Костры

Костры

Ранние предки человека из млекопитающих появились уже в самом начале кайнозойской эры, семьдесят миллионов лет назад. Эти мелкие примитивные звери обитали в лесах и хорошо приспособились к жизни на деревьях. Возможно, это были эоценовые нотаркты или адаписы. Они напоминали современных лемуров — обитателей острова Мадагаскар, «заповедной страны лемуров». Череп нотаркта был длинный и узкий, глаза располагались по бокам головы. Он был обитателем Северной Америки, и его останки найдены в штате Вайоминг. Адапис найден во Франции, голова его была более высокой и короткой. Есть все основания полагать, что эти древесные зверьки и были предками обезьян. Для обезьян характерно то, что на протяжении всей своей истории они оставались жителями лесов. В частности это относится к так называемым человекообразным обезьянам. На земле эти обезьяны чувствовали себя настолько неуверенно, что, например, один профессор надежно удерживал от побега пойманных шимпанзе только тем, что вырубил все деревья и кустарники вокруг рощи, куда эти шимпанзе были выпущены.

Нам почти неизвестны все звенья длинной цепи, которая через вереницу предков связывает нотаркта или адаписа с человеком. Отсутствие материала объясняется тем, что остатки этих обитателей лесов чаще всего полностью разрушаются у подножий древесных стволов бактериями-сапрофагами и животными — поедателями падали. Только в исключительных случаях возникали условия, которые позволяли их скелетам окаменеть.

Изучив строение современных высших обезьян, можно составить представление и о непосредственных предках человека. Из четырех видов человекообразных обезьян самыми отдаленными нашими родственниками являются, конечно, гиббоны из Индокитая и с Малайского архипелага. Череп гиббона выдает его принадлежность к более примитивным обезьянам, хотя и имеет достаточно крупное мозговое вместилище. Появился гиббон, вероятно, в олигоцене тридцать миллионов лет назад и в процессе эволюции превратился в одну из самых приспособленных к жизни на деревьях обезьян. При первом взгляде на гиббона поражает необычайная длина его рук. При вертикальном положении тела он ладонью достает землю. Такие руки позволили гиббонам стать непревзойденными акробатами лесов.

Гораздо ближе к нам стоят орангутаны, человекообразные обезьяны с островов Суматра и Борнео. Как и гиббоны, они ведут древесный образ жизни, но их руки не столь длинны, как у гиббонов, и в вертикальной позе достигают только голеностопных суставов. А самыми близкими родичами человека являются африканские гориллы и шимпанзе. Размеры черепной коробки у этих обезьян больше, чем у орангутана. Руки у них спускаются лишь немного ниже колен. Их появление на Земле относят к концу миоцена, или к самому началу плиоцена. Ни гориллы или шимпанзе, ни тем более гиббоны, ни орангутаны не могли стать нашими предками. Однако далекие предки этих огромных обезьян одновременно явились и предками человека. Они были обитателями лесов и походили, по-видимому, на шимпанзе.

Превращение первобытной обезьяны в обезьяно-человека произошло более миллиона лет назад. Это превращение могло случиться только потому, что какие-то причины вынудили ее покинуть деревья и перейти к жизни на земле. Все обезьяны, в том числе и человекообразные, всегда были и будут обитателями тропических лесов. Их появление и распространение в третичном периоде, в эпоху пышного произрастания джунглей, вполне понятно. Но невозможно представить себе причину, которая бы вдруг заставила древнюю обезьяну спуститься в полные опасностей и неудобств нижние этажи леса. Поводом к возникновению новых видов животных всегда служила какая-либо настоятельная необходимость, а в данном случае она явно отсутствовала. Первобытный глухой лес не мог стать местом формирования человека. Предки людей ни за что не стали бы без крайней необходимости спускаться с ветвей и осваивать жизнь на земле. Безлесная местность представляла для них почти непреодолимый барьер. Кажется, ничто не могло помешать ранним примитивным обезьянам продолжать оставаться обезьянами, все более и более совершенствуясь в жизни на деревьях и приобретая все меньшее сходство с человеком. Чтобы превратиться в людей, им надо было прежде всего спуститься на землю.

Что же могло заставить наших предков покинуть спасительные ветви? Конечно, не голод: ведь на земле пищи для них было еще меньше, чем на деревьях, а врагов — значительно больше. Помимо всего прочего, на земле они были почти беспомощны. Не могли они, с другой стороны, превратиться в человекоподобные существа на деревьях и уже потом оставить свое прыганье и лазанье по ветвям. Напротив, только очутившись на земле, предки людей стали превращаться в человеческие существа. Те обезьяны, которые не перешли к жизни на земле, навсегда остались обезьянами.

