БИОГРАФИЯ ОДНОЙ ПЧЕЛЫ

БИОГРАФИЯ ОДНОЙ ПЧЕЛЫ

ПЧЕЛОВОДАМ давно известно, что неразличимо похожие друг на друга рабочие пчелы в одно и то же время могут вести себя по-разному: одни занимаются в улье, к примеру, чисткой сотов, другие толкут головами в ячейках обножку, третьи кормят личинок… В прошлом считалось, что каждая пчела только одно какое-то дело и способна выполнять в улье всю жизнь. Постепенно выяснилось, что все пчелы могут делать для семьи все, что требуется. Однако если говорить об отдельной пчеле, то в каждую данную минуту она наилучше приспособлена лишь для одного какого-нибудь занятия и обычно, если есть нужда, только это занятие и выполняет до тех пор, пока способности ее с возрастом не изменятся. Тогда она перейдет к исполнению следующей обязанности и удовлетворит какую-то новую потребность семьи. Так что до конца жизни пчела действительно успеет во всех работах принять участие, ко всему приложит силы, применяя в дело то жвалы, то ножки, то хоботок, то крылья.

Когда это стало понятно, жизнь улья, особенно после того как ее стали изучать с помощью метки пчел, начала выглядеть совсем по-иному…

Пчел метят разными способами. Но во всех случаях краска должна держаться достаточно прочно, не отпадать и не стираться. Хорошая краска изготовляется из цветной пастелевой муки (истолченный карандаш краски пастели), разведенной в невысохшей, еще не потерявшей вязкости сосновой смоле и 96-градусном спирте.

Если вместо пастелевой муки взять какую-нибудь светящуюся краску, то метка будет свериться в темноте. В этом случае некоторые наблюдения можно проводить ночью, не зажигая света, если и не совсем незаметно для пчел, то с наименьшим для них беспокойством.

Метки, наносимые на пчел, могут быть групповыми, когда несколько пчел помечены одинаково, или индивидуальными, когда каждая пчела получает свой «персональный», как посмеиваются опытники, номер.

Индивидуальная метка чаще всего бывает номерной — на спинку пчеле наносят точки.

Разноцветные точки на верхних кольцах спинки обозначают цифры от единицы до нуля, на нижних — десятки; на верхних кольцах брюшка — сотни, на нижних — тысячи.

Наносить метки на пчел, в общем, несложно. Делается метка тонкой кисточкой. Помечаемая пчела берется двумя пальцами сверху за грудку. «Новорожденных», только что вышедших из ячеек пчел, таким образом, удается метить, почти не подвергаясь ужалениям.

Но пчел, вышедших из ячеек, лучше помечать не сразу, а подождав, пока они обсохнут и закончат очищаться, иначе они очень старательно и не всегда безуспешно обдирают с себя краску.

Пчел можно и не брать в руки, если наносить метку, когда сборщицы сосут сироп из кормушки. В это время на спинку очень удобно наклеить номер: пчела, ничего не замечая, все равно продолжает брать корм. Метка — маленький вырезной листочек цветной станиоли, гладкой или даже с оттиснутым номером, — приклеивается на спинку пчелы шеллаком или другим надежным клеем.

Водном иностранном журнале описан автомат — метчик пчел: это клеточка с кормушкой для пчел; пока пчела пьет из кормушки мед, шарнирно опускающийся сверху рычажок наносит ей на спинку смазанный быстро схватывающий клеем, пронумерованный автоматом станиолевый кружок. Затем клеточка открывается, и пчела получает возможность вернуться «домой».

Групповая фигурная метка производится, если требуется, тоже разными красками, причем знаками метки — тавром — бывают или буквы алфавита, или знаки, наподобие тех, какие изображают на дорожных вывесках-сигналах.

Цветную метку успешно использовала известная исследовательница пчел Людмила Ивановна Перепелова, которая день за днем отбирала пчел, рождавшихся на ее глазах из сотов, и помечала сотни сестер-ровесниц одинаковым групповым знаком или номером.

Такие группы одну за другой Перепелова поселяла в свой большой, на шесть рамок, плоский стеклянный улей. К концу второго месяца в нем обитали тысячи меченых пчел. Возраст каждой пчелы в этой семье был известен, а зная возраст пчел и имея возможность наблюдать поведение каждой в течение многих часов и дней подряд, Л. И. Перепелова получила ключ к разгадке важнейших тайн улья.

Но давайте и мы последим как можно дольше за одной пчелой, которую сами в час ее рождения пометили капелькой краски. Уже через несколько минут после того, как эта пчела вышла из ячейки и очистила с себя остатки пленки кокона, она пробует чистить ячейку, помогает своим более взрослым сестрам сгрызать обрывки крышечки. Она выравнивает и сглаживает края ячейки, обмывает и чистит язычком стенки, дно.

