2. «Острою секирой ранена берёза»
2. «Острою секирой ранена берёза»
При вопросе о более обильном цветении и плодоношении повреждённых, раненых растений мне неизменно вспоминается одна сценка из далеких лет моего детства.
Будучи ещё мальчишкой, пришёл я однажды в весеннее время к пожилому крестьянину — дяде Григорию.
Подхожу к избе и вижу новость: в палисадничке перед избой стоят шесть молоденьких березок; стволики уже беленькие, а молодые листочки яркие, блестящие.
— Здравствуй, дядя Григорий! Какие у тебя березки хорошие!
— Да, ничего себе. Я их осенью из лесу привез. Думал, уже велики, пожалуй не примутся, а они ишь как весело пошли!
— А эта, какая сильная! Вся уже цветёт! — говорю я, указывая на берёзку, сплошь увешанную жёлто-зелёными серёжками.
— Ну, это ты, мой милый, дела не понимаешь. Не оттого она цветёт, что сильна, а оттого, что болеет; попорчена она. Сам ли я по нечаянности заступом её задел, или ребята соседские баловались, соку из неё хотели достать, — только, видишь, здесь она попорчена.
Дядя Григорий показал мне на стволике, недалеко от земли, место, обвязанное мочалкой и замазанное глиной.
— Я замазал, да все-таки думаю, не пропала бы.
Опасение крестьянина было основательно: к концу лета эта березка захирела и погибла.
— Вот ты думал, берёзка сильная, — говорил мне дядя Григорий, — а она, милый мой, не от силы, а перед смертью своей цвела.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.