Рассказ Работающего

Рассказ Работающего

Разве мы не хотели бы этого для себя, когда придет наше время?

Мальчику Туркана (Homo ergaster), было приблизительно 9-11 лет, когда он умер около 1.5 миллиона лет назад. Он был приблизительно 1.65 метра высотой. Его скелет, почти полный, за исключением рук и ног, был обнаружен близ озера Трукана на севере Кении. [Иллюстрация восстановлена переводчиком.]

Ричард Лики (Richard Leakey) трогательно описывает открытие, сделанное его коллегой Кимойя Кимеу (Kimoya Kimeu)22 августа 1984, мальчика Туркана (Homo ergaster),возрастом 1.5 миллиона лет, самого древнего из когда-либо найденных почти полных скелетов гоминид. Одинаково трогательным было открытие скелета, описанного Дональдом Йохансоном (Donald Johanson), более старого и, неудивительно, менее полного, относящегося к австралопитекам, хорошо известного как Люси. Наконец, также замечательным было открытие «Литл Фута». Какими бы необычными ни были условия, благословившие Люси, «Литл Фута» и мальчика Туркана в их варианте бессмертия, разве мы не пожелаем того же для себя, когда настанет наше время? Какие препятствия мы должны преодолеть, чтобы достигнуть этой цели? Что нужно для формирования какой-либо окаменелости? Это – предмет «Рассказа Работающего». Чтобы его начать, мы нуждаемся в небольшом отступлении в геологию.

Горные породы построены из кристаллов, хотя те зачастую слишком малы, чтобы их можно было разглядеть невооруженным глазом. Кристалл – отдельная гигантская молекула, ее атомы упорядочены в аккуратной решетке с правильным расположением, повторенным миллиарды раз, пока, в конечном счете, не будет достигнут край кристалла. Кристаллы растут, когда атомы появляются из жидкого состояния и постепенно выстраиваются на расширяющемся краю существующего кристалла. Жидкостью обычно является вода. В других случаях это не растворитель вообще, а сам жидкий минерал. Форма кристалла и углы, под которыми пересекаются его грани, наглядно воспроизводят в большом масштабе атомную решетку. Форма решетки иногда действительно проецируется в форму очень большого кристалла, как в алмазе или аметисте, грани которого передают невооруженному глазу трехмерную геометрию самоформирующейся атомной решетки. Обычно, однако, части кристаллов, из которых сделаны породы, слишком малы для глаза, чтобы их обнаружить, что является одной из причин, почему большинство горных пород не прозрачно. Среди важных и распространенных кристаллических пород – кварц (диоксид кремния), полевые шпаты (главным образом также диоксид кремния, но некоторые из атомов кремния в нем заменены атомами алюминия), и кальцит (карбонат кальция). Гранит – плотно упакованная смесь кварца, полевого шпата и слюды, кристаллизуется из жидкой магмы. Известняк – главным образом кальцит, песчаник – главным образом кварц, в обоих случаях перемолотые тонкие слои были затем спрессованы отложениями песка или грязи.

Магматические породы возникают из охлажденной лавы (которая в свою очередь является расплавленной породой). Зачастую, как в случае с гранитом, они кристаллические. Иногда их форма может быть видима как стекловидная затвердевшая жидкость и иногда, при большой удаче, литая лава может застыть в естественной форме, такой как след динозавра или пустой череп. Но главная польза от магматической породы для историков заключается в датировании. Как мы увидим в «Рассказе Секвойи», лучшие методы датирования доступны только для магматических пород. Сами окаменелости обычно не могут быть датированы точно, но мы можем найти поблизости магматические породы. Тогда мы либо считаем, что окаменелость и порода являются ровесниками, либо ищем два образца вулканической породы, поддающиеся датированию, расположенные один над другим, между которыми лежит наша окаменелость, и устанавливаем верхние и нижние границы ее возраста. Это датирование бутерброда подвержено небольшому риску, что труп был унесен наводнением, гиенами или аналогичными им динозаврами в анахронический участок. К счастью, это обычно бывает очевидным; иначе мы должны прибегнуть к сопоставлению с основными статистическими образцами.