Через час-два ячейка, очищенная и вылизанная до лакового блеска, готова принять новое яйцо.

Это очень важно: если ячейка не подготовлена, не смазана изнутри, матка не отложит в нее яйцо.

Впрочем, молодые пчелы не все и не беспрерывно занимаются подготовкой ячеек. Многие проводят время недвижимо, с головой скрывшись в пустых ячейках или отсиживаясь на сотах.

Примерно на четвертый день после рождения рабочая пчела созревает, чтобы перестать заниматься чисткой. До этого ее кормили старшие сестры, теперь она сама становится воспитательницей и принимается кормить своих молодых сестер, еще не вышедших из состояния личинок.

Впервые отправляется она в район медовых складов и амбаров с пергой, куда раньше не заглядывала. Она погружает свой мохнатый язычок в глубь медовых ячеек. На гладкой поверхности перги, которой она заправляется, остаются царапины — следы ее челюстей.

Нагрузившись кормом, пчела спешит на соты с расплодом. Здесь она одну за другой проверяет ячейки и подолгу задерживается в тех из них, где дозревают старшие личинки. Когда запас кашицы из меда и перги израсходован, пчела-воспитательница возвращается к ячейкам с кормом, нагружается для нового рейса и снова отправляется кормить взрослых личинок.

Этим делом пчела занимается с четвертого приблизительно по восьмой день жизни, после чего прекращает уход за старшими личинками и принимается кормить молодых личинок. Как раз в это время, начиная с восьмого и в среднем по двенадцатый день, у рабочих пчел особенно хорошо бывают развиты железы, выделяющие кормовое молочко. Мы уже знаем, этим молочком кормятся и молодые пчелиные, и трутневые личинки, а также маточные личинки и, наконец, сами червящие матки.

Итак, молодая пчела побывала уже и чистильщицей ячеек, и воспитательницей старших, и кормилицей, младших личинок. Дальше ей предстоит стать приемщицей корма.

Одни приемщицы принимают нектар от самых старых летных пчел-сборщиц, которых они встречают у летка. Другие перегружают нектар из ближайших от летка участков в дальние и из нижних ячеек в верхние. Третьи, с ног до головы, как мельник в старой мельнице, опудренные мукой пыльцы, заняты тем, что головой утрамбовывают в ячейки доставленную сборщицами обножку.

Приемщицей корма пчела бывает примерно с неделю, а затем постепенно начинает заниматься очисткой улья от всякого сора. Пчела-уборщица, вынося сор, отлетает с ним подальше и сбрасывает метров за десять — двадцать от улья.

Пчел в этом возрасте можно часто видеть за выполнением еще одной обязанности — не то санитара, не то парикмахера.

Такой санитар круглые сутки переходит на сотах от одной пчелы к другой и по очереди чистит и как бы причесывает их своими гребешками, приглаживает щеточками ножек, тщательно перебирая челюстями-жвалами волосок за волоском на голове, на спинке.

Минут по пяти и дольше продолжается иной раз причесывание каждой пчелы. Время от времени пчела-санитар бросает свое занятие и принимается прочищать собственные жвалы, затем снова нетерпеливо отыскивает на сотах пчелу, требующую чистки.

Поиск очередной пчелы тоже занятно выглядит. Санитар быстро бежит по сотам и усиками одну за другой поглаживает на бегу встречных пчел, пока одна из них не ответит на прикосновение дрожью всего тельца. Эту пчелу санитар и принимается чистить.

Нередко можно наблюдать, как два санитара одновременно трудятся над одной пчелой.

Все это особенно уморительно, когда причесываемая пчела покорно поднимает крылья, растопыривая их, вертится на месте, подставляет причесывающей подкрыльные участки, которые обрабатываются особенно тщательно.

Заметим, что одновременно с двенадцатого по девятнадцатый день от роду, то есть в том возрасте, когда лучше всего развиты восковые зеркальца — железы, выделяющие воск, пчелы принимают участие в строительстве сотов. После того как у них созреет жалоносный аппарат, они становятся сторожами и у летка охраняют гнездо.

Конечно, «биографии» отдельных пчел неизбежно разнятся, но определенный порядок развития у всех сохраняется и очередность выполняемых занятий изменяется, в общем, более или менее сходно. Это можно наблюдать в самых неожиданных условиях.

