Произошла ли уже корова?

Произошла ли уже корова?

— Произошла ли уже корова? Вот тебе раз! Вы что же, сомневаетесь в ее существовании?

— В существовании — нет. А вот в том, что она настоящая, — да.

— ???

— Корова — это биоустройство, преобразующее сено и силос в молоко…

— А вы что же хотите — сразу в кефир и сметану? Чем вас, собственно, не устраивает это бедное животное?

— Не только это. И не только меня…

Осенью 1981 года исполнится две тысячи лет со дня смерти одного из величайших поэтов древности — Вергилия. Над его могилой была высечена эпитафия, сочиненная, по преданию, им самим. Вот она:

Мантуей был я рожден. Калабрией отнят. Покоюсь

в Партенопее. Воспел пастбища, села, вождей.

Автоэпитафия довольно точно передает основное содержание поэтического наследия Вергилия. Два главных его произведения — «Буколики» и «Георгики», в сущности говоря, серьезные агрозоотехнические руководства. И, представьте себе, обстоятельство это нисколько не умалило их художественной ценности: специалисты-литературоведы придерживаются даже противоположной точки зрения.

Трудно сказать, выиграла или проиграла поэзия, отказавшись от пути, проложенного великим гражданином Рима. Во всяком случае, в последующие два тысячелетия никто не пытался уже осветить проблемы разведения, кормления и содержания скота ни древним гомеровским гекзаметром, ни более поздним сладкозвучным ямбом. Зато и никому уже больше не удалось с такой силой воспеть грядущие успехи сельскохозяйственного производства, когда…

…все всюду земля обеспечит.

Почва не будет страдать от мотыг, от серпа — виноградник;

Освободит и волов от ярма хлебопашец могучий;

Шерсть не будет хитро различной морочить окраской, —

Сам, по желанию, баран то в пурпур нежно-багряный,

То в золотистый шафран руно перекрашивать будет,

И добровольно в полях багрянец ягнят принарядит.

Мчитесь, благие века!..

Как видно из приведенного отрывка, в будущее сельского хозяйства Вергилий смотрел с достаточным оптимизмом. В частности, прогноз по поводу барана, самостоятельно перекрашивающего шерсть в зависимости от пожеланий пастуха, следует признать для его времени чрезвычайно смелым. К сожалению, к нашему времени он еще не оправдался. Так что мы пока далеки от «идеального барана». Так же, впрочем, как и от «идеальной коровы»…

Но об этом позже. Ведь прежде чем начать разработку новой конструктивной схемы какого-либо устройства, инженер просто обязан убедиться в том, что традиционные методы проектирования себя исчерпали и на старой модели следует поставить точку.

Над старой «моделью» коровы человек работает уже много тысячелетий. Использованная им методика конструирования была не слишком разнообразна, но зато частенько отличалась оригинальностью. Один отечественный зоотехник писал в середине прошлого столетия: «Наш крестьянин никогда не выпустит из рук хорошей коровы прежде, чем вырастит от нее первотелку. Зато на качества быков он не обращает никакого внимания, предоставляя пастухам или своим же односельчанам держать каких угодно скверных бычишек, лишь бы сигали…»

Считалось, что если хочешь получить хорошую корову, то и «на племя» должна быть выделена первостатейная производительница. Что же касаемо до мужской половины, то какое от нее молоко? Сила — другое дело. И потому, когда мужик собирался обзавестись хорошей лошадью, то, не боясь расходов, пускался на поиски наилучшего жеребца. Особенно старался он, если назначенная на развод кобылка его (пусть даже и очень скверная) должна была жеребиться впервые; долгое время считалось, что супруг № 1 оказывает столь сильное влияние на женский организм, что в дальнейшем, несмотря на появление супругов № 2, 3 и т. д., дети все же остаются похожими на № 1.

Кстати сказать, в своих поверьях и заблуждениях русский неграмотный мужик не слишком сильно отставал от современной ему науки. Во второй половине XVIII века известный естествоиспытатель Бюффон писал, что дети наследуют у матери ту часть тела, которая начинается головой и кончается пупком. Все, что ниже, — от отца.

Почти через 100 лет после Ж. Бюффона великий Ч. Дарвин не избежал увлечения пресловутой телегонией и описал случай с лошадью некоего лорда Мортона. Отцом ее первого отпрыска был жеребец Квагга. После него она всю жизнь упрямо рожала детей его масти, несмотря на то, что первый супруг давно уже почил.

А вот еще одно оригинальное суеверие — так называемое «обглядывание». В прошлом его разделяли вполне солидные ученые. В 1864 году куратор Британского музея А. Грей демонстрировал цыпленка с клювом, похожим на клюв попугая. Это поразительное сходство он объяснил тем, что вблизи курятника жил попугай, частенько стращавший его обитателей дикими криками…

«Обглядывание», как «теоретическая» основа селекции животных, широко использовалось в средние века и даже позже.

Совсем недавно крестьяне искренне верили, что у быка и коровы черной масти может родиться рыжий теленок, если в подходящий момент корову напугать ярко-красным покрывалом… Как утверждает священное писание, находились даже люди, хитроумно пользовавшиеся подобным свойством. Согласно первой книге Моисея, Иаков, пасший белых овец и коз у некоего Лавана, заключил с ним особый договор. В соответствии с ним Иаков получал в свое пользование весь пестрый или пятнистый приплод. К огорчению владельца стада, ягнята и козлята у совершенно белых родителей рождались только пестрыми. Иаков получал желаемую окраску, подкладывая в водопойные корыта разноцветные ветки тополя, миндаля и каштана, «чтобы скот, приходя пить, зачинал перед прутьями».

