Мартышки, мангабеи, макаки и павианы

Мартышки, мангабеи, макаки и павианы

Обезьянки игривые, красивые и, если так можно выразиться, экстравагантные. Даже безжалостным конкистадорам эти «мартышки» полюбились. Шелковистых обезьянок давно привезли в Европу. Дамы высшего света, особенно в эпоху мадам Помпадур и последних Людовиков, променяв ручных ласок, мода на которых ушла вместе с Возрождением, на когтистых обезьянок, держали их в своих салонах, как в наши дни болонок и сиамских кошек.

Приматов Старого Света систематики разделили на три семейства:

мартышкообразные с двумя подсемействами: мартышковые (мартышки, мангабеи, макаки, павианы – 37 видов),

тонкотелые и толстотелые обезьяны, или колобовые (лангуры, хульманы, носатые обезьяны, толстотелы, гверецы – 21 вид);

человекообразные с двумя подсемействами:

гиббоны (7 видов) и настоящие человекообразные (4 вида),

гоминиды (1 вид, человек).

Мартышки – небольшие обезьяны весом до 10 килограммов, стройные, легкие, длиннохвостые, короткомордые, череп округлый, без сильно развитых надбровных дуг, задние ноги заметно длиннее передних, седалищные мозоли небольшие, окраска яркая, черных, рыжих, белых, даже зеленых тонов. Живут почти исключительно на деревьях, обычно в тропических лесах, реже встречаются в саваннах, вблизи рек. Обитают только в Африке, к югу от Сахары.

Макаки более массивны, их вес до 13 килограммов, приземисты, с сильными ногами и руками, морды удлинены на собачий манер, с более мощными, чем у мартышек, челюстями и зубами, хвосты короткие. Живут на земле, на деревьях, в лесах, на голых скалах, в мангровых зарослях. И все, кроме одного вида, в Южной Азии (от Западного Пакистана до Японии, Тайваня, Филиппин и Сулавеси). Единственный североафриканский (Марокко, Алжир) и европейский (Гибралтар) вид – бесхвостый магот.

Павианы – еще более собакоголовые, клыкастые, массивные, чем макаки (мандрилл весит 54 килограмма). Живут почти исключительно на земле, в сухих саваннах, на скалистых плато, но некоторые и в лесах. У павианов большие ярко-красные седалищные мозоли. Хвосты очень короткие или средней длины. Все кроме гамадрила, обитающего и в Аравии, африканские.

Талапуэны, или карликовые мартышки, из рода миопитекус. Они немного больше белки и обитают в лесах по берегам рек и озер Западной и Центральной Африки.

Итак, настоящие мартышки, род церкопитекус. Сколько их – девять, двенадцать, больше или меньше видов? Трудно решить. Очень изменчивы и географически, и индивидуально, и в разных возрастах.

Живут мартышки стаями, семейными группами, иногда в компании с мангабеями, колобами, но никогда с павианами и шимпанзе, бродят днем по лесам в поисках фруктов, орехов, насекомых, улиток, пауков, мелких птиц, ящериц, лягушек, что попадется съедобного. Правда, у некоторых вкусы более определенные, но в общем они всеядны.

У некоторых видов, например у голуболицых гвенонов, замечена такая же иерархия в стаях, как у павианов и макак, о которых речь будет дальше. Но многие, по-видимому, живут более «демократично», без строгого разделения на ранги. Одни охраняют свою территорию и кочуют лишь в ее пределах (голуболицые и большие белоносые гвеноны), другие таких правил не придерживаются.

Большинство мартышек – жители густых тропических лесов, одни предпочитают вершины, другие держатся ниже, третьи, покинув густые дебри лесов, перебрались в сухие саванны, степи и кустарники. Это зеленые мартышки, которые, подобно макакам, много бродят по земле.

Белоносый гвенон. Нос этой мартышки украшает белое пятно в форме сердца.

