Глава 9. Обезьянолюди и другие странные существа Когда и почему люди отделились от обезьян?
Глава 9. Обезьянолюди и другие странные существа
Когда и почему люди отделились от обезьян?
Конечно, эволюция человека не ограничилась изменением волосяного покрова, молочных желез и плаценты. Мы в конце концов приматы, «первые» – пусть это и с трудом можно было представить себе шестьдесят миллионов лет назад. Самые ранние «недоприматы», возможно, не могли поднять груз в один фунт и жили меньше шести лет. Они жили на деревьях, передвигались прыжками, а не шагами, охотились в лучшем случае на насекомых и выползали из своих укрытий только ночью. Но этим робким полуночным жукоедам повезло выжить – и продолжить развитие.
Десятки миллионов лет спустя в Африке появились умные обезьяны, стучащие себя в грудь рукой с противопоставленным большим пальцем. Затем представители одной из этих линий приматов в буквальном смысле выросли на целых два фута и начали свое шествие по саваннам. Ученые кропотливо изучали этот прогресс, отыскивая факты, которые позволили бы разгадать тайны происхождения человечества. И, оглядываясь на картинку из National Geographic – на изображения эволюции человека, который постепенно выпрямляется, теряет волосы на теле и отказывается от выступающих челюстей, – мы непроизвольно думаем о нашем происхождении с некоторой торжественностью.
Вместе с тем, в то время как развитие человека было действительно замечательным, наша ДНК, прямо как древнеримские рабы, окружающие полководца-триумфатора, нашептывает в ухо: «Помните: вы смертны». На самом деле переход от обезьяноподобного предка к современному человеку был гораздо более сложным, чем нам представляется. Данные, размещенные в наших генах, свидетельствуют о том, что «человеческий» путь развития много раз мог оборваться. Природа просто уничтожила бы нас, как мастодонтов и дронтов, не обратив ни малейшего внимания на наши грандиозные планы. И вдвойне унизительно осознавать, насколько наша цепочка ДНК напоминает ДНК так называемых низших приматов: настолько близко, что это противоречит нашему врожденному чувству превосходства, согласно которому мы находимся выше прочих созданий.
Одно из проявлений этого чувства превосходства состоит в том, что нам противна сама идея смешивания человеческих тканей с тканями другого существа. Но крупные ученые во все времена пытались получить человеко-животных химер, объединив наши ДНК. Своего апогея эти попытки достигли в 1920-х годах, когда русский биолог Илья Иванович Иванов старался объединить гены человека и шимпанзе с помощью ужасных экспериментов, одобренных лично Иосифом Сталиным.
Иванов начал научную карьеру около 1900 года, работая с физиологом Иваном Павловым (тем самым, который специализировался на пускающих слюну собаках). Впоследствии он стал экспертом мирового уровня в вопросах сельскохозяйственного осеменения, работая в первую очередь с лошадьми. Иванов разработал собственные инструменты: специальную губку для забора спермы и резиновые катетеры для внедрения семени в организм кобылы. В течение десяти лет он работал в Государственном департаменте племенного хозяйства: учреждении, которое обеспечивало правящий дом Романовых племенными лошадьми. Учитывая эти обстоятельства, несложно понять, почему Иванов оказался безработным после свержения Романовых большевиками и образования Советского Союза.
Идеям Иванова не помогало и то, что искусственное осеменение тогда считалось чем-то постыдным, искажающим идею природного совокупления. Даже практикующим эту технику специалистам приходилось принимать смехотворные меры, создавая видимость настоящего полового акта. Одному видному специалисту приходилось ждать за дверью комнаты, где совокуплялась бесплодная пара, и подслушивать, что происходит. В кульминационный момент доктор врывался в комнату, отталкивал мужа и впрыскивал во влагалище жены порцию донорской спермы – чтобы обмануть яйцеклетку, что осеменение произошло в ходе естественного акта! В 1897 году Ватикан запретил католикам искусственное оплодотворение. Русская православная церковь тоже осуждала тех, кто его практиковал, и Иванова в том числе.
Иванову было тем более сложно проводить такие исследования, поскольку искусственное оплодотворение воспринималось в обществе той эпохи как нечто постыдное. Даже копаясь на скотных дворах, он видел свое предназначение в решении грандиозных задач: не просто улучшать породы коров и коз, но продолжать изучение фундаментальных теорий Дарвина и Менделя, скрещивая эмбрионов различных биологических видов. Его губки и катетеры помогли преодолеть главное ограничение для такой работы, обеспечив спаривание любых животных. Иванов с 1910-х годов подбирался к тому, чтобы устроить окончательное испытание теории Дарвина – вывести обезьянолюдей. И в конце концов, после консультации с исследователем дрозофил Германом Мёллером, поддерживавшим советское государство, Иванов решился потребовать исследовательский грант. Было это в начале 1920-х годов.
Иванов обратился к народному комиссару просвещения – официальному лицу, отвечавшему за финансирование советской науки. Комиссар, в прошлом специалист в области театра и изобразительного искусства, отложил дело в долгий ящик, но прочие лидеры большевиков увидели в идее Иванова нечто многообещающее. Это был шанс уязвить общепризнанного врага Советского Союза – религию. Лидеры дальновидно утверждали, что разведение обезьянолюдей будет жизненно важным «для нашей пропаганды и борьбы за освобождение рабочего класса из-под власти церкви». По-видимому, именно по этой причине в сентябре 1925 года – буквально через пару месяцев после «Обезьяньего процесса»[54] в США – советское правительство выделило Илье Иванову 10 тысяч долларов (130 тысяч по нынешнему курсу), чтобы он смог начать работу.