Нехорошая манера «оглядывания» была присуща, как полагали старинные писатели, не только животным, но и роду человеческому. Так, например, Исидор Севильский писал: «Почему и велят некоторым беременным женщинам, дабы не родили плода подобного тому, что представляется взорам, не смотреть ни на какие уродливые морды зверей вроде песьеглавых и обезьяноподобных. Такова ведь природа у женщин, что кого увидели или представили в уме, такое и потомство произведут. Ибо животное в действиях любви внешние образы обращает внутрь; сообщает своему качеству вид тех, чьими образами оно напитано».

— Теперь я понимаю, почему у нас нет «настоящей коровы». Вас послушаешь — удивишься и тому, как это нам удалось хоть какую-нибудь буренку вывести.

— Ну, это вы слишком! Конечно, те же древне-итальянские пастухи о генетике и селекции животных и представления не имели. Но дела у них шли не так уж плохо. Это объясняется тем, что в своей практической деятельности они руководствовались не столько теоретическими трактатами, сколько знаменитым «правилом Колумеллы». В Риме Колумелла был известен как писатель и агроном. Правило его гласит: «С сельским хозяйством можно управляться без тонкостей, но оно не терпит глупости».

Большинство методов, разработанных древними селекционерами, благополучно применяется и по сей день. Вот, например, ограничение возраста животных, допускаемых к случке. Это правило в стихах Вергилия звучит так:

Срок Луцине служить и вступать своевременно в браки

Тянется до десяти, начавшись по пятому году, —

Возраст иной для отелов негож, ненадежен для плуга.

В этот, стало быть, срок, пока молодо стадо и бодро.

Пустишь быков…

Один из наиболее известных римских историков, Плиний, писал, что легендарный царь Пирр не позволял быкам и коровам спариваться до момента «совершеннолетия», то есть до 4 лет. «Быки у него были прекрасны, и порода не вырождалась», — писал Плиний. Тех же правил придерживались и в более поздние, средние века. Дарвин, например, нашел свидетельства тому, что в эпоху царствования королей Генрихов VII и VIII должностные лица в Михайлов день обыскивали конюшни и истребляли всех находящихся «в положении» кобыл, если они были моложе определенного возраста. Так правительством пресекались попытки частных владельцев заполучить как можно скорее потомство от хороших родительниц.

Надо сказать, что последний из приведенных фактов далеко не последний исторический. В 1724 году Петр I издал Манифест о развитии тонкорунного овцеводства в Малороссии (на Украине), в котором указывалось, что именно эту область «бог благословил паче иных краев нашего государства способным воздухом к размножению овец». Манифестом регламентировались все до мелочи пункты, относящиеся к разведению овец. Говорилось, в частности, чтобы «баранов припускать к овцам в одно время, а именно октября с 26-го числа, для того, чтоб овцы ягнились на траву, и отлучать овец от баранов с апреля месяца, чтоб не вовремя с овцами не сообщались, и оттого в приплоде помешательства не было».

Актуальный вопрос времени и места случки скота хорошо был знаком и Вергилию, который писал:

…Скотину знакомь с Венерой ранней весною,

Способ их мощь укреплять наилучший, однако, — Венеру

Вовсе от них отстранять, чтобы их не язвило желанье…

С этой целью быков уводят подальше, пастись их

Там оставляют одних, за горой иль рекою глубокой;

Или, в хлев заперев, у наполненных держат кормушек.

При раздельнополом и раздельновозрастном содержании животных значительно легче контролировать время случки и, что самое главное, не допускать к ней пары, недостаточно к этому подготовленные как по возрасту, так и по своей конституции. Это обеспечивает большие возможности для наилучшего подбора родительских пар и выбраковки худших особей (выбраковкой зоотехники называют технологическую операцию, которая заканчивается на мясокомбинате).

И, наконец, последнее, что было завещано современным животноводам эпохой Вергилия, — это подбор животных по их внешнему виду — экстерьеру:

…Наружность у лучшей коровы

Грозная; и голова должна быть огромной, и шея —

Мощной; до самых колен свисает кожа подбрудка.

Бок чем длинней у нее, тем лучше корова; все крупно

В ней, и ноги; рога же изогнуты, уши мохнаты.

В белых пежинах я предпочел бы корову, такую, чтобы

Держалась бы прямо и, как пойдет, следы концом

Хвоста заметала.

Нетрудно заметить, что, несмотря на «грозный» внешний вид, описываемая «идеальная корова» прямо-таки олицетворение «женственности» — конечно, коровьей. Было бы нетрудно отыскать у Вергилия и образцы «мужественности».

Какой-то древний мудрец сказал однажды: «Было бы наивным думать, что для бога (читай — Природы) небезразлично какое-нибудь из его созданий. На самом деле ему все равно, кто ты: человек или кочан капусты». А раз так и если существует (хотя бы и в нашем представлении) идеальный (физически, конечно) человек, то почему не может быть идеального кочана капусты, идеальной свиньи или идеального осла?

