ОНИ БЫЛИ ТЕПЛЫЕ И ПУШИСТЫЕ

Есть в биологии закон корреляции, впервые сформулированный в прошлом веке великим французским палеонтологом Ж. Кювье.

Ни один орган в теле животного не существует сам по себе. Он связан со всеми другими органами, и, если меняется, должны меняться, подстраиваясь под эту перемену в той или иной мере, остальные органы животного. Кювье так верил в эту связь-корреляцию, что брался по одной ископаемой кости восстановить весь облик вымершего животного. Не все ему верили, иногда высмеивали, и однажды он решил подвергнуть свой метод публичному испытанию. В раннетретичных (60 миллионов лет назад) гипсовых отложениях под Парижем находили много ископаемых костей. И однажды Кювье привезли обломок породы, из которого торчала передняя часть какого-то маленького скелета. Рассмотрев зубы зверька, Кювье объявил, что в камне скрыты останки древней сумчатой крысы. До той поры никто не встречал сумчатых животных в Европе, и заявление Кювье вызвало изумление и интерес.

Собрав сомневающихся зоологов, Кювье торжественно и осторожно очистил скелет от камня. В задней части скелета, у таза, открылись две небольшие косточки, которые есть только у сумчатых животных, их так и называют «сумчатые кости».

Когда в эволюции что-то менялось, например, у звероящеров появились жующие коренные зубы, это вызывало целую цепочку перестроек, каждая из которых в отдельности непонятна и может показаться «приспособлением впрок». Для жевания нужна мускулатура — совсем другая, чем для кусания, и вот целый ряд костей в черепе меняется. Эти изменения могут привести к двойному челюстному суставу звероящеров, который нам кажется таким неудобным. Он и стал в какой-то момент неудобным и, может быть, поэтому превратился со временем в чуткое ухо млекопитающих.

Для жевания нужно вторичное небо, и оно тоже появляется. Жевание улучшило пищеварение, а это могло ускорить для звероящеров продвижение к теплокровности, этому важному признаку млекопитающих. Длинные носовые ходы потом опять же пригодились теплокровным зверям: в них воздух согревался и очищался. Еще одно «приспособление впрок» получает естественное объяснение…

А дальше… Получив с помощью вторичного неба что-то вроде носа, звероящеры вполне могли стать на новый путь развития органов обоняния. К носу стягиваются нервные окончания (у млекопитающих подвижный влажный нос), и «усы»-вибриссы около него становятся чуть ли не самым главным органом чувств… Но только ли у млекопитающих?

Палеонтологи внимательно присмотрелись к черепам самых развитых зверозубов. И они обнаружили на концах морд некоторых древних предков млекопитающих специальные выемки для мускулов, приводящих в движение нос, и крошечные отверстия в кости — путепроводы для нервных окончаний и кровеносных сосудов. У бинотериев — древних тритилодонтов, строением зубов напоминающих современных зайцев, — и нос был, почти как у зайцев. Почти наверняка он был подвижным, чувствующим!

И у другого, хищного тритилодонта палеонтолог Е. Тениус обнаружил вокруг ноздрей целое решето сквозных отверстий через кость; по этим отверстиям подводилась кровь к мягким губам, которыми в принципе можно было бы… сосать молоко! Были найдены у этих тритилодонтов и «усы» — чувствующие волоски около рта.

Биологи давно подозревали, что волосы — эти роговые потомки чешуи древних рептилий — впервые появились на теле не везде, а лишь около носа в качестве вибрисс: чувствующих «усов». Но раз уж они появились, были изобретены, ничто не мешало им, когда это понадобилось, разойтись по всему телу, стать тем, чем они являются теперь, — шубой, способом сохранения тепла тела.

Что же тогда мешает представить себе тритилодонтов целиком волосатыми? Мех плохо сохраняется в земных слоях, особенно если срок хранения сотни миллионов лет, но ученые все-таки находят волосы у некоторых немлекопитающих животных!

В сланцах — окаменевших глинах позднеюрской эпохи (140 миллионов лет назад) — около Вюртемберга (ФРГ) палеонтологи нашли скелеты древних летающих ящеров с… самыми настоящими волосами. Не так давно российские ученые раскопали в отрогах Туркестанского хребта в слоях примерно такой же давности одного из таких волосатых ящеров-летунов. Потрясение ученых необычным обликом животного хорошо отразилось в названии, которое они дали чудовищу: нечисть волосатая. В меловых породах Китая находят даже и не звероящеров, а динозавров, полностью или частично покрытых то волосами, то перьями.

А волосатость может означать только одно: ящеры могли быть теплокровными. Волосатость и теплокровность необходимо связаны друг с другом. Почти голые киты, моржи, носороги, слоны, гиппопотамы (да и мы с тобой) нисколько не меняют смысла этого правила, безволосость в этих случаях вторична. Это легко доказывается эмбриологическими исследованиями — зародыши всех этих животных и человека на той или иной стадии развития волосаты!

Одной из новейших, еще не отшумевших сенсаций можно считать находку на юге Австралии целой группы полярных, морозоустойчивых динозавров (это раз и навсегда отменяет распространенную когда-то гипотезу повсеместного вымирания ящеров в конце мелового — начале третичного периода от некоего планетарного похолодания). Их нашли в месте, где издавна идут раскопки палеонтологов и уже сделано немало открытий — на берегах Динозавровой Бухты. Волос и перьев там как раз пока и не нашли. Там самое интересное — место и время. Время — ближе к началу мелового периода, 122–113 миллионов лет назад. Место — самый центр раскалывающегося, но еще не расколовшегося окончательно единого тогда праконтинента Австралии и Антарктиды. Южный полюс, как и сейчас, был южнее, на территории Антарктиды, но совсем близко. Широта места была 78±5 градусов южной широты. Сегодня в нашем северном полушарии это широта Северной Гренландии.