Иванов не без оснований надеялся, что работа окажется успешной. Тогда ученые уже знали, что кровь людей и приматов имеет близкую степень сходства. Более того, коллега Иванова, Сергей Абрамович Воронов, известный в Европе как Серж Воронофф, сделал ряд сенсационных заявлений о якобы успешных экспериментах о восстановлении потенции пожилых мужчин с помощью пересадки семенных желез и яичек человекообразных обезьян. Распространились слухи, что подобной процедурой воспользовался ирландский поэт Уильям Батлер Йейтс. (Впоследствии это не подтвердилось, но сам факт, что люди восприняли слухи всерьез, многое говорит нам о Йейтсе.) Трансплантации Вороноффа виделись доказательством того, что люди и приматы очень близки друг другу – по крайней мере на физиологическом уровне.
Иванов, кроме всего прочего, знал, что представители разных видов могут давать общее потомство. Он сам скрещивал антилоп с коровами, морских свинок с кроликами и зебр с ослами. Благодаря этой работе он смог не только развлечь царя и придворных, но и доказать, что животные, линии которых разошлись миллионы лет назад, еще способны давать общее потомство. Впоследствии опыты других ученых позволили представить дополнительные доказательства этой теории. Львы и тигры, овцы и козы, дельфины и косатки – практически любая фантазия хоть раз была кем-то воплощена. Да, некоторые гибриды были и являются стерильными существами, генетическим тупиком, но только некоторые. Биологи нашли много причудливых связей между животными в дикой природе, из более чем 300 видов млекопитающих, которые скрещивались естественным образом, треть производит на свет плодовитое потомство. Иванов свято верил в скрещивание, и после того, как он окропил старый добрый марксистский материализм своими расчетами – отрицающими всякую несуразицу типа души, которая не позволит снизойти до смешивания с шимпанзе, его эксперименты по созданию обезьяночеловека казались вполне выполнимыми.
Зебросел – гибрид зебры и осла. И. И. Иванов создавал зеброслов и прочие генетические гибриды перед тем как заняться обезьянолюдьми
Ученые до сих пор не знают, возможно ли появление обезьянолюдей – пусть даже уродливых и непривлекательных. В лабораторных условиях человеческая сперма может проникать в наружные слои яйцеклеток некоторых приматов на первой ступени оплодотворения, а хромосомы человека и шимпанзе на макроуровне имеют много общего. Человеческие и обезьяньи ДНК даже, можно сказать, приятны друг другу. Если приготовить раствор с обеими цепочками ДНК и нагревать их, пока двойные спирали не размотаются, человеческая ДНК без каких-либо проблем обовьется вокруг обезьяньей и склеится с ней, когда раствор остынет[55]. Это доказывает, что цепочки очень похожи.
Более того, некоторые генетики, изучающие приматов, считают, что наши предки спаривались с шимпанзе и после того, как люди и обезьяны окончательно стали разными видами. В соответствии с их сомнительной, но живучей теорией, люди совокуплялись с обезьянами значительно дольше, чем нам хотелось бы думать: на протяжении миллиона лет. Если это правда, то окончательное отделение человека от шимпанзе было сложным и беспорядочным – но вряд ли неизбежным. Если бы все пошло по-другому, наши сексуальные наклонности могли бы просто стереть человеческую линию из жизни.
Эта теория представляет собой примерно следующее. Семь миллионов лет назад какое-то неизвестное событие (расколовшее почву землетрясение? потеря половины стада, отправившегося на поиски пищи и заблудившегося? вспыхнувшая битва за еду?) разделила небольшую популяцию приматов. С каждым новым поколением разделенные группы человеческо-обезьяньих предков накапливали новые мутации, придающие им уникальные характеристики. Пока это обычная биология. Однако же спустя некоторое время группы снова воссоединились – а вот это уже необычно. Опять же, определить причину этого невозможно: вероятно, ледниковый период уничтожил большую часть этих популяций и заставил их бок о бок выживать на ограниченном покрытом лесами пространстве. Несмотря на это, не стоит выдвигать необычные мотивы в духе маркиза де Сада для объяснения того, что произошло дальше. Когда группы объединились, перволюди, оставшиеся в меньшинстве, были снова приглашены, так сказать, к постели первообезьян – несмотря на то, что отречение одних от других произошло миллион лет назад. Казалось бы, «на миллион лет» значит «навсегда», но генетическая разница между предками была менее четкой, чем у многих современных скрещивающихся между собой видов. Таким образом, это скрещивание могло приводить не только к появлению бесплодных, как мулы, приматов, но с тем же успехом породить и фертильное потомство.
И в этом скрывалась огромная опасность для перволюдей. Ученым известен по крайней мере один случай – произошел он с макаками – когда два долгое время разделенных вида снова начали сближаться, пока не слились в один, без каких-либо существенных различий. Наше скрещивание с шимпанзе не было флиртом или отношениями на одну ночь: отношения были долгими и запутанными. И если бы наши предки сказали: «Да ну и черт с ней, с чистотой!» и на постоянной основе перебрались бы к первообезьянам, наши уникальные гены в конце концов просто утонули бы в общем генофонде. Звучит евгенически, но мы могли сами выкинуть себя из жизни.
