Феромоны

Феромоны

Эпагоны — феромоны любви

О них мы частично уже говорили, когда речь шла о запахах насекомых. Многие из упомянутых выше выделений желез млекопитающих тоже эпагоны: привлекают самок или самцов.

…В мае можно увидеть, как тяжелый и мохнатый шмель летает вокруг деревьев. Сядет на кору, словно что-то ищет там. Пролетит немного и опять исследует дерево. Присмотритесь: шмель кусает его. Через несколько метров опять «приземлится» на какой-нибудь ветке, кусает листочек и летит дальше. Облетев по кругу и покусав много деревьев и кустов, возвращается к месту старта и начинает новый заход. Так с утра и до ночи летает и летает словно заведенный по одному и тому же маршруту, ставя новые и подновляя старые метки.

Поймайте шмеля и подержите в коробочке. Когда выпустите, он полетит не к цветам, чтобы напиться сладкого нектара, а вернется к своим таинственным кругам, от которых мы его час назад оторвали. Иногда голод заставляет шмеля поспешить к цветущим полям клевера и наскоро утолить его несколькими жадными глотками нектара. А затем неодолимая сила снова влечет его к «покусанным» кустам.

Лишь сравнительно недавно наука разгадала секрет таинственных манипуляций шмеля. Оказывается, он оставляет на кустах и деревьях, на травах и цветах свои «любовные письма», приглашающие на свидание. В шмелином роду этим занимаются не самки, а самцы. У основания их челюстей (жвал) есть пахучая железа. Летая в солнечные дни по лесу или лугу, шмель-самец кусает былинки и листочки и оставляет на них свой мужской запах. Самки чуют его, летят к меткам и «ждут у одной из них пылкого поклонника».

У разных шмелей и запахи разные. Кроме того, чтобы избежать недоразумений, «различные виды, — пишет известный этолог Карл Фриш, — в своих сентиментальных прогулках придерживаются различных маршрутов». Одни метят нижние ветки деревьев и их корни, других тянет к листьям у вершины. Третьи предпочитают просторы полей и шелест луговых трав, к которым и приглашают на свидание своих подруг.

Приблизительно так же, но не весной, а осенью самец-олень рассылает «пригласительные билеты» своим возлюбленным. У него не одна, как у шмеля, а по меньшей мере десять пахучих желез: две у внутреннего угла каждого глаза, по одной на копытах, две на «пятках» задних ног (на скакательных суставах), одна под хвостом и одна на брюхе. Он трется этими железами о кусты и деревья и оставляет на них свой запах. Секрет, который эти железы выделяют, быстро твердеет на воздухе, поэтому дождь его не смывает, ветер не сдувает, и помеченные оленем кусты и деревья надолго сохраняют «память» о его посещении.

«Секрет пахучих желез млекопитающих, — говорит Я. Д. Киршенблат, — представляет собой мазеподобную массу, обладающую сильным запахом и иногда окрашенную в определенный цвет».

Субстрат этой массы выделяют сальные, а эпагоны — особые пахучие железы. При этом соотношение того и другого далеко не равно: мазеподобной массы много, а пахучего вещества — лишь 0,5 процента, как, например, у мускуса — эпагона кабарги.

Сколько горячих контрабандистских голов положено ради него на опасных горных тропах! Кабарожья струя! Вместилище его — сорокаграммовый мешочек на брюхе, которым наделен самец кабарги для привлечения самки во время гона и для пометок на границах своих владений. Мешочек наполнен красно-коричневым студенистым веществом — мускусом (самка его чует за два километра!).

Из него китайцы делают тонизирующее лекарство, а парфюмеры, добавляя в духи, сообщают им необыкновенную стойкость. Мечеть, построенная в Иране 600 лет назад на растворе с добавлением мускуса, «благоухает» и сейчас. Вот за эти-то качества фунт мускуса кабарги на международном рынке очень ценится: не дешевле малолитражного автомобиля.

Пахучая основа мускуса — муксон. По химическому составу и по запаху похожи на него пахучие вещества ондатры (экзальтон) и разных видов виверр (цибетон).

«Мускусом пахнут также эпагоны выхохули, пальмовых куниц, мускусного пекари, летучих мышей, обезьяны уистити, мускусной утки и некоторых крокодилов» (Я. Д. Киршенблат).