ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ ПРИРОДЫ

ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ ПРИРОДЫ

С нашим появлением континенты быстро дряхлеют.Э. Хемингуэй, «Зеленые холмы Африки»

Итак, первоначально существовавшее в природе равновесие было нарушено с того времени, как человек стал располагать более совершенными техническими средствами, а плотность народонаселения перешагнула известный предел. Раньше других районов видоизменились Средиземноморский бассейн, районы Юго-Восточной Азии и некоторые районы Нового Света, поскольку они были колыбелью древних цивилизаций.

До эпохи великих открытий значительная часть земного шара практически оставалась не затронутой деятельностью человека. Именно в этот исторический момент человек впервые осознал единство мира, того мира, который в его представлении делился на части, разобщенные или слабо между собой связанные. Первые кругосветные путешествия открыли европейцам глаза на огромные богатства других, еще не исследованных частей земного шара. Одновременно с этим началось развитие техники, которое в последующие века подготовило промышленную революцию. Стадию ограниченного — по причинам, уже указанным выше, — уничтожения природных богатств сменил период безудержного расточительства: естественные ресурсы планеты оказались в руках пионеров-колонизаторов, которые, стремясь к скорейшему обогащению, подвергали осваиваемые земли беспощадной эксплуатации.

В годы головокружительной экспансии европейских народов все новые и новые контингенты людей устремлялись на завоевание мировых богатств, стремясь дочиста ограбить девственные или еще мало затронутые человеком земли. Первой ареной экспансии была Северная Америка, заселенная белыми людьми в XVIII в., затем Австралия и, наконец, Африка и Южная Америка.

Эти три континента пострадали, бесспорно, больше других; к сожалению, именно здесь в результате грубого вторжения людей исчезло или преждевременно вымерло самое большое число видов животных и растений. Конечно, некоторые из них были истреблены человеком и в Европе и в Азии, где равновесие в природе также подверглось глубоким изменениям, но эти изменения носили не столь стремительный характер, и животные успевали находить себе новые убежища, постепенно приспосабливаясь к новым условиям. Процесс, который в Европе и в Азии протекал веками, в Америке и в Африке происходил в некоторых случаях за десятилетия. Вернее, вместо медленного эволюционного процесса здесь имел место «взрыв» огромной разрушительной силы.

Причины этой катастрофы разнообразны. В некоторых случаях она была вызвана непосредственной деятельностью человека, намеренно или непреднамеренно уничтожавшего виды животных и растений, не задумываясь о завтрашнем дне. В других случаях действовали причины иного характера, которые вели к разрушению целых экосистем, например широкое обезлесение или систематическое осушение заболоченных мест. Судьба этих биотопов была тесно связана с судьбой многих животных и растений, предъявлявших определенные, часто очень строгие, экологические требования. В этих случаях и флора и фауна исчезали так быстро и так внезапно, что проследить за ходом их исчезновения невозможно. Достоверно известно лишь одно: человек погубил много различных элементов микрофлоры и микрофауны еще до того, как он научился их распознавать.

Дальше мы попытаемся набросать картину основных опустошений, произведенных человеком, особенно тех, которые относятся к птицам и млекопитающим, начиная с эпохи великих открытий. Мы располагаем достаточно полными историческими сведениями, позволяющими проследить этапы исчезновения многих видов (Alien, 1942; Harper, 1945; Green way, 1958). He менее 120 видов и подвидов млекопитающих и примерно 150 птиц в настоящее время уже не существуют1.

Однако и кроме них в растительном и животном мире исчезло много «незаметных и ничем не выдающихся» живых существ, которые ушли, как и жили, «скромно и без шума», хотя в равновесии, существующем в живом мире, они занимали место, иногда непропорциональное своей величине, и их исчезновение со многих точек зрения имеет не меньшее значение, чем исчезновение представителей большой фауны.

Попробуем проследить по континентам за действиями человека, «штурмовавшего» природу на разных континентах, придерживаясь хронологического порядка производимых им «разрушений». Эти «разрушения» были прямым следствием анархического и бессознательного расхищения богатств мира людьми алчными, ослепленными открывшимися перед ними сокровищами, которые по неведению казались им неисчерпаемыми.

1. ЕВРОПА

Евразия была первым континентом, пострадавшим от заселения его человеком. В этой части света исчезли почти все первоначальное местообитания растений и животных. Самым тяжелым последствием воздействия человека на природу было уничтожение лесов, занимавших большую часть континента: оно повлекло за собой глубокие нарушения в природном равновесии и отрицательно сказалось на жизни большинства видов животных и растений.

Целостность биотопов, невзирая на то, что кое-где еще сохранились большие площади лесов, также претерпела значительные изменения.

Разреженный лес, который рос на побережье Средиземного моря, состоял преимущественно из жестколистного дуба и сосны и обладал относительно слабой способностью к возобновлению. Кроме того, уничтожение лесов началось здесь гораздо раньше, чем в других местах (Аттика была совершенно обезлесена уже в V в. до н. э.). В средние века лес продолжали уничтожать в целях развития земледелия или скотоводства, а также для удовлетворения нужд зарождавшейся промышленности и судостроения, получившего особенно большое развитие в период расцвета Византийской империи, а также Генуи, Венеции и других итальянских городов. На большом протяжении средиземноморский лес уступил место зарослям вечнозеленых кустарников — маквисам, и эрозия уже разъедала значительную часть преображенной поверхности Земли2.