Еще больший любитель открытых пространств, богатых травой, но бедных деревьями, – гусар, или патас. Его тоже часто называют мартышкой, но он из другого рода, чем настоящие гвеноны. Имя гусара получил, вероятно, из-за красновато-рыжего цвета своей шерсти. Есть два подвида гусаров: черноносый, или патас (от Сенегала до Эфиопии, на юг – до Танганьики и Конго), и белоносый, или ниснас (Восточный Судан, Нубия, Сомали). Это одна из первых обезьян, которых описали древние авторы, в частности Элиан.

Ни одна из мартышек не любит так много и охотно бродить по земле, как гусар. Взрослого гусара редко можно увидеть днем на дереве. Больше того, спасаясь от врагов, он часто не спешит к дереву, как другие обезьяны, чтобы забраться повыше, а удирает по земле резвым галопом со скоростью 50 километров в час. По плохой дороге ни один автомобиль не угонится за гусаром! Это, пожалуй, самая быстроногая из обезьян.

Живут гусары стаями. У каждой индивидуальная территория около 20 квадратных миль. Днем кочуют по степи, в ее пределах проходят от нескольких сот метров до 12 километров. Ночуют обычно на деревьях. В стае 7-12 самок и молодых обезьян и всегда только один взрослый самец, который ростом и весом (25 килограммов) вдвое больше любой самки. Он очень чуткий дозорный и охранитель своего гарема и совсем не так деспотичен в обращении с женами, как самцы павианов. Среди самок заметили строгое разделение на ранги: высшие в иерархии всегда сидят ближе к самцу, а с ними и их детеныши. За эти центральные места – вечные склоки.

Еще два вида обезьян особых родов (не церкопитекус) дополняют группу гвенонов: карликовая мартышка (самая крохотная из обезьян Старого Света – длина без хвоста 35 сантиметров) и черно-зеленая, или болотная, мартышка. Первая обитает в заболоченных лесах и манграх в устье Конго, в Северной Анголе и на две тысячи миль восточнее, на склонах гор Рувензори. Вторая была открыта только в 1907 году в Конго. Внешне она похожа на мартышку, хотя ряд морфологических признаков сближает ее с мангабеями. По-видимому, это переходная форма между ними и мартышками, а через мангабеев она замыкает родственные связи гвенонов с макаками и павианами.

Мартышки довольно легко переносят неволю, и многие долго живут в зоопарках (рекорд – 26 лет!). Их так же, как резусов, держат в лабораториях для разных медицинских и биологических экспериментов.

«Только из Кении для этих целей вывезли в 1962 году 25 тысяч мартышек» (доктор Вальтер Фидлер).

Мангабей похож на мартышку, но морда подлиннее, типа макаки. И зубы тоже как у макак: третий нижний коренной с пятью бугорками (у мартышек с четырьмя). У самцов седалищные мозоли тоже скорее типа макаки, чем мартышки, а верхние веки «подкрашены» белым, как у павиана гелады.

Эти белые пятна как бы подчеркивают напряженный взгляд вожака, которым он угрожает сопернику или низшему рангом. Когда два самца вознамерятся напугать друг друга, они поднимают надбровья, чтобы яснее обозначились белые пятна на веках, и долго стоят нос к носу, словно их увлекла детская игра в «гляделки». Потом еще начнут мигать белыми веками, вытянут нижнюю губу, шлепают губами, «болтают», дразнят друг друга, то высовывая язык, то пряча.

Название «мангабей» происходит от мадагаскарского города Мангаба, откуда впервые привезли этих обезьян в Европу. Но родина их тропическая Африка: сырые, болотистые леса и мангры от Либерии до Анголы, а на восток до Кении. Здесь, почти не слезая с деревьев, обитают четыре вида мангабеев: воротничковый (серо-бурый с белым воротником вокруг шеи и нередко с красной «шапкой»), черный или хохлатый (с длинным, устремленным вверх в виде косицы пучком волос на темени), гривистый (с небольшой гривой на шее и плечах) и резвый (буро-оливковый с пышным «чепчиком» волос на голове).

