Глава десятая Еда до одури

Глава десятая

Еда до одури

О том, как (не) закормить себя до смерти

22 апреля 1981 года 52-летний возчик из Стокгольма проглотил содержимое бутылочки с предписанными ему врачом пилюлями опиума. Позже мистер Л., как его впоследствии стали величать, был найден домовладельцем и отправлен в больницу. Тамошний персонал со всем рвением принялся использовать обычные при передозировке лекарственных средств инструменты – включая воронку, длинную гибкую трубку и теплую воду: для уменьшения концентрации вещества и последующего вывода его из организма. Метод принудительного промывания желудка известен и в наши дни. Однако в медицинском заключении говорилось просто о «промывке желудка». Такая формулировка создает несколько облегченное представление об изяществе проделанной с человеком процедуры – как если бы желудок мистера Л. был чем-то вроде кофточки, которую требовалось немного освежить. Вряд ли дело обстояло подобным образом. Пациент то и дело норовил сползти со стула, едва не теряя сознание, но врачи снова и снова накачивали его желудок водой. Последний будто только и ждал новой порции, что и подсказало медикам, в чем тут дело. Мистер Л. дал течь.

Если вы считаете еду механическим актом, во время которого что-то попадает в рот, а затем проваливается вниз по пищеводу, то можете сказать, что, проглотив опиумные таблетки, бедняга Л. объелся до смерти. В общем-то, иного способа довести себя до смерти с помощью еды просто нет. Может ли пища разорвать желудок при его переполнении? Это практически невозможно, ибо мешает совокупность защитных рефлексов. Когда желудок человека растягивается более определенного объема – чтобы принять в себя праздничный обед, или побольше шипящего и пенящегося пива, или много-много воды, заливаемой усилиями шведских медиков, – особые рецепторы в его стенках начинают отсылать сигналы в мозг. Тот, в свою очередь, заключает, что уже достаточно и пора остановиться. И в тот же момент разжимается нижний сфинктер пищевода – происходит отрыгивание. А сфинктер в верхней части желудка на короткое время расслабляется[123], давая выход газам и вызывая у человека ощущение облегчения и спокойствия.

Может ли пища разорвать желудок при его переполнении? Это практически невозможно. Когда желудок человека растягивается более определенного объема – чтобы принять в себя праздничный обед, или побольше шипящего и пенящегося пива, или много-много воды, заливаемой усилиями шведских медиков, – особые рецепторы в его стенках начинают отсылать сигналы в мозг. Тот, в свою очередь, заключает, что уже достаточно и пора остановиться.

С позиций нашей природы, подобные «дисциплинарные меры» вполне оправданны. «Многие из нас, не исключая и меня самого, время от времени дорываются до еды так, что сам черт не угонится, – говорит эксперт по диспепсии Майкл Джонс, гастроэнтеролог и профессор медицины Университета содружества Виргинии. – Может быть, дело в стрессе, который мы заедаем. Или в чем-то, подобном вечному лепету: знаете, знаете, всему виной тот чертов лимонный пирог, ну никак было не оторваться». Предупредительные знаки, говорящие об опасности, совершенно очевидны: боль, приступы тошноты, и наконец – финальное предостережение в стиле крещендо – рвота. Здоровый желудок поджимается снизу вверх и опорожняет себя задолго до того момента, когда его стенки могли бы прорваться.

Если только не появится нечто, в некоторых случаях нарушающее действие отлаженного механизма. В случае мистера Л. в дело вмешался опиум. Пациент «показывал сильные позывы к рвоте», – писал Альгот Кей-Альберг в немецком медицинском журнале по поводу результатов вскрытия мистера Л. Однако несчастный просто не смог реализовать это стремление. Кей-Альберг был профессором медицины в местном университете и славился своей дотошностью. Я наняла переводчицу по имени Ингеборга, попросив прочитать этот текст мне вслух. Описание желудка мистера Л. и десятка параллельных друг другу внутренних разрывов занимает две с половиной страницы. В некоторых местах Ингеборга приостанавливалась и отрывала глаза от текста. «Итак, я полагаю, промывочные воды не нашли выхода наружу».