В остальной части Европы леса состояли преимущественно из дубов и других лиственных деревьев, особенно буков, которые к северу сменялись хвойными породами. По свидетельству авторов античных времен, в частности Юлия Цезаря, эти леса образовывали густую, почти непрерывную лесную зону3.

Рис. 1. Распространение лесов в Центральной Европе около 900 г. и в 1900 г. (Sсhluter, Forsch. Deutsch. Landeskunde, 1952, S. 63).

Однако только в средние века сведение лесов приняло широкий размах; с течением времени оно распространилось с юга на север и с запада на восток, будучи непосредственно связано с расселением и оседанием народов (рис. 1). Вырубка лесов стала «великим замыслом» эпохи. Лес отождествляли с «варварством» и считали необходимым заставить его отступить во имя цивилизации, под которой подразумевались возделанные земли и обжитые человеком места4.

Следует, однако, заметить, что тенденции подобного рода, имевшие, несомненно, экономическую и социальную подоплеку, наблюдались и в последующие века в других частях света5. Достаточно вспомнить указы Карла Великого, который жаловал участки лесов под распашку любому, кто мог справиться с этой работой6. В течение долгого времени вырубке леса противились только крупные феодалы, желавшие сохранить леса для охоты. После быстрого отступания границы лесов, происходящего с VII до середины IX в., и некоторого замедления этого процесса в X в. сведение лесов на западе Европы с новой силой возобновилось в XI в. во Франции. Леса уничтожались главным образом на землях, принадлежавших монастырям сначала бенедиктинцев, затем цистерцианцев (в конце XII в. монастырей было 550, а в XV в. уже 750). Проводимая монастырями политика была направлена на основание в лесах общин, где для них расчищались участки; с течением времени вырубки расширялись сначала в западном направлении, а потом затронули и центрально-западную часть континента. В Германии лесные массивы Гарца, Эйфеля, Тюрингенского Леса и Шварцвальда вскоре стали казаться большими островами, возвышающимися среди обработанных полей.

Начиная с XII в. сведение лесов охватывает восточные районы по мере продвижения на восток германских племен, в котором имеется нечто общее с устремлением на запад североамериканских колонистов. В обоих случаях пионеры проникали в самое сердце леса и распахивали там огромные участки земли. Несколько позднее на этот путь вступили славянские народы в Польше и в восточной части Европы.

В систематическом сведении лесов существовали, разумеется, известные перерывы, связанные с периодами войн, эпидемий и различными причинами экономического характера. Но так или иначе, истребление лесов продолжалось до XIX в. Уже в XVI в. стал ощущаться недостаток древесины, ставший особенно заметным с развитием промышленности, которая поглощала в то время огромные количества древесных материалов. Для леса, который уничтожался ранее главным образом в целях развития земледелия, возникла новая угроза со стороны промышленности. По-видимому, некоторые экономисты того времени ее осознали. Во всяком случае, в 1715 г. перед королем Франции был поставлен вопрос о необходимости восстановления лесов и ограничения в связи с этим числа кузниц, потреблявших большое количество древесного угля. Но процесс развития промышленности был необратим, и оказываемое им давление продолжало усиливаться. Кроме того, немалый урон запасам строевого леса приносила постройка деревянных судов. Известно, что леса Англии так и не восстановились после войн, которые Англия вела с Францией, а французские и прибалтийские леса сильно пострадали в связи с увеличением спроса на поделочную древесину. В 1862 г. битва при Хамптон-Родсе в Америке доказала превосходство металлических судов над деревянными, но было уже поздно — самые ценные леса Европы к этому времени были погублены.

В наше время, разумеется, еще существуют значительные лесные массивы, однако сравнение площади, занимаемой лесами в настоящее и в прошлое время, показывает, что современные леса представляют собой разобщенные участки, экология которых сильно изменена. Похвальные с точки зрения экономики усилия лесоводов, направленные на преобразование лесов за счет изменения их флористического состава, с точки зрения натуралистов, ценности не имеют.

Систематическое уничтожение лесного покрова, характеризующее изменение естественных биотопов Европы, с давних пор сопровождается осушением заболоченных зон, а также целым рядом других последствии, связанных с ростом населения и повышением его жизненного уровня.

Эти разнообразные явления оказывали влияние на естественную флору и фауну. Благодаря тому что процесс изменения биотопов проходил последовательно и относительно медленно, многие виды постепенно приспособились к новым условиям и нашли убежище в не тронутых человеком зонах, несмотря на ограниченность и раздробленность последних. Небольшие животные сохранились в этих зонах до настоящего времени, хотя численность их неуклонно сокращалась в результате того, что их распространение лимитировалось определенным количеством строго ограниченных участков. Крупные млекопитающие пострадали значительно сильнее: их экологические требования были несовместимы с преобразованием и расчленением биотопов. И если некоторые из этих животных исчезли, то из этих исчезновений ни одно не относится к последнему времени.

Из современных животных прежде других исчез в Европе7 тур (Bos primigenius), широко распространенный в Германии еще во времена Юлия Цезаря. В VI в. Грегуар де Тур описывал охоту на это животное в Вогезах и даже на западе Франции (Мен). В IX в. Карл Великий охотился на туров в районе Экс-ле-Шапель. Охота и сведение лесов под пашню вытеснили тура из всех частей Западной Европы, и начиная с XV в. его местообитания ограничивались Россией и Польшей. Последний представитель погиб в 1627г. (Яктаровка к западу от Варшавы), несмотря на усилия, прилагаемые для спасения этого вида, который являлся родоначальником наших домашних быков. С тех пор неоднократно делались попытки искусственно восстановить этот вид, используя разные породы, которые считали близкими туру по их внешнему облику, но ни одна из них успехом не увенчалась.

