Первое уточнение

Первое уточнение

Кое-кто из скорых на руку службистов, прослышав краем уха, что муравьи могут быть полезны в деле защиты леса от вредителей и что некоторые виды лесных муравьёв надо поэтому всячески охранять, а можно даже и расселять, тут же принялся с воодушевлением диктовать новый циркуляр, предписывающий подчиненным в кратчайший срок разработать, а следом и прислать для рассмотрения и утверждения календарный план-график наилучшей — быстрой, дешевой и правильно организованной — системы. Цель её — поднять на должную высоту с помощью вышеуказанных муравьёв дело охраны всех лесов, боров, рощ, дубрав, насаждений и т. д. от всевозможных насекомых, губящих плоды и семена, повреждающих корни, наносящих ущерб питомникам, культурам, естественному возобновлению древостоев, а в частности также от видов хвое- и листогрызущих, стволовых вредителей и т. д.

Это дало повод руководителю энтомологической кафедры Московского лесотехнического института профессору А. И. Воронцову выступить против тех, кто объявляет муравьёв универсальными истребителями всех врагов леса.

Искатели волшебных всеспасительных средств несколько охладели, слушая напоминания о том, что лесные муравьи Формика способны успешно поддерживать защиту леса не всюду и не всегда, а лишь при определенных условиях, которые следует по возможности поддерживать, и, кроме того, что муравьи защищают лес никак не от всех существующих вредителей, а только от некоторых.

Подобно почти всем муравьям лесные Формика не особенно разборчивы в пище и способны охотиться на многих беспозвоночных, однако при этом охотнее всего и с наибольшей жадностью поедают из числа съедобных для них насекомых именно тот вид вредителей, который в данный момент шире распространён в зоне, контролируемой муравьиными фуражирами-добытчиками корма.

Вообще ничего удивительного нет в том, что муравьи стоят на страже здоровья и благоденствия лесов, в которых обитают и где находят для себя все необходимое для жизни и процветания. В то же время преимущественное, иногда даже словно избирательное уничтожение именно наиболее размножившихся, а значит, и наиболее опасных для леса вредителей может быть объяснено тем, что наиболее распространившийся в данной местности вид чаще всего и попадается муравьям. При внимательном наблюдении можно обнаружить также и другое: именно на «главную» добычу охотнее всего нападает муравей-охотник и именно наиболее распространенной добычей интересуется он в первую очередь.

Может даже показаться, что рабочее население гнезда каким-то образом нацеливается, настраивается на определённую дичь…

Здесь нет ничего похожего на указание направления поиска, тем более что цель поиска может быть чаще всего обнаружена в любом направлении. Здесь никто пока не открыл ничего похожего на сигнализацию с указанием примет или адреса, как это бывает у пчел. Но если в период массового размножения вредителя разложить на муравьиных тропах вокруг гнезда разную добычу вперемежку с особо размножившимся видом, муравьи будут оказывать ему явное предпочтение, оставляя подчас без внимания все прочее.

У пчёл в пору главного взятка нагруженные нектаром и пыльцой сборщицы, вернувшись в улей, сбрасывают пыльцевую обножку и отдают внутригнездовым пчёлам-приёмщицам доставленный в зобике нектар. Приемщицы сложат нектар в ячеи сотов, а сборщицы проделают на сотах разные кружения и пробеги, сообщающие новым сборщицам о месте, где их ждет корм. И чем богаче взяток, тем активнее зовут сборщицы сестер по улью, тем настойчивее сообщают маршрут полета. В муравейнике нет внутригнездовых приёмщиц, и фуражиры неспособны сообщать сестрам по гнезду какой и где их ожидает вокруг гнезда корм. В дни, когда гусениц много, охотники, подгоняемые наличием добычи, изо всех сил доволакивают её до порога дома, втаскивают на купол гнезда и, бросив здесь, спешат в обратный путь. Проходит час-другой и бывший поутру рыжим купол начинает зеленеть, а спустя какое-то время покрывается сплошным слоем убитых или только оглушенных ядом гусениц. Некоторые ещё словно шевелятся, или их сдвигают с места снующие вокруг муравьи?…

Только тот, кому хоть раз довелось видеть порядочный по размерам купол муравейника от макушки до подножия, да и вокруг основания, сплошь засыпанный тысячами брошенных как попало трупов гусениц, может считать, что имеет представление о подлинных масштабах побоища, бесшумно совершаемого населением муравейника в летний день.