Много лет подряд японские биологи изучали жизнь макак, которые местами еще уцелели на их островах. Одна стая макак жила на горе Такасакияма, «отрезанной от мира с трех сторон морем, а с четвертой – горными хребтами». Сидели и ходили по ней обезьяны не как попало, а в строгом порядке и в зависимости от «чина» каждой обезьяны. В центре всегда были самцы и самки самого высокого ранга. Только малышам разрешалось здесь резвиться. На Такасакияме жило шестнадцать взрослых самцов, но лишь шестеро из них обладали столь высокими прерогативами, что могли гулять «по центру». Всем другим вход был воспрещен. Они, тоже строго по чину, располагались с краю вокруг привилегированного центра. Порядок был такой: первую круговую орбиту, ближайшую к вожакам, занимали самки более низкого ранга. А вторую за ней – молодые и слабые самцы. Только совсем молоденьким обезьянкам разрешалось переходить как угодно границы всех рангов.

Вечером обезьяны шли спать. В авангарде дозор молодых самцов, затем самцы-вожаки, с ними самки высшего разряда с детенышами. Когда они покидали свою центральную резиденцию на холме, туда уже без страха приходили подчиненные им самцы и уводили самок чином пониже. Процессию замыкала молодежь, которая обычно задерживалась, чтобы порезвиться у «трона» вождей. Ее сопровождал отряд взрослых самцов.

Утром обезьяний караван возвращается на гору и располагается строго по сферам влияния.

В Японии зоологи зарегистрировали сейчас около тридцати подобных обезьяньих сообществ, которые объединяют 4300 макак разных возрастов. У каждой стаи своя территория от 2 до 15 квадратных километров, в пределах которой обезьяны кочуют днем в поисках фруктов, съедобных листьев и прочего провианта. В стае от 4-5 до 600 макак. Но обычно от 30 до 150. Ночуют обезьяны в густых лесах или на отвесных скалах, на деревьях.

Ранг самцов определяется возрастом и силой, но у самок иной порядок. Возраст сам по себе не играет особой роли, больше значит личное влияние на самцов высшего ранга и симпатии, которые те к ним проявляют. Поэтому среди самок происходят постоянные перемещения, что не обходится без ссор и драк. Дочери и даже племянницы самки высшего ранга «автоматически» включены в центральный круг, так как мать всех их защищает и опекает. Иное дело сыновья. Как только исполнится полтора-два года, они уходят во внешний круг и собственными силами борются за ранг и влияние в стае. Среди семидесяти макак, которые живут на небольшом островке Кошима, самая влиятельная семейная группа старой обезьяны, у которой больше, чем у других, потомков женского пола!

Когда приходит пора размножения (в ноябре – декабре), вожаки претендуют отнюдь не на всех самок в стае, а только на избранных. Взрослые самцы низшего ранга тоже находят самок, но из своего «внешнего» круга.

«Осенью 1953 года полуторагодовалая самка, которую мы назвали Имо, нашла однажды в песке батат (сладкий картофель). Она окунула его в воду – наверное, совершенно случайно – и смыла лапками песок» (М. Каваи).

Так малышка Имо положила начало необычной традиции, которой знамениты теперь обезьяны острова Кошима.

Через месяц подруга Имо увидела ее манипуляции с бататом и водой и тут же «собезьянничала» культурные манеры. Через четыре месяца мать Имо делала то же. Постепенно сестры и подруги переняли открытый Имо способ, и через четыре года уже 15 обезьян мыли бататы. Почти всем им было от года до трех. Некоторые взрослые пяти-семилетние самки научились от молодежи новой повадке. Но из самцов никто! И не потому, что они менее сообразительны, а просто были в иных рангах, чем группа, окружавшая Имо, и поэтому мало соприкасались с сообразительной обезьянкой, ее семьей и подругами.

