Животные и бессознательное

Животные и бессознательное

Часто дарвинистам приписывается взгляд на секс, имеющий безупречный смысл для объяснения поведения животных, имея в виду — иных, чем человек. Люди могут снисходительно смеяться над самцом индюка, который пытается совокупиться с бледной копией головы самки, но если вы затем заметите, что многие человеческие самцы регулярно возбуждаются от двумерных изображений голых женщин, эти же люди не увидят связи. По крайней мере, мужчина всегда точно осознаёт, что он смотрит на всего лишь фотографию; его поведение может быть умилительным, но не смешным. Может быть это и так. Но если он «знает», что это фотография, почему он так возбуждается? И почему женщин так редко возбуждают до мастурбационного бешенства фотографии мужчин?

Протесты против объединения людей и индюков под одним дарвинским правилом имеют свои основания. Да, наше поведение находится под тонким, вероятно более «сознательным» контролем, чем поведение индюка. Мужчины могут решить не возбуждаться чем-либо, или, по крайней мере, могут решить не смотреть на то, что их заведомо возбудит. Иногда они даже остаются верны этим решениям. Впрочем, индюки тоже могут демонстрировать что-то похожее на подобные «решения» (индюк, на которого охотится человек с ружьём, может решить, что сейчас не время для романтики). И это, конечно правда — сложность и тонкость альтернатив, доступная людям, не имеет конкурентов в животном царстве. Поэтому люди также характеризуются как существа, способные к долговременному планированию.

Это всё выглядит очень логично, и в каком-то смысле это так и есть. Но это не опровергает эволюционные выводы. Для психолога может показаться очевидным, что эволюция рефлексивного, самоосознающего мозга освободит нас от базового диктата нашего эволюционного прошлого. Для эволюционного биолога, очевидным является совершенно противоположное — что человеческий мозг эволюционировал не для того, чтобы изолировать нас от правил выживания и репродукции, но для того, чтобы следовать им более эффективно, более точно. Мы произошли от видов, самцы которых силой овладевают самками; сейчас самцы нашего вида шепчут самкам разные приятные глупости, и шептания вполне могут подчиняться той же самой логике, что и насилие — логике манипулирования самкой в интересах самца, и эта форма манипулирования служит той же функции.

Базовые выводы естественного отбора исходят из более старых, внутренних частей нашего мозга и преломляются в новых сплетениях нейронов. Эти новейшие сплетения никогда бы не возникли, если бы это не было связано с базовой линией естественного отбора.

Конечно, много воды утекло с тех пор, когда пути наших предков разошлись с путями предков больших обезьянами, и можно себе представить изменения в эволюционном контексте, которые выделили бы нашу линию поведения из логики, которая определяет романтические интересы самцов и самок у многих видов. Не забудьте о морских коньках, морских бекасах, панамской ядовитострелой лягушке, и мормонском сверчке, с измененными половыми ролями.

И вот пример менее радикальный, но немного более близкий к нам. Это гиббоны, другие наши обезьяньи родственники, предки которых попрощались с нашими предками около 20 миллионов лет назад. В какой-то момент эволюции гиббонов, обстоятельства начали поощрять большой родительский вклад самцов. Самцы регулярно появляются рядом и помогают заботиться о детенышах. В одном из видов гиббонов самцы даже носят детенышей, временами и не осознавая, для чего. И если уж говорить о брачной гармонии, пары гиббонов громко поют дуэтом по утрам, рекламируя свою семейную стабильность для информирования претендентов на разрушение этой идиллии.

Наконец, самцы человека, как известно, тоже заботятся о младенцах и остаются с семьями. Возможно ли, что за последние несколько миллионов лет с нами, как и с гиббонами что-то произошло? Изменились ли сексуальные запросы мужчин и женщин до такой степени, что моногамный брак стал разумной целью?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.