показаться, нелепо большими для его тела, он способен проглотить целиком добычу, большую, чем он сам – одна из нескольких глубоководных рыб с таким замечательным талантом. Конечно, для хищников свойственно убивать добычу, большую, чем они сами, а затем съедать ее по частям. Так поступают львы и пауки (Пауки едят большую добычу не столько по частям, сколько в жидком виде. Они вводят в нее пищеварительные соки и затем всасывают, как будто через соломинку.). Но проглотить животное, большее, чем они сами, целиком – такое трудно себе вообразить. Большерот и другая глубоководная рыба, такая как близкородственный живоглот и не близкородственный черный живоглот, который не является угрем, используют такой прием. Они совершают его благодаря комбинации непропорционально объемных челюстей и свободно растягивающегося живота, который отвисает только когда полный, становясь похожим скорее на какую-то крупную наружную опухоль. После длительного периода переваривания живот сжимается снова. Почему потрясающая манера проглатывания должна быть характерной для змей (Змеи делают это, разъединяя свои черепа. Для змеи поедание пищи должно быть испытанием, сопоставимым с родами для женщины.) и глубоководных рыб – для меня не очевидно. Большерот и живоглот привлекают добычу ближе к своему рту люминесцентной приманкой на конце хвоста.

Формы животных податливы, как пластилин.

Разнообразие форм костистых рыб: большерот (Eurypharynx pelecanoides); рыба-луна (Mola mola); камбала (Pleuronectes platessa); черный живоглот (Chiasmodon niger) после еды. [Иллюстрация добавлена переводчиком.]

План строения тела костистых рыб кажется почти бесконечно податливым в течение эволюционного времени, допуская вытягивание или сжатие в любую форму, какой бы она ни была далекой от «стандартной» формы рыбы. Латинское название океанской рыбы-луны, Mola mola, означает жернов, и легко понять почему. Если смотреть сбоку, она похожа на огромный диск удивительной величины, до четырех метров в диаметре, и весит до двух тонн. Округлость ее очертаний нарушают только два плавника сверху и снизу, каждый по два метра длиной.

В «Рассказе Гиппопотама» приводилось объяснение его разительного отличия от своего кузена кита в результате освобождения от силы тяжести, чем киты, должно быть, наслаждались, как только они порвали все связи с сушей. Без сомнения, нечто подобное объясняет большое разнообразие форм, демонстрируемое костистыми рыбами. Но, с некоторыми оговорками, у костистых рыб есть одно преимущество по сравнению, например, с акулами. Костистые рыбы справляются с плавучестью весьма особым способом, и свой рассказ расскажет щука.