Зубра (Bison bonasus) постигла почти та же участь, что и тура. Его первоначальным местообитанием были обширные пространства от Кавказа до Франции и Бельгии. Подобно туру, зубр исчезал постепенно, отступая по мере уничтожения лесов с запада на восток. Понемногу он стал исчезать и из стран Восточной Европы и в конце концов сохранился только в районе Беловежа, на границе Польши с Россией, да и там его численность с каждым годом сокращалась и к 1892 г. осталось всего 375 животных. Мировые войны, в частности война 1914—1918 гг., поставили под угрозу существование последних зубров. Только самые решительные меры, принятые для их сохранения, спасли это животное от окончательного исчезновения. Надо отметить, что кавказские зубры, которых маммологи выделяют в особый подвид (Bison b. caucasicus), в диком состоянии не существуют, но в зоопарках еще есть несколько гибридов этих животных8.

Другие дикие европейские копытные животные пострадали значительно меньше, чем тур и зубр, но и их количество уменьшалось с угрожающей быстротой. В частности, это касается горного козла (Capra ibex), обитающего в горах Европы и Кавказа. В результате охоты некоторые его популяции, а именно местные формы в Испании и Португалии, исчезли (форма lusitanica считается исчезнувшей с 1892 г.). Даже в Альпах он находится на грани исчезновения вследствие слишком интенсивной охоты. В Швейцарии горный козел стал редким животным уже начиная с XVI в., а затем совсем исчез и был вновь завезен туда только в 1911 г. Такая же картина наблюдалась и в Италии: в 1821 г. там оставалось всего несколько десятков представителей этого вида (Couturier, 1962).

Подобная же участь постигла серну (Rupicapra rupicapra). Количество серн значительно уменьшилось как вследствие охоты9, так и в результате сокращения площади горных лесов, где серна находила себе убежище. Судьба крупных хищников была еще более плачевной; им трудно было сохраниться в странах с интенсивно развивающимся земледелием и скотоводством: ущерб, который они причиняли стадам, навлекал на них гнев населения, особенно пастухов.

Первым в Европе исчез лев (Panthera leo). Довольно широко распространенный в древности, о чем свидетельствуют работы греческих историков, касающиеся Фракии и Македонии, лев исчез из своих последних европейских убежищ в течение первого века нашей эры. Зато медведь (Ursus arctos) удержался на большей части своего первоначального местообитания, отступив лишь из тех районов, которые были преобразованы человеком. Этот крупный хищник был распространен на территории Франции почти в течение всего ее исторического периода, но сейчас места его обитания ограничены Пиренеями (во Французских Альпах последний медведь был убит в Савойе в 1921 г., а в Веркоре последний раз его видели в 1937 г.; Couturier, 1954). Как и в Испании, численность медведей в Пиренеях непрестанно уменьшается. Исчез медведь и из Швейцарии, где до начала нашего века он обитал в кантоне Граубюнден, а также из Австрии и Германии. Но он еще часто встречается в Югославии и в странах Восточной Европы, за исключением Польши.

В судьбе волка (Canis lupus) имеется много общего с судьбой медведя. В XIX в. он был еще широко распространен во Франции, где за ним систематически охотились с целью его уничтожения10. Поэтому не удивительно, что этот хищник быстро исчез почти во всех французских департаментах за период 1880—1920 гг. Однако весьма вероятно, что единичные волки все еще встречаются в необитаемых местах Центрального массива. Но в Испании, некоторых районах Италии, на Балканах и в СССР — словом, повсюду, где на большом пространстве сохранились естественные местообитания волков, численность их не снижается. Эти животные, несомненно, представляют опасность для скотоводства, и мы стоим перед необходимостью уничтожения этого хищника, причиняющего стадам большой ущерб.

Не менее пострадали и птицы, особенно крупные виды11. Одни из них исчезли по неизвестным причинам, как, например, европейский ибис (Comatibis eremita), который встречался в Швейцарии еще в эпоху Геснера12, а в настоящее время сохранился лишь в Северной Африке. Другие были почти полностью истреблены человеком, а некоторые уцелевшие виды нашли прибежище в покрытых лесами горных массивах; в частности, к таким видам относится глухарь, ранее распространенный на равнинах, а теперь приуроченный в Западной Европе лишь к горным лесам.

Крупные хищные птицы стали редки на всей территории Европы. Орлы (несколько видов рода Aquila), так же как и грифы, встречаются редко не только потому, что на них охотятся, но и в силу изменений методов выпаса скота. Бородач (Gypaetus barbatus) также исчез из большей части районов прежнего обитания, в частности из Альп, а в других местах встречается довольно редко. Этот крупный пернатый хищник особенно чувствителен ко всякому изменению естественного равновесия в природе: в сложной цепи питания он представляет собой крайнее звено, поскольку кормится преимущественно костями животных, убитых крупными хищниками, главным образом волками. Поэтому с исчезновением волков неминуемо прекратит свое существование и бородач13.