В стеклянную коробку со шмелиным гнездом, помещенным между двумя рамами окна пасечного домика, опытники подставили кусочек сотов с созревающими пчелиными куколками. И вот в гнезде с большими мохнатыми черно-оранжевыми шмелями одна за другой выходят из ячеек маленькие серые пчелки. Коренное население гнезда определенно не замечает того, что в новых членах колонии нет ничего шмелиного; с ними обращаются так же, как и с новорожденными шмелями. А пчелиные подкидыши ведут себя в чужеродной общине совсем как дома. Правда, через некоторое время, покидая гнездо при выходе для облета, пчелки не возвращаются больше к шмелям.

Это нетрудно объяснить: ведь, вылетая, они попадали на пасеку, а здесь, среди ульев, их встречало на летках и в воздухе оживленное снование пчел. Увлеченные этим движением, пчелы и не вернулись в «свое» шмелиное гнездо, разлетелись по ульям.

Пчелы же, появившиеся на свет с поврежденными крылышками и потому не имевшие возможности вылетать из гнезда, оставались со шмелями больше двух месяцев, и опытники не раз видели, как они делали попытку принимать нектар от вернувшихся из полета шмелей, как пробовали кормить шмелиных личинок, как чистили и кормили шмелиную матку…

В пчелином гнезде, в недрах пчелиной семьи обычный порядок чередования ульевых обязанностей рабочих пчел может, однако, и меняться.

Когда для пчел какого-нибудь возраста не находится работы в улье, они замирают, отсиживаясь на сотах. И наоборот, если, к примеру, сухой ветер высушит нектар в цветках и, разогрев ульи, разносит заманчивый для любителей сладкого теплый аромат меда и воска, охрану сокровищ семьи от врага несут не только сторожа, но и пчелы других возрастов. В такие часы у летка и на прилетной доске выстраиваются усиленные наряды стражи.

Здесь каждая пчела, не поворачивая глазастой головы, «видит во все стороны», готовая в любое мгновение подняться в воздух и отразить нападение.

У летка заканчивается ульевой период жизни пчелы. Дальше она становится летной.

Уже до этого пчела постепенно подготовлялась к летной деятельности, к сбору корма.

Первые вылеты ее еще совсем не походят на обычные. Поднявшись невысоко над летком и обязательно головой к улью, в 2–3 метрах от него, молодая пчела держится одну-две минуты в воздухе, а опустившись, возвращается на соты и снова принимается за прерванную работу чистильщицы и приемщицы.

Если день выдался особенно погожий, учебный вылет повторяется. И снова пчела не отрывает глаз от улья и не отлетает от него.

Последующие вылеты, все еще головой к улью, становятся более уверенными. Восьми-девятидневные пчелы большими дружными стайками летают вокруг улья, оглядывая его со всех сторон, чтобы через пять — семь минут вернуться из своего первого большого ориентировочного полета — проигры.

После этого полет затягивается иной раз минут на двадцать — тридцать. Пчела больше не смотрит на улей. Как взрослая, уверенно поднимается она с прилетной доски и летит в луга, в леса, в сады. Здесь, опустившись на облюбованный цветок, она долго отдыхает, пока еще не тратя сил ни на сбор нектара, ни на укладку обножки, затем перелетает на другой, на третий цветок и снова отдыхает, прежде чем отправиться в обратный путь. Дома, в улье, следует короткий отдых, во время которого пчела заправляется новой порцией меда для следующего полета.

Многие делают несколько таких холостых полетов, прежде чем впервые наполнят зобик нектаром и познакомятся с тяжестью пыльцевой обножки.

Изложим для примера подробно описанную в одном исследовании «биографию» пчелы № 107, родившейся 5 июля 1949 года. Эта пчела, сразу же после рождения получившая свой номер, была введена в улей, где находилась под ежедневным наблюдением по семь-восемь часов подряд, почти без перерыва. Каждый из сообщаемых далее показателей получен от сложения минут и секунд, в разное время затраченных пчелой на одинаковые действия: например, на строительство, на кормление личинок, на фуражировочные полеты за кормом.

Эта пчела безвременно погибла, не вернувшись из полета, во время которого ее настигла гроза. Она прожила поэтому всего 24 дня (570 часов). Может быть, самым неожиданным в ее жизненном итоге должно быть признано то, что из 176 часов 45 минут (общая продолжительность наблюдения) она в течение 68 часов 53 минут никакого дела не делала, неподвижно пребывая на сотах как бы в забытьи. Это неподвижное времяпрепровождение, конечно, для чего-то требуется, но какова его физиологическая роль, пока не установлено. Не исключено, что недвижимые на сотах пчелы спят. Кроме 68 часов 53 минут, проведенных в неподвижности на сотах, пчела какое-то время беспорядочно и с неустановленной целью блуждала по сотам, на что в общей сложности было затрачено еще 56 часов 10 минут. Итак, из 176 часов, в течение которых пчела находилась под непосредственным наблюдением, она 125 часов провела в выполнении функций, которые пока не ясны.