Мистер Л. в практике Кей-Альберга был первым больным, погибшим от разрыва желудка. Этот случай, как писал профессор, «занимает особое место в научной литературе». Медицине, следовал вывод, необходимо разобраться в случившемся, дабы лица, осуществляющие промывание желудка – в том числе и принудительное, – впредь отдавали себе отчет в опасности, грозящей пациенту. Что имело ключевое значение: общий объем воды или сила, с которой она накачивалась? «Чтобы получить более ясную картину, – продолжает Кей-Альберг, – я намерен провести опыты на мертвых телах». Ингеборга издала какой-то странный звук. «Опыты эти будут проведены мной в достаточном количестве». Невостребованные трупы Стокгольма, общим числом в 30 (максимум того, что нашли для начала), были доставлены в лабораторию к Кей-Альбергу и размещены на стульях в «полусидячем положении». В данном месте возникает выраженное желание понять, насколько ученый стремился воспроизвести все детали. Положение кадавров должно было имитировать позу мистера Л. во время процедуры? Или же за этим просматривалось затруднение, связанное с тем, что мертвые тела не так-то просто расположить в прямосидящем положении?

Кей-Альберг установил: если неисправны природные механизмы, позволяющие желудку освобождаться от избытка газов или чего-то другого – в случае, когда человек находится в наркотическом оцепенении или просто умер, – его разрывает объем воды в три-четыре литра (или около галлона). Если воду накачивать не спеша и с меньшим напором, то желудок может вместить от шести до семи литров.

Медленно, очень медленно и постепенно, наука начала постигать и желудок живого, находящегося в ясном сознании человека. В 1929 году в Annals of Surgery был опубликован обзор случаев спонтанного разрыва стенок желудка – когда они капитулировали без участия внешней грубой силы и не по причине внутренней болезненной слабости. Четырнадцать человек, несмотря на наличие природной «сливной системы» организма, умудрились довести себя едой до смерти. И наиболее опасным для них оказалось то, что обычно рассматривается в последнюю очередь – бикарбонат натрия (он же – пищевая, или пекарская, сода и ключевой ингредиент Алка-Зельтцера).

Достаточное количество человек, умудрились довести себя едой до смерти

Пищевая сода приносит облегчение сразу двумя способами: нейтрализуя избыточную кислоту желудочного сока и создавая газ, активирующий TLESR. (Раздувающие желудок газы могут возникать и благодаря активно ферментированным пище или напиткам, хотя и не очень часто. Сводные данные Annals of Surgery включают одного несчастного, убитого «слишком молодым пивом, в котором не перебродил избыток дрожжей», а также еще двоих, коих прикончила кислая капуста.)

Сравнительно недавно о примечательном случае сообщили два эксперта из округа Майами-Дейд, Флорида. Страдавшая булимией 31-летняя женщина-психолог была найдена на полу своей кухни мертвой в полураздетом виде, причем ее живот был безобразно раздут содержимым, включавшим более двух галлонов плохо пережеванных хот-догов, брокколи и каши, обычно подаваемой к завтраку. Вызванные на место происшествия эксперты-медики обнаружили, что тело лежало «в окружении огромного количества различных пищевых продуктов, разбитых бутылок из-под прохладительных напитков, консервного ножа и сумки для покупки бакалейных товаров». Здесь же оказался, конечно, и the coup de grace[124] – частично опорожненная пачка пищевой соды, для небогатых людей всегда служившей заменителем Алка-Зельтцера. Правда, в данном случае переполненный желудок не разорвало, скорее он сам убил свою хозяйку, настолько поджав диафрагму вверх, что эта перегородка вдавилась в легкие и вызвала удушье. Эксперты предположили, что образовавшийся газ мог прижать один из почти непрожеванных хот-догов к сфинктеру пищевода в верхней части желудка. Застряв в таком положении, «жареная собака» не позволила женщине отрыгнуть содержимое желудка или освободиться от него с помощью рвоты.

Давление, возникающее в результате химической реакции между двууглекислым натрием и кислотой, может быть весьма сильным. Чтобы еще раз отметить сей факт, я готова адресовать читателей книги к любому из великого множества сайтов в Интернете, посвященных Алка-Зельтцеру и реактивным последствиям его применения. А если поумерить иронию, то можно ознакомиться с работами П. Мердфилда, который в 1926 году научился разрывать желудки недавно умерших людей, вливая туда по полгаллона слабого раствора соляной кислоты, а затем добавляя немного обычной пищевой соды.

Простейший способ получить ощущение облегчения – сделать несколько глотков чего-то содового. Или проглотить немного воздуха. Хронические заглатыватели воздуха (медицинское название болезни – «аэрофагия») известны в среде гастроэнтерологов как «белчеры»[125]. «Их множество, – говорит Майк Джонс. – Они глотают с трудом, и поэтому при каждом глотке прихватывают немного воздуха. Чем-то напоминает нервный тик. Возможно, две трети из них даже не знают об этом. Вы наблюдаете, как все происходит, сидя прямо перед ними, а они лепечут: док, у меня отрыжка, но я не понимаю, откуда она берется».

