Признание дипломов

В Италии в 1997 году я сразу связалась с итальянскими членами Международной Организации Бриозоологов (IBA), будучи с 1988 года членом этой организации, стала членом Итальянского Экологического Общества (S.It.E.) и подала документы на признание университетского диплома и диплома Ph.D. на факультет Биологии Миланского Университета, подготовив еще в Минске заверенные переводы моих документов об образовании – диплом средней школы, университетский диплом, диплом Ph.D. по Биологии, научные статьи и резюме диссертации. Ректор факультета Биологии в Милане Профессор Сирони говорил о возможности работы как «профессор по контракту».

С момента, когда я защитила диссертацию, Ph.D. по Биологии, уже прошло 7 лет. Это достаточно большой период времени, но я надеялась быстро сориетироваться. В мои планы входило признание дипломов. Этот процесс в Университете в Милане занимал почти год, и я ожидала решение комиссии. Мне очень нужна была поддержка как моего мужа, так и его родственников. Вальтер мне много помогал. К сожалению, мы не могли рассчитывать на помощь его родственников, а наоборот, они чинили нам всевозможные препятствия.

Ожидая решение комиссии по признанию дипломов, я связалась с исследователями из Университетов в Милане, Катании, Павие, Тренто, Генуе, Болонье, которые знали меня по моим научным работам, и организовала встречи с Профессорами Биологии Марио Котта Рамузино в Милане, с Анной Оккипинти в Павие, с Директором Института Гидробиологии в Палланце Профессором Де Бернардиc. Надо сказать, что коллеги-биологи уже в 1998 году предупреждали меня, что в Италии ситуация с экологией и в частности с биологическими науками была «совсем не розовой».

Мне уже было 40 и нужно было действовать быстро. У меня было не так много времени.

Начали приходить письма «Профессору Михаевич» и это вызвало еще один прилив злости 1-го этажа.

Тем временем пришло решение из Миланского Университета о признании моего диплома. Мне признавали 3-летний краткий диплом, не приняв во внимание научные статьи и степень кандидата наук, «поскольку не было соглашения между странами». Чтобы получить краткий диплом о 3-х летнем университетском образовании, мне необходимо было посещать в течение 1 года лабораторные занятия по физике. Почему по физике в то время мне было трудно понять, моей специализацией была экология, а не физика, тем более наш университет преподавал физику в нескольких смежных направлениях: физика, оптическая физика, физика коллоидов и биофизика. Посещение лабораторных занятий по физике в течение 1 года означало еще год без работы.

Мы попытались переговорить с братом, чтобы найти удобное для всех решение невыносимой жилищной ситуации. Проблема, в сущности, не была проблемой брата (он был владельцем 1-го этажа и проживал с семьей на 120 м², пользовался гаражом и садом), а родителей, поскольку Вальтер был собственником 2-го этажа совместно с родителями. Понимая, что создаем определенные неудобства родителям, поскольку на 2-м этаже на площади в 120 м², на которой вполне могли бы мирно разместиться 5 человек, было много комнат, но всего одна кухня, мы проконсультировались в техническом отделе муниципалитета, возможно ли сделать реконструкцию, выделив отдельный вход и отдельную кухню. Это было вполне возможно.

Вальтер обратился к брату с данным предложением: реакция была потрясающей – старший брат бросился с кулаками на младшего, затем к нему присоединилось все семейство, и я уже больше не видела Вальтера – он был внизу, на полу… Сверху была куча людей, состоявшая из его родственников… Мы поняли, что они вели войну за всю Виллу. Несмотря на то, что и Вальтер многие годы платил за нее, мы были преградой и нас «отстреливали». Дети стояли в дверях, открыв рты и смотрели, как бьют их дядю… Наконец, Перина опомнилась и увела детей в другую комнату. Вероятно, они не должны были видеть жестокие картины из истории семейства. Моральная сторона этой выходки утяжелялась тем, что мать 3-х детей и супруга брата по профессии была учительницей младших классов, дав своим детям беспрецедентный пример циничности, жестокости и расизма.

После избиения о признании диплома не могло быть и речи.

В августе 1998 года мы съездили в Минск. С удовольствием навестили моих родителей, сын окунулся в сердечные отношения – он был единственным ребенком мужского пола в нашей семье. Мы ездили на дачу, наслаждались пением птиц и простыми человеческими отношениями. После узких улиц мне нравились широкие улицы Минска и его парки.

Мы решили показать Вальтеру самое красивое озеро Беларуси – озеро Нарочь, где я проходила летнюю практику, когда училась в университете. Погрузив палатку в машину, еду на 2–3 дня, мы отправились в турпоход. В Беларуси было обычным делом ездить в экспедиции, жить в палатках, как скауты, что не принято в Италии. Мой палаточный опыт начался в 4 года, когда мы с родителями ездили на Черное море. Потом в школе нам устраивали турпоходы. Так нас учили жить в спартанских условиях и ближе к природе, делать костры и готовить на них еду, петь под аккомпанемент гитары. В Европе совсем другое видение таких туристических походов – костры нельзя жечь и походы в палатках не приняты, только если в горах. Мы расположились в лесу вблизи озера. Вечером разожгли костер и приготовили ужин. Потом налетели комары, мы попытались разогнать их дымом, но они все равно нас покусали. После отпуска мы вернулись в Новедрате.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.