К вопросу об идеальности конституции (точнее — внешнего сложения, экстерьера) мы еще вернемся ниже. Сейчас же представим себе, что в большом стаде домашних животных мы из года в год подбираем «брачующиеся» пары из идеальных представителей данного рода. В этом случае больше вероятность, что и потомство таких родителей будет столь же идеальным. Лучшее сочетать с лучшим — это древнее правило скотоводов, позволившее…

— Прошу прощения, но вы ошибаетесь! Приоритет на это древнее правило не принадлежит человеку. Я, знаете ли, постоянно смотрю по телевизору передачи «В мире животных» и должен вам сказать…

— …Что это правило свято соблюдается и среди диких зверей? Вы правы. Более того, все остальные методы селекции, о которых мы говорили только что, тоже человеком не придуманы. Он «подсмотрел» их у природы.

Селекция от латинского selection — выбор — была главным занятием Природы с того самого времени, как на Земле появилась жизнь. Больше того, если бы она не заботилась неустанно о наилучшем подборе родительских пар, то вряд ли бы эта жизнь поднялась выше травы…

Одним из «изобретений» стадных животных является гарем (ничто не ново под Луной!). В зависимости от вида животных и условий их существования гарем может объединять от двух до двухсот (!) самок, подчиняющихся одному полновластному владыке. И надо сказать, что, несмотря на столь устрашающую численность «женского персонала» и отсутствие специального штата телохранителей-евнухов, эффективность гаремной организации у животных куда выше, чем при дворах падишахов. Ведь ни один из последних никогда не мог на все сто процентов быть уверенным в том, что все рожденные его женами дети действительно его собственные. А в целом ряде случаев гарем вообще являлся номинальной единицей, ибо властелин не в состоянии был почтить своим посещением каждую из его обитательниц. А вот морской котик — владелец одного из самых больших между животными гаремов в сто и более самок — может дать подобные гарантии. Правда, все свободное от супружеских обязанностей время он вынужден посвящать защите своей чести от посягательств нахальных претендентов. Драки между самцами у котиков — обычное и, главное, непрерывное развлечение. Зато уж место главы семьи обеспечено самому мужественному.

У остальных млекопитающих гаремы не столь велики. Но предбрачные драки — обычай совершенно обязательный. Для его соблюдения природа наградила оленей, туров, бизонов, антилоп и прочих копытных рогами (от врагов они отбиваются главным образом ногами), а кабана, моржа, котика и иже с ними — внушительными клыками.

Правду сказать, битвы за самку — чаще всего ритуал. Ветвистые рога оленя — оружие чисто турнирное, боковые отростки их задерживают удар вдали от тела. Природа предусмотрительна: побежденный сегодня молодой олень не будет убит старым, опытным, на следующий год он сможет взять реванш, и не исключена возможность, что станет «почтенным главой семейства».

Стадный образ жизни и гаремная семья гарантируют оптимальные сроки вступления в брак: к детопроизводству допускаются только самые сильные, крупные самцы, достигшие расцвета сил. Спустя то или иное количество лет молодым властителям суждено постареть, утратить силу, а вместе с тем и право продолжения рода. Таков непреложный закон жизни.

Что касается самок, то здесь природа поступает более тонко. Период их функционирования как детопроизводительниц регулируется деятельностью полового аппарата, который с течением времени становится все менее и менее способным к воспроизводству, к рождению себе подобных. Регулируется этот период и самим сроком жизни. В этом отношении Природа не слишком-то щедра к своим детям: она всегда заботится не о каждом индивидууме в отдельности, а о всем роде в целом. В соответствии с этим законом она безжалостно приносит в жертву интересы первого ради процветания второго. Ее лозунг: «процвесть и умереть» — выполняется неукоснительно всем живым: достиг совершеннолетия, дал потомство, воспитал его до определенного возраста, восполнил естественную убыль численности рода за счет всяческих хищников, паразитов и прочих напастей — пора и честь знать. Таким образом, между продолжительностью жизни, количеством одновременно рождающихся детей, степенью их подготовки к вступлению в жизнь, временем, необходимым для прохождения такой подготовки, существует определенная корреляционная связь. И эта связь гарантирует очень малую вероятность появления детей у отжившей свой «бабий» срок и, следовательно, ставшей неполноценной самки.

К неполноценным особям Природа вообще крайне безжалостна. Она уничтожает (элиминирует) всех обладающих малейшими недостатками, грозящими вырождением при их передаче по наследству следующим поколениям. И делает это она едва ли не с большей последовательностью и оперативностью, чем нож скотовода: ведь в более тепличных домашних условиях неполноценным по тем или иным признакам особям удается иногда сохранить жизнь и даже иногда дать потомство. В естественных условиях этого почти никогда не случается.

Раздельное содержание стад по возрасту и полу тоже не человеческое изобретение. В некоторых районах Юго-Восточной Азии обитают большие стада гиббонов. Эти приматы категорически отвергают многоженство и на всю жизнь остаются однолюбами. Последнее качество, как и всегда, дополняется крайне ревнивым отношением к особям, стремящимся проникнуть в семейное лоно со стороны. При этом ревность распространяется и на повзрослевших детей. Их изгоняют из-под отчего крова после достижения половой зрелости, и они образуют специальные «молодежные» стаи, где и находят себе подруг на всю жизнь.

Одним словом, человеку было чему поучиться у Природы. А поскольку до перехода к земледелию и скотоводству он очень длительное время сидел на полном ее иждивении, то приемы естественного отбора, ею используемые, знал очень хорошо. Поэтому когда наступила пора искусственной селекции, то он уже был вполне во всеоружии знаний.