В общении с окружающими такая особенность – явно, не подспорье. Но дело не только в этом. Хроническая отрыжка наносит на слизистую пищевода кислотные капли желудочного сока, выбрасываемого из желудка вместе с газом. Если это происходит слишком долго или слишком часто, кислота сжигает пищевод. И у вас появляется еще один повод нанести визит доктору Джонсу – изжога. Но что значит «слишком много кислоты»?

Простейший способ получить ощущение облегчения – сделать несколько глотков чего-то содового. Или проглотить немного воздуха.

Согласно исследованиям Дэвида Метца, гастроэнтеролога из Пенсильванского университета, с которым мы уже имели дело в предыдущей главе, «слишком много» – пребывание кислоты на поверхности слизистой пищевода в течение часа в день. В данном случае имеется в виду суммарное количество времени, в течение которого пищевод подвергается воздействию желудочного сока. (Люди с синдромом желудочного рефлюкса[126] «полощут свои трубы» кислотой намного больше обычного, поскольку сфинктер ослаблен.)

Один из методов хирургического лечения хронического желудочного рефлюкса, называемый фундопликацией, в некоторых случаях создает проблемы с отрыжкой. Теперь уже больным непременно – и самым строгим образом – приходится воздерживаться от любого употребления пищевой соды. «Да, конечно, я знаю об этом явлении. Оно было особенно заметно лет 15 назад, когда люди поглощали слишком много пищи и затем неумеренно заливали съеденное Алка-Зельтцером, – и Джонс громко фыркает в телефонную трубку, имитируя своеобразный взрывной звук: „П-ффф-уфф!“[127] – Все происходило, как в скетче Монти Пайтона „Одна очень-очень тонкая вафля“, где какой-то малый наедается до отвала и под конец стонет: „О-о-о! Мне бы только еще одну, всего одну, очень тонкую мятную вафлю…“»[128]

Если женский живот раздался настолько, что пупок торчит наружу, легко предположить, что дама беременна. Однако та, которую доставили на коляске в отделение неотложной медицинской помощи Королевской больницы Ливерпуля в 4 часа утра в один из дней 1984 года, являлась исключением. Как выяснилось, ее живот был раздут от еды. Хотя по ходу обеда уместнее было бы толковать уже о возможной тройне: два фунта почек, один с третью фунт печени, полфунта стейка, два яйца, фунт сыра, полфунта грибов, два фунта моркови, кочан цветной капусты, два больших ломтя хлеба, десять персиков, четыре груши, два яблока, четыре банана, по фунту слив и винограда и, наконец, два стакана молока. Всего – 19 фунтов еды! Хотя ее желудок в конце концов разорвался и она умерла от сепсиса, сам орган героически держался несколько часов. А помните другую даму с булимией – манекенщицу, плохо прожевывавшую хот-доги и брокколи? Она умерла от асфиксии, но стенки ее желудка не лопнули.

Ясно, что у некоторых людей желудки способны вместить больше четырех литров.

Единственным человеком, сумевшим приблизиться к рекорду той жительницы Ливерпуля, речь о которой шла выше, был Такеру Кобаяши, впихнувший в себя во время соревнования едоков около 18 фунтов говяжьих мозгов. Причем он должен был уложиться в 15 минут. А если предположить, что таймер бы не выключили, сумел бы Кобаяши преодолеть отметку в 19 фунтов? Примем во внимание и тот факт, что многие рекорды подобного рода не фиксируются в весовом измерении, поэтому трудно судить, сколько еще едоков могли бы претендовать на высшее достижение. Бен Монсон, к примеру, одолел 65 мексиканских flautas. И кто считал, сколько они весили? Что касается меня, то я никогда прежде не замечала сходства между flautas и flatus, однако Бен Монсон, пожалуй, мог бы уловить между ними некую связь[129].

Страдающие булимией модели и профессиональные едоки – одурелые карьеристы. Они постоянно насилуют собственные тела. И вот мой вопрос: способность поглощать непомерное количество еды – это дело практики или же некоторые желудки (в данном случае не имею в виду моего мужа Эда) от природы более «податливы и уступчивы»?