Конечно, все это предполагает, что шимпанзе и люди вернулись к совместному проведению ночей после первоначального раскола. Но где доказательства? Большинство из них имеет отношение (представьте себе) к нашим половым хромосомам, особенно X. Это тонкое дело.
Если гибриды женского пола имеют проблемы с фертильностью, причиной этого обычно является наличие у них X-хромосом от двух разных видов. По какой-то причине несовпадение не позволяет репродуктивным процессам идти гладко. Несоответствие половых хромосом еще больнее бьет по мужским особям: если X и Y-хромосомы относятся к разным видам, гибрид практически всегда остается бесплодным. Это тоже неприятно, но женское бесплодие представляет большую угрозу для выживания группы. Несколько самцов могут оплодотворить целую толпу самок, но увеличение количества самцов никак не отразится на поднятии рождаемости, потому что самки не будут вынашивать детей быстрее.
Природа нашла выход – это геноцид. То есть геноцид в буквальном смысле: убийство генов. Любые потенциальные несоответствия между гибридами природа позволит устранить путем уничтожения Х-хромосомы одного из видов. Неважно какого, но процесс должен идти. Это настоящая война до последней капли крови. В зависимости от грязных подробностей, как часто перволюди и первообезьяны скрещивались друг с другом, а затем – с кем скрещивались их потомки и насколько разнились их показатели рождаемости к смертности – в зависимости от всего этого, Х-хромосомы одного вида, возможно, стали преобладать в генофонде. И в последующих поколениях более многочисленные Х-хромосомы постепенно задушат конкурентов, потому что каждая особь с идентичной хромосомой будет производить на свет гибридов.
Обратите внимание, по отношению к соматическим (неполовым) хромосомам такого давления не происходит. Остальные хромосомы совсем не против соседства с хромосомами других видов (а если бы они и были против, то такой конфликт не мешал бы делать детей, не влиял бы на то, что относится к ДНК). В результате гибриды и их потомки могли бы быть полны несоответствующих неполовых хромосом и при этом вполне себе нормально выживать.
В 2006 году ученые поняли, что эта разница между половыми и неполовыми хромосомами может объяснить забавную особенность человеческой ДНК. После первоначального разделения перволюди и первообезьяны должны были развиваться разными путями и накапливать всяческие различия в каждой хромосоме. Так оно и произошло. Но сегодняшние исследования людей и шимпанзе показали, что их Х-хромосомы гораздо более прочих похожи друг на друга. Словно кто-то сбросил показатели наших ДНК, и они теперь выглядят так, как во «младенчестве».
Порой мы слышим статистику, что кодирующая область ДНК человека и шимпанзе совпадает на 99 %, но это среднестатистические показатели по всей цепочке. Этот факт скрывает то, что Х-хромосомы человека и шимпанзе – ключевые для работ Иванова – совпадают еще больше. Один из способов объяснения этого сходства – межвидовое скрещивание и «война до последней капли крови», уничтожившая один из типов «иксов». Собственно, поэтому ученые разработали теорию о том, что перволюди спаривались с первообезьянами. Даже они признают, что это звучит как бред сумасшедшего, но не могут отыскать другой способ объяснить, почему Х-хромосомы человека и шимпанзе различаются гораздо в меньшей степени, чем другие хромосомы.
Это правдоподобное объяснение, однако (учитывая соперничество полов), исследования, связанные с Y-хромосомами, могут противоречить доказательству близких человеко-обезьяньих отношений. Опять же ученые когда-то верили, что Y-хромосома – подвергавшаяся массивным атакам на протяжении 300 миллионов лет, опустившаяся до хромосомного «тупика» – может просто исчезнуть, как это произошло, например, с человеческими генами, отвечающими за линьку. Она считалась эволюционным пережитком, но на самом деле быстро развивалась даже после того, как люди решили больше не иметь дела с шимпанзе (ну или шимпанзе – с людьми). Y-хромосома заключает в себе гены, которые вырабатывают сперматозоиды, а производство сперматозоидов – это поле жесткой конкуренции различных видов. «Перводжентльменам» пришлось бы заниматься сексом с каждой «перволеди», потому что их сперматозоидам приходилось бы постоянно бороться за первенство внутри влагалища (звучит неаппетитно, но это правда). Единственная стратегия для обеспечения преимущества здесь – производить больше и больше сперматозоидов с каждой эякуляцией. Это требует «копирования-вставки» огромного числа ДНК, потому что каждый сперматозоид несет свою генетическую нагрузку. И чем больше копирований имеет место, тем чаще случаются и мутации. Это лотерея.
Тем не менее неизбежные ошибки при копировании затрагивают Х-хромосому меньше, чем любую другую, из-за особенностей нашей репродуктивной биологии. Для производства яйцеклетки, так же, как и для сперматозоида, требуется копирование и вставка многих цепочек ДНК. Самка имеет по паре одинаковых хромосом: две первых, две вторых и так далее – до двух «иксов». Во время производства яйцеклетки все хромосомы, включая Х, копируются одинаково часто. У самцов тоже есть две копии хромосом – от первой до 22-й. Но вместо двух Х-хромосом у них одна Х и одна Y. И во время производства сперматозоидов Х копируется реже по сравнению с прочими хромосомами. Поскольку она копируется реже, то и мутаций происходит меньше. Это различие между Х и другими хромосомами даже усугубляется, когда – из-за соревнования сперматозоидов для обеспечения Y-хромосомы – самец вынужден производить больше спермы. Таким образом некоторые биологи доказывают, что кажущееся отсутствие мутаций Х-хромосом шимпанзе и человека не может быть вызвано сложной и противоестественной историей их сексуальных взаимоотношений. Это может быть вызвано фундаментальными биологическими причинами, согласно которым Х всегда должен иметь меньше мутаций[56].
