Твой хрустальный домик

Твой хрустальный домик

Посмотрите, как рассаживаются ласточки на телеграфных проводах — как нотные знаки на нотных строчках, соблюдая между собой определенную дистанцию. Вот подлетела еще одна ласточка и сразу села с краю, но не рядом с крайней птицей. Вот еще одна подлетела и села внутрь группы, посередине широкого пробела между двумя птицами, словно специально для нее оставленного. А вот эта подлетела слишком близко к крайней ласточке, села и тут же, перебирая ножками, отбежала на некоторое расстояние. Еще одна подсела слишком близко к товарке и намерилась тут и остаться, но товарка повернула к ней клюв, приподняла крыло, и вновь прибывшая отбежала на положенное расстояние. Наблюдая, можно дождаться и такой сцены: слишком близко подсевшая ласточка в ответ на демонстрацию клюва и крыла сама совершает те же действия. Обе ласточки раскрыли клювы навстречу друг другу, заверещали, затрепетали крыльями, и одна из них слетела с провода и перелетела на другое свободное место. Отталкиваясь от этих всем знакомых картин, вы могли бы сделать этологическое открытие (для себя, конечно, ибо этологи это знают): оказывается, ласточки подсаживаются друг к другу только на определенном расстоянии и не любят, чтобы эту дистанцию нарушали другие. Оказывается, птица как бы окружена невидимой, но ощущаемой ею самой и другими сферой, вторжение в которую отношение к партнерам по группе из доброжелательного или нейтрального делает неприязненным. А неприязнь — это, согласно этологии, легкая форма страха и агрессивности, зародыш конфликта.

Если вы понаблюдаете подольше, то убедитесь, что, как правило, отступает та птица, которая нарушила чужое пространство, а выигрывает та, в пространство которой вторглись. Как будто нарушителя затормаживает, сдерживает, одергивает какая-то невидимая сила. Этологи доказали, что сдерживающая неправого сила пробуждается в нем самом. Это не что иное, как инстинктивная (врожденная) программа запрета, как бы гласящая: «попав в конфликт, коль сам нарушил дистанцию, ты из него легко и быстро выйдешь, если уступишь, когда же нарушил не ты — уступать не надо». Инстинктивные запреты образуют естественную мораль животного, помогая ему меньше и реже вступать в конфликты и не доходить в них до крайности.

При нарушении индивидуальной дистанции зяблики переходят от нейтрального отношения (вверху) к слабой угрозе (в середине) и сильной угрозе (внизу).

Индивидуальная дистанция окружает особь у большинства видов животных, и ласточки тут не лучший, а просто всем читателям знакомый пример. Этологи выяснили, что протяженность индивидуального пространства не только разная у разных видов, но может изменяться и в пределах одного вида. Так, детеныши (щенки, котята, цыплята) могут поначалу ее не проявлять, а потом она начинает возрастать, достигая полной величины у взрослых особей. Дистанция может в одни сезоны года сжиматься, а в другие — расширяться, так бывает у некоторых птиц. У самцов эта дистанция побольше, чем у самок, и зависит от секреции мужских половых гормонов. Ритуалы предбрачного ухаживания у животных имеют одной из целей подготовку партнеров к нарушению индивидуальных дистанций при спаривании. У обезьян индивидуальная дистанция соблюдается, но есть несколько поводов для ее отмены: когда звери скучиваются от холода, страха или для сна, чистят друг другу шерсть и кожу, занимаются дружескими объятиями.

Человек, без сомнения, унаследовал инстинкт соблюдения дистанции, которая у него невелика и, так же, как у обезьян, может по некоторым поводам отменяться. Понаблюдайте, к примеру, как рассаживаются незнакомые люди в почти пустой электричке. Все непроизвольно стараются занять место на некотором расстоянии от других. Нарушители этого неписаного соглашения — а обычно это либо подростки, либо не совсем психически нормальные люди, либо подвыпившие — воспринимаются как что-то нарушившие, особенно если они не раз пересаживаются и всякий раз к кому-нибудь вплотную. Еще сильнее неприятное ощущение, если кто-то подсядет в общественном месте за стол, за которым вы едите… Мы вроде бы легко смиряемся с небольшими нарушениями нашего индивидуального пространства, но если они происходят чересчур часто, в нас нарастает раздражение, а потом и ощущение какой-то усталости. Но нам еще повезло: есть животные, у которых потребность в индивидуальном пространстве так сильна, что длительное нарушение его доводит бедняг до стресса. И среди людей есть такие, для которых эта ситуация — стрессовая. Если бы это маленькое этологическое открытие мы объясняли всем начиная с детского возраста, могло бы вырасти поколение, сознательно уважающее хрустальные домики друг друга.