Приведенные здесь примеры показывают, сколь велико было в Европе воздействие человека на природу. Нигде, кроме, пожалуй, Соединенных Штатов Америки, человек не «вторгался» в естественное равновесие так глубоко, изменяя его исключительно в целях собственной выгоды. В Европе это имело самые серьезные последствия, поскольку она стоит в ряду самых густонаселенных областей земного шара. Если охота была непосредственно повинна в исчезновении или заметном сокращении крупных животных, то изменение и последующее затем расчленение биотопов причинило еще больший вред. Множество растений и животных исчезло вместе с разрушением среды, частью которой они являлись. Изучение исчезновения животных, непосредственно связанного с продвижением человека с запада на восток и с юга на север в хронологическом порядке, красноречиво свидетельствует о том, что в создавшемся положении повинны успехи цивилизации человеческого общества. За исключением отдельных биотопов, сохранившихся в высокогорных районах, ни в Западной, ни в Средней Европе нет ни одной пяди земли, не отмеченной деятельностью человека.

Как это ни парадоксально, но из всех континентов мира Европа стоит на последнем месте по количеству вымерших видов животных и растений. Объясняется это в основном постепенностью происходивших здесь изменений. Для того чтобы достичь современной стадии, потребовалось около двадцати веков. Благодаря этому и фауна и флора сумели приспособиться и найти себе подходящие убежища. В других частях земного шара, в частности в Америке, этого не наблюдалось, поскольку вторжение человека имело там характер «взрыва», не оставлявшего животным и растениям тех возможностей, которыми они располагали в Европе.

Думая об охране природы, необходимо всегда учитывать такой важный фактор, как темпы преобразования естественных местообитаний.

2. СЕВЕРНАЯ АМЕРИКА

В начале XVII в., перед началом массового вторжения европейцев, Североамериканский континент оставался еще нетронутой, почти первобытной землей, и жизнь редкого коренного населения, рассеянного по всей стране, протекала в полной гармонии с окружающей его природой. Изменение естественных условий этого континента началось и усиливалось в последующие века по мере того, как население континента росло и распространялось с востока на запад.

В Северной Америке начался процесс, подобный тому, который имел место в Европе, но связанные с ним изменения носили гораздо более острый характер благодаря быстрой экспансии цивилизованного человека, располагавшего уже значительно более эффективными средствами подчинения себе природы. Если в Европе для этого процесса понадобились века, то в Новом Свете он завершился примерно за 200 лет и в гораздо более широких масштабах. Медленное изменение внешней среды деятельностью человека в средние века в Европе приняло здесь форму грубого вторжения людей, располагавших новой техникой. Дикую природу они считали врагом, которого нужно победить, а богатства природных ресурсов казались им неистощимыми.

Как сказал Фэйрфилд Осборн (Fairfield Osborn, 1948), в США, «стране великих иллюзий», «история нации за прошлый век с точки зрения неудержимого хищнического использования природных богатств — лесов, пастбищ, фауны, флоры и воды — является беспримерной во всей долгой истории цивилизации. Стремительность событий не имеет себе равной. Фактически это история человеческой энергии, энергии безрассудной и бесконтрольной».

Ко времени прихода европейцев весь восток США и Канады был покрыт густым, с изменяющимся в зависимости от широты места составом пород лесом, простиравшимся фактически от Атлантического побережья до долины реки Миссисипи. Исчезновение в этих районах леса шло быстро. Из первоначальных 170 млн. га леса в настоящее время осталось не более 7—8 млн., и, конечно, вследствие повторных облесений и искусственных преобразований (менее 7% всей лесной площади США, так как большая часть лесных массивов находилась на востоке) только часть его можно рассматривать как первичные лесные сообщества. Сведение лесов началось в долинах, а затем, в течение XIX в., даже холмы постепенно лишались украшавших их крон деревьев. В 1754 г. на каждого жителя Массачусетса приходилось 9,71 га леса; в 1800 г.— 4,45, а в 1830 г.— всего 3,24 га.

Исчезновение лесного покрова продолжалось и захватывало все новые и новые районы. Вскоре вся земельная площадь на востоке США была занята посевами, а к 1830 г. оказались занятыми и лучшие земли к востоку от реки Миссисипи. Но в скором времени на плодородных землях южных штатов, зарезервированных под посевы хлопка и табака — культур, способствующих оголению почвы,— появились серьезные признаки эрозии. И тогда началась колонизация обширных равнин в центре территории США, занятых до того травяными саваннами, или, иначе говоря, освоение прерий, а затем и западной части континента. Равнины были отданы под экстенсивное земледелие (зерновые культуры, в том числе и кукуруза), что наносило непоправимый урон естественным местообитаниям, дикой флоре и фауне, в частности крупным млекопитающим и птицам, для которых равнины являлись и местообитаниями, и важными миграционными путями.

За Великими равнинами тянулись цепи гор с самыми разнообразными биотопами, начиная от роскошных влажных лесов Вашингтона и Орегона до безжизненных пустынь Невады и Калифорнии. И на них сказалось заметное влияние человека, проявившееся скорее в его хозяйственной деятельности, чем в изменении среды.

Как и в Европе, вторжение человека существенно изменило первичные ландшафты. Восток страны потерял лесной покров, а прерии в центральной части континента были преобразованы в зону экстенсивного земледелия; только Запад в самых засушливых районах сохранил более или менее первоначальный облик благодаря своим скудным почвам, но злаковники в ходе экстенсивного скотоводства также были вскоре вытравлены.