Независимо от того, кто прав, работа в этом направлении подорвала прежнюю точку зрения на Y-хромосому как на изгоя в геноме млекопитающих: для такой участи ее устройство слишком сложно. Но пересмотренную историю сложно назвать выгодной по отношению к людям. Выработка здоровых сперматозоидов у шимпанзе происходит в более жесткой конкурентной среде, чем у людей, потому что самцы обезьян занимаются сексом чаще и с большим числом партнеров. Соответственно, эволюция переделала обезьянью Y-хромосому буквально сверху донизу. И переделала настолько тщательно, что – как бы большинству мужчин ни хотелось верить в обратное – шимпанзе намного перегнали нас в эволюционном плане. Сперматозоиды шимпанзе просто-напросто выносливее и привлекательнее, они лучше ориентируются в пространстве – в сравнении с ними человеческие Y-хромосомы выглядят устаревшими.
Это, конечно, звучит унизительно. Как сказал один специалист по изучению Y-хромосом: «Когда мы упорядочили геном шимпанзе, люди подумали, что нам удалось понять, почему человек способен разговаривать и писать стихи. Однако самые существенные различия между нами и обезьянами оказались в области производства спермы!»
* * *
С точки зрения исследователей ДНК, работы И. И. Иванова были несколько анахронистичны. Но уже тогда ученый знал, что хромосомы переносят генетическую информацию от поколения к поколению и что материнские и отцовские хромосомы должны быть совместимы, особенно по количеству. Опираясь на большой объем доказательств, Иванов решил, что люди и шимпанзе достаточно близки биологически, чтобы развиваться дальше.
Получив средства, Иванов через парижского коллегу договорился о работе на станции по исследованию приматов во Французской Гвинее (сейчас – Республика Гвинея). Условия на станции были плачевными: обезьяны жили в клетках, не защищенных от капризов погоды. Половина из 700 шимпанзе, пойманных в сети местными браконьерами, погибла от болезней или дурного обращения. Тем не менее Иванов привлек к работе своего сына (тоже с инициалами ИИИ: Илью Ильича Иванова) и начал тысячемильное путешествие туда и обратно по маршруту Москва – Париж – Африка. В ноябре 1926 года Ивановы прибыли в знойную Гвинею, готовые начать свои опыты.
Поскольку пойманные обезьяны были неполовозрелыми (слишком молодыми для того, чтобы забеременеть), Иванов в течение нескольких месяцев проверял мех на их лобках – в тщетных поисках менструальной крови. Между тем свежепойманных обезьян приходилось скрывать вплоть до 14 февраля 1927 года – во избежание вопросов от разгневанных аборигенов. У жителей Гвинеи было строгое табу на спаривание с обезьянами, основанное на местных мифах о монстрах-гибридах.
В конце концов, 28 февраля у двух самок шимпанзе – Бабетты и Сильветты – наконец-то началась овуляция. Назавтра в восемь часов утра к их клеткам подошли отец и сын Ивановы, у которых были шприцы со свежей спермой анонимного местного донора. Кроме того, ученые были вооружены браунингами: за пару дней до того Иванов-младший попал в больницу с укусом. Ивановы не использовали браунинги по назначению только потому, что ограничили свободу обезьян, запутав их в сети. Обезьяны-девственницы метались во все стороны, и ученому удалось поместить сперму только в их влагалища, а не в матки – более предпочтительные к тому места. Неудивительно, что опыт не удался, и через несколько недель у Бабетты и Сильветты снова начались месячные. В течение нескольких последующих месяцев часть подростков-шимпанзе умерли от дизентерии, и в итоге той весной Иванову удалось осеменить только одну самку (под наркозом). Эта попытка тоже провалилась, и в итоге Иванов не имел ни одного обезьяночеловека для доставки в Советский Союз и получения дополнительного финансирования.
Понимая, что нарком просвещения может не дать ему второго шанса, И. И. Иванов начал разрабатывать другие проекты и направления исследований, некоторые из них втайне. Перед тем как покинуть Африку, Иванов поспособствовал созданию первой советской научной станции по изучению приматов. Станция была разбита в Сухуми, на берегу Черного моря, в одном из немногих субтропических районов на территории СССР и в удобной близости от родины советского лидера И. В. Сталина. Иванов также обхаживал богатую эксцентричную кубинскую социалистку Розалию Абреу, владелицу собственного обезьяньего питомника, – в том числе и потому, что Абреу верила, что шимпанзе обладают богатым внутренним миром и поэтому заслуживают защиты. Кубинка сначала разрешила Иванову работать в своем имении, но затем испугалась широкой огласки в газетах и отозвала свое предложение. И у нее были все основания для беспокойства. «Нью-Йорк Таймс» все равно узнала об этой истории, с помощью одного из американских последователей Иванова, обратившегося за финансированием в Американскую ассоциацию содействия развитию атеизма, которая не собиралась держать информацию в тайне. С тех пор об этой истории начали трубить все СМИ. Версия, описанная в «Таймс»[57], побудила ку-клукс-клан отправить письма, предупреждавшие Иванова о возможных последствиях его «дьявольской работы на их стороне Атлантики», «оскорбительной для Бога».