И только те, кто сравнивал среднее число гусениц вредителя на деревьях вокруг гнезда и вблизи от муравейника с их количеством на деревьях, расположенных на разных расстояниях от макушки гнезда, вправе говорить о том, насколько чисто работают муравьи при истреблении вредителей, как добросовестно прочесывают они участок, прилегающий к гнезду.

Попробуем поближе присмотреться к некоторым чертам охотничьих повадок лесных Формика и к показателям, характеризующим влияние этих муравьёв на жизнь вредной энтомофауны леса.

Начнём с соснового леса.

Вот сосновая совка. Одна самка её откладывает яйца на 15–20 хвоинках; яйца лежат рядами с нижней стороны. Пока гусеничка, вышедшая из яйца, созреет для окукливания, она успеет сглодать 5–7 граммов молодой сосновой хвои, почек, побегов… Потомство одной самки уничтожает сотни граммов хвои. Но только на деревьях, достаточно удаленных от муравейников. На деревьях, стоящих рядом с муравейником, яиц совки на хвое меньше.

И не только потому, что муравьи их уничтожают, а потому, что фуражиры Формика, бегущие по ветвям в кроне дерева, спугивают самок, едва те пробуют примоститься на нижней стороне хвоинки, чтобы оставить на ней свою кладку. Фуражиры Формика сгоняют самок, хотя это и приводит к тому, что на ближних к муравейнику деревьях выведется меньше гусеничек, представляющих настоящую приманку для Формика. Молодых гусениц сосновой совки муравьи добывают в кроне дерева, а с уже подросшими, более крупными справляются по-другому: атакуют каждую группой, пока гусеница не сдается. Выбившись из сил, не имея возможности держаться на коре, она падает на землю, какое то время ещё извивается здесь, пока бегущие мимо охотники, привлеченные уже ослабленной добычей, не прикончат её.

Вот почему деревья, расположенные в радиусе 15–18 метров от сильных гнёзд рыжих лесных муравьёв, надежно оберегаются от совки, когда же деревья здесь полностью очищены, зона охоты расширяется до 30 метров и больше. Впрочем в 10-метровом кольце, расположенном за пределами 20-метрового радиуса, охрана деревьев от сосновой совки уже не столь действенна и совершенна, хотя влияние муравейника заметно и здесь.

Сосновую совку истребляют не только красные, но и бурые лесные муравьи — Формика фуска.

Следующим объектом охоты Формика на соснах являются гусеницы сосновой пяденицы. Это вредитель для сосны очень опасный, даже грозный. Достаточно сказать, что против него в прошлом применяли такое рискованное и варварское средство, как «беглый огонь», который пускали по зараженным насаждениям после ухода гусениц в подстилку для окукливания.

Лишь недавно удалось выяснить, что лесные муравьи могут успешно защищать деревья от прожорливых гусениц этого вида.

Особенно падки на них малый лесной муравей Формика поликтена и красногрудый песчаный Формика цинереа. На деревьях, растущих ближе чем в 30 метрах от гнезда, гусениц пяденицы бывает на 80–95 % меньше, чем там, где муравьёв поблизости нет. Когда сравнили число гусениц пяденицы на деревьях, растущих в 5–7 метрах от гнёзд четырех видов Формика, и вокруг деревьев, удаленных метров на 30, оказалось: ближние деревья вокруг гнёзд Формика руфа очищены в пять раз лучше, вокруг гнёзд Формика цинереа — в семь, вокруг гнёзд Формика пратензис — в десять и вокруг гнёзд Формика поликтена — в сорок раз лучше!

