4. Настоящие кедры

4. Настоящие кедры

Для личного знакомства с настоящими кедрами пойдемте с вами, читатель, в наш интереснейший Никитский сад, на Южном берегу Крыма. Там мы увидим прелестную группу ливанских кедров (Cedrus Libani). Посаженные в 1814 г. на широком просторе, они уже давно теснят друг друга, а как же должны быть красивы старые деревья, растущие на свободе! Кедрам, живущим в Никитском саду, около 140 лет, возраст, можно сказать, ещё младенческий для дерева, живущего до двух, даже до трех тысячелетий. Но посмотрите какими могучими, широкими шатрами раскинули кедры свои почти горизонтальные ветви иногда слишком в 12 метров длиной^[55].

Рис. 109. Ливанский кедр: 1 — семя, 2 — через 2 дня, 3 — через 2 недели, 4 — через 2 месяца, 5 — через 2 года.

Около них обычно можно найти сколько угодно семян, выпавших из зрелых, рассыпавшихся шишек. Семена эти совсем не похожи на «кедровые орехи»: они много меньше, легче и снабжены большим, прочно держащимся крылом. Не очень высокому, но сильно разрастающемуся вширь кедру совсем бы не подходили бескрылые семена. В начале лета вокруг кедров можно видеть молодые всходы в разных стадиях развития. Курьёзно наблюдать эти первые моменты жизни кедра, способного переживать тысячелетия.

Рис. 110. Ливанский кедр в возрасте 2000 лет.

Мне хочется упомянуть ещё о двух-трёх кедрах, которые привелось мне видеть в Гурзуфском парке. На вид они значительно старше кедров Никитского сада. Весьма вероятно, что им уже далеко за сто лет.

Приезжей публике показывают в Гурзуфе «Пушкинский платан» — чинар (Platanus orientalis), под которым, будто бы, поэт любил отдыхать, любуясь видом на море. Это предание мне представляется очень сомнительным. Правда, этот платан очень грандиозен; но ведь платаны растут быстро. «Пушкинский» платан выглядит лишь немногим старше одного из платанов (в Никитском саду), которому заведомо всего лет 70.

«Пушкинскому» платану, надо полагать, лишь около ста лет. Но тогда, во времена Пушкина, жившего в Гурзуфе в 1821 году, этот платан мог быть только семечком. По-моему, если в Гурзуфе остались ещё деревья, которые мог видеть Пушкин, то это — старейшие из кедров Гурзуфского парка.

Рис. 111. Веточка ливанского кедра (Cedrus Libani) с шишкой.

У нас, на севере, кедры жить не могут. Северяне, попадающие в Крым, по характеру хвои часто принимают их за лиственницы, — и, только вглядевшись в крупные (до 10 сантиметров), оригинальные по форме и окраске шишки, догадываются, что перед ними что-то совсем новое.