Все это повлекло за собой быстрое уменьшение числа видов диких животных, в частности птиц и млекопитающих, не сумевших приспособиться к изменению биотопов и, вероятно, более требовательных к экологическим условиям, чем их европейские сородичи. Не приходится удивляться тому, что в наше время некоторые североамериканские животные полностью исчезли.

Самым плачевным примером уничтожения вида является хорошо известный случай со странствующим голубем (Ectopistes migratorius). Эта птица (рис. 2), которую канадские французы называли «tourte» — горлица, гнездилась огромными стаями в лесах американского Востока, юга Канады (провинции Манитоба, Онтарио и Квебек) и в США, в штатах Виргиния и Миссисипи. Она облюбовывала лиственные леса, особенно леса, состоящие из дуба, бука и клена. Гнезда так плотно лепились друг возле друга, что деревья порой обламывались под их тяжестью. По некоторым данным, не менее 136 млн. особей гнездились на площади в 2200 кв. км в Висконсине вплоть до 1871 г. Приблизительно в 1810 г. Вилсон (см. Greenway, 1958) оценивал одну колонию этих птиц в 2 230 272 тыс. особей.

Миграции этого голубя были довольно нерегулярными поэтому количество мигрирующих птиц менялось из года в год. Часть популяции зимовала в северных районах ареала этого вида, в Пенсильвании и в Массачусетсе, но подавляющее большинство огромными стаями направлялось зимовать на юг, в штаты, расположенные вдоль Мексиканского залива. Ветви ломались под их тяжестью, когда они садились на деревья, и это одно уже говорит об их несчетном количестве. Странствующий голубь, численность которого считалась одной из самых высоких, несомненно, играл ведущую роль в естественных экосистемах восточной части Американского континента.

Рис. 2. Странствующий голубь (Ectopistes migratorius).

Индейцы издавна уничтожали этих голубей, мясо которых они высоко ценили, однако этот вид продолжал процветать, пока в Америке не появились первые европейцы. После этого началось его вымирание — прямое следствие деятельности человека. Во время перелета бесчисленные охотники истребляли целые стаи, стреляя «в цель» и даже не давая себе труда поднимать убитых птиц. Мало того, в период гнездования, когда жирные птенцы, еще не умеющие летать, находились в гнездах, для их сбора, по свидетельству современников, организовывались целые экспедиции. А если длинные жерди не доставали до гнезд, рубили деревья, на которых гнездились несчастные птицы.

Нет ничего удивительного в том, что количество странствующих голубей в течение XIX в. быстро уменьшилось. Начиная с 1870 г. большие колонии голубей исчезли на всем ареале гнездования вида, за исключением окрестностей Великих озер.

Реже стал встречаться странствующий голубь и на всем пути его перелетов. До 1880 г. еще отмечались перелеты небольших стай, а последнего представителя этого вида на свободе видели в 1899 г. С тех пор лишь изредка поступали сведения об отдельных экземплярах, но в ряде случаев их принимали за представителей других видов голубиных. В 1909 г. была объявлена награда в 1500 долларов тому, кто доставит точные сведения хотя бы об одной гнездящейся паре, но все усилия многочисленных наблюдателей не привели к желаемым результатам. Последний экземпляр странствующего голубя погиб в неволе, в зоологическом саду в Цинциннати (Огайо) 1 сентября 1914 г. Так исчез некогда исключительно процветающий вид, и человек несет за это полную ответственность. Массовые истребления птенцов и взрослых птиц сыграли не меньшую роль, чем изменение условий его обитания: исчезновение странствующего голубя было также неизбежным следствием вырубки лесов Востока Северной Америки.

Рис. 3. Каролинские попугаи (Conuropsis carolinensis).

Равным образом человек несет ответственность и за полное истребление Каролинского попугая (Conuropsis carolinensis) с длинным и острым хвостом и зеленым оперением, резко контрастирующим с оранжевым капюшоном. Эти маленькие попугаи (рис. 3) обитали в лесистых районах Юго-Востока США, от южных районов Виргинии и Небраски до Мексиканского залива, и гнездились в дуплах деревьев. Сокращение их численности протекало быстро; последний каролинский попугай, как и последний странствующий голубь, погиб в 1914 г. в зоологическом саду в Цинциннати. По поводу их исчезновения было высказано несколько предположений. Среди них были попытки сослаться на эпизоотии, якобы опустошавшие ряды этих птиц, живущих стаями и, стало быть, подверженных эиизоотиям. Но ни одна из этих гипотез не обоснована. Единственную причину исчезновения опять-таки следует искать в прямых действиях человека. По историческим данным, постепенное исчезновение этого вида связано с колонизацией Запада и сопутствующим ей преобразованием ландшафта. Каролинских попугаев считали, и не без основания, вредными птицами, так как попугаи действительно большие любители зерна и плодов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что этот многочисленный и процветавший вид исчез за относительно короткий период времени. И хотя иногда поступали сведения о якобы увиденных единичных экземплярах, но, по-видимому, они были ошибочными.

На юго-западе Северной Америки таким же образом исчез белоклювый дятел (Campephilus principalis), который был распространен в районе густых лесов, произраставших по берегам рек и частично затопляемых во время половодья. В прямом уничтожении этой великолепной птицы обвинить человека нельзя: оно было вызвано нарушением тех природных условий, в которых она существовала. По самым последним данным, этот вид следует считать вымершим.