— Хороша искусственная селекция — типичный плагиат!.. Впрочем, не примите мое восклицание за осуждение. Мне даже кажется, что нам следовало бы более внимательно подражать Природе. Это оградило бы нас от многих современных неприятностей типа загрязнения среды и…

— …И оставило бы нас на уровне каменного века! Природа слишком медлительна: для создания нового биологического вида ей нужны многие десятки тысячелетий. Человек не мог ждать так долго.

— Но позвольте! Как же это ему удалось обогнать Природу, если он пользовался одними с ней методами?

Прежде всего не следует думать, что, как только за дело селекции животных и растений взялся человек, так Природа тут же скромно отошла в сторону. Наоборот, ее влияние на формирование новых биологических типов, живущих вместе с человеком, даже усилилось. Человек лишь канализировал ее влияние, направлял его в желаемое русло, усиливал или ослаблял по собственному желанию действенность естественного отбора. Иногда это получалось даже против его воли. В этом отношении прекрасным примером могут служить такие «домашние животные», как мыши, крысы и тараканы, которых человек разводить не собирался. Между тем Природа, использовав свои методы селекции и применившись к новым условиям жизни этих симпатичных существ, вывела чрезвычайно живучие особи, которых не берут никакие химические или механические методы истребления.

За долгий период так называемой «бессознательной» селекции полезных животных человеку удалось сделать очень много. Во всяком случае, к середине XVIII столетия, когда заговорили о планомерном улучшении скота, основывающемся на научных принципах, человечество уже располагало богатейшим исходным материалом в виде древних пород скота, материалом, в значительной степени не исчерпанным и по сей день.

Породой в животноводстве называют большую группу животных, имеющих общее происхождение, сходный внешний вид (морфологические особенности), одинаковые физиологические и хозяйственные признаки. Все перечисленные свойства животные данной породы способны стойко передавать по наследству, сохраняя их в течение многих поколений.

Уже древнеегипетские барельефы 5–6-тысячелетней давности свидетельствуют о том, что жители долины Нила сумели вывести множество пород домашних животных. Так, в эпоху Древнего царства существовал обычай запрягать быков и коров в плуг, укладывая ярмо на рога. Поэтому египтяне выводили скот с большими, в виде лиры, рогами. Позже, к эпохе Нового царства, тип упряжи изменился. Исчезли и быки с красивыми рогами, скот вообще стал мельче, рога короче. Был выведен и безрогий (комолый) скот. Все это несомненные признаки тщательной и длительной селекции.

В Европе породистый скот появился значительно позднее, чем в долине Нила. В XIII веке путешествовавший по Восточной Европе Матвей Меховской писал в своем «Трактате о двух Сарматиях» о лесах, окружавших Гродно: «Диких зверей здесь больше, чем во всем христианском мире. Рощи, пустыни и леса в этой стране огромны: они тянутся иногда и на 10, 15 и даже 25 миль. По окраинам пустынь и лесов встречаются деревни и жители. Так как леса там большие, то во множестве попадаются и ловятся крупные звери: буйволы и лесные быки».

О том, как много было дичи в описываемых местах, говорит тот факт, что перед походом литовского князя Ягелло на тевтонских рыцарей он с большим отрядом ходил под Гродно. Целью была заготовка дичи для 100-тысячного войска!

Не мудрено поэтому, что в лесной зоне Европы мясное направление селекции было неперспективным. Молоко — дело другое. Но и здесь возникала проблема кормов, а потому вся задача селекции была сведена к одной — выжить. Происходил своеобразный отбор «на выживаемость». Так обстояло дело в достаточно суровых климатических условиях северной и отчасти центральной России. О скороспелости, большом убойном весе или высокой удойности здесь и речи быть не могло: скот должен был едва ли не сам добывать себе из-под снега корм.

Именно поэтому древнерусская порода крупного рогатого скота отличается низкорослостью, вид имеет крайне непрезентабельный, удои невысокие. Единственное достоинство — очень жирное молоко. И, конечно, приспособленность к северным условиям содержания!

Вопрос о праве на существование этой породы очень горячо дебатировался в течение всего XIX века. Значительное число ученых-зоотехников во главе с академиком А. Миддендорфом полагало эту породу вообще несуществующей. Проблему ее улучшения с их позиций мог решить лишь нож мясника. Исследования, однако, показали, что при всей своей непритязательности и массе недостатков русская порода при улучшенном уходе, кормлении и содержании даже без примесей кровей иностранных «улучшателей» является чрезвычайно перспективной. Перспективность эта проявляется через несколько поколений повышением удойности, роста, силы и улучшением сложения. И это, как писал один русский зоотехник в 60-х годах прошлого столетия, «при сохранении столь ценного для России качества: способности переносить лишения, довольствоваться малым количеством корма, короче — терпеть голод и холод — во всем этом она далеко превосходит все западноевропейские породы».

В степных и лесостепных областях России наиболее древней породой крупного рогатого скота был серый украинский скот (частенько его именовали также малороссийским или черкасским, а на западе — подольским). Южная Россия вообще всегда была богата и скотом и лошадьми: во-первых, из-за прекрасных пастбищ, а во-вторых, из-за соседства со степными народами. В целом соседство это было не слишком приятным — достаточно вспомнить знаменитый плач Ярославны. Но не все же половцам да татарам грабить Русь, не однажды и русские дружины возвращались из степей с победой и… скотом.