Фуражиры, посещающие деревья ради тлей, для сбора пади, быстро обнаруживают молодых гусениц и сразу переключаются на охоту за пяденицей. Когда дерево очищено, охотники обследуют соседние, если не посещали их прежде.

Нельзя не сказать также и о монашенке. К числу наших главнейших вредителей, которые временами размножаются в невероятно больших количествах, надо отнести прежде всего общеизвестную «монашенку» — Лимантрия монаха, бич лесов, на борьбу с которым идут громадные суммы, причем испробованы все средства для её уничтожения, включая сюда заражение грибными болезнями, но все пока с сомнительным успехом… Монашенка не особенно плодлива: самка откладывает всего около сотни яиц, но и при такой способности размножения, учитывая гибель большого числа от паразитов и других врагов, мы получаем в качестве потомства от одной самки через пять поколений около 4–5 миллионов особей. Молодая гусеница снабжена двоякого рода щетинковидными волосками: один состоит из очень длинных волосков, радиально расходящихся от бородавок. Каждый волосок этого второго сорта несет по своей середине пузырек… Пузырьки помогают гусеничкам распространяться при помощи переноса ветром. Такие аэростатические пузырьки имеются только у молодых гусениц…

Но ни эти пузырьки, ни эти щетинки и волоски не пугают муравьиных охотников. В письме, которое мне прислал лет двадцать тому назад вместе с оттиском своей статьи об охоте рыжих лесных муравьёв на насекомых Г. Валленштейн, один из старейших и опытнейших работников немецкой службы охраны здоровья леса, говорилось: присмотритесь к данным, обобщенным в таблицах, приводимых в статье, и вы убедитесь, как и я, что лесные виды группы Формика с одинаковым усердием и успехом уничтожают монашенку на всех фазах развития.

К тем же выводам пришли и советские специалисты.

Существует ещё один опасный вредитель сосны, на которого лесные муравьи могут оказывать сдерживающее действие и обуздывающее влияние. Это пилильщик обыкновенный — перепончатокрылое с личинкой-ложногусеницей. Самки пилильщика откладывают на 8—10 старых хвоинках 10–15 яиц, из которых выводятся зеленые с бурой головой личинки, сразу начинающие обгладывать хвоинки с боков, отчего хвоя засыхает и начинает курчавиться.

Одна личинка успевает за время развития съесть 30–40 хвоинок, а так как потомство одной самки может составить 100–150 гусеничек, то нетрудно подсчитать, что оно уничтожает примерно 3000–6000 хвоинок. Там же, где развивается и вторая генерация вредителя, потомство одной самки способно погубить чуть не четверть миллиона хвоинок! Не следует преуменьшать значение таких подсчетов, хотя они, разумеется, только условны.

Безусловно же то, что потомство пилильщика действует на дереве кучно, гнездами и, начисто объев хвою одной ветки, всей массой переходит на другую ветку. Три-четыре таких личиночных гнезда успевают полностью объесть молодое дерево.

Личинки пилильщика не только прожорливы, но и воинственны. Едва почуяв малейшую угрозу, все, словно по команде, задними ножками впиваются в опору, а передней частью тела встают на дыбы и, изогнувшись, водят из стороны в сторону своими коричневыми головами, на которых поблескивает выпускаемая изо рта капля смолистой жидкости.

Это средство химической самозащиты вредителя отпугивает лугового муравья, несколько охлаждает охотничье рвение Формика руфа, но не производит никакого впечатления на малых лесных муравьёв Формика поликтена.

Напомним, что здесь речь идёт об обыкновенном сосновом пилильщике Диприон пини. Когда же в одном тщательно проведенном опыте вдоль охотничьих троп вокруг муравейника малых лесных муравьёв поликтена разложили ложногусениц пилильщика Мезонеура опака с дуба и трёх видов пилильщика с тополя, то этих — тополевых гусениц поликтена собрали в течение нескольких минут; личинок же пилильщика с дуба брали неохотно, с крайней осторожностью, а пронеся какое-то расстояние, бросали и, уткнувшись головой в песок, принимались чистить челюсти. Другие муравьи, пробегая без всякого груза, обходили брошенную на тропе личинку, а если и останавливались, все же не трогали. Если такую личинку подобрать и внимательно рассмотреть, можно увидеть, что она прокушена муравьиными жвалами, а на местах прокусов выступили капли гемолимфы, видимо почему-то неприемлемой для поликтена.