Со времени преобразования своего облика Великие равнины Американского континента также были свидетелями исчезновения одних характерных для этих мест птиц и катастрофического уменьшения численности других, например большого степного тетерева (Tympanuchus cupido). Ареал его сокращался и многократно разрывался, так что остались отдельные далеко отстоящие друг от друга обитаемые участки (рис. 4). Исчезновение этих птиц было вызвано двумя причинами — охотой (нередко дело доходило до того, что охота организовывалась на коммерческих началах с целью снабжения дичью рынков больших городов!) и изменением человеком ландшафта, в том числе уничтожением некоторых растений, которыми питался степной тетерев, что лишило птиц корма, необходимого для их существования.

Великие равнины служат путями перемещения для многочисленных мигрирующих птиц. Осенью они прилетают сюда из северных районов континента, направляясь либо на свои места зимовок у берегов Мексиканского залива, либо значительно дальше, к тропическим районам Южной Америки. Два вида этих перелетных птиц совершенно исчезли. Первый вид — эскимосский кроншнеп (Numenius borealis), гнездившийся в тундре на севере Канады и улетавший зимовать во влажные пампы Аргентины. Путь его перелета на юг пролегал вдоль атлантических берегов Северной Америки и даже над океаном, а обратно он возвращался через материк, как раз через центральную часть США. Популяция этого кулика вначале была значительной, но на ней губитель но отразились чрезмерно интенсивная охота, а также циклоны, которые заставали птиц в период осенней миграции. В результате с 1945 г. каждый год наблюдаются лишь отдельные экземпляры. В настоящее время популяция эскимосского кроншнепа представляет собой лишь «остов» первоначальной.

Рис. 4. Сокращение ареала степного тетерева (Tympanuchus cupido) (J. W. A1driсh, A. J. Duva11, Fish and Wildfile, Giro., № 34, 1955). 1 — ареал в начале европейской колонизации; 2 — современный ареал Т. с. pinnatus, attwateri и pallidicinctus); 3 — граница распространения исчезнувшего ныне восточного подвида Т. с. cupido).

То же можно сказать о белом американском журавле (Grus атеricana), территория гнездования которого ранее занимала обширную зону на северо-западе Канады, от реки Невольничья и до территории США, а именно до Айовы и Иллинойса.

Рис. 5. Ареал американского белого журавля (R. Р. А11еn, The Whooping Crane, New York, 1952).1 — зона гнездования; 2 — зона зимовки; 3 — миграционные пути. В настоящее время эти журавли зимуют лишь в ограниченной зоне, окаймляющей Мексиканский залив.

Ежегодно после миграции, отличавшейся большим размахом, эти птицы достигали берегов Мексиканского залива, береговые лагуны которого прекрасно отвечают их экологическим требованиям (рис. 5). Большая протяженность этих миграционных путей чрезвычайно затрудняет и даже исключает охрану американского журавля, поэтому многие биологи считают, что только чудо может спасти эту птицу от полного уничтожения. В постепенном исчезновении журавля повинны, очевидно, охотники, так как ни места гнездований, ни зоны его зимовок как будто бы не подвергались серьезным преобразованиям. Сейчас каждую зиму проводятся учеты белых журавлей, нашедших убежище в Арканзасе и Техасе. В 1963 г. было зарегистрировано всего 33 экземпляра, к которым следует причислить еще 7 экземпляров, живущих в неволе. Когда наступает время перелета, по радио и телевидению ведется активная пропаганда в защиту журавля, но, несмотря на это, еще нередко раздаются выстрелы, сделанные непредупрежденными охотниками. По-видимому, практически невозможно спасти мигрирующий вид, отличающийся столь строгими экологическими требованиями. Проводились опыты по размножению американского журавля в неволе, но они не были обнадеживающими, и вряд ли можно надеяться на спасение этой птицы тем же способом, который дал положительные результаты в отношении некоторых других видов.

Печальную участь наземных птиц разделили и морские птицы Северной Америки. В частности, это касается знаменитой бескрылой гагарки (Alca impennis), самого крупного представителя семейства чистиковых, достигающей в высоту 75 см и лишенной способности летать вследствие видоизмененных крыльев, утративших свое первоначальное назначение (рис. 6). Впрочем, эта птица характерна не только для Северной Америки, так как она гнездилась на скалистом побережье всей северной части Атлантики, от Ньюфаундленда и Гренландии до Шотландии и Скандинавии, и встречалась даже южнее — во Франции и Испании. А ископаемые или полуископаемые остатки указывают на ее еще более широкое распространение, включая Италию.

Неспособная летать, эта птица была словно предназначена для добычи, и человек начал охотиться на нее с незапамятных времен. О многочисленности бескрылой гагарки свидетельствует большое число кухонных остатков, найденных в разрушенных очагах на большей части американского побережья, от штата Мэн до северной Канады, и даже в Европе, в частности в Норвегии, где ее, по-видимому, употребляли в пищу в эпоху неолита.

Рис. 6. Большая бескрылая гагарка (Alca impennis).