Между тем Иванов находил свою работу слишком дорогой: содержать целый гарем здоровых самок шимпанзе было хлопотно. Поэтому он разработал новый план, вывернув свои идеи наизнанку. Самки у приматов не могут вынашивать детенышей быстрее, в то время как один плодовитый самец может широко распространять свое семя, и такие опыты будут менее затратными. То есть вместо того, чтобы держать несколько самок шимпанзе и оплодотворять их человеческой спермой, И. И. Иванов решил содержать одного самца и осеменять человеческих женщин. Все просто!
Для этого Иванов тайком связался с колониальным врачом в Конго и попросил разрешения на осеменение пациенток. Когда доктор спросил, с какой стати его пациентки должны согласиться, ученый ответил, что им просто ничего не нужно говорить. Это предложение удовлетворило врача, и Иванов помчался из Французской Гвинеи в Конго, где все, казалось, было готово к работе. Однако в последнюю секунду вмешался местный губернатор. Он сообщил Иванову, что тот не может проводить свои опыты в помещении больницы – лишь на открытом воздухе. Обидевшись на это вмешательство, ученый отказался приезжать: он сказал, что работа в антисанитарных условиях поставит под угрозу как весь эксперимент, так и здоровье подопытных. Однако губернатор остался непреклонным. Эту неудачу Иванов назвал в своем дневнике «страшным ударом».
До последнего дня своей жизни в Африке Иванов находился в поисках женщин для участия в оплодотворении, однако эти поиски ничего не дали. Поэтому, покидая Французскую Гвинею в 1927 году, он решил больше не заниматься ерундой в дальних странах, а перенести свои операции в недавно открывшийся обезьяний питомник в Сухуми. Он также собирался избежать хлопот, связанных с содержанием гарема самок шимпанзе, найдя одного надежного самца-производителя и уговорив советских женщин спариться с этим самцом.
Как Иванов и опасался, поначалу он имел проблемы с финансированием новых опытов. Однако общество биологов-материалистов посчитало, что идея И. И. Иванова отвечает партийным задачам, и выделило необходимые средства. Но еще до того, как ученый сумел приступить к работе, большинство приматов в Сухуми заболело и умерло зимой. Местный климат, очень мягкий по советским меркам, оказался слишком суровым для африканских обезьян. К счастью, один из выживших был самцом – 26-летний орангутан Тарзан. Теперь Иванову нужно было лишь завербовать людей – участников эксперимента. Впрочем, чиновники сообщили ему, что участницам нельзя предлагать деньги за роль суррогатных матерей. Они должны были работать добровольно, исключительно из идеологически выдержанной любви к советскому государству. Это еще больше затянуло работу, тем не менее весной 1928 года у Иванова появился доброволец.
Ее имя дошло до нас только как «Г.». Была ли она стройной или полной, веснушчатой или белотелой, дворянкой или уборщицей – неизвестно. Все, чем мы располагаем, – это эмоциональное и туманное письмо, которое она отправила Иванову: «Уважаемый профессор! С тех пор как разрушилась моя личная жизнь, я не вижу смысла в дальнейшем существовании… Но когда я думаю, что могу послужить науке, я чувствую в себе достаточно мужества, чтобы связаться с вами… Прошу вас, не откажите мне».
Иванов заверил ее, что не откажет. Но как только он договорился привезти Г. в Сухуми и оплодотворить ее, Тарзан скончался от кровоизлияния в мозг. Забрать у него сперму не получилось. Эксперименты снова зашли в тупик.
На этот раз окончательно. Прежде чем И. И. Иванов успел добыть другую обезьяну, в 1930 году он был по непонятным причинам арестован НКВД и сослан в Казахстан. Официальное обвинение было предъявлено со стандартной формулировкой «контрреволюционная деятельность». Иванов, которому было уже за шестьдесят, перенес неволю так же, как и его обезьяны: его здоровье очень подкосилось. Фиктивные обвинения с него сняли в 1932 году, но за день до того, как пожилой ученый должен был покинуть тюрьму, у него, как и у Тарзана, случилось кровоизлияние в мозг. Через несколько дней он присоединился к Тарзану на гигантской научно-исследовательской станции по изучению приматов – той, что находится в небесах.
После смерти Иванова его научная программа распалась. Ученые, обладающие необходимыми умениями в области искусственного осеменения, присутствовали, но ни одно развитое в научном плане государство не могло себе позволить наплевать на этическую подоплеку и разрешить подобную работу, как это сделали в СССР. (Хотя, честно говоря, даже искушенных чиновников из Политбюро тошнило, когда Иванов рассказывал о своих тайных попытках осеменять обезьян человеческой спермой в Конго.) В результате после 1920-х годов не было проведено практически ни одного исследования, посвященного гибридам человека и обезьяны. Это значит, что самый актуальный вопрос Иванова остается открытым: могли ли Г. и зверь наподобие Тарзана зачать ребенка?