Макак-резус с малышом, которому полтора года. Этой обезьяне человечество обязано разгадкой тайны резус-фактора и спасением жизни многих детей, которые умирали от несовместимости крови родителей.

Постепенно матери переняли у своих детей привычку мыть бататы, а затем сами научили более молодых своих потомков, рожденных после того, как этот способ был изобретен. В 1962 году уже 42 из 59 обезьян стаи, в которой жила Имо, мыли бататы перед едой. Только старые самцы и самки, которые в 1953 году (год изобретения!) были уже достаточно взрослыми и не общались с проказливой молодежью, не усвоили новую повадку. Но молодые самки, повзрослев, из поколения в поколение обучали своих детей с первых дней их жизни мыть бататы.

«Позднее обезьяны научились мыть бататы не только в пресной воде рек, но и в море. Возможно, подсоленные, они были вкуснее? Я наблюдал также начало еще одной традиции, намеренно научив этому некоторых обезьян, но другие и без моей помощи ее переняли. Я заманил нескольких обезьян земляными орехами в воду, и через три года у всех детенышей и молодых обезьян стало в обычае регулярно купаться, плавать и даже нырять в море. Они научились также мыть в воде специально для них рассыпанные в песке пшеничные зерна. Сначала терпеливо выуживали каждое зерно из песка. Позднее, набрав полную горсть песка с зернами, окунали ее в воду. Песок опускался на дно, а легкие зерна всплывали. Оставалось только собрать зерна с поверхности воды и съесть. Между прочим, и этот способ открыла Имо. Как видно, способностями наделены обезьяны очень разно. Среди ближайших родственников изобретательной Имо почти все научились этой повадке, но из детей обезьяны Нами только немногие» (М. Каваи).

Наконец, заметили, что макаки стали ходить на задних ногах! Иногда метров тридцать несут в руках пищу, чтобы помыть ее. Шимпанзе тоже вынуждены идти на двух ногах, когда что-нибудь несут в руках. В этой повадке мы замечаем новые доказательства той известной теории, что именно труд вывел обезьяну в люди. Чтобы освободить руки для простейшей деятельности, приходилось вставать на ноги и так ходить. Умение это, в свою очередь, давало простор и лучшие возможности «рукоделию». А оно развивало сообразительность и мозг, который изобретал новые идеи для приложения рук и труда. Так совершенствовался род предлюдей.

Одна из самых обычных обезьян зоопарков, ее человек первой послал в космос, – макак-резус. Он частый гость и в исследовательских лабораториях. Человечество обязано ему открытием особого резус-фактора, определяющего несовместимость крови некоторых супругов и губившего прежде многих детей.

Резус, как и все макаки, короткохвост, крепкого, коренастого сложения. Житель лесов и скалистых холмов от Афганистана до Индокитая и Южного Китая. В Индии это священная обезьяна.

Еще два близких вида (из подрода резус): ассамская макака, или горный резус, и короткохвостый тайванский резус – обитают соответственно в Ассаме и на Тайване.

Резусы отважные обезьяны, самцы много крупнее и сильнее самок, справляются с собаками и атакуют нередко даже гималайского медведя, если тот забредет во владения макак и слишком приблизится к самкам с детенышами. Не раз нападали они и на невооруженных людей, пытаясь напугать и прогнать их наскоками, оскаленными зубами, быстрыми укусами, стремительным отступлением и новой атакой.

Силена англичане называют львиным макаком: его хвост увенчан небольшой кисточкой, а серые бакенбарды очень пышны. Сам он темно-бурый или черный. Живет в гористых лесах на крайнем юго-западе Индии. Ближайший родич силена – свиной макак, или лапундер, внешне на него похож мало. Нет у него пышных баков, а хвост короткий и не пропорционально тонкий, прямо поросячий. Сходство дополняет манера носить хвост всегда изогнутым. Бирманский подвид лапундера с небольшой кистью на конце хвоста, и немцы именно его (а не силена, как англичане) называют львиным макаком (или макакой – в русском языке употребляются оба рода).