О гагарке упоминается и во многих исторических документах, по-видимому, она была известна не только местным жителям, но также морякам и рыбакам, бороздившим воды северной Атлантики. Так, в 1590 г. один исландец загрузил целое судно бескрылой гагаркой, добытой на восточном побережье Гренландии. Как этот, так и другие подобные случаи указывают на хищническое истребление беззащитных птиц. С этого времени количество бескрылой гагарки сильно уменьшилось. А в XVIII и XIX вв. исчезла большая часть гнездовий, в частности на острове Фанк, расположенном близ восточного побережья Ньюфаундленда, где, пожалуй, самая крупная колония этих птиц была совершенно уничтожена рыбаками. Высадившийся на этом острове в 1841 г. норвежец Штувитц обнаружил там только груды костей, несколько высохших шкурок и обломки яичной скорлупы. В течение некоторого времени в этой местности еще продолжали существовать другие колонии, но и они мало-помалу были истреблены моряками и особенно рыбаками, которые использовали мясо птиц в качестве приманки. Такая практика повлекла за собой полное и довольно быстрое исчезновение всего вида; последнее гнездовье, по-видимому, существовало на скале Эльдейярбоди, расположенной в открытом море у побережья Исландии. Последний экземпляр добыт там в 1844 г. Пример бескрылой гагарки свидетельствует о том, что человек мог уничтожить весьма процветающий вид. Другой причины не существует, так как ее ареал был очень широким и, кроме того, он не подвергался никаким естественным преобразованиям. В настоящее время мы располагаем лишь несколькими чучелами этих птиц и небольшим количеством их яиц, хранящихся в музеях Европы и Америки. Коллекционеры за одно такое яйцо платят золотом в тридцать раз больше, чем весит его скорлупа.

Перечень североамериканских птиц, которым грозит серьезная опасность, к сожалению, не ограничивается вышеприведенными примерами. Следовало бы добавить еще несколько птиц, в частности калифорнийского кондора (Gymnogyps californianus), родственного, если не идентичного, ископаемому виду, ранее довольно часто встречавшемуся в Северной Америке; теперь распространение этого кондора ограничено рядом районов в Южной Калифорнии, где, по последним данным, насчитывается всего лишь сотня экземпляров. Значительное сокращение ареала и численности этого вида, не имеющего естественных врагов, является исключительно делом рук человека.

Наиболее яркий пример уничтожения млекопитающих представляет собой американский бизон (Bison bison), почти полное истребление которого вписало одну из самых плачевных страниц в историю завоевания мира человеком. Местообитание этого крупного быка — обширные равнины Северной Америки от озера Эри до Луизианы и Техаса, ограниченные с востока Аллеганскими горами. В пределах этого огромного района ежегодно в поисках корма происходили сезонные перекочевки бизонов. Они совершались по твердо установленным путям, и в этих местах пролегали самые настоящие дороги, по которым вереницей тянулись стада мигрирующих животных. Первоначально общая численность бизонов была примерно 75 млн.: 40 млн. животных обитало на равнинах, 30 млн. — в прериях и примерно 5 млн. — в редколесье. Цифра на первый взгляд невероятная, если вспомнить размеры этих быков них вес, достигавший у старых самцов 3000 фунтов. Эти огромные стада не имели естественных врагов, не считая койотов, нападавших при случае на молодых животных.

Первые путешественники были поражены видом миллионных стад, пасущихся на равнинах, и посвящали им самые восторженные строки в своих отчетах. Но, увы, именно с этого времени и началось великое истребление бизонов, которое все нарастало, по мере того как колонисты продвигались на запад. Одной из причин вымирания бизона было также преобразование человеком его местообитаний, но основной причиной все же остается беспощадное истребление.

Период уничтожения бизона подразделяется на две фазы. Первая (примерно с 1730 по 1840 г.), будучи относительно ограниченной известными рамками, в некоторой мере оправдывалась постепенным преобразованием девственной территории в культурные земли, а также потребностями человека в коже и шкуре животных. Наличие огромных стад крупных, постоянно перемещающихся животных не могло быть желательным в районах, занятых посевами (такое же положение наблюдалось и в других местах, в частности в Африке), но тогда речь шла лишь об уменьшении численности бизонов и эффективной эксплуатации их стада. Вторая фаза, начавшаяся примерно в 1830-х годах, носила иной характер, поскольку ее целью было поголовное истребление бизонов. В северных районах обитания бизона его уничтожали, чтобы обречь на голод индейские племена — сиу и другие, против которых белые пришельцы вели беспощадную борьбу. Но этим дело не ограничивалось: на бизонов охотились ради развлечения, о чем свидетельствуют рекламы железнодорожных компаний, привлекавшие пассажиров возможностью стрелять в бизонов прямо из окна вагона! Во многих случаях в качестве трофеев брали только язык бизона, считавшийся деликатесом, а всю тушу оставляли на месте бойни. В этот период для истребления бизонов были мобилизованы целые отряды14. За один охотничий сезон 1872/73 г. в одном только штате Канзас было убито не менее 200 тыс. животных. С 1870 по 1875 г. количество ежегодно убиваемых бизонов составило примерно 2,5 млн. Через некоторое время сотни тонн бизоновых костей, усеивавших равнины, стали собирать и использовать для производства удобрений или черной краски. Создавались специальные компании по сбору и подвозу костей к железным дорогам. О размахе бойни можно судить по архивным материалам компаний: в кучах костей, подготовленных для погрузки в товарные вагоны, насчитывалось до 20 тыс. скелетов. По знаменитой железнодорожной ветке Санта-Фе с 1872 по 1874 г. было перевезено 10 793 350 фунтов костей бизонов. Не удивительно, чти примерно около 1868 г. на Юго-Западе США бизон практически исчез. Конечно, кое-где еще бродили отдельные стада бизонов, но количество их было так невелико, что разочарованные охотники отказались от дальнейшего промысла. Стадо бизонов уменьшилось и на Севере США, а в 1880 г. в последний штурм на них пошли специально вооруженные для этого случая индейские племена. За охотничий сезон (с ноября по февраль) один охотник убивал от одной до двух тысяч бизонов. Вскоре эти животные стали настолько редкими, что в рассказах охотников периода 1880—1885 гг. упоминается охота на «последнего» бизона в данном районе, а это говорит не только о крайнем сокращении численности бизонов, но и о многократном разрыве его ареала (рис. 7).