Конечно, мел был гораздо более теплым периодом, чем наше время — сплошного оледенения не было, не было и вечной мерзлоты, но зимы, достаточно суровые, когда грунт в этих местах тогда промерзал на несколько метров, были — это австралийские ученые установили точно. И долгая полярная ночь была. Сегодня где-нибудь в районе Архангельска ящерицы и змеи попадаются, но только в разгар лета — в остальное время они в оцепенении ждут следующего лета. Как они выживали? Тщательные многолетние исследования небольших — с сурка — австралийских динозавров показало, что среди них тоже были впадающие на зиму в спячку. В костях таких надолго замирающих животных есть «линии задержки роста» — что-то вроде годовых колец у деревьев… Но несколько видов явно сохраняли активность круглый год и не похоже, чтобы у них были сезонные миграции, как у современных птиц. При этом у одного из них, ляйелипозавра нашли в черепе вздутие на месте зрительного центра мозга. Видимо, эти ящеры обладали необычайно развитым ночным зрением, что позволяло им охотиться ночью, в том числе и полярной ночью.

Итак, антарктические динозавры и летающие ящеры были теплокровными. Возможно, они высиживали свои яйца… А звероящеры, предки? Вибриссы на конце морды еще недостаточное свидетельство…

У высокоразвитого собакозуба диадемодона в носовых ходах нашли большие обонятельные раковины. Подобные раковины есть у всех зверей. Правда, у зверей два вида этих раковин: верхние — чисто обонятельные, и нижние — назначение которых удлинять, искривляя, путь воздуха перед тем, как он попадет в трахею. Нужно это для увлажнения и обогрева воздуха… Нижних раковин у звероящеров все еще не нашли. Это было бы окончательным доказательством предположения, высказанного палеонтологом из ФРГ О. Кюнном: и диадемодоны и тритилодонты, зайцеобразный и хищный, — все они с очень высокой вероятностью могли быть и теплокровными и волосатыми. В этом случае, увидев их, мы почти наверняка приняли бы их за каких-то не известных нам зверей, млекопитающих. Из шкур этих «ящеров» можно было бы и шубу теплую и шапку сшить.

Конечно, температура их тел не могла быть такой строго постоянной, как у теперешних высших зверей. В лучшем случае она была повышенная, но непостоянная, как у утконоса и ехидны.

И тут возникает множество новых волнующих вопросов. Например, такой.

А что, если и диадемодоны и тритилодонты могли, подобно утконосу, выкармливать своих детенышей молоком? Ведь у утконоса нет настоящих млечных желез с соском. Есть только несколько измененные потовые железы, из которых в складки на брюхе натекает по капле жирная питательная жидкость… Ут-коносики не сосунки, — а, скорее, лизунки, они слизывают молоко из этих складок. Кстати, молочные зубы утконосиков необыкновенно похожи на зубы диадемодонов…

Если бы у диадемодонов и тритилодонтов было бы заведено кормить детенышей выделениями из желез на брюхе, разве бы мы заметили это по их костям?

Оказывается, заметили бы! У утконоса есть так называемые сумчатые кости. У него, правда, нет сумки, но эта сумка наверняка когда-то была (она временно развивается у близкого родича утконоса — ехидны).

Так вот: сумчатые кости есть и у высших, дольше других проживших юрских звероящеров тритилодонтов. Значит, у них была сумка, в которой они вынашивали яйца и проклюнувшихся детенышей, как у ехидны. Российский исследователь Л. П. Татаринов пишет, что молочные железы, развившиеся из потовых, первоначально, наверное, увлажняли новорожденных и яйца, создавая в сумке «микроклимат», полезный для детворы. Но потом жирная влага могла пойти и в пищу. Ведь у высших звероящеров были мягкие губы — не для сосания ли?

Американский палеонтолог Дж. Симпсон считал, что утконоса вообще зря записали в класс зверей. По его мнению, в нем больше признаков пресмыкающегося, чем в самом древнем ископаемом млекопитающем. Утконос и ехидна, по мнению Симпсона, — это дожившие до наших дней звероящеры! Их мы относим к млекопитающим скорее согласно определению млекопитающих (молоком ведь питают!), чем с точки зрения истории их развития.

Если продолжить эту мысль, то можно и так сказать: звероящеры могли уже быть и пушистыми, и теплокровными, и питать зародышей молоком, но млекопитающими, то есть настоящими зверями они еще не были!

Но ведь можно сказать и иначе: последние животные, которых мы считаем звероящерами, на самом деле были примитивными, но зверями, млекопитающими животными.

Где же тогда проводить границу между ящерами и млекопитающими? И есть ли она, эта граница?

^{Еще один кадр из фильма Би-би-си. Этот цинодонт, обитавший на просторах гигантского триасового праматерика Пангеи, видимо, прятался от жизненных невзгод и заботливо взращивал потомков в норах. У него был подвижный чувствительный нос, «усы»-вибриссы, частично он, не исключено, был покрыт шерстью. «Гипотеза о теплом, подвижном носе триасовых рептилий хорошо укладывается во множество других фактов — анатомических, морфологических, палеоклиматических, стратиграфически», — пишет в послесловии к этой книге замечательный российский палеонтолог С. Мейен. Скорее всего цинодонт был отчасти теплокровным (с непостоянной температоурой тела), яйцекладущими подкармливал детенышей выделениями из желез на брюхе. То есть, во многом походил на наших современников однопроходных млекопитающих утконоса и ехидну (справа), которые, по мнению некоторых палеонтологов, и есть дожившие до наших дней высокоразвитые звероящеры.}