«Татарский» (вообще степной — инородческий) скот на Руси всегда ценился высоко. После победы, одержанной Дмитрием Донским, как утверждает летописец, «многи вои его возрадовашася яко обретающе корысть многу, пригнаша бо с собою много коней и верблюды и волы, им нет числа».

Степной украинский скот имел общую рабочую направленность: сильно развитые плечи и холку, глубокую плосковатую грудь, прочные передние ноги и толстую грубую кожу. Для волов последнее было особенно важно, так как работали они в шейном ярме. Главной целью селекции породы было получение именно волов, так что о молоке заботились мало. Волы были нужнее и землепашцу, взрывавшему плотную, тяжелую целину грубым плугом — сабаном, и чумаку, совершавшему ежегодные тысячекилометровые вояжи за солью, и всему степному хозяйству вообще.

Молока украинская корова давала всего 40–60 ведер в год — ровно столько, сколько нужно для вскармливания теленка. Объяснялось это не только направлением селекции, но и особенностями содержания скота. В целинной украинской степи теленок ходил «под маткой» до тех пор, пока не приспосабливался к самостоятельному существованию на подножном корму. Весьма ценной особенностью серой украинской породы была способность к откорму. Волы вообще довольствовались соломой, коровы же и телята на естественных пастбищах очень быстро «нагуливали» много мяса и жира.

Некоторые исследователи считали, и не без оснований, украинскую серую породу родоначальницей буквально всех европейских пород. Безусловно по крайней мере одно: порода эта уже в очень давние времена проникла в Венгрию, а оттуда в Италию, Францию и Германию.

Однако, безусловно, наиболее выдающуюся роль в получении высокопродуктивных современных пород крупного рогатого скота сыграла голландская порода. Создана она была в условиях, совершенно отличных от вышеописанных: мягкий умеренный морской климат, отсутствие суровых зим и отличные фландрские луга. Хорошие условия содержания и направленная селекция обеспечили голландской корове прекрасную гармоничную конституцию и высокую удойность.

На современное коневодство решающее влияние оказала древняя арабская порода лошадей, отличавшаяся удивительно стройным и красивым сложением. Европейцы познакомились с этой чудесной лошадью главным образом во время крестовых походов. Закованные в броню рыцари отправлялись в тысячекилометровые вояжи на самых разномастных лошадках, частенько напоминавших донкихотовского Росинанта.

В пустынных местностях, окружавших пресловутый гроб господень, рыцарей неоднократно бивали легкие и быстрые отряды арабской кавалерии. Лошади их в отличие от европейских (наилучшей из них породой тогда была бельгийская) не смущались ежедневными марш-бросками на 100–120 километров. При этом они довольствовались скудным кормом и редкими водопоями. Несмотря на общие неудачи, крестовые походы многим обогатили Европу, и не последней данью Востока была древняя арабская порода лошадей…

Древних пород овец было очень много. Однако главную роль в последующем развитии овцеводства сыграли испанская (или мериносовая) и каракульская, выведенная в Узбекистане.

Испанский меринос, основатель многочисленных пород тонкорунных овец, — главный виновник обогащения фабрикантов и заводчиков, развернувших европейское тонкосуконное производство в XVII–XVIII столетиях. Именно этого барана упоминал Т. Мор, когда сетовал на то, что овцы поедают людей.

Каракуль («кара гюль») означает в переводе на русский язык «черная роза». По мнению крупнейшего русского ученого-животновода П. Кулешова, понадобилось около тысячелетия для того, чтобы добиться появления на ягнятах красивых по рисунку и блестящих на свету завитков — «смушек». «Я предложил бы, — писал П. Кулешов, — самым выдающимся зоотехникам и генетикам второй раз создать эти две породы мериносов и каракулей. Я думаю, что Нобелевскую премию можно было бы отдать тому, кто подошел бы к разрешению этого вопроса, не используя крови мериноса или каракуля… Если они не будут использованы, то, я уверен, эта Нобелевская премия останется на многие столетия совершенно неприсужденной…»

Среди древних пород свиней пальма первенства, по мнению П. Кулешова, должна быть отдана китайской свинье, попавшей в Европу, вероятно, уже очень давно. Вначале она была завезена в Италию, где в помеси с местными породами стала родоначальницей неаполитанской свиньи, использованной впоследствии для выведения всех современных пород.

В общем перспективных пород животных у Европы, стоявшей накануне буржуазной и промышленной революций, было немного. Все они были малопродуктивны, но зато отличались высокой приспособленностью к местным условиям. В первый экстенсивный период развития животноводства основное внимание было направлено именно на эту приспособленность. Впоследствии, когда началась эпоха интенсификации, стали думать и о продуктивности — удоях, настригах, яйценоскости… Промышленное животноводство, обеспечивающее всем животным однотипные искусственные условия содержания в закрытых цехах комплексов, конечно, не предполагает заниматься выращиванием скота старых неэффективных пород. Но в нашей стране еще много районов, где простые пастбищные системы содержания являются экономически эффективными. И в этих условиях получить высокопродуктивную и одновременно жизнестойкую породу без использования старых пород невозможно. А кроме того, кто скажет, что несет нам будущее? Сейчас нет «моды» на свиное сало, и поэтому старые сальные породы свиней быстро исчезают. Правильно ли это?..