Охотники Северо-Запада США долгое время считали, что бизоны не истреблены, а просто перекочевали в Канаду, откуда они вскоре вернутся. Однако в Канаде бизоны фактически уже были истреблены, и это имело глубоко идущие социальные и экономические последствия для индейского населения, которое охотилось на бизонов только для удовлетворения своих потребностей. Зима 1880/87 г. была для этих племен голодной, и смертность достигла очень высокого уровня.

Почти поголовное истребление бизона, несомненно, было самым трагическим эпизодом во всей истории взаимоотношений человека с фауной Нового Света и, к сожалению, не единственным: другие млекопитающие тоже несли серьезные потери. Их популяции уменьшались иногда до угрожающих размеров, а ареалы сужались, подобно шагреневой коже.

Рис. 7. Сокращение ареала американского бизона (Petr.des, 1961). 1 — ареал в начале европейской колонизации; 2 — современный ареал.

Так, олень вапити {Cervus elaphus canadensis), первоначально обитавший на всем протяжении от юга Канады до севера Алабамы, был истреблен на всем Востоке США наряду с лесами, где он находил убежище.

На севере Канады тундровый северный олень (Rangifer tarandus arcticus), неся большие потери, быстро сокращал свой ареал. В аналогичном положении оказался и лесной северный олень (Rangifer tarandus caribou). Численность первого, оцениваемая до 1911 г. в 100 млн. голов, к 1911 г. составляла уже не более 30 млн., а к 1938 г. сократилась до 2,5 млн. Заметное сокращение численности этих животных было чревато серьезными социальными последствиями, поскольку дикие северные олени играли большую роль в жизни эскимосов и индейцев, населяющих канадский север.

Рис. 8. Сокращение ареала вилорогой антилопы (Antilocapra ameriсапа) в Мексике (A. Stalker Leopold, 1947). — ареал в начале колонизации; 2 — современный ареал.

Вилорогая антилопа (Antilocapra americana) — последний представитель группы, богатой ископаемыми видами, свойственными Северной Америке,— также значительно пострадала от человека. Когда европейцы впервые появились в Америке, вилорогая антилопа была еще широко распространена от Канады (провинции Манитоба, Альберта) до мексиканских плато и от границы лесов на востоке до Калифорнии. Характерным для нее местообитанием были большие полузасушливые равнины, где численность этой антршопы превосходила даже численность бизонов, достигая 30— 40 млн. особей. Считается, что к 1922 г. их оставалось примерно 30 тыс., что указывает на резкое сокращение численности вида (рис. 8). С Великих равнин вилорогая антилопа практически исчезла. В настоящее время значительные стада этого дикого копытного, хотя по численности и гораздо меньше прежних, еще встречаются в Скалистых горах.

Пощада не ждала и хищников, в частности медведя гризли (Ursus arctos horribilis), несомненно самого крупного хищника Северной Америки. Этот бурый медведь обитал преимущественно на Западе, где его ареал простирался от равнин до Тихого океана, достигая на севере Аляски, а на юге — Мексики. На большей части своего ареала он был полностью истреблен, а в других местах его популяция значительно уменьшилась. По некоторым оценкам, на всей территории США, за исключением Аляски, осталось не более 1100 гризли.

Таких примеров можно привести великое множество. В целом же численность всех диких животных Северной Америки резко уменьшилась. Особенно заметно пострадали восточные и центральные районы вследствие развития там земледелия и быстрых темпов индустриализации со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности увеличением народонаселения. Даже Запад, который в силу своего горного рельефа и более засушливого климата долго оставался нетронутым, не избежал в конце концов такой же судьбы. К концу XIX в. во всем, что касалось возобновимых природных ресурсов, весь континент находился в состоянии полнейшего упадка. Естественное равновесие было повсюду нарушено, возникла угроза исчезновения большей части представителей крупных животных, непоправимой деградации целого ряда ландшафтов, а следовательно, исчезновения многочисленных видов составляющих их флору и фауну. Северная Америка является одним из самых трагических примеров разрушения естественного комплекса так называемым «цивилизованным» человеком.

3. АНТИЛЬСКИЕ ОСТРОВА

Не многие районы па земном шаре пострадали от последствий европейской колонизации сильнее, чем Антильские острова, что объясняется целым рядом причин. Прежде всего площадь всех островов архипелага, за исключением Больших Антильских островов, крайне ограничена. Поэтому животные и растения представлены здесь лишь относительно небольшими популяциями, которые по той же причине не отличаются устойчивым равновесием (быстрого восполнения потерь, что наблюдается в значительных популяциях, здесь не происходит).

Кроме того, изолированное положение Антильских островов определило возникновение узко специализированных видов, часто стенотопов15, крайне чувствительных к малейшему нарушению равновесия в экосистеме.