Обитают лапундеры в Восточной Индии, Бирме, Индокитае и Индонезии. Кое-где их приучают собирать с пальм кокосовые орехи. Дрессируют обычно самок и молодых лапундеров, так как взрослые самцы, самые крупные из макак вообще, слишком сильны и опасны.

Обезьянка лезет на пальму и тут из 10-40 орехов должна по своему соображению выбрать только зрелые. Если сбросит вниз неспелые, ей за это попадает. Силенок у нее немного, а орехи-то большие и стебельки у них прочные. Лапками порвать их она не может, а потому быстро крутит орех туда-сюда, пока не лопнут почти все волокна стебля. Оставшиеся подгрызает зубами. Немало приходится ей повозиться, прежде чем орех упадет на землю. За первым следует второй, третий – сколько нужно. Обычно пускают ее на дерево на привязи, и, слезая, она сама следит за тем, чтобы веревка, которая опоясывает ее поперек живота, не запуталась в ветвях. Некоторые обезьянки собирают за день пятьсот орехов!

Еще пять видов рода макак обитают в Азии. Тибетский, или медвежий, макак (Тибет, Китай, Индокитай) – бурый, почти бесхвостый, краснолицый, когда тепло, и голуболицый на холоде. Холод переносит легко и нередко бродит даже по снегу. Макак Боннета интересен тем, что в Южной Индии, где резусов нет, он как бы замещает их, занимая ту же, как говорят специалисты, экологическую нишу. Но нравом на резуса непохож: пуглив и удирает даже от шакала. Когда в обрубленных стволах бамбука собирается дождевая вода, эти макаки пьют ее, запуская руку внутрь ствола и облизывая. Близкий вид обитает на Цейлоне. А в Индокитае, Индонезии (но не на Сулавеси) и на Филиппинах – яванский макак, или крабоед. В манграх на морских побережьях и в зарослях около рек и озер яванские макаки охотятся на рыб, крабов и раков. Хорошо плавают и ныряют. На Бали их почитают как священных и выносят для них на опушку леса вареный рис и другие продукты.

Магот – европейская обезьяна.

На Сулавеси два макака: черный, или болотный, который внешне похож на магота, и хохлатый, которого тоже называют черным. Хохлатый не настоящий макак, он иного рода. Длинной мордой, крутыми надбровными дугами напоминает павианов и, по-видимому, переходная форма к ним. Таким образом, добрались мы наконец и до павианов, но, прежде чем рассказать о них, познакомимся с маготом.

Когда появились маготы на скалах Гибралтара – неизвестно. То ли это остатки последних европейских стай (ископаемые кости маготов найдены в разных местах Европы), то ли их завезли сюда финикийцы либо римляне?

В начале VIII века арабский полководец Тарик ибн Сияд застал уже на Гибралтаре этих обезьян. В 1856 году, когда Гибралтар перешел во владения англичан, там жило 130 маготов. Британский губернатор особым указом повелел охранять их. Потом какая-то болезнь погубила всех обезьян, кроме трех. Опять губернатор издал приказ: привезти маготов из Северной Африки и поселить их в Гибралтаре. Дело в том, что старое предание утверждает: как только все обезьяны исчезнут с Гибралтара, англичане потеряют эту твердыню!

Вскоре обезьяны так расплодились и обнаглели, что целыми бандами спускались с гор, опустошали городские сады, воровали все в домах, курам сворачивали шеи, избивали и кусали детей и женщин.

«Когда затем одна обезьяна стащила во время праздника украшенный пером шлем губернатора и, усевшись с ним на зубце крепости перед большой толпой зевак, пародировала его превосходительство, чаша терпения переполнилась. Все обезьяны из округи города были выселены и изгнаны на уединенные скалы. Однако приказ об их охране остался в силе» (Вальтер Фидлер).

