II.

II.

По исследованиям многих ученых натуралистов (Дарвин и другие), с несомненною положительностью доказано, что растения ведут такую же борьбу за существование, как и животные. Для достижения более или менее свободной жизни растения употребляют все свои силы на борьбу как со своими братьями-притеснителями, так равно и со всеми тяжелыми условиями и препятствиями, которые создаются на пути их благополучия суровою природою, животными или человеком. Кроме того, растения, как и животные, обладают способностью самосознания, чувствуют боль, лишения, страдают; они всеми мерами стараются побороть препятствия своему развитию, а когда такие препятствия неустранимы на родине, они стремятся перейти на другое место, туда, где могут жить лучше, без притеснений. Для перехода на другое место растения имеют в своем распоряжении два средства — корни и семена. Если растению тяжело живется на родине, когда ствол его умирает, или когда его срубят и не дают ему возможности пустить побегов из пня, тогда растение стремится продлить свою жизнь посредством корней в другом месте. Нередко приходится наблюдать, что из земли появляются побеги срубленного или умершего дерева на расстоянии нескольких сажен от прежнего местожительства его и что такие побеги растут и достигают иногда лучшего развития, чем их погибший родитель. Когда же растения терпят нужду, медленно истощаются от недостатка всего им необходимого и, следовательно, должны преждевременно умереть, но не лишены главных основных своих частей, корней и ствола, тогда они напрягают последние свои силы, чтобы произвести семена, бросить их на землю в такое место, где они могут свободно жить. Но если же растение живет хорошо, не испытывает ни в чем недостатка, то оно жиреет, имеет крупный мясистый ствол, большие ветки и листья, а семян не дает. Например: виноград на свободе, пользуясь лучшими условиями света и питания (Индия), пышно развивается, расползается во все стороны, дает сочные побеги длинною по несколько сажен, а плодов на таком виноградном кусте не ищите; их нет. Но лишь стоит стеснить его свободу, отрезать ему ветки, причинить боль, показать ему, что его ждет смерть, как он начинает давать плоды. Растение настурция, после того как его вынут из земли с корнями, сохраняет свою жизнь еще несколько дней. Оно теряет листья и живет в последние предсмертные дни только для того, чтобы дать семена и продлить свою жизнь в потомстве; для этого оно покрывается массою цветов, а затем и зрелых семян. Таких примеров среди растений бесконечное множество. То же наблюдается и среди животных. Ожирение или тучность препятствует плодовитости: жирная птица не несет яиц. Садоводы-практики по опыту давным-давно знают такую способность растений, почему и не дают фруктовым деревьям пышно и свободно развиваться, так как при свободном росте дерева не получается на нем плодов. Поэтому садовники обрезывают ветки дерев, ущемляют или разрезывают кору, раскалывают корни и кладут под кору их камешки, чтобы постоянно причинять страдания растению, напоминать ему о его скорой смерти. И растение, испытывая мучения, предвидя свою гибель, дает, на зло своему притеснителю, обильные плоды, семена, чтобы посеять их в другом месте и продлить свою жизнь в потомстве.

Такое свойство растений очень важно для земледельцев. Зная, что растение дает обильные плоды лишь тогда, когда его притесняют, земледелец вынужден поставить хлебные растения в такие условия жизни, при которых они должны испытывать нужду, препятствие к пышному развитию листьев и ствола. Но притеснения не должны доходить до крайности, иначе растения могут или преждевременно погибнут или принесут мелкие, легковесные семена. Вот почему земледелец обязан засевать хлебные зерна густо, чтобы растения сами себя притесняли, не роскошествовали, отчего они принесут зерна и рано созреют. Но для того, чтобы зерна были крупные, тяжеловесные, необходимо, чтобы густо засеянная полоса земли шириною в 6—7 вершков чередовалась такой же ширины незасеянной полосой земли, откуда растения будут получать достаточно света и воздуха и будут стремиться дать крупные семена. Другими словами, надо поощрить растения, подать им надежду, что их тяжелые зерна падут на близ находящуюся свободную землю. Если же все поле засеять сплошным севом, тогда растения дадут мелкие легковесные семена, в надежде, что ветер поможет перенести их на свободную землю, находящуюся далеко от их родины. Повторяю, что растения так же, как и животные, чувствуют и даже рассуждают. Такое свойство растений давно известно китайцам, а в последнее время и американцам. Деятельные американцы позаимствовали способы земледелия у китайцев, усовершенствовали их, после чего стали получать обильные урожаи, и избыток своего хлеба продают в Западную Европу, а иногда и нам. На самосознание и самостоятельность растений обратил внимание Ив. Овсинский, и это неопровержимо доказал в настоящей книге. Способность самосознания растений он решил использовать в земледелии и заставил хлебные злаки давать всегда обильные и верные урожаи. Он прежде всего стал применять новую систему у себя в небольших размерах, а затем ввел ее во многих имениях, и теперь получает всегда верный и обеспеченный урожай в 270—330 и больше пудов с десятины в дождливое или засушливое лето.

Новое земледелие с каждым годом все больше и больше распространяется у нас и дает неслыханные в России урожаи. Такое земледелие применяется уже более 30 лет на многих сотнях и тысячах десятин как помещиками, так и крестьянами, и всегда, даже в голодные годы, приносило обильные и верные урожаи. Надо только удивляться тому обстоятельству, что такая благодетельная система земледелия не успела еще привиться у нас повсеместно. Объяснить это можно, во-первых, тем, что мы, русские, вообще не любим изменять старое, хотя и плохое, на очевидно полезное, но новое; мы говорим, что так работали наши отцы и деды, так и мы будем продолжать; во-вторых, оттого, что сочинение Ив. Овсинского «Новая система земледелия» издано на польском языке и в небольшом количестве, отчего о новом земледелии узнали лишь немногие, а, главное, оттого, что нередко русские интеллигентные люди не имеют достаточной национальной любви и гордости, здорового патриотизма, и признают достойным внимания и хорошим только то, что привезено к нам из-за границы, что получило штемпель Парижа или иного современного Вавилона. Такие лица до того ослеплены чужестранным, что часто приглашают для воспитания своих детей отставных безграмотных французских барабанщиков или ресторанных кельнеров, современных законодателей изысканных способов, как, что и когда хорошо поесть. Вот почему и проморгали наши просвещенные землепашцы теорию Ив. Овсинского и, слепо следуя заграничным способам земледелия и рецептам удобрения земли — разорились.