В 2006 году медицина предприняла попытку найти ответ на этот вопрос. Дэвид Метц обследовал желудки нескольких человек. Особого внимания удостоились: участник соревнований едоков Тим Янус, затем № 3 под псевдонимом Едок Икс и Контрольный Субъект ростом 6 футов 2 дюйма и весом 210 фунтов. Все участники эксперимента получили 12 минут на то, чтобы съесть как можно больше хот-догов. Бариевый раствор высокой концентрации и аппарат для рентгеноскопии позволили Метцу следить за успехами избранных «сосисочников». У Дэвида есть теория, которую я пока не рассматривала: незаурядными едоками становятся те, у кого есть природная склонность к более быстрому, чем обычно, опорожнению желудка. Иными словами, желудки этих людей могут быть как бы более вместительными, поскольку имеют возможность скоренько отправлять содержимое «через заднюю дверь» прямиком в кишечник. Похоже, возможна и обратная закономерность. В течение двух часов желудок Едока Икс отправил далее вниз всего четверть своего содержимого – тогда как желудок Контрольного Субъекта, более типичный по своим данным, очистился на три четверти.

Примерно на седьмом хот-доге Контрольный Субъект сообщил Метцу, что его стошнит, если он опустит в себя еще хотя бы крошку. Рентгеноскопия показывала, что его желудок ненамного увеличился в размере, по сравнению с изначальным объемом. Едок Икс, напротив, без особых усилий справился с 36 хот-догами, отправляя их в рот сразу по две штуки. Согласно рентгеноскопии, его желудок «заметно раздулся, превращаясь в заполненный пищей мешок, занимающий почти все пространство в верхней части абдоминальной области». Подопытный утверждал, что не испытывает боли или тошноты. Он даже не чувствовал, что переполнен едой. Однако вопрос вопросов остается: неутомимые едоки рождаются с такими «податливыми» от природы желудками или же последние становятся таковыми в процессе многолетнего растягивания? В конце концов, носят же представители некоторых племен пластинки и прочее в растянутой нижней губе. Так почему нечто подобное нельзя сотворить и с органом пищеварения? А чувство дискомфорта? Оно таким едокам изначально неведомо или же его отсутствие следует объяснять постепенным подавлением сигналов мозга, что уже перешло в привычное состояние? Для всех остальных дело ясное: чем больше ешь, тем больше хочется.

По счастливой случайности один из моих друзей знаком с Эриком Денмарком (он же – Эрик Рыжий и № 7 в национальном рейтинге). И пообещал свести нас. (Эти двое встретились во время подготовки передачи для dLifeTV – ток-шоу о том, как жить диабетикам. Последние держат первое место по потреблению подсушенного хлеба – и это давно не тайна в профессиональных кругах.) Так вот, я спросила Эрика: счастливыми обжорами рождаются или становятся? Похоже, верно и то, и другое. Он припомнил, как в детстве бывал в закусочных «Макдоналдс», где мог за раз прикончить 20 семейных порций куриных наггетсов. У Метца же после бесед с Едоком Икс возникло впечатление, что натура науку одолеет. «Тут есть анатомическая особенность, – поделился он со мной. – В состоянии покоя желудки неуемных едоков не намного больше обычных. Но они обладают необыкновенной способностью растягиваться, принимая пищу. Желудки эти все расширяются, и расширяются, и расширяются».

Денмарк согласен в Метцем в том, что гены со счета не сбросишь, поскольку, как он выразился, «мало найдется тех, кто может съесть 60 хот-догов, даже если поднатужиться как следует». Однако Эрик считает, что желудок, способный естественным образом растягиваться, – это только основа, отправная точка карьеры, требующей ежедневных практики и тренировок. «Думаю, – сказал он мне, – главное в том, в какой мере человек жаждет заставить свое тело преодолеть тот рубеж, который кажется непреодолимым». Несмотря на свою прирожденную одаренность, Эрик Рыжий вовсе не стремится всегда рыть землю носом. Во время своего первого конкурса он вышел из игры на трех фунтах – против шести фунтов у победителя. (Рассказывая об этом, Денмарк не упомянул еду, использовавшуюся в том соревновании. Кажется, это в принципе не важный вопрос. Через три-пять минут запах и вкус теряют значение, а потом уже почти все кажется одинаково малоприятным.)[130]

Я спрашивала Денмарка, почему природные механизмы самозащиты, свойственные человеческому организму, не ломают всю игру? По его словам, они все же проявляют себя. «Да, может возникнуть шумная неприятность, – признался он. – Но ты все равно знаешь, что проглотишь еще раз, и еще раз, и будешь продолжать есть». Судьи высшей лиги, работающие на соревнованиях едоков, считают регургитацию одним из сопутствующих поглощению пищи моментов, отнюдь не требующих остановки соревнований. «Это просто как „лежачий полицейский“: переезжаешь и едешь дальше. Ты сам все решаешь, своим умом». О да. Все профессиональные участники турнира едоков соблюдают режим и держат форму. Самый дешевый материал для тренировок, от которого к тому же не толстеешь, – вода. Денмарк способен принять в один прием и в сидячем положении два галлона. А в начале карьеры он мог выпить не более одного. Возьмите на заметку в порядке напоминания и предупреждения: одного галлона воды кадаврам Кей-Альберга хватало, чтобы их желудки начинали разрываться. Тренировки включают и психологическую подготовку. Вдобавок к способности растягивать желудок, прием воды приучает участников соревнований едоков к ощущению внутренней переполненности.