Советский биолог Илья Иванович Иванов прошел дальше всех коллег в области скрещивания людей с приматами (Институт истории естествознания и техники, Российская академия наук)
С одной стороны, может быть, и да. В 1997 году биолог из Нью-Йорка хотел запатентовать процесс смешивания эмбриональных клеток человека и шимпанзе и вынашивания их суррогатной матерью. Ученый считал проект технически осуществимым, несмотря на то, что сам не собирался производить человекообезьяньих химер. Он просто стремился получить патент первым, пока это не успели сделать какие-нибудь аморальные люди. В 2005 году патентное бюро отказало этой заявке на основании того, что, среди прочего, патент на «получеловека» может нарушить 13-ю поправку к Конституции США, направленную против рабства и других форм владения человеком. Впрочем, этот процесс де-факто не потребовал бы гибридизации, так как в таком случае не происходит смешивания цепочек ДНК. Все потому, что эмбриональные клетки человека и шимпанзе вступили бы в контакт только после оплодотворения: соответственно, каждая клетка в таком организме сохраняла бы свою природу, будучи или полностью человеческой, или полностью обезьяньей. Это был бы не гибридный, а мозаичный организм.
Сейчас ученые с легкостью могут внедрять участки человеческой ДНК в обезьянью и наоборот, но с биологической точки зрения гибридизация – это больше чем простое изменение цепочки. Настоящая гибридизация по старинке требует смешивания сперматозоида и яйцеклетки в соотношении 50/50, и практически все серьезные специалисты сейчас готовы биться об заклад, что оплодотворение обезьяны человеком невозможно. К примеру, молекулы, которые формируют зиготу и обеспечивают ее деление, являются специфическими для каждого вида. Даже если сформируется жизнеспособная зигота шимпанзе, нужно учитывать, что у людей и обезьян работа ДНК регулируется по-разному. Будет очень сложно обеспечить сотрудничество разных ДНК: требуемое «включение» и «выключение» различных генов, формирование кожных покровов, внутренних органов, в особенности клеток мозга.
Еще одна причина сомневаться в том, что у человека и шимпанзе могут быть совместные дети, – различное количество хромосом у двух видов. Этот факт установили уже после смерти И. И. Иванова: на протяжении большей части ХХ века точный подсчет хромосом был на удивление сложной задачей. Структура ДНК, находящейся внутри ядра, очень запутана, и компактные участки хромосом образуются лишь перед самым делением клетки. Кроме того, у хромосом есть плохая привычка расплавляться после гибели клетки, что еще больше затрудняет подсчеты. Легче всего считать хромосомы в клетках, которые часто делятся, например в производящих сперму клетках мужских половых желез. Найти свежие обезьяньи яички было несложно даже в самом начале прошлого века (животных тогда истребляли в больших количествах), и биологи уже тогда выяснили, что у ближайших наших родственников – горилл, шимпанзе, орангутанов – по 48 хромосом. Но вот человеческие тестикулы было получить гораздо сложнее – из-за сохранявшихся табу. Люди тогда не жертвовали свои тела науке, и некоторым отчаянным биологам приходилось действовать так же, как грабившим могилы анатомам эпохи Возрождения: совершать вылазки к загородным виселицам и собирать яички казненных. Другого способа получить свежие образцы просто не существовало.
С учетом всех этих сложностей, знания о количестве хромосом у человека оставались самыми поверхностными: различные специалисты насчитывали от 16 до 50 и более. И, несмотря на то что у прочих видов уже были посчитаны хромосомы и доказано, что их количество – величина постоянная, некоторые ученые, проповедовавшие расовые теории, утверждали, что у черных, белых и азиатов различное количество хромосом (очевидно, у кого, по их мнению, было больше всего). Техасский биолог Теофилус Пейнтер, который позже открыл гигантские хромосомы в слюнных железах дрозофилы, в 1923 году окончательно расправился с теорией неравенства числа хромосом у людей. Пейнтеру посчастливилось не зависеть от системы уголовного правосудия, изредка поставлявшей материал для опытов. Его бывший студент работал в сумасшедшем доме и имел доступ к пациентам, подвергаемым кастрации. Но даже лучшие срезы Пейнтера не позволяли определить, 46 или 48 хромосом у человека, и сам ученый, считавший и пересчитывавший их в самых различных направлениях, не мог принять окончательное решение. Возможно, беспокоясь, что работа будет отклонена на том основании, что ее автор не будет хотя бы претендовать на точное знание, Пейнтер признал путаницу в показателях, глубоко вздохнул, ткнул пальцем в один из вариантов – и не попал! Он сообщил, что у человека 48 хромосом, и это надолго было признано стандартом.
Спустя три десятилетия благодаря изобретению гораздо более точных микроскопов (а также смягчению ограничений на использование человеческих тканей) ученые смогли раскрыть эту ошибку. К 1955 году уже всем было известно, что у человека 46 хромосом. Но, как это часто бывает, раскрытие одной тайны привело лишь к открытию другой, так как теперь ученые должны были выяснить, как же люди избавились от двух лишних хросомосом?
Как ни странно, поначалу ученые решили, что этот процесс начался с чего-то вроде импровизированной ярмарки. Около миллиона лет назад в организме какой-то роковой женщины (или мужчины) двенадцатая и тринадцатая человеческие хромосомы (которые до сих пор сохранились у приматов) сплелись у самых кончиков, пытаясь обменяться генетическим материалом. Однако вместо успешного разделения они склеились: сцепились концами, как два ремня могут сцепиться пряжками. В конце концов это соединение превратилось во 2-ю человеческую хромосому.