А как обстоят дела с сосновым шелкопрядом?

Покрытая волосатыми бородавками гусеница этой бабочки вредит главным образом сосне обыкновенной, но встречается и на крымской, веймутовой, дугласовой, может питаться хвоей кедра, ели, лиственницы. Гусеницы шелкопряда поедают хвои не меньше, чем личинки пилильщика. Охотники Формика очищают деревья от гусениц первых возрастов вполне успешно, особенно охотники малых лесных муравьёв поликтена.

Все виды лесных Формика исправно уничтожают гусениц первого, самого молодого возраста сибирского шелкопряда, которые, правда, больше всего вредят кедру, но не щадят и сосну.

Наверно, в конце концов натуралисты нашли бы способ выяснить, чем объясняется пристрастие поликтена к гусеницам-крошкам: то ли с ними легче управиться, одолеть, то ли их легче транспортировать, дотаскивать до родного гнезда, то ли эта гусеничная молодь больше по вкусу муравьиным личинкам, на прокорм которым доставляются гусенички… Но как же в таком случае разъясняют своим старшим сестрам муравьиные личинки, что именно этот корм — лучший?

Без специально поставленных опытов здесь не разобраться. Но теоретически не исключено, что личинки муравьёв поощряют сбор охотниками именно гусениц самых молодых возрастов. И поощряют они своих кормильцев самым действенным образом: соответствующая информация может заключаться в кормовых достоинствах того выпота, который слизывается взрослыми муравьями с тела личинок. Наблюдаемый в муравьиной семье трофаллаксис, о котором в этой книге уже шла речь, вполне может служить источником информации, направляющей деятельность взрослых муравьёв.

Впрочем, все это пока только догадки и предположения, но не следует от них отмахиваться.

Давайте пофантазируем! А вдруг действительно выпот, слизываемый муравьями с личинок, получающих в корм личинок молодых и личинок старых, качественно различен? И вдруг биохимики обнаружат, в чем именно заключается различие, качественное различие этих двух сортов корма, а химики научатся синтезировать, искусственно в промышленном масштабе производить как раз то вещество, которое нацеливает охотников на сбор добычи? Да ведь это, знаете, что может дать? Мы подкармливаем население гнезда новым препаратом — суррогатом личиночного выпота и таким способом не просто высылаем охотников на промысел, но и фуражиров-сборщиков тлиной пади вместе с охотниками нацеливаем на сбор определенной добычи. Пожалуй, такая овчинка стоит выделки: повреждения, причиняемые хвойным породам шелкопрядом, бывают весьма серьезны, и заручиться активной помощью муравьиных охотников — значит в ряде случаев спасти лес там, где ему грозит полная гибель.

Специалисты предупреждают: при однократном повреждении шелкопрядом сосны обычно ещё поправляются, если же нападение вредителя повторяется, кроны могут оказаться полностью оголенными и верхушечные почки уничтоженными. При многократном объедании гусеницы вызывают полную гибель деревьев с последующим образованием очагов вторичных вредителей. В спелом и приспевающем лесу в первую очередь гибнет подрост, а затем уже и старые деревья…

Предупреждение звучит серьезно. Оно повторяется с небольшими разночтениями почти во всех справочниках и учебниках о защите леса. И правильно! Но к этому полезно добавить, что в тех лесах, где достаточно муравьёв Формика, а гнезда их в полном порядке, очаги этого шелкопряда и не возникают, поэтому лесные Формика могут стать нашим деятельным помощником в нелегком деле защиты сосновых лесов от многих напастей.