У Дэвида Метца сложилось мнение (правда, еще не проверенное на практике), что наполнение желудка водой может использоваться как терапевтический метод для лечения диспепсии – и способно помочь тому, кто ощущает после еды боль в желудке, хотя и считается здоровым человеком. В исследовании 2007 года было установлено: пациенты с диспепсией говорят о чувстве переполнения желудка, выпив воды существенно меньше, чем люди из контрольной группы, не имеющие проблем с пищеварением. Так, вероятно, больным, страдающим несварением, стоило бы воспользоваться опытом профессиональных едоков. Те постепенно тренируют свой организм, улучшая потенциал желудка – и со временем их пищеварительная система начинает справляться с б?льшим объемом пищи. «Полагаю, – говорит Метц, – это многообещающий проект».

Теория постепенного растягивания желудка может получить дополнительную концептуальную поддержку, если взглянуть на дело с противоположной стороны – приняв во внимание медицинский опыт, связанный с проблемой голода. Военный врач по фамилии Марковски писал в статье, опубликованной в 1974 году на страницах British Medical Journal, что желудки военнопленных Второй мировой войны, бывших его пациентами, оказались растянутыми из-за необходимости потреблять большие объемы низкокачественной еды (для извлечения из нее необходимого количества калорий и питательных веществ). Марковски высказал предположение: хроническое растягивание стенок желудка может ослаблять этот орган, а также отчасти служит объяснением тому, что желудки некоторых мужчин иногда разрываются – даже если поглощаемый объем пищи относительно невелик. Однако, если такое предположение верно, у профессиональных участников соревнований едоков разрыв стенок желудка должен был бы происходить регулярно – на деле же все обстоит иначе. Я бы рискнула сказать, что желудки военнопленных, напротив, съеживались – и, как следствие, могли в некоторых случаях разрываться. Я спрашивала Метца, что он думает на этот счет. Он отверг мою гипотезу о необратимом съеживании желудков, не получающих необходимой еды, или о потере ими способности снова растягиваться в зависимости от того, сколько пищи попадает внутрь. По мнению Метца, если люди начинают говорить об ощущении переполнения желудка быстрее обычного, это значит, что их способность принимать определенное количество пищи снижена, а обратные связи с головным мозгом, определяющие уровень выработки гормонов и энзимов, не действуют должным образом.

Люди с объемистыми желудками вовсе не обязательно должны быть тучными. Не существует принципиальной разницы между объемом желудка у страдающих ожирением и у людей из контрольной группы, лишенных всяких признаков избыточного веса.

Но вот что меня особенно поражает: люди с объемистыми желудками вовсе не обязательно должны быть тучными. Согласно исследованию, результаты которого опубликованы в журнале Obesity Surgery, не существует принципиальной разницы между объемом желудка у страдающих ожирением и у людей из контрольной группы, лишенных всяких признаков избыточного веса. Гормоны и метаболизм, поступление калорий и сжигание их – словом, все, что в конечном счете определяет вес человека – никак не обусловлено вместимостью желудка. Эрик Рыжий настаивает на том, что вне участия в соревнованиях едоков он не переедает, даже никогда не доводит себя до ощущения переполнения желудка. Он подчеркивает: какой бы силы воли ни требовалось для того, чтобы человек заставил себя прекратить есть, еще больше воли нужно проявить, чтобы заставить себя есть (и продолжать есть и есть).

Самым удивительным кажется тот факт, что в медицинской литературе нет описания ни единого случая разрыва желудка, приключившегося среди участников соревнований по поглощению еды. Получается, описав на пути своих рассуждений полный круг, мы возвращаемся к мистеру Л. и тому предположению, которое с самого начала занимало меня больше всего. Принимая во внимание все обстоятельства и взвесив все «за» и «против», приходится констатировать: убивает не то, как много пищи отправляет в себя человек, а то, что попадает в него под видом еды. Особенно тогда, когда, как мы увидим далее, внутри оказываются десятки доз кокаина в латексной оболочке.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.