Осадочные породы, такие как песчаник и известняк, сформированы из крошечных фрагментов, измельченных ветром или водой из более ранних скал или других твердых материалов, таких как раковины моллюсков. Они переносятся во взвешенном состоянии, как песок, ил или пыль, и осаждаются где-то в другом месте, где опускаются на дно и спрессовываются в течение долгого времени в новые слои скал. Большинство окаменелостей лежит в пластах осадочных пород.

Именно находясь в осадочной породе, их материалы непрерывно перерабатываются. Старые горы, такие как гористая местность в Шотландии, медленно стачиваются ветром и водой, производя материалы, которые позже оседают в отложениях и могут, в конечном счете, подняться снова где-то в другом месте, как новые горы вроде Альп, и цикл возобновится. В мире такого кругооборота мы должны сдержать свои настойчивые требования непрерывности в летописи окаменелостей, чтобы они перекрывали каждый промежуток в эволюции. Это не просто невезение, что окаменелости зачастую не обнаружены, но и характерное следствие того процесса, в котором образуются осадочные породы. Несомненно, вызывало бы беспокойство, если бы не было никаких промежутков в летописи окаменелостей. Старые скалы, вместе с содержащимися в них окаменелостями, активно разрушаются под влиянием того же процесса, который создает новые.

Зачастую окаменелости формируются, когда насыщенная минералами вода проникает в ткани погребенного существа. При жизни кость является пористой и губчатой по обоснованным инженерным и экономическим причинам. Когда вода просачивается через поры мертвой кости, минералы медленно откладываются на протяжении лет. Я по традиции говорю «медленно», но это не всегда медленно. Представьте, как быстро чайник покрывается накипью. На австралийском берегу я когда-то нашел крышку от бутылки, заключенную в камень. Но процесс обычно является медленным. Независимо от скорости, камень, в конечном счете, принимает форму оригинальной кости, и эта форма обнаруживается нами миллионы лет спустя, даже если – что не всегда случается - каждый атом оригинальной кости исчез. Ископаемый лес в Раскрашенной пустыне в Аризоне состоит из деревьев, ткани которых медленно заменялись кварцем и другими минералами, выносимыми из грунтовых вод. Мертвые в течение двухсот миллионов лет деревья теперь сплошь каменные, но многие из микроскопических деталей их клеток все еще могут быть ясно различимы в окаменелой форме.

Сплошь каменные.

Ископаемое бревно, Аризона. Видна сохраненная детальная структура дерева, включая годичные кольца, хотя само дерево теперь почти полностью заменено минералом.

Я уже упомянул, что иногда оригинальный организм или его часть формирует естественный шаблон или форму, которая впоследствии удаляется или растворяется. Я с удовольствием вспоминаю два счастливых дня в Техасе в 1987 году, потраченные на переправу через исследуемую реку Палэкси, где я даже вставлял свои ноги в следы динозавра, сохраненные на гладком пласте известняка. Возникла странная местная легенда, что некоторые из них – гигантские человеческие следы, и они являются ровесниками бесспорных отпечатков динозавра. В результате соседний город Глен Роуз стал местом зарождения процветающей кустарной промышленности, просто фальсифицируя гигантские отпечатки ног человека в цементных блоках (для продажи легковерным креационистам, которые знают слишком хорошо, что «были гиганты на земле в те дни»: Книга Бытия 6:4). История же реальных следов была тщательно проработана и оказалась увлекательной. Очевидно, следы динозавров являются трехпалыми. Те, которые немного похожи на человеческую ногу, не имеют никаких пальцев и были сделаны динозаврами, ступающими на пятки, вместо того, чтобы бежать на пальцах ног. Кроме того, вязкая грязь имела бы свойство выдавливаться по краям следа, делая нечеткими отпечатки боковых пальцев ног динозавра. Более трогательно для нас в Лаэтоли в Танзании были найдены отпечатки ног трех компанейских истинных гоминид, вероятно Australopithecus afarensis, которые шли вместе 3.6 миллиона лет назад по тому, что было тогда свежим вулканическим пеплом. Кто из нас не задумается над тем, кем приходились эти люди друг другу, держались ли они за руки или даже разговаривали, и какие забытые поручения они совместно выполняли в тот Плиоценовый рассвет?