Обезьяны подчинены военному министерству. Особый офицер, «ответственный за обезьян», на канонерке охраняет скалы, где живут маготы. Каждой обезьяне, а их больше двухсот, выделено содержание: четыре пенни в день.

Как только по той или иной причине число обезьян в Гибралтаре сокращается, сейчас же англичане, не жалея средств, привозят новых из Северной Африки. В 1942 году, например, сам Черчилль телеграфировал командующему британскими войсками в Африке: «Немедленно поймайте несколько обезьян для Гибралтара!» И генерал послал отряд солдат ловить обезьян.

Две стаи маготов на Гибралтаре: одна живет высоко на недоступных скалах – эти довольно дики. Но обезьяны другой стаи, обосновавшиеся на полпути от вершины скалы до порта, совсем потеряли и страх и уважение к людям. Быстро вскочив в открытые окна автомобиля, они тащат из карманов туристов платки, кошельки и прочие вещи и стрелой удирают прочь. Краденое рвут, если оно несъедобно, и бросают. Угнаться за ними совершенно невозможно, да и небезопасно. Стоит схватить одного магота, как он поднимает такой крик, что вся банда тут же спешит на помощь и без страха нападает на людей. Приходится удирать, так как по закону обижать обезьян не разрешается.

После полудня «обезьяний канонир» привозит маготам ежедневный паек: фрукты, хлеб. Он уже шестнадцать лет служит в этой должности и знает каждую обезьяну по имени. Только к этому человеку гибралтарские маготы относятся уважительно.

Гелада. Он и павиан и вроде бы не павиан…

Зимние холода Средней Европы маготы переносят неплохо. Они однажды двадцать лет жили и плодились в Германии. История такова. В 1763 году граф Шлиффен привез из Северной Африки несколько маготов и поселил их в парке своего имения близ Касселя, на севере Гессена. Для укрытия от стужи обезьянам построили хижины и гроты. Двадцать лет жили и плодились они довольно мирно. Как верные псы, всей стаей провожали графа до границ имения, когда он уезжал в Кассель, и ждали тут его возвращения. Но потом стали безобразничать. У соседа, другого графа, украли кассу с деньгами и спрятали ее на крыше, в желобе. Потом один магот унес из люльки трехнедельного ребенка управляющего имением и залез с ним на фронтон дома. С большим риском повар графа, француз, забрался на фронтон и, приманивая обезьяну инжиром, спас ребенка.

Но когда вожак стаи напал на девочку, разодрал платье и вырвал волосы, граф с тяжелой душой приказал перестрелять всех обезьян, а было их уже шестьдесят. По другим сведениям, причиной их буйства и гибели было бешенство, которое занесла в стаю покусавшая обезьян собака. На могиле «германских» маготов поставили памятник, который существует и поныне.

Север Африки, откуда англичане привозят маготов на Гибралтар, – это Атласские горы Марокко и Алжира. Но в Сахаре и южнее макаки не водятся. Там живут павианы. Их восемь видов.

Два почти бесхвостых и лесных:

мандрилл (Нигерия, Северный Камерун) – самым странным образом раскрашенная обезьяна: на голой морде переносица, ноздри, губы ярко-красные, бороздчатые вздутия на боках переносья голубые. Огромные голые седалищные мозоли тоже ярко-красные с голубизной по краям. Это у самцов. У самок красного на морде нет, а только голубые вздутия;

дрилл (Южный Камерун, Габон, Конго (Браззавиль) – очень похож на мандрилла, но поменьше и не так ярок: без голубого и красного на черной морде, лишь нижняя губа и подбородок с красным оттенком.

