Самоанские викторианцы

От дихотомии мадонны-шлюхи долго отмахивались как от отклонения, одного из патологических продуктов западной культуры. В частности, викторианцы, с их чрезвычайным акцентом на девственности и громком презрении ко внебрачному сексу, несут ответственность за взращивание и даже изобретение многих патологий. Только мужчины во времена Дарвина были более свободны в сексе, чем были подобны мужчинам в незападных, сексуально либеральных обществах. Как всё изменилось!

Неприятность в том, что те идиллические, незападные общества, скорее всего существуют только в умах дезинформированных (если не ангажированных) академиков. Классический пример — Маргарет Мид, одна из нескольких видных антропологов, реагировавших в начале 20-го века на политические злоупотребления дарвинизма, подчеркивая гибкость человеческого вида и утверждая, что у людей уже практически отсутствуют врождённые поведенческие тенденции. Самая известная книга Мид, "Совершеннолетие на островах Самоа", произвела сенсацию при её появлении в 1928 году. Казалось, она нашла культуру, почти лишённую многих западных пороков: иерархии статусов, бурного противоборства и всех видов бесполезных страстей вокруг секса. Здесь на островах Самоа Мид написала, что девочки отсрочивают брак на "так много лет свободных любовных ласк, насколько это возможно". Романтичная любовь, "как это наблюдается в нашей цивилизации" связанная с идеями "исключительности, ревности и вечной преданности", просто "не имеет места на островах Самоа". Что за замечательное место!

Трудно преувеличить влияние результатов Мид на умы двадцатого века. Утверждения о природе человека всегда сомнительны, и уязвимы в случаях открытий даже единственной культуры, где каких-то фундаментальных элементов не наблюдается. Многие в двадцатом веке встречали такие утверждения единственным вопросом: "А есть ли это на Самоа"?

В 1983 году антрополог Дерек Фриман издал книгу, названную "Маргарет Мид и острова Самоа: Создание и крах антропологического мифа". Фриман провел почти шесть лет на островах Самоа (Мид провела девять месяцев и вначале не говорила на местном языке), и был хорошо осведомлён об их предшествующей ранней истории, до контакта с Западом, который многое изменил на островах.

Его книга повергла репутацию Мид как крупного антрополога в большое замешательство. Он изобразил её как прибывшего на острова Самоа наивного двадцатитрёхлетнего идеалиста, погрязшего в модном культурном детерминизме, предпочитавшего не жить среди аборигенов, и затем, будучи зависимой от намеченных интервью, бывшей обманутой самоанскими девочками, которые, играя, ввели её в заблуждение. Фриман атаковал данные Мид по всему фронту — предположение о слабости статусной конкуренции, простое счастье Самоанской юности — секс для текущих потребностей, подразумеваемое незначительное значение ревности и мужского собственничества, кажущееся безразличие мужчин к дихотомии мадонны-шлюхи.

При близком, пункт за пунктом, рассмотрении результатов Мид, оказалось, что они менее радикальны, чем её глянцевые, разрекламированные обобщения. Она признала, что самоанские мужчины испытывали определённую гордость при завоевании девственницы. Она также отметила, что каждое племя имело церемониальную девственницу — девочку "благородного происхождения", часто дочь вождя, которая тщательно охранялась, перед самим браком вручную лишалась девственности, а кровь её гимена была доказательством её чистоты. Но Мид настаивала, что эта девочка была отклонением, "исключением из свободного и легкого экспериментирования", которое было нормой. Родители более низкого ранга "удовлетворенно игнорируют" сексуальное экспериментирование их дочерей. Мид согласилась почти перед смертью, что проверка девственности «теоретически» выполнялось "на свадьбах людей всех рангов", но она сочла церемонию незначимой, от которой участники легко и часто уклонялась.