Держались ли они за руки?

Следы гоминид возрастом 3.6 миллиона лет в Лаэтоли, Танзании, были обнаружены Мэри Лики (Mary Leakey) в 1978 году. Они фоссилизировали в вулканическом пепле. Следы простираются приблизительно на 70 метров и были, вероятно, сделаны Australopithecus afarensis. [Иллюстрация восстановлена переводчиком.] 

Иногда, как я упоминал при обсуждении лавы, форма может заполниться различным материалом, который впоследствии затвердевает, формируя слепок настоящего животного или части тела. Я пишу это на столе в саду, столешница которого – шестидюймовой толщины семифутовая квадратная плита осадочного юрского пурбекского известняка возрастом, возможно, 150 миллионов лет (Журналист брал у меня интервью на этом двухтонном мегалите больше часа и затем описал его в своей газете как «белый кованый стол»: мой любимый пример ошибочности показаний очевидца.). Наряду с большим количеством окаменелых раковин моллюсков имеется предполагаемый (известным и эксцентричным скульптором, который добыл ее для меня) след динозавра на нижней стороне стола, но это – объемный след, выступающий над поверхностью. Первоначальный след (если действительно он является подлинным, как по мне, он выглядит довольно неопределенно), должен был служить формой, в которой позже собрался осадок. Затем форма исчезла. Большая часть того, что мы знаем о древних мозгах, доходит до нас в виде таких слепков, «отлитых» внутри черепов, часто отпечатываемых с удивительными подробностями самой мозговой поверхности.

Нам повезло, что есть окаменелости вообще.

Ископаемый червь, Palaeoscolex sinensis, из Чэнцзян, прекрасно видны детали мягких частей тела. Окаменелости Чэнцзян относятся ко времени нижнего кембрийского периода, приблизительно 525 миллионов лет назад. [Иллюстрация добавлена переводчиком.]

Менее часто, чем раковины, кости или зубы, иногда фоссилизируют мягкие части животных. Самые известные места – сланец Бюргера в канадских Скалистых горах и немного старший Чэнцзян в Южном Китае, с которым мы встретимся снова в «Рассказе Бархатного Червя». И на обоих этих участках окаменелые черви и другие мягкие, беспозвоночные и беззубые существа (так же как обычные твердые) прекрасно увековечили кембрийский период более пятисот миллионов лет назад. Большая удача, что есть Чэнцзян и Сланец Бюргера. Действительно, как я уже заметил, нам сильно повезло, что мы имеем ископаемые вообще где-нибудь. Считалось, что 90 процентов всех видов никогда не будут известны нам как ископаемые. Если это число справедливо для видов в целом, только подумайте, как мало людей могут когда-либо надеяться достигнуть цели, о которой упоминалось в начале рассказа, и превратиться в окаменелость. По одной из оценок для позвоночных животных вероятность составляет один к миллиону. Мне кажется, это высокие шансы, и для животных без твердых частей истинное число должно быть гораздо меньше.

УМЕЛЫЙ

За 1 миллион лет до Homo ergaster больше нет никаких сомнений, на каком континенте лежат наши генетические корни. Все, включая «мультирегионалистов», согласны с тем, что это место – Африка. Самые очевидные ископаемые кости этого возраста обычно классифицируются как Homo habilis. Некоторые авторы признают другой, очень подобный, современный ему тип, который они называют Homo rudolfensis. Другие приравнивают его кениапитеку, описанному командой Лики в 2001 году. Еще другие осторожно воздерживаются от предоставления этим окаменелостям названия вида вообще и только называют их всех «ранний Homo». Как обычно я не буду занимать чью-либо позицию в названиях. Это не имеет значения для существ с реальной плотью и костями, и я буду использовать «Habilines» - «Умелый» как англицизм для их всех. Ископаемые Умелые, будучи старше, понятно, менее многочисленны, чем Работающие. Сохраненный лучше всего череп имеет базовый номер KNM-ER 1470 и широко известен как «Четырнадцать семьдесят». Его обладатель жил приблизительно 1.9 миллиона лет назад.

Почему мозг увеличивался?