Хвостатые павианы – жители открытых пространств: саванн, степей, кустарников, скал:

гелада (горы Эфиопии) – почти черный с гривой на плечах, с продольными бороздами на переносице, как у дрилла, щеки странно впалые, нос укороченный, спереди на груди голые красные пятна. У самок соски так сближены, что детеныш сосет их, взяв оба в рот;

гамадрил (скалистые холмы Восточной Эфиопии, Сомали, прибрежные скалы Южной Аравии, а по другим данным – также и Восточный Судан), самцы с пышной серебристо-серой гривой на плечах и спине и с большими красными седалищными мозолями.

Четыре вида очень похожих друг на друга бабуинов: бурый гвинейский (степи и кустарники Сенегала и Гвинеи); зеленый, или анубис (такие же ландшафты, но восточнее – от Нигера до Эфиопии);

желтый бабуин – саванны, степи, кустарники Восточной Африки, Родезии, Анголы;

чакма – те же ландшафты, но южнее, до самого Кейптауна.

После человека и человекообразных обезьян павианы – самые крупные из приматов (самцы мандриллов весом до полцентнера). А когда-то, еще сравнительно недавно, в ледниковое время, в Южной Африке жили павианы-гиганты, ростом почти с гориллу.

Из всех обезьян павианы самые собакоголовые и самые недревесные. Большую часть жизни проводят на земле, ищут разные коренья, ворошат листья, переворачивают камни: улиток, насекомых, найденных здесь, тоже едят. Только на ночь, чтобы выспаться в безопасности и спасаясь от врагов, залезают на деревья.

Мандрилл. Лесной бесхвостый павиан с мордой, раскрашенной весьма цветисто.

А врагов, которых они боятся, немного. Это прежде всего вооруженный человек, невооруженный их не пугает, лев и леопард. Слонам и носорогам они уступают дорогу лишь в последнюю минуту. С другими копытными и хищными обитателями саванны живут в мире или нейтралитете. Среди буйволов, зебр, жираф, антилоп ходят спокойно. Шакалов, гиен игнорируют. Гиеновых собак опасаются. Десяток или два взрослых самцов сейчас же заслоном выступают навстречу их стаям, оберегая самок с молодежью.

На марше построение у них такое же, как у японских макак: впереди молодые самцы, в центре самки с детенышами и вожаки высшего ранга, в арьергарде опять молодежь под предводительством нескольких взрослых самцов. С флангов обычно идут дозорные отряды самцов. С какой бы стороны ни объявился враг, его встречают самые сильные в стае.

Павианы часто поселяются рядом с человеком и грабят посевы и плантации. В Южной Африке в 1925 году давали премии за каждого убитого павиана. За два года перестреляли 200 тысяч, не считая погибших от ран и ядов. Но число бабуинов сократилось ненамного.

Полагают, что причина их изобилия в уменьшении числа леопардов. Тех перестреляли еще раньше и ради шкур, которые стали модны, и просто как хищников. А леопарды – главные враги павианов. Так было нарушено вековое равновесие природы, и павианы, лишившись самых опасных своих врагов, расплодились как никогда.

Каждая стая павианов (30-40 голов, самое большее 100-200) кочует в своих владениях, протяженность которых 5-15 километров. На водопои – места общего пользования! – мирно сходятся соседствующие стаи павианов. На некоторых водопоях собирается до четырехсот обезьян. Молодежь разных стай, пользуясь случаем, затевает игры, но, когда уходят старики, за ними спешат и молодые – каждый в свою стаю.

Сначала, как у всех обезьян, молодые павианы висят у матери на животе, вцепившись в шерсть, потом перебираются на спину. В возрасте нескольких месяцев павиана принимают в какую-нибудь группу молодых обезьян. Он играет с однолетками и с некоторыми заводит прочную дружбу, обычно на всю жизнь. Они кочуют вместе, даже если обзаведутся семьями, и часто сообща дают отпор сильному и высшему в ранге самцу.