Недавно еще Россия имела большое количество грубошерстных романовских овец, дающих лучшие в мире овчины. Славились и другие породы — волошская, калмыцкая, гиссарская. Но вот (мода!) шерстеперерабатывающая промышленность отказалась от их услуг. В результате грубошерстные овцы уступили место тонкорунным. А итог? Исчезновение важнейших местных старинных пород овец, сокращение производства ковров (а это валюта!) и валенок, зимней одежды и обуви. Сейчас мы вынуждены ввозить грубошерстные овчины из Монголии…

«Крестьянская селекция» очень часто была направлена на многоплодие животных. Ведь для мелкого хозяйства было особенно выгодно получать сразу двойни и тройни. Именно поэтому такой многоплодной была романовская овца.

Одним словом, каждая утраченная, «ненужная» сейчас порода — это обеднение генофонда животноводства, потеря генов, могущая нанести будущему огромный ущерб.

— Скажите, пожалуйста, сколько времени пришлось потратить человеку, чтобы вырастить эти старые породы?

— Трудно сказать… Во всяком случае, счет здесь идет на тысячелетия…

— И это вы называете торопиться обогнать Природу?!

— Но ведь мы еще не окончили разговор. Современная история селекции животных не так стара, как древние породы…

В XVIII столетии отцы христианской церкви неоднократно предавали анафеме грешников — животноводов, осуществлявших на практике разведение скота приемом близкородственного скрещивания (отца с дочерьми, сыновей с матерями и т. п.), который впоследствии получил английское наименование — инбридинг. При этом святые отцы стыдливо умалчивали о евангелической легенде, по которой все люди Земли происходят всего от одной пары — Адама и Евы, а следовательно, являются братьями и сестрами.

Хотя селекция животных столь же стара, как и само животноводство, считается, что планомерное, научное проведение ее в жизнь началось лишь в XVIII столетии в Англии. Становление этой новой эпохи принято связывать с именем Р. Бэквелла (1725–1795 гг.).

Р. Бэквелл родился в имении своего отца в районе Ланкастера (Западная Англия). С 1755 года он стал помощником отца по ферме, а после его смерти занялся племенным животноводством в принадлежавшем ему стаде. Р. Бэквелл начал с овец, в короткий срок добился блестящих успехов и вывел всемирно известную лестерскую породу. Используя последовательный, «жесткий» инбридинг, Р. Бэквелл получил животных с прекрасными мясными качествами. Опыт его быстро распространился. Современники считали, что благодаря ему там, где раньше производился фунт баранины, стали производить два.

Кроме овец, Р. Бэквелл вел и селекцию крупного рогатого скота, создав прославленную породу логгорнов (дишлейский скот), он вывел отличную породу вороных рабочих лошадей для армии и сельского хозяйства. Слава селекционера была так велика и авторитет столь непререкаем, что за баранами, купленными у него, ухаживали, как за кровными лошадьми, и даже покрывали их попонами. Художники, в том числе достаточно известные, изображали баранов, коров и лошадей Р. Бэквелла на своих полотнах, и сам король Великобритании увлекся опытами «по Бэквеллу» и одаривал его своими милостями…

Р. Бэквелла, безусловно, можно отнести к числу первых революционеров в области селекции животных, хотя он и не был теоретиком. В своей практической работе он исходил из простого соображения: лучшее с лучшим должно давать лучшее. Поэтому, если ему удавалось купить хорошего барана с ярко выраженными мясными качествами и скороспелостью, то он скрещивал этого барана с его первым и вторым потомством, спаривал полученных от него братьев и сестер и в конце концов добивался блестящих результатов. К концу жизни он стал главой школы селекционеров-животноводов, к которой принадлежали такие известные впоследствии специалисты, как братья Коллинги, Бэтс и др. Именно Коллинги на рубеже XVIII и XIX веков создали знаменитую дюргамскую короткорогую породу скота, так называемых шортгорнов. Идя по пути, проложенному Р. Бэквеллом, Коллинги практиковали невиданный ранее инбридинг в течение нескольких поколений (бык Фаворит, например, спаривался последовательно со своей матерью, дочерьми, внучками, правнучками и праправнучками).

К середине XIX столетия появились, однако, весьма серьезные сомнения в полезности последовательного жесткого инбридинга. Одним из первых ученых, выступивших против него, был Ч. Дарвин. Он писал: «Постоянные, продолжающиеся в течение нескольких поколений скрещивания между близкими родственниками, если они содержатся в одних и тех же условиях, почти всегда ведут к уменьшению роста, слабости или бесплодию».

Вывод Ч. Дарвина основывался исключительно на наблюдениях над домашними животными. С того момента, когда великий естествоиспытатель написал цитированные строки, прошло более 100 лет. Однако спор между сторонниками и противниками инбридинга в животноводстве не утихает. Исследования, проведенные в последние десятилетия, показали, что полный, длительно осуществляемый инбридинг действительно приводит к ухудшению потомства: снижает плодовитость, вес, рост, приводит к аномальностям (уродству). В то же время отмечается, что умеренный инбридинг, в процессе которого закрепляются положительные черты родителей в потомках, дает безусловно положительный эффект. В настоящее время подавляющее большинство специалистов-животноводов полагает, что чередование умеренного инбридинга с дальнеродственным скрещиванием (аутбридингом) оптимально в целях получения высокопородного скота и птицы. Это мнение подтверждается и известными теоретическими положениями современной генетики.

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, почему природа предпочла двуполый путь размножения (для подавляющего большинства живых существ на Земле) методу бесполого продолжения рода?

