11.1. Социальная функция агрессивности

11.1. Социальная функция агрессивности

Симпатическая нервная система, выбрасывая адреналин, резко повышает активность, ускоряет бег, усиливает обороноспособность, решительность. Ее антагонистом является центральная нервная система, которая уравновешивает порыв спокойствием, выдержкой, здравым смыслом. Короче говоря — она сдерживает.

Каждая половина мозга имеет большие резервы функциональных способностей. Действительно, некоторые люди, у которых была удалена почти половина мозга из-за врожденных кист, почти не проявили утраты так называемых высших функций, обычно связываемых с мозгом — как, например, интеллект, память, способность планировать. Но кора сдерживает.

Коты с удаленной корой мозга не меняют «личностных особенностей». Дружелюбные, ласковые животные продолжают мурлыкать и проявлять привязанность после удаления коры; более агрессивные, неприручаемые сохраняют злобность. Но и те и другие реагировали на угрозу или боль немедленной взрывчатостью. Щипание хвоста, обдувание морды, появление кота-соперника рассердило бы любого кота, но кот, лишенный коры, нападает так яростно и свирепо, что это возможно лишь при бесконтрольности лимбического мозга.

Потребности человеческой общины многообразны. Драчливость — ценное свойство воина, а в обычной жизни подобные виды агрессивности легко направляются на спорт и игры, в которых страсть к превосходству над другими находит свое безвредное проявление. Но смелый охотник, храбрый воин, бесстрашный рыцарь — все это отчасти биологические, отчасти созданные воспитанием типы, которые могли распространяться и индивидуальным, и групповым отбором, а проявление, разумеется, зависело и от среды, воспитания, ценностных параметров.

Социальная функция феодала-рыцаря сложна. Он мог быть и был жестоким, властным и властолюбивым. Но он каждоминутно был готов к бою не на живот, а на смерть, он должен был быть прекрасным наездником и бойцом в пешем и конном строю, он должен был мчаться на коне на ряды врага впереди своего отряда; малейший признак робости, трусости не только покрывал позором и его, и его род, но и почти сразу лишал всех владений. Он должен был всегда вести себя вызывающе. В жизни животных огромную роль играют демонстрационные действия: животные принимают угрожающую позу, раздуваются, ставят шерсть дыбом. По существу совсем беззащитная плащеносная ящерица подымает веером воротник, раз в пять превышающий по диаметру морду, широко раскрывает пасть и шипит; все это чистейший блеф, и если враг не испугается, ящерице остается только бегство. Однако в огромном большинстве случаев подобные отпугивающие демонстрации достигают цели. Но и средневековый рыцарь был обречен на постоянное демонстрирование своей драчливости с той разницей, что демонстрация часто превращалась в настоящий бой. Маршал Ланн как-то сказал: «Гусар, который в 30 лет не убит или не искалечен, не гусар, а дерьмо». Он был тяжело ранен при Абукире и при Пултуске, а при Асперне, в 40 лет, убит. Средневековый рыцарь обычно погибал много раньше. Но ничем не сдерживаемая йо отношению к низшим заносчивость и зверство феодалов наложили свой отпечаток на весь психологический облик горожан и селян средневековой центральной и западной Европы, точнее Германии, Франции, Испании; не случайно, может быть, феодалы и дворянство этих стран обычно не блистали выдержкой и мышлением. Иначе сложилось дело в Англии, где феодалы были пришельцами-завоевателями. В ответ на их бесчинства появился длинный лук — орудие простолюдина и источник его собственного достоинства.

В Германии, Франции, Испании феодал и дворянин мог обращаться с горожанами и селянами, как со скотиной. В Англии буйствовавшего феодала или дворянина ждала стрела не только Робин Гудов, но и любого простолюдина, стрела, пробивающая любые латы. Эти стрелы и длинный лук, победивший при Кресси, Пуатье и Азенкуре, породили английский национальный характер, благодаря которому явилась Великая хартия вольностей и впервые был обезглавлен зазнавшийся король, уничтожена Великая Армада и сложен национальный гимн:

Англия, Англия, правь волнами Британцы никогда не станут рабами.

Социальные условия, производственные отношения не только определяют идеологию, они определяют и направления социального отбора, которые путем обратных связей в свою очередь модифицируют и производственные отношения.