Приходится признать, что спуститься с деревьев их заставило очень важное обстоятельство: огромные массивы лесов севернее и южнее нашего теперешнего тропического пояса начали редеть. Правда, обезьяны испытывали «склонность обращаться в людей» далеко не всюду, где гигантские леса заменялись саваннами. Например, с павианами в Восточной Африке этого не произошло. Их предки обитали на деревьях, а нынешние павианы населяют горные районы Абиссинии и живут среди скал. Приспособившись к жизни на земле, они остались все же весьма низкоорганизованными обезьянами. Не от их предков ведет свою родословную человек, и не всякая обезьяна, начавшая жизнь на земле, способна была подарить миру человека. Предки людей были намного более высокоразвитыми обезьянами, чем предки павианов.

В третичном периоде возникли первые большие складчатые цепи гор: Альпы, Пиренеи, Карпаты, горные хребты Азии. Когда дыхание гигантских ледников уничтожило миллионы квадратных километров тропических лесов и зябнувшие обезьяны очутились на земле, они часто оказывались в ловушке: с севера на них медленно, но неотвратимо наступала холодная искрящаяся стена льда, по утрам окутанная туманом, а отступление к югу отрезали иззубренные хребты. Пространство между неприступными горами и придвигавшимся ледником неумолимо сокращалось, в продолжение тысячелетий все более охлаждался воздух. Суровая жизнь в этой полосе и могла способствовать превращению высокоорганизованных обезьян в человеческие существа. Прошли сотни тысячелетий, и обезьяна перестала быть лазающим животным, она освоилась с передвижением в безлесной местности.

Однако человек все же не мог бы появиться, если бы его предки — обезьяны не оказались способны к тому, чтобы в конце концов встать на задние лапы и освободить передние, превратив их в руки. Спасаться от врагов на открытой местности бегом они не могли, они были чрезмерно медлительны. Но жизнь на деревьях выработала у них привычку держаться вертикально, и на земле, поднявшись на задние ноги, эти обезьяны высматривали врага поверх препятствий и вовремя прятались от него. Освобожденная рука наряду с зубами использовалась в борьбе с хищниками и для ловли добычи. В новой обстановке вертикальная поза давала обезьянам большие преимущества.

Став жителями равнин, наши предки так никогда и не выработали способности бегать быстро, а это говорит о том, что не стремительным бегом, а иными средствами защищали свою жизнь эти наземные обезьяны. Зубы обезьян, которые произошли от насекомоядных животных, тоже не представляли надежного средства в борьбе с врагами. Единственным надежным органом в этих целях могла стать рука. На ней не было длинных острых когтей, которыми можно было бы царапаться, но она была сильная, подвижная и, главное, обладала способностью схватывать предметы. Нетрудно представить, как обломок палки у наших предков превратился в надежное орудие защиты. Сначала это движение могло быть чисто инстинктивным: при внезапной опасности зажать в лапе обломок палки, как при жизни на деревьях — схватиться за ветвь. Способ обороны внушительного размера дубиной оказался, по-видимому, достаточно надежен. Увеличивался размах руки, значительно сильнее становился удар, сама рука страдала намного меньше. Менее одаренные обезьяны, которым слабость координации движений не позволяла пользоваться палкой, должны были чаще гибнуть.

Так в результате естественного отбора постепенно возникло существо, которое неплохо ходило на задних ногах, защищалось от многочисленных врагов ударами тяжелой дубины и уже значительно отличалось от человекообразной обезьяны. Естественный отбор на способность защитить себя и детенышей в среде этих полуобезьян-полулюдей сохранял только тех, которые обладали наиболее развитым мозгом и, значит, сообразительностью. Это главным образом и стимулировало развитие интеллекта. Но, став орудием защиты, обломок дерева одновременно превратился и в орудие нападения. Способность добывать в труднейших условиях пищу оказывала сильное воздействие на естественный отбор. Каждое такое существо должно было уметь выслеживать и убивать небольших животных для пищи. Часто в пылу битвы или преследования вместо палок и сучьев использовали камни. Ими били и их бросали в добычу и во врага. Но, когда эти дикие орды случайно открыли пользу соединения обломка камня с палкой, это был в развитии первобытных людей момент величайшей важности. Каменные орудия дали им в руки исключительно сильное оружие. Открытие или изобретение искусственных орудий в целях защиты и нападения было абсолютно необходимым условием в жестокой и безжалостной борьбе за существование. Без них наших предков ожидало бы полное вымирание.

Наши обезьяноподобные предки были стадными животными, когда они жили на деревьях, такими же ордами они продолжали жить и на открытых равнинах. Такие орды постоянно кочевали в поисках местностей с наиболее обильной пищей. Их уже не влекло обратно на деревья — эволюция приобрела настолько четко выраженное направление, что возврата вспять быть не могло.