Факт почти полной сексуализации всего животного мира на нашей планете объясняется, с точки зрения большинства биологов, необходимостью участия в естественном отборе как можно более разнообразных особей, получающихся в результате размножения. А большая разнообразность достигается при объединении в одной особи генетических особенностей двух родителей. При бесполом размножении генетической рекомбинации не происходит, в связи с чем среди животных отклонения от традиционного полового способа размножения очень редки.

Таким образом, снизив число особей, способных давать потомство, вдвое, то есть допустив определенное расточительство исходного материала при двуполом размножении, природа получила взамен возможность более широкого выбора (отбора) среди более разнообразных по генотипу особей одного и того же вида. Вид животных, практикующих дальнеродственное скрещивание (аутбридинг), более приспособлен к колебаниям внешних условий, изменениям среды обитания. Следствием подобного типа размножения является полиморфизм (генетики в данном случае говорят о гетерозиготности).

Можно ли на основании этого сказать, что инбридинг вреден, а аутбридинг полезен? Нет. Дело в том, что гетерозиготность, являющаяся следствием дальнеродственного скрещивания, приводит к накоплению наследственной (генотипической) изменчивости и расширению возможностей отбора. Но тогда, когда выбор уже сделан и условия внешней среды стабилизировались, инбридинг (равнозначный самооплодотворению) способен успешно конкурировать с аутбридингом. Усиливая в этом случае естественный отбор в отношении вредных, неблагоприятных генов, он приводит в конце концов к закреплению наиболее оптимального типа животного данного вида (фенотипа).

В общем же, как видим, инбридинг вовсе не является изобретением Бэквелла. Мало того, что он мог и ранее применяться (сознательно или бессознательно), задолго до появления на земле человека Природа разработала сложную систему, регулирующую соотношение близко- и дальнеродственных связей внутри сообществ животных.

Существует, например, один очень результативный метод инбридизации. И, надо сказать, Природа вовсе не так уж редко практикует его в своей деятельности. По-видимому, именно его имела в виду Библия с нашумевшей историей о Ное и его ковчеге. Как известно, в «оные времена разверзлись хляби небесные» и начался всемирный потоп. Всего по одной паре существ «чистых» и «нечистых» удалось увезти предприимчивому старику Ною в своем самодельном лайнере.

Катастрофы на Земле — явление вовсе не редкое. Чаще всего они имеют локальный характер, хотя могут охватывать достаточно большую территорию. В результате гибнут огромные массы животных, а целые крупные популяции или даже виды оказываются под угрозой полной гибели. Численность популяции падает до минимума… И, как ни странно, это может оказать положительное влияние на последующую судьбу вида. Генетики говорят в таком случае, что эволюция вида «проходит сквозь узкое бутылочное горлышко».

В результате резко, катастрофически быстро изменившихся внешних условий в живых могут остаться лишь наиболее сильные или обладающие случайно возникшими защитными приспособлениями особи. Дальнейшее их размножение в условиях самого жесткого инбридинга закрепляет эту приспособленность и дает начало новому поколению с лучшими в данных условиях качествами. Примеры? Пожалуйста.

При заселении Новой Зеландии количество первоначально завезенных туда животных (как и у Ноя) было минимально: всего одна-две пары. Это, однако, не повредило их процветанию и сделало страну одной из наиболее развитых в области животноводства.

В пустынях Африки и полупустынях Австралии существует множество небольших водоемов, в которых тысячелетиями не переводится рыба. Между тем периодически из-за засух численность рыб в отдельных водоемах падает буквально до нескольких штук.

И, наконец, последнее: по всеобщему убеждению ученых, миллионы золотистых хомячков, обитающих в лабораториях всего мира и живущих в наших квартирах, являются потомками всего-навсего одной самки.

Период прохождения через «бутылочное горлышко» получил название «генетической революции». Именно к этой революции и прибегли в свое время Р. Бэквелл и его школа: они преднамеренно и многократно пропускали некоторое количество домашних животных через узкое «бутылочное горлышко», добиваясь закрепления найденных ими полезных для человека признаков. Природа делает то же самое: в условиях генетической революции преимущество получают только наиболее жизнеспособные в новых условиях гены. Или, как говорят генетики, в этих случаях «солист оказывается более выгодным, чем хорошо смешивающийся ген».

— Это интересно, но не все объясняет. Ведь сколько ни отбирай «на развод» наилучшие пары из данного вида — ничего нового все равно не получишь.

— Верно. Кстати, И. Мичурин почти всю свою жизнь упрямо называл себя «оригинатором» и крайне непочтительно отзывался о селекции, полагая ее «делом низким для оригинатора». Объясняется это тем, что слово selection переводится как «выбор». А вы сами говорите: сколько ни выбирай…

«Инбридинг Бэквелла» — это, как говорят животноводы, наиболее острый метод разведения породы «в себе». Пользуясь им, можно закрепить наследственность, поставить породу «на ноги», увеличить ее численно. Но создать новый тип или тем более новый вид домашнего животного нельзя. Для этого нужно нечто иное…

Современное разведение животных практикует два основных метода: чистопородное (разведение «в себе») и скрещивание. Инбридинг относится к первому. Однако для разведения «в себе» вовсе не обязательно подбирать родительские пары, состоящие в близком родстве, достаточно черпать их из числа лучших представителей данной породы. Скрещивание же означает, что родительские пары берутся от разных пород (межпородное скрещивание) или даже от разных видов (межвидовое). В первом случае могут быть получены новые породы, во втором — новые виды животных, так называемые гибриды. Это обстоятельство, кстати говоря, люди понимали уже очень давно. Упоминавшийся выше Исидор Севильский писал: «Трудолюбие человека сводит для размножения различных животных, и таким образом путем прелюбодейного смешения изобретается новая порода».