Но почему же только сосновых? Чего стоит один малый еловый пилильщик? С его личинками Формика справляется, какого бы ни были они возраста, однако оказывает предпочтение взрослым, заканчивающим развитие, готовящимся окуклиться. В радиусе примерно 30 метров от макушки сильного муравейника поликтена коконов пилильщика в почве практически нет, а в лесах, куда муравейники завезены лишь недавно, число коконов в почве вокруг муравейника уменьшается в 3–5 раз.

Конечно, и у ели хватает вредителей кроме пилильщика. Но даже ради защиты от одних личинок этого перепончатокрылого муравьёв Формика стоило бы навсегда поселить на жительство в ельниках.

А что могут сделать муравьи для защиты дуба — одной из самых ценных древесных пород в наших лесах?

Известен случай, когда во время вспышки массового размножения такого опасного врага дубов, как листовертка, лес на большом пространстве оказался сильно поврежденным, а участок примерно в 20 гектаров 120-летнего дуба остался цел и невредим благодаря тому, что на гектар приходилось в среднем до десяти муравейников.

Молодые гусенички листовертки ускользают каким-то образом от муравьиных охотников, зато гусеницы, успевшие подрасти, и куколки неистово ими уничтожаются.

До куколок муравьи добираются, проникая в искусно сплетенный созревшей гусеницей листовой мешок, выстланный и прошитый поверху шелковой паутиной. Куколки дубовой листовертки подвижны. Хвостовой частью тела они производят вращательные движения и таким способом подготовляют «окно» для выхода бабочки.

Этим окном и пользуются муравьиные охотники, извлекая из листового мешка куколку или даже уже готовую к вылету бабочку.

Во всяком случае, так все это можно было себе представить на основании наблюдений, проведенных в Воронежском государственном заповеднике, где на муравьиных тропах разложены были в качестве приманок собранные с дубов листовые мешочки.

Но может быть на деревьях, в обычных природных условиях все происходит не так?

На этот вопрос ответила специальная проверка, организованная украинскими энтомологами в лесах Подолии. Здесь во время сильной вспышки массового размножения дубовой листовертки в 1966 г. на взятых под наблюдение модельных деревьях насчитывали от 3500 до 5000 гусениц листовертки. Муравьи старых и вновь завезенных в район очага гнёзд активно охотились на гусениц, но все же 60–70% листвы на дубе оказалось уничтожено. В объеденных дубовых листьях изрядное число гусениц сумело окуклиться. И вот на эту упакованную в дубовый лист и коконный шелк дичь повадились Формика.

Они разрывали паутину в запечатанных мешочках, проникали в открытые куколками окна и извлекали добычу. Подсчеты показали, что муравьи уничтожили таким образом примерно три четверти куколок на модельных деревьях.

«Фактически очаг был подавлен», — заключили свой отчёт лесопатологи.

Энтомологи Воронежского государственного заповедника подсчитали: зимующий запас яиц листовертки вокруг муравейника в семь раз меньше, чем в 100 метрах от него, и в четыре раза меньше, чем в 50 метрах от гнезда.

Сотрудники из лаборатории проф. К. Гэссвальда обнаружили, что при массовом размножении листовертки муравьи поликтена усиливают свою охотничью деятельность на деревьях, заселенных вредителями. Все менее привлекательные источники добычи на это время забрасываются, дороги к ним пустеют, замирают, зато особенно интенсивно становится движение по охотничьим трассам, ведущим к деревьям с листоверткой. Некоторые тропы спрямляются. Изменяются очертания территории, на которой орудуют фуражиры и охотники гнезда.

Муравьи обороняют также дуб от зимней пяденицы, от пресловутого непарного шелкопряда Портезия диспар. Почему пресловутого? Это насекомое в некотором смысле историческое. Во всех энтомологических летописях можно найти драматический рассказ о том, как в середине прошлого века из одной профессорской лаборатории — дело происходило в США — пропали считанные экземпляры привезенных из Европы для изучения шелкопрядов. В Западном полушариии этого вредителя не было. Пропавшие экземпляры долго считались погибшими, да и догадались об их пропаже только лет через двадцать, когда бурная вспышка размножения непарного шелкопряда напомнила о давнем происшествии в лаборатории, которому особого значения не придали.