Фриман поднял массив более спокойных наблюдений Мид и указал на некоторые вещи, на которые она не сумела должным образом обратить внимание. Он писал, что ценность девственниц была настолько велика в глазах достигших брачного возраста мужчин, что за юной женщиной любого социального ранга следили её братья, которые "бранят, и иногда бьют" её, если обнаружат её с "мальчиком, подозреваемым в наличии намерений лишить её девственности". Подозреваемый же мальчик "подлежал нападению с большой свирепостью". Молодые люди, которым не везло с женщинами, иногда добывали партнёршу, подкравшись ночью, и насильственно лишали её девственности, а затем угрожали раскрыть ее порченность, если она не согласится на брак (возможно, в форме тайного бегства — вернейшего способа избежать проверки девственности). Невеста, которая в день свадьбы не оказалась девственницей, подлежала публичному осуждению и характеризации как шлюхи.

В анналах исследователей Самоа одна лишенная девственности женщина описана как "распутная женщина, подобная пустой раковине, брошенной в морской отлив"! Песня, исполняемая при церемонии лишения девственности содержит примерно следующее:

Все другие не сумели достичь входа,

все другие не сумели достичь входа….

Он первый впереди,

он первый впереди

O, будь впереди…

Всё это — отнюдь не признаки сексуально либеральной культуры.

Теперь ясно, что некоторые из предположительно западных пороков, что Мид нашла отсутствующими на островах Самоа, были возможно, подавлены именно западным влиянием. Фриман отметил, что миссионеры добились, чтобы проверка девственности была менее публичной, выполнялась бы в помещении и за ширмой.

Сама Мид писала, что в былые времена, если церемониальная девственница в момент свадьбы оказывалась не девственницей, то "её родственники женского пола набросились бы на неё, били камнями, уродуя, и иногда смертельно травмируя девочку, опозорившую их дом".

То же самое с Самоанской ревностью, которая, как подчёркивала Мид, была так приглушена западными стандартами под влиянием европейцев. Мид писала, что муж, заставший свою жену в процессе прелюбодеяния, мог бы быть умиротворён безвредным ритуалом, который, как она утверждала, заканчивается в атмосфере дружелюбия. Обидчик мужа должен был привести мужчин своей семьи, сесть рядом с домом оскорблённого мужа с мольбами и предложениями искупляющих подарков, пока ожидаемое прощение не будет получено; все зароют топор войны к обеду. Конечно, замечала Мид, в былые дни оскорблённый мужчина мог взять дубину и вместе с родственниками пойти убивать всех безоружных.

То, что насилие стало менее распространённым под христианским влиянием, это конечно завет человеческой гибкости. Но если мы хотим понять сложные параметры этой гибкости, мы должны прояснить себе ту основу, на которую ложатся наши «изгибающие» воздействия. Снова и снова Мид, наряду с целой когортой культурных детерминистов середины двадцатого века, была опровергнута.

Дарвинизм помогает навести порядок в записях. Новое поколение антропологов-дарвинистов расчёсывает старые этнограммы и проводит новые полевые исследования, находя вещи, которые прошлые антропологи не подчёркивали или даже не замечали. Вырисовывается много общих черт "природы человека", и одна из наиболее жизненных — дихотомия мадонны-шлюхи. В экзотических культурах от островов Самоа до Mangaia и земель Аче в Южной Америке, уж кого-кого, а женщин с репутацией чрезвычайно промискуитетных мужчины активно избегают в планах долговременных отношений.

Анализ фольклора также показывает, что полярная альтернатива "хорошей/плохой девочки" — это вечно повторяющийся фольклорный образ и на дальнем востоке, и в исламских странах, в Европе, и даже в доколумбовой Америке.

Тем временем, в лаборатории психологии Дэвид Басс нашёл свидетельства того, что мужчины качественно различают краткосрочных и долгосрочных партнёрш. Признаки промискуитетности (короткое платье или агрессивный язык телодвижений) делают женщин более привлекательными для краткосрочных отношений и менее привлекательными для долгосрочных. Признаки отсутствия сексуального опыта срабатывают более косвенно. Пока же гипотеза о том, что дихотомия Мадонны-шлюхи является (по крайней мере — в какой-то степени) врождённой моделью поведения, опирается на достаточно прочную теорию, а также, хотя и не исчерпывающие, но всё же имеющиеся антропологические и психологические свидетельства.

Опытные матери во все эпохи предупреждали дочерей, что будет если у мужчины сложится впечатление о ней как о девочке "некоего сорта" — он не будет уважать их больше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.