Подавляющее большинство культурных растений и домашних животных имеют гибридное происхождение. В древности гибридизация первично одомашниваемых видов осуществлялась стихийно, по мере того как человек расселялся по планете. В новых местах жительства приведенные пастухами животные встречались с другими близкими им видами — как домашними, так и дикими или полудикими. Нередко «плоды любви случайной» оказывались не только жизнестойкими, но и способными давать потомство, более приспособленное к новым условиям обитания, или обладали другими полезными для человека свойствами. Очевидно, что в истории собаки, свиньи, лошади и других спутников человека подобных случайностей было очень много.

С течением времени, однако, человек был вынужден оградить свои стада от «свободной любви». Дело в том, что при межвидовом скрещивании потомство частенько оказывалось чрезвычайно разнородным, со значительным количеством «брака», то есть со свойствами, скотоводу ненужными. С этого времени и началась эпоха чистопородного разведения, и лишь в последнее время вновь наметилось — но теперь уже вполне сознательно — стремление к гибридизации и межпородному скрещиванию животных.

Некоторые из старорусских пород крупного рогатого скота были выведены, по всей вероятности, из местного исходного материала путем разведения «в себе». К числу их можно отнести одну из самых знаменитых пород — холмогорскую (по названию одного из уездных центров Архангельской губернии). Холмогоры славились скотом еще в XV веке. А когда сюда приехал Петр I, то «холмогорское гражданство в почесть царю сверх хлеба-соли поднесло двух великорослых быков».

Полагают, однако, что высокие молочные качества холмогорского скота объясняются, по крайней мере частично, примесью голландской породы, которая могла попасть в эти края во второй половине XVI века, после открытия Архангельского порта. По этому поводу в специальной литературе было немало бурных споров. Безусловно все же, что если даже факт прилития иноземной крови к уже сформировавшейся в основном холмогорской породе и имел место, то он никак не мог «поглотить» ее. Скорее всего произошло так называемое «вводное скрещивание».

Да и не мудрено: избалованный мягким климатом фландрских побережий голландский скот никак не мог бы адаптироваться на суровом русском севере даже и в том случае, если бы эта адаптация произошла путем полного переливания чужой крови в «туземные» жилы. Вероятно, произошло другое: местная, в общем удовлетворительная по своим качествам порода нуждалась в усилении наиболее ценных ее свойств (например, молочных) и некоторых, так сказать, исправлениях. В этом несколько хороших голландских быков-производителей помочь ей действительно могли.

Подобный метод вводного скрещивания практикуется и в настоящее время. Заключается он в однократном скрещивании представителей двух пород. Из получающейся помеси отбирают самок с признаками породы-улучшателя и спаривают их с лучшими особями мужского пола из породы, назначенной к исправлению. Подобную операцию производят в одном или, максимум, в двух поколениях, после чего уже начинают разводить породу «в себе».

В СССР методом вводного скрещивания был значительно увеличен рост у многих пород лошадей, вес животных, принадлежащих к холмогорской, тагильской, красной степной и калмыцкой породам, жирномолочность черно-пестрого скота и т. д. Скрещивание этих пород производили как между собой, так и с «иностранцами»: шортгорнами, джерсейской и другими породами.

Конечно, описанный метод не позволяет коренным образом изменить породу, оставив в ней одно какое-либо ценное качество. Когда необходимо достигнуть последнего, прибегают к поглотительному скрещиванию. По выражению П. Кулешова, в использовании именно этого метода и таился секрет выдающихся животноводов всего мира: «Небольшое число культурных или универсальных пород было использовано на неулучшенных породах местного значения, чтобы привить на старые пни новые ростки и получить этим путем более полезные породы».

Подобная операция полного омоложения «старых пней» часто имеет огромное значение. Дело в том, что «пни» эти очень глубоко пустили корни в почву, приспособились тысячелетней эволюцией к данным условиям обитания. Но по старости или малопродуктивности пользы от них немного. Что же, корчевать их?

Работы русских и советских животноводов доказали, что поглотительным скрещиванием старый «пень» можно превратить в «цветущее дерево». Скрещивая местный малопродуктивный скот с симментальским (швейцарским по происхождению), удалось создать во многих районах нашей страны большие массивы «симментализированного» скота. Тем же самым способом в течение последних 40 лет в СССР очень большие стада грубошерстных овец были преобразованы в тонкорунные и полутонкорунные. Весьма удачными оказались попытки скрещивания курдючных неприхотливых среднеазиатских овец с баранами тонкорунных пород. Итогом их было появление породы с хорошей шерстью и курдюком, позволяющим жить в тяжелых условиях отгонного овцеводства полупустынных областей страны. Аналогичные успехи достигнуты в свиноводстве и в ряде других областей… Но, к сожалению, не везде. Поглотительное скрещивание — процесс не всегда контролируемый. Иногда, вместо того чтобы на старом «пне» появились молодые побеги, получают обратный эффект: «ветки» остаются старыми, «плоды» на них худосочные, зато «корни» оказываются омоложенными. А это уже плохо. Более 30 лет в нашей стране проходила поглотительная симментализация якутского скота. И что же?