Пронумерованный KNM-ER1470 череп Homo habilis был обнаружен Ричардом Лики в Восточном Туркана, Кения, в 1972 году. Лицо длинное и плоское, лоб выше, чем у представителей рода австралопитеков, обеспечивает больше места для мозга. [Иллюстрация восстановлена переводчиком.] 

Умелый столь же сильно отличался от Работающего, как Работающий от нас, и, как мы и ожидали, были промежуточные звенья, которые трудно классифицировать. Черепа Умелого менее крепкие, чем черепа Работающего, и не обладают столь явно выраженными надбровными дугами. В этом отношении Умелые были больше похожи на нас. Это не должно вызвать удивление. Прочность черепа и надбровные дуги являются особенностями, которые, вероятно, подобно волосам, гоминиды, похоже, способны приобретать и терять снова в процессе эволюции. Умелые отмечают место в нашей истории, где мозг, этот самый впечатляющий из органов человека, начинает увеличиваться. Или, более точно, начинает увеличиваться в сравнении с нормальным размером уже увеличенного мозга других обезьян. Это различие, действительно, является основанием для того, чтобы поместить Умелого в род Homo вообще. Для многих палеонтологов большой мозг – отличительный признак нашего рода. Умелые с их мозгами, вышедшими за пределы 750 см куб, пересекли Рубикон и являются людьми. Читатели скоро могут устать слушать, что я не любитель рубиконов, барьеров и промежутков. В частности нет никакой причины ожидать, что ранний Умелый будет отделен от своего предшественника большим промежутком, чем от своего преемника. Это может показаться заманчивым, поскольку у предшественника есть иное родовое название (австралопитек), тогда как преемник (Homo ergaster) является «просто» другим Homo. Верно, что, если рассматривать живущие виды, можно ожидать, что члены различных родов будут менее подобны, чем члены различных видов в пределах одного и того же рода. Но это не срабатывает в отношении окаменелостей, где есть непрерывный исторический ряд поколений в развитии. На границе между любым ископаемым видом и его непосредственным предшественником должны быть некоторые особи, о которых нелепо спорить, так как доведение такого аргумента до абсурда должно показать, что родители одного вида родили ребенка другого. Еще более нелепо предположить, что ребенок рода Homo появился от родителей совершенно иного рода, австралопитеков. Это – эволюционные области, для которых наши зоологические соглашения о названиях никогда не предназначались (Рубикон в 750 см куб для определения Homo изначально был выбран сэром Артуром Кейтом (Arthur Keith). Как уверяет нас Ричард Лики (Richard Leakey) в «Происхождении человечества», когда Луи Лики впервые описал Homo habilis, у его экземпляра был объем мозга 650 см куб, и Лики фактически переместил Рубикон, чтобы это уладить. Более поздние экземпляры Homo habilis впоследствии оправдали его, достигая показателей ближе к 800 см куб. Это льет воду на мою анти-рубиконовую мельницу.).

Принятие одного из названий дает нам возможность более конструктивно обсудить, почему мозг внезапно начал увеличиваться. Как бы мы измерили увеличение мозга гоминида и начертили бы график зависимости среднего размера мозга от геологического времени? Совершенно понятно, в каких единицах мы будем измерять время: в миллионах лет. С размером мозга сложнее. Ископаемые черепа и слепки позволяют нам оценивать размер мозга в кубических сантиметрах и достаточно легко преобразовать его в граммы. Но абсолютный размер мозга не обязательно служит мерой, которая нам нужна. У слона мозг больше, чем у человека, но не только тщеславие заставляет нас думать, что мы мозговитее, чем слоны. Мозг тиранозавра не был намного меньшим, чем наш, но все динозавры расцениваются как тупые существа с маленьким мозгом. Нас делает более умными то, что у нас больший мозг для нашего размера, чем у динозавра. Но что именно означает «для нашего размера»?

Есть математические методы корректировки абсолютного размера и выражение размера мозга животного в зависимости от того, насколько большой ему «нужен» размер тела. Это – тема, достойная отдельного рассказа, и Homo habilis, умелец, стоящий одновременно на обеих сторонах мозгового «Рубикона», расскажет его со своей ненадежной точки зрения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.