Ни Америка, ни Австралия не были колыбелью обезьянолюдей. Территорией, на которой они возникли, был юг Азии и Африки. Здесь создались условия, приведшие к возникновению первых примитивных людей. В конце мезозойской эры там обитали многочисленные растительноядные и хищные динозавры и с ними — маленькие первые млекопитающие. Климат был очень теплым, и вся эта обширная территория была покрыта богатой растительностью. Однако начиная с олигоцена климат здесь стал прохладнее, и постепенно на месте тропических лесов стали образовываться обширные травянистые равнины. По-видимому, именно здесь и в горных районах появились первые обезьянолюди — питекантропы, и отсюда они медленно распространились на запад, юго-запад и юго-восток. Это были прямоходящие низкорослые существа с сильно покатым лбом и мощными надглазничными дугами. Кости их черепа имели значительную толщину. Питекантропы жили в окружении крупных человекообразных обезьян, макак, тапиров и носорогов, бегемотов, оленей и антилоп, быков, слонов, медведей, гиен, тигров и саблезубых тигров-махайродов. Надо полагать, что наибольшую опасность для наших предков представляли обычные тигры и их гораздо более крупные и страшные саблезубые сородичи. Но добычей этих опасных хищников чаще становились копытные животные, и их встречи с питекантропами бывали довольно редки. В условиях тропического климата и обилия дичи жизнь обезьянолюдей текла сравнительно благополучно.

В Азии в это время формировался новый, более высокоорганизованный тип первобытного человека — синантроп. Синантроп еще обладал очень низким черепным сводом, сильно покатым лбом, тяжелыми надглазничными дугами, выступающими вперед челюстями, тупым подбородком и заостренным затылком. Держался он несколько прямее, чем питекантропы. Его окружала фауна более прохладного климата: первобытные быки, различные носороги, дикие кабаны, лоси, олени, медведи, древние слоны, львы и волки. Синантроп уже изготовлял примитивные каменные орудия, лакомился костным мозгом, раздробляя трубчатые кости, изготовлял чаши из черепов животных и умел пользоваться костром. Есть основания считать, что синантроп не только поддерживал постоянный огонь, но даже умел его добывать. Спустя десятки тысяч лет в процессе дальнейшей эволюции возник более современный тип человека — первобытные люди, или неандертальцы.

Настоящим пещерным человеком был неандерталец. И появился он с юга Азии, расселившись постепенно по Европе, Азии и Африке. Неандертальцы были очень выносливы и умели приспосабливаться к разнообразным климатическим и природным условиям. Это были люди небольшого роста — около ста шестидесяти пяти сантиметров, чрезвычайно коренастые, ходили они, сгибая в коленях ноги. Черепа их поражают массивностью и толщиной костей, лицевая часть остается выдвинутой вперед, но челюсти несут крепкие, почти совсем человеческие зубы.

Неандертальцы вступили в Европу около ста — ста пятидесяти тысяч лет назад. Они были обитателями естественных пещер, умели пользоваться огнем и изготовляли примитивные каменные орудия. Охотились они на лошадей, оленей, бизонов и лосей, у гигантского пещерного медведя отвоевывали пещеры. Пещерный медведь был могучим зверем, в полтора раза превосходившим нашего современного бурого медведя. Поднявшись на задние лапы, он достигал трех метров. И все-таки неандертальцы вступали в битвы с этим всеядным хищником. Существовали племена, которые регулярно охотились на него ради мяса и теплых шкур.

Прямая схватка с пещерным чудовищем была всегда очень опасна и требовала от охотников большого мужества и взаимной поддержки. Плохо вооруженные древние люди нередко становились жертвами слабости своей организации. Самые тяжелые исходы битв были для людей обычным явлением.

Неандертальцы часто становились жертвами крупных хищников.

Нелегкая жизнь неандертальцев сделалась еще тяжелее с понижением температуры. Загнанные холодами под каменные навесы сырых пещер, прикрывая тело шкурами убитых животных, плотной группой окружив костер, неандертальцы с трудом выживали. Животные откочёвывали на юг, и охота не всегда бывала удачной. Приходилось голодать целые недели, за которые люди теряли силы. Потом внезапное появление вблизи стоянки северных оленей или шерстистых носорогов заставляло людей собирать остатки сил, чтобы одолеть в неравной борьбе одного или двух могучих зверей. Именно в эти исключительно тяжелые для неандертальцев времена некоторые орды начали откочёвывать на юг и, постепенно расширяя область обитания, проникли через Ближний Восток в Африку. Постепенно они приобрели более высокий черепной свод, менее тупой подбородок, их ноги стали длиннее и выше рост. Все их строение указывало на то, что они стояли выше типичных неандертальцев Европы. Из Европы и Азии неандертальцы откочёвывали все дальше на юго-восток, к островам Малайского архипелага и к Австралии. Но Австралии они не достигли. Неандертальцы не проникли также и в Америку, потому что перешеек, связывавший Евразию с Американским континентом, находился далеко на севере, подо льдом.

Прошли тысячелетия, и на планете появился так называемый кроманьонский человек. По всем своим внешним признакам кроманьонцы были точной копией современных людей, а их черепная коробка даже превосходила вместимостью объем мозговой полости любого из нас. Это был завершающий этап в нашей эволюции. С появлением кроманьонцев возник человек, непосредственными потомками которого мы все являемся: «Человек разумный». Это произошло около пятидесяти тысяч лет назад.