Из остальных 50 (округленно) часов пчела № 107 потратила:

11 часов 44 минуты на чистку ячеек;

1 час 50 минут на кормление;

2 часа 08» на воспитание личинок;

6 часов 24 минуты на строительные операции;

12 часов 27 минут на запечатку ячеек;

2 часа 29» на поедание перги;

0 часов 34 минуты на утрамбовку перги в ячейках;

2 часа 18 минут на сопровождение по сотам вернувшихся из полета пчел-фуражиров;

1 час 15» на полеты в проигре;

9 часов 59» на фуражировочные полеты для сбора корма…

Те же рабочие дневники, из которых извлечены приведенные здесь сведения, рассказывают, что пчела № 107 чистила ячейки с первого и до двадцать второго дня от роду, кормила расплод с первого и до двадцатого дня жизни, занималась строительством с третьего и до двадцать первого дня.

Описываемые наблюдения позволили сделать очень содержательное открытие: оказалось, что не все пчелы в равной мере посвящают себя разным занятиям. Одни, например, отделываются от обязанностей сторожа за несколько минут и в один прием, другие по многу дней подряд часами дежурят у летка и при всех условиях первыми срываются в атаку против действительных или мнимых врагов. Другие пчелы чаще и дольше всего заняты воспитанием расплода, третьи — строительными операциями. Похоже, что здесь обнаружены воспитатели, или сторожа, или строители по призванию! Точно так же и среди летных пчел некоторые проявляют явную склонность к этому роду деятельности.

Они проходят всю летную науку ускоренным темпом — в один-два приема. Иногда, впервые выйдя из летка и полетав некоторое время головой к улью, пчела не возвращается домой, а увеличивает радиус полета. Незаметно она отдаляется от улья, превращая учебный полет в ориентировочный, все более уверенный, потом улетает, чтобы минут через тридцать — сорок вернуться уже со своей первой рабочей ношей — с грузом нектара.

Так пчела, которая две-три недели назад вскрыла изнутри крышку ячейки и впервые увидела свет, кончает свою ульевую работу и становится настоящей добытчицей корма, собираемого для родной семьи.

Сборщицей она остается уже до конца жизни.

И вот приходит ее час. Потемневшая от времени, растерявшая волоски, которыми она была покрыта в молодости, на измочаленных, изработавшихся крыльях, налетавших уже многие десятки километров, она дотягивает кое-как до прилетной доски, до родного гнезда. Здесь она сдает принесенный груз нектара или пыльцы и, собрав последние силы, медленно выходит из улья. То и дело останавливаясь, падая на бок, поднимаясь, она добирается до края прилетной доски и срывается вниз, чтобы умереть вне дома. Так, сослужив семье последнюю службу, заканчивает рабочая пчела свой жизненный путь.

Теперь припомним снова весь этот путь — с первого шага и до последнего. Выйдя в один из весенних или летних дней из ячейки сформировавшимся насекомым, пчела прожила в общей сложности немногим больше тысячи часов.

Как же была проведена эта тысяча часов?

Пчелу все знают как существо, которое постоянно летает в безграничном просторе лесов и полей, копошится в венчиках цветков, купается в солнечных лучах, пьет сладкие нектары и, осыпанное золотом плодоносной пыльцы, дышит ароматом теплых дней.

А на самом деле?

А на самом деле пчела почти всю жизнь проводит в тесном и темном улье.

За шесть недель жизни рабочая пчела отлучается из гнезда не больше чем на несколько десятков часов. Почти девятьсот часов из тысячи она проводит летом в гнезде. А пчелы, рождающиеся к осени и живущие в общей сложности до пяти тысяч часов, проводят в улье почти четыре тысячи девятьсот часов.

Считанные часы, проводимые взрослой пчелой в полете, — это только короткие, освещаемые солнцем перемены в постоянной темноте ее ульевого существования.

Как странно совмещены в повадках и нравах рабочей пчелы, столь не похожей вообще на своих родителей, ревностная приверженность к дому затворницы-матки и летные способности трутня.

Конечно, здесь улавливается только самое грубое сходство, только зародыш сходства. Но ведь матка с трутнем и производят только зародыш пчелы. Выращивают же и выкармливают эту пчелу такие же рабочие пчелы, которые с молочком пчел-кормилиц и медо-перговыми кашицами пчел-воспитательниц прививают пчелиной личинке пчелиные свойства и инстинкты.