Подобные слияния – дело нередкое, они происходят в среднем один раз на тысячу родов, и в большинстве случаев остаются незамеченными, потому что никак не влияют на здоровье носителя. На кончиках хромосом часто не бывает генов, поэтому ничего и не нарушается. Тем не менее слияние само по себе не может объяснить снижение числа хромосом с 48 до 46. Слияние дает нам организм с 47, а не 46 хромосомами, а вероятность двух одинаковых сцеплений в границах одной клетки ничтожна. И даже с сокращением числа хромосом до 47 у такой особи будут проблемы с передачей генетической информации.
В конце концов ученые разобрались, что должно было случиться. Давайте перенесемся на миллион лет назад, когда у большинства людей было по 48 хромосом, и проследим за гипотетическим Парнем, у которого их 47. Напомним, что наличие хромосом, сцепившихся кончиками, не влияет на здоровье Парня. Однако наличие нечетного числа хромосом снижает жизнеспособность его спермы (кстати, если вам хочется, чтобы этот персонаж был Девушкой, – то же самое можно сказать о ее яйцеклетке). И вот почему. Слияние оставило нашего Парня с одной нормальной 12-й хромосомой, с одной – 13-й и с одной слившейся хромосомой 12–13. В процессе производства сперматозоидов его организм должен отправить эти три хромосомы по двум клеткам, разделив их в одной точке. Если вы проведете простую арифметическую операцию, то увидите, что существует лишь несколько путей для разделения, как-то:{12} и {13, 12–13}, или {13} и {12, 12–13}, или {12, 13} и {12–13}. В первых четырех сперматозоидах будет недоставать хромосомы или присутствовать дупликат: и то, и другое подействует на эмбрион так же, как ампула с цианистым калием. В последних двух вариантах присутствует достаточное количество ДНК, чтобы произвести нормального ребенка. Но только в последнем случае Парень передаст своему потомству хромосому-дупликат. Итак, две трети потомков Парня умрут еще в утробе матери, и только половина из оставшихся (1/6 от общего количества) унаследует слияние хромосом. При этом Парень-младший будет иметь столь же неутешительные шансы на воспроизводство здорового и подобного себе потомства. Не лучший путь для распространения слияния – и, опять же, это еще 47, а не 46 хромосом.
То, что нужно Парню, – это найти Девушку, у которой точно так же будут слиты две хромосомы. Конечно, шансы на то, что две такие особи встретятся и заведут детей, кажутся бесконечно малыми. Так оно и есть, если не принимать во внимание родственные браки! Родственники делятся друг с другом достаточным количеством генов, чтобы особь со слиянием хромосом имела совсем не нулевые шансы найти единокровного брата или кузена с таким же слиянием. Более того: шансы Парня и Девушки завести здорового ребенка остаются низкими (все равно что поставить на номер при игре в рулетку: 1/6 ? 1/6 как раз равно 1/36), но если это все же произойдет, то потомок унаследует оба слияния и будет иметь 46 хромосом. Вот вам и выигрыш! Парню-младшему, с его 46 хромосомами, будет гораздо легче обзавестись детьми. Следует помнить, что слияние само по себе не разрушает и не «отключает» цепочки ДНК: множество здоровых людей по всему миру живет со сцепленной парой хромосом. Может затрудниться лишь воспроизводство, потому что слияния могут привести к избытку или недостатку ДНК у эмбриона. Но поскольку у Парня-младшего четное число хромосом, клетки его семени будут сбалансированными: в каждой из них находится необходимый набор ДНК, только по-разному «упакованный». Как результат, все его дети окажутся здоровыми. И если они заведут собственных детей – особенно в результате браков с родственниками, имеющими 46 или 47 хромосом – слияние может начать распространяться.
Исследователи знают, что этот сценарий на самом деле может иметь место. В 2010 году врач из сельского района Китая обнаружил семью, в которой постоянно заключались кровосмесительные браки. И среди причудливо переплетенных ветвей генеалогического древа он нашел мужчину с 44 хромосомами. У членов этой семьи были сращены 14-я и 15-я хромосомы, и, как и в случае с нашими Парнем и Девушкой, наблюдалось ужасное количество выкидышей и спонтанных абортов. Однако из этих руин сумел подняться полностью здоровый человек – просто имеющий на две хромосомы меньше. Это первый известный случай стабильного уменьшения количества хромосом – с тех пор как наши предки миллион лет назад начали «спуск» от 48 хромосом к 46[58].
С одной стороны, Теофилус Пейнтер был прав: на протяжении большей части нашего существования как приматов человек имел столько же хромосом, сколько и обезьяна. И до того, как свершился переход, появление гибридов, о которых мечтал Иванов, было гораздо более возможным. Обладание разным количеством хромосом не всегда препятствует размножению (например, у лошади 64 хромосомы, а у осла – 62). Но все же несоответствие хромосом приводит к тому, что молекулярные механизмы не могут работать гладко. Пейнтер опубликовал работу в 1923 году, перед тем как Иванов начал свои опыты. Если бы американец правильно угадал число хромосом – 46, а не 48 – это могло бы нанести серьезный удар по надеждам Иванова.