Теперь, когда на борьбу с шелкопрядом в США истрачены громадные средства и ежегодно тратятся новые, не один специалист с сокрушением задумывается над тем, каким несчастьем обернулось для Северной Америки отсутствие сильных муравейников в тех местах, где непрошенный иммигрант утаился и скрывался до тех пор, пока не набрал силу и не превратился в подлинное бедствие для лесов и садовых насаждений.

Наблюдения, проведённые в СССР, показали, что муравьи Формика поликтена способны уничтожать и кладки яиц вредителя, и гусениц младших возрастов. Формика экзекта тоже энергично нападают на гусениц непарного шелкопряда и, по словам специалистов, несмотря на разницу в размерах выходят в борьбе победителями.

Муравьи Формика некоторых видов могут активно защищать лесные породы и непосредственно, уничтожая во время охоты различных вредителей, а также и опосредовано, косвенно способствуя благополучию леса.

Г. Руппертсхофен — историк городского леса вблизи города Мельн (ФРГ) установил, что Формика поликтена расселяют яйцевые коконы одного из лесных пауков, так что в районе леса, куда были завезены муравьи, численность пауков заметно возросла. Если пока ещё не ясно, что дает муравьям расселение пауков, то хорошо известно другое: каждому пауку для завершения жизненного цикла требуется рацион примерно в две тысячи насекомых. Плотность же паучьего населения в лесу исключительно велика — десятки особей на квадратном метре. Отсюда легко себе представить общий эффект влияния на энтомофауну как самого муравья поликтена, так и подшефного ему паучка.

Следует сказать ещё об одной форме косвенного участия муравьёв Формика в подавлении численности вредной энтомофауны лесов.

Скрытноживущие в стволах и под корой деревьев вредители, например короеды, от муравьёв ущерба не терпят. Но в лесах, где много муравейников, водится больше и дятлов, которые подкармливаются муравьями, и легко управляются с вредителями, живущими скрытно.

Перечень лесных вредителей, которых муравьи Формика не тревожат и с которыми справиться не могут, все же достаточно велик, поэтому в лесных муравьях нельзя видеть единственное спасение от всех напастей, какими грозит лесу вредная энтомофауна. Однако от некоторых представителей этой фауны, и, надо сказать, не от самых безобидных, муравьи Формика способны охранять некоторые лесные породы, причем тоже отнюдь не малозначащие.

Молодой советский учёный Г. М. Длусский, обобщив огромный отечественный и зарубежный опыт, пришел к выводу, что муравьи Формика охотятся на подвижных насекомых, живущих открыто. Живущих скрытно (стволовые вредители) или малоподвижных насекомых они почти не трогают. Из всех насекомых муравьи отдают предпочтение гусеницам, не покрытым волосками, таким, как гусеницы сосновой и зимней пяденицы, сосновой совки и дубовой листовертки. Несколько хуже, но все же достаточно эффективно, они уничтожают пилильщиков. Взрослых жуков, ядовитых личинок листоедов и гусениц, покрытых волосками, муравьи уничтожают гораздо хуже, и здесь радиус защитного действия гнёзд не превышает 10 метров. При отсутствии массового размножения Формика (кроме цинереа) охотятся преимущественно на земле или на деревьях, которые они посещают из-за тлей. Но при увеличении численности каких-либо насекомых они начинают охотиться в местах концентрации пищи.

К этому общему выводу Г. М. Длусский делает примечание, в котором предупреждает, что иногда может показаться, что муравьи охотятся только на земле, так как фуражиры не спускаются с деревьев с добычей, но такое впечатление будет обманчивым. Добыча крупных размеров подвергается атаке в кроне деревьев и падает на землю, где муравьи приканчивают её и затем уносят в гнездо.

Вот и судите, чего стоят муравьи в лесу на самом деле.