Между тем, тут, дома, по соседству их земли,— еле-еле прозябала чудная система земледелия Овсинского, которая многих уже обогатила, вывела из вечной кабалы и зависимости от случая и поставила на твердую почву уверенного получения постоянного, не случайного урожая.

Появись такое сочинение за границей и получи диплом какого-нибудь современного модного салона,— о нем заговорил бы весь мир. Но мало читать о новой системе,— надо видеть ее на деле. Те же счастливцы, кто видел прекрасные урожаи на землях, обработанных по новому для нас способу, немедленно стали вводить его и у себя, чем избавились от постоянного страха остаться без хлеба. На первый год они засеяли по новому способу по одной — две десятины, на пробу, и получили вдвое — втрое больше хлеба, чем по старому способу. На второй год засевали по сотне десятин, а на третий всю землю, по несколько тысяч десятин перевели на новое хозяйство, и теперь каждое лето, урожайное или голодное, получали и получают обильные урожаи. Новое земледелие показало свое разительное превосходство в сравнении со старым, особенно в 1895, 1896, 1897 гг. Весна и лето последнего года на юге России, в Херсонской и соседних с нею губерниях, на редкость были засушливы: не выпало почти ни одного дождя. Поля, обработанные по старому способу, почернели; все выгорело. На соседних же землях, где была введена новая система земледелия, кругом виднелась пышная зеленая растительность и получился такой сбор хлеба, какого с полей старой обработки не видели в самые лучшие урожайные годы. Особенно дала себя почувствовать засуха в имениях на границе Херсонской и Подольской губерний. Несмотря на это, с лучших полей имения Гетмановки (Подольск. губ.), г. Д. И. Матусевича, где была введена система Ив. Овсинского, получилось по 30 копен пшеницы с десятины, по 11 пудов крупного зерна с каждой копны, или с десятины по 330 пудов зерна; со средних полей по 26 копен = 286 пуд зерна с десятины; с худших по 18 копен = 198 пуд. зерна. Цифры эти не требуют пояснений.

«Благодаря этому, в том году Гетмановку посетило много гостей. Между прочим, удостоили ее своим посещением гр. Стенбок-Фермор, председатель вольно-экономического общества, управляющий казенными поместьями г. Чийкевич, делегат министерства земледелия г. Бертенсон и много других выдающихся знатоков земледелия. Новая система в 1897 г. дала такие блестящие результаты, что самый закоренелый скептик, кажется, должен поколебаться в своем недоверии. Поэтому-то началось на юге России усиленное применение „Новой системы“. Люди бросают свои специальности и принимаются за земледелие. Медики, юристы арендуют землю и, применяя новую систему, получают хорошие результаты. Да и всегда получатся блестящие результаты, лишь бы только работа произведена была надлежащим образом, без небрежности. А небрежность, к сожалению, я уже видел в нескольких хозяйствах» (Ив. Овсинский).

Как видите, факты превосходят самые радужные мечтания землепашца. И такие прекрасные урожаи получают без особых затрат на дорогие машины и орудия, на дорогую обработку или удобрение земли. Напротив, обработка земли и посев семян но новому способу стоят гораздо дешевле, чем по старому. Следует только все делать своевременно, аккуратно, без небрежности и навсегда отбросить наше русское авось, да «как-нибудь», возлагая все заботы за свое счастливое существование только на Бога; помнить русскую поговорку — «Бог-то Бог, да не будь и сам плох», а также не должно забывать и того, что небрежного и ленивого раба и Бог не любит.

«Новая система земледелия» Ив. Овсинского введена на пространстве всей земли в имениях: Гинкоуцкое хозяйство Е. С. князя П. М. Кантакузена (Бессарабия), более 1000 дес. Гетмановские имения г-на Д. И. Матусевича (Подольск. губ.), 3500 . Нигалашенское имение Г. К. Демьяновича (Бессарабия), более 1000 д. Имение Цареград г-на А. Демьянова (Бессарабия), более 2000 д. Имение Дрокия — хозяйство г-на Аксентовича (Бессарабия) 4500 дес. Имение Чепелеуцы д-ра Балинского (Бессарабия), 2000 дес. Имение Никурешты г-на Шимоновича (Бессарабия), более 1500 д. Имение Дондюшаны г-на Стамати (Бессар.), более 1500 дес. Имение Тырнова г-на Антоновича (Бессарабия), более 1000 дес. и т. д. Имение Золотая Балка князя Святополк-Мирского (Херс.), 8000 д., и масса других имений.

Во всех имениях, где введена система Ив. Овсинского, ежегодно получается 270—330 и больше пуд. с десятины, о чем всякий может справиться у владельцев имений.

Даже сильно поваленные бурей и полегшие посевы по Овсинскому давали около 200 пуд. с десятины (напр. в 1903 году в Дрокии, г-на Аксентовича, Бессараб.).

В 1904 году г-н Аксентович получил в Дрокии в арендуемом имении (Бессар.) 340 пудов пшеницы с фальчи. Урожай этот дал возможность г-ну Аксентовичу купить в собственное имение Телешевку.