Если малыши слишком расшалятся, кого-нибудь больно укусят и тот закричит, сейчас же один из взрослых павианов направляется к ним и, наградив кого следует шлепками, прекращает игру. Один молодой павиан как-то неудачно прыгнул с дерева и упал в реку, старый павиан тотчас же бросился в воду и спас его. Вожак не терпит драк между взрослыми. Он сейчас же устремляет на драчунов свой пристальный взгляд – первое предупреждение. Второго обычно не требуется. Этот взгляд обладает какой-то телепатической силой: обезьяны, даже в свалке и гвалте, сразу чувствуют его и смиренно прекращают, возню.

У степных павианов – бабуинов – настоящих семей, так же как и строго разделенных гаремов, нет. Самки в известной мере «общие». Но у жителей скал и нагорий – гамадрилов – семьи, в которых обычно лишь один сильный самец. Днем бродят семейными группами, но на ночь собираются в большую стаю на отвесных скалах. Так же, по-видимому, ведут себя их соседи – гелады. Некоторые исследователи считают их даже не павианами, а особой ветвью макак. Замечены у гелад и некоторые морфологические черты мартышек. Так что родственные связи гелад с обезьянами своего подсемейства еще не вполне ясны.

Павианы нередко нападают на дуккеров, молодых антилоп и свиней, на домашних овец и ягнят. У ягнят, прокусив желудок, любят пить его содержимое (молоко). Тем удивительнее случай, описанный зоологом доктором Хёшем. Одна фермерша в Южной Африке решила приучить молодого бабуина чакму по кличке Ала пасти коз. Сначала Ала жила в загоне с козами и очень к ним привязалась. Когда козы шли на пастбище, и она уходила с ними. Охраняла, отгоняла от чужих стад, собирала в гурт, если они слишком разбредались, а вечером пригоняла домой. В общем, вела себя как лучшая пастушья собака. Даже больше! Она знала каждую козу и каждого козленка. Однажды с криком прибежала с пастбища домой. Оказалось, что двух козлят забыли выгнать из загона. И Ала это заметила, хотя в стаде было восемьдесят коз!

Когда маленькие козлята уставали идти, она брала их и несла, а затем отдавала блеющей матери, подсовывая под самое вымя. Если козленок был слишком мал, она приподнимала его и поддерживала, пока тот сосал. Ала никогда не путала, чей козленок, чужой козе не отдавала. Если рождалась тройня и козленка забирали, чтобы подсадить его к козе с одним сосунком, Ала распоряжалась по-своему и опять возвращала его матери.

Она следила даже за тем, чтобы молоко у коз не перегорало, _% если козленок всего не отсасывал. Пощупав набухшее вымя, сосала молоко сама. Такую высокую ответственность в выполнении порученного им дела замечали и у других обезьян. Некоторые шимпанзе, если поставленная перед ними задача оказывалась не по силам, даже страдали нервными расстройствами, впадая в глубокую депрессию.

В зоопарках наблюдали, как без всякого кровопролития решают павианы вопрос о первенстве в стае.

Клыки, у гамадрила, как у леопарда. Чем они острее и больше, тем выше в ранге самец. Демонстрация клыков – заявка на первенство, которая обычно удовлетворяется без боя.

Один сильный гамадрил долго был вожаком, постарел, облысел, его пышная грива вытерлась, поредела. Однажды молодой гривастый павиан занял его место, и старик мирно уступил, ушел, так сказать, на второй план и больше не претендовал на первое место. Но молодежь и самки низшего ранга по-прежнему уважали старика, любовно причесывали, ухаживали за его шерстью, как принято у обезьян.

Другому самцу, который был стар и зубы его притупились, зоолог Хайнеманн решил показать нарисованную в натуральную величину картину – оскаленную пасть гамадрила с огромными клыками.

Как только старик через стекло увидел эти зубы, он сейчас же отпрянул назад и забился в самый дальний угол клетки, словно говоря: «Не тронь меня, с такими клыками первое место – твое по закону!»