11.6. В дебрях когнитивных процессов

11.6. В дебрях когнитивных процессов

Таким образом, мы можем видеть, что на протяжении всей истории психологии ее раздробленность не позволяла создать единый научный язык, без которого нельзя говорить о целостной науке. Внутри каждого направления и у каждого автора создавалась своя терминология либо вкладывался разный смысл в одинаковые термины. Интересно вспомнить, что психологические термины принципиально не использовались в лабораториях И. П. Павлова, который всегда любил четкость и конкретность.

И сейчас, в начале XXI в. психология не сформировалась как наука, а остается конгломератом концепций разных авторов. Как говорится в одном из самых популярных учебников по истории психологии: «…в психологии не было ни одного подхода или определения, в отношении которых все представители этой науки высказывали бы полное единодушие. Современная психология включает в себя множество дисциплин, которые объединяет лишь интерес к поведению и природе человека, а также стремление выработать хоть сколько-нибудь единый научный подход» (Шульц Д. П., Шульц С. Э., 1998).

Автор глубоких трудов по проблеме сознания, профессор СПбГУ В. М. Аллахвердов пишет: «К сожалению, основания психологии выглядят уж слишком шаткими и противоречивыми. Не потому ли психология до сих пор чувствует себя Золушкой на Королевском балу Науки». Отметив, что число головоломок в психологии столь велико, что даже перечислить их невозможно, он продолжает: «Самое удивительное, что многие, казалось бы, бросающиеся в глаза загадки и вопиющие нелепости в их объяснении зачастую даже не замечались исследователями, спешившими как можно быстрее окунуться в бесконечную эмпирическую трясину» (Аллахвердов В. М., 2003).

Другой психолог СПбГУ В. В. Никандров, подводя итоги развитию психологии к началу XXI в., говорит по этому поводу: «…психология как научная дисциплина до сих пор не оформилась в целостную конструкцию» (Никандров В. В., 2008). Еще более резко пишет российский психолог В. М. Розин: «…психологическая наука и практика переживают перманентный кризис… Говоря о кризисе в психологии, мы имеем в виду резкое падение интереса к фундаментальным психологическим теориям, усиливающуюся критику ее основ и методологии». Автор считает, что неопределенность фундаментального понятия «психика» не позволяет психологии объяснить ряд принципиальных фактов: переживания произведений искусства, психические заболевания, сновидения, измененные состояния сознания, наблюдения эзотерической практики (Розин В. М., 1997).

Проблемы кризиса в психологии заполнили страницы научных и научно-популярных работ. Подробно причины и следствия этого кризиса были рассмотрены мною ранее (Курчанов Н. А., 2008).

Сейчас мне бы хотелось кратко остановиться на вопросе специальной терминологии, являющейся «родным» языком любой науки. В этом вопросе также следует обратить внимание на работы В. М. Аллахвердова, который особо подчеркивает терминологическую путаницу в психологии: «Привычной стала ситуация, когда сосуществуют сотни противоречащих друг другу определений одного и того же понятия» (Аллахвердов В. М., 2003).

С ним солидарен американский психолог (а до 1987 г. – также профессор Ленинградского университета) Л. М. Веккер (1918–2001), который особо подчеркивал, что за 150 лет существования научной психологии никто не смог дать однозначного определения психики (Веккер Л. М, 1998).

Долгие споры вокруг понятия психики невольно порождают вопрос – а нужен ли этот термин вообще? Где проходит граница между психикой и научением? Или одно входит в состав другого? Как разделить животный мир на «обладающих» и «не обладающих» психикой? Можно ли говорить о психике улитки, червя, медузы? Версия отдельного «ментального мира» открывает перспективы рассуждений о психике растений, бактерий и даже камней. Является ли мышление и сознание самостоятельными феноменами, или это искусственно вырванные характеристики единой психики? Как встроена в структуру психики память? Или она и есть сама психика?

В западной литературе психику часто понимают как синоним разума (mind), подразумевая под разумом сознание. Примерно так рассматривает психику и В. М. Аллахвердов, который предлагает отказаться от этого термина (Аллахвердов В. М., 1993). Автор указывает, что это типично для современной психологии: «Ключевые понятия „психика“ и „сознание“ разделены очень плохо. У многих авторов мы видим их явное или неявное отождествление» (Аллахвердов В. М., 2003).

В своих работах В. М. Аллахвердов активно и последовательно критикует традиционное выделение в психике самостоятельных процессов: ощущений, восприятий, мышления, воли, памяти, воображения и т. п. Поставив вопрос, «…осознают ли животные результат своих мыслительных операций», автор констатировал, что на него нельзя дать вразумительный ответ, при этом резонно отвергнув термин «допонятийное мышление» (Аллахвердов В. М., 2003). Значит, нельзя провести четкую границу между явлениями мышления и сознания. То же можно сказать и о памяти, которая принимает участие в работе всех когнитивных структур.

Действительно, принятая классификация психических процессов является примером эмпирической, а не естественной. Размытость границ отмеченных явлений показывает, что не стоит надеяться найти в их основе принципиально разные механизмы. Некоторые процессы (например, воля) представляют собой мифическую фикцию. Академик П. В. Симонов считал, что атрибуты воли полностью выражаются через понятия мотивации (Симонов П. В., 1987). Но можем ли мы быть уверены в том, что психика представляет собой единый процесс? Не подлежит сомнению, что именно раскрытие механизмов памяти позволит понять ее сущность.

Термин «психика» столь прочно вошел в лексикон, что от него нет необходимости отказываться, но понимать его в настоящий момент следует как метафору. Можно сказать, что этот термин дублирует понятие когнитивных процессов, которое хоть и «более научное», но не более определенное.

В. Вилюнас анализирует эту проблему, рассматривая когнитивные процессы как эволюционное развитие ориентировочных процессов. Однако автор справедливо отмечает, что поиск «инстанции», накапливающей прошлый опыт для реализации новых путей «…уводит в область спекулятивных построений». Рассматривая психику как аппарат ситуативной регуляции целенаправленного поведения, В. Вилюнас отмечает «…несостоятельность всех попыток объяснить ее онтологическую природу», но выражает уверенность в несводимости психики к физиологическим процессам (Вилюнас В., 2006).

Среди объяснений возникновения психики в эволюции не потеряла своей актуальности версия И. М. Сеченова (1829–1905) о решающем значении способности к торможению, «освободившей» организм от однозначности реакции на раздражитель.

Огромное значение имеет решение проблемы места мышления и сознания в структуре психики. Даже те авторы, которые допускают наличие мышления у животных, обычно оставляют сознание исключительно человеку. К этому вопросу мы еще вернемся в следующей главе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.