И, возможно, не только Иванова. Вопрос остается открытым, и многие историки науки считают рассказ о советских обезьянолюдях легендой, если вовсе не мистификацией. Однако согласно документам, отрытым в архивах советскими специалистами, И. В. Сталин лично утвердил финансирование работ И. И. Иванова. Это странно, поскольку Сталин ненавидел генетику. Позже он позволил своему наемному убийце от науки Трофиму Денисовичу Лысенко объявить генетику Менделя вне закона в СССР и, опять-таки под влиянием Лысенко, гневно отмести евгеническую программу Германа Мёллера по выведению лучших советских граждан (Мёллер ответил бегством, а коллеги, которых он оставил, были расстреляны как враги народа). И это расхождение – поддержка сомнительных идей Иванова и неистовое отрицание идей Мёллера – заставило некоторых российских историков предположить (но за достоверность этого факта уже нельзя поручиться), что Сталин мечтал использовать обезьянолюдей как рабочую силу. Эта легенда всплыла в 2005 году, когда через серию сомнительных источников британская газета «Скотсмен» процитировала неназванные московские газеты, опубликовавшие рассекреченные документы, которые, в свою очередь, якобы приводили подлинные слова Сталина: «Я хочу получить новых непобедимых людей, нечувствительных к боли, безразличных к качеству пищи, которой их кормят». В то же время таблоид «Сан» также цитировал Сталина, якобы считавшего, что будет лучше, если обезьянолюди станут иметь «огромную силу, но… недоразвитый мозг»: последнее, предположительно, для того, чтобы они не могли восстать или от жалости к самим себе пойти на самоубийство. Возможно, Сталину нужны были звери для одного из самых грандиозных и бессмысленных проектов в истории: постройки Транссибирской магистрали через земли ГУЛАГа. Однако главная его цель, скорее всего, состояла в пополнении Красной армии.
Да, Сталин действительно одобрил финансирование работ Иванова. Но на это не следует слишком обращать внимание: точно так же он поддерживал сотни других ученых. И я не увидел ни одного твердого доказательства – да и вообще хоть какого-нибудь доказательства – что Сталин мечтал об армии обезьянолюдей (так же, как и того, что он якобы искал бессмертия и хотел для этого пересаживать обезьяньи железы себе и прочим высшим кремлевским деятелям). Тем не менее стоит признать, что на этот счет очень весело спекулировать. Если бы Сталин проявлял пугающий интерес к работам Иванова, это могло бы объяснить, почему Иванов получил поддержку именно тогда, когда Сталин сосредоточил власть в своих руках и решил укрепить армию. Или почему Иванов основал обезьяний питомник именно в Сухуми, недалеко от родины Сталина. Или почему он был арестован почти сразу же после провала своих экспериментов. Или почему он не мог платить суррогатным матерям, а должен был искать добровольцев, готовых рожать ради любви к Руси-матушке, потому что, вынянчив своих «сыновей» и «дочерей», они все равно должны были отдать их отцу народов – Сталину. Фантазировать на международные темы еще интереснее. Послал бы Сталин обезьяньи батальоны через Северный полюс захватывать Северную Америку? Подписал бы Гитлер пакт о ненападении, если бы знал, что Сталин загрязняет европеоидную расу?
Все же даже если бы Иванову удалось создать обезьянолюдей, военные планы отца народов, скорее всего, сошли бы на нет. Даже если предположить, что шимпанзе удалось бы обучить стрельбе из калашниковых и езде на танках, даже если бы не было никаких прочих проблем, обезьянолюдей уничтожил бы советский климат. Приматы Иванова страдали от холода даже на побережье Черного моря, где растут пальмы. Так что вряд ли можно предположить, что гибриды выжили бы на стройках в Сибири или в условиях многомесячной окопной войны[59].
Для подобных целей Сталину были нужны не шимпанзе, а неандертальцы – рослые, злые, волосатые существа, привыкшие к холодам. Но, конечно, это было невозможно: неандертальцы вымерли десятки тысяч лет назад по непонятным причинам. Некоторые специалисты считают, что люди сами активно подгоняли неандертальцев к вымиранию в результате войны или целенаправленного истребления. Сейчас эта теория перестала пользоваться популярностью и на первый план вышли гипотезы, связанные с изменением климата или конкуренцией за пищу. Но, по всей вероятности, то, что мы выжили, а они исчезли, нельзя назвать неизбежным и логичным. На самом деле на протяжении большей части своей эволюции люди были столь же уязвимы, как и приматы Иванова; похолодание, потеря привычных мест обитания и природные катастрофы разбивали наши популяции снова и снова. И спустя много лет мы опять сталкиваемся с последствиями этого.
Обратите внимание, мы снова разъяснили одну тайну человеческой ДНК (как в близкородственном браке можно потерять две хромосомы), лишь для того, чтобы сформировать другую: как новая ДНК стала стандартной для всех человеческих особей? Возможно, слияние 12-й и 13-й хромосом породило новые причудливые гены, которые сделали семью более живучей. Но, скорее всего, нет. Более правдоподобным видится следующее мнение: мы испытали так называемый эффект бутылочного горлышка. Что-то уничтожило всех наших предков, кроме нескольких племен, и гены этих случайно выживших счастливчиков получили возможность широко распространиться. Некоторые виды – как неандертальцы – оказались за пределами «горлышка» и не выжили. Изъяны нашей ДНК свидетельствуют о том, что люди в свое время чудом пробрались через несколько узких «горлышек» и что с тем же успехом мы могли бы присоединиться к своим толстобровым собратьям в мусорной корзине эволюции.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.