Введение

Введение

Представление о любви как о некой неразгаданной тайне, возможно, уходит корнями в глубь веков – настолько прочно оно укоренилось в человеческом сознании. Платон называл любовь «иррациональным желанием». Когда Коул Портер[1] артистично вскидывал руки и обреченно вздыхал: «Что такое эта любовь?» – он задавал вопрос, волнующий большинство из нас. В этой песне (из его классического репертуара) человек доволен своей «серой» жизнью до тех пор, пока в нее таинственным образом не проникнет любовь, переворачивая всё вверх дном и превращая его в глупца.

Рано или поздно всем нам приходится ощущать те волнующие изменения в поведении, которые происходят, когда в нашу жизнь входит любовь. Жажда секса кажется неутолимой. Мы до такой степени хотим его, что готовы платить за одно только напоминание о нем, способствуя финансовому благополучию Хью Хефнера, Джимми Чу[2] и экономики Лас-Вегаса. Сочетание эротического желания и возникающей вслед за ним любви, возможно, самая великая сила на земле. Люди убивают за любовь. Мы вступаем в брак с женщиной, у которой есть дети, и с радостью принимаем на себя заботу о них, хотя, будучи холостяками, не имели ни малейшего желания обзаводиться потомством. Мы меняем религиозные взгляды, а то и обращаемся в веру. Мы оставляем теплый Майами и переезжаем в морозную Миннесоту. Мы думаем о том и делаем то, что прежде не могли даже вообразить, соглашаемся на образ жизни, который не представляли себе, и все это – под влиянием любви. А когда любовь заканчивается, мы, как некогда довольный жизнью герой песни Портера, пытаемся понять, что пошло не так и как мы могли быть такими глупцами.

Как же это происходит? Каким образом два совершенно незнакомых человека не просто приходят к выводу, что было бы неплохо связать свои жизни, но решают, что они должны их связать? Как мужчина может говорить, что любит свою жену, и при этом заниматься сексом с другой женщиной? Почему мы поддерживаем отношения даже после того, как влюбленность уходит? Как можно влюбиться не в «того» человека? Как люди находят подходящего партнера? Как начинается любовь? Что заставляет матерей заботиться о своих детях? Почему наши симпатии направлены на людей определенного пола? Что, в конце концов, означает быть мужчиной или женщиной – где и как рождается и формируется это представление?

Когда Ларри начинал свои исследования для докторской диссертации по нейробиологии на зоологическом факультете Техасского университета, он и не думал искать ответы на все эти вопросы. Он просто изучал необычный вид ящериц. (Позже мы объясним, что в этих ящерицах необычного.) Ящерицы сами по себе не давали повода размышлять о тайнах человеческой любви, однако у Ларри начали возникать определенные соображения, когда он обнаружил, что, если ввести им некое вещество, то их половое поведение окажется целиком и полностью под его контролем. Всего одна молекула, действующая на мозг, производила кардинальные изменения в их брачном поведении. Для научной карьеры Ларри это открытие стало поворотным моментом. Он не был первым, кто выявил подобные свойства у вещества. Как вы скоро узнаете, по этому пути прошли целые поколения исследователей. Изучая их работы и проводя собственные исследования, Ларри (как и другие ученые) приходил к своему пониманию социальной нейробиологии – науки, изучающей наши отношения с окружающими. Постепенно он начал осознавать, что процессы, происходящие в нашем мозге, могут дать ответ на те загадки, которые так долго заводили людей в тупик. Эта книга – попытка описать увиденную им картину.

До сих пор Платон, Портер и иже с ними только разводили руками, пытаясь объяснить любовь, поэтому попытка сделать то, что не удалось им, кому-то может показаться безнадежной затеей. И все-таки мы, объединив усилия, решили попробовать, потому что результаты новых научных исследований доказывают: интуиция не подвела Ларри. Привязанность, желание и любовь не настолько таинственны, как мы привыкли думать. На самом деле любовь не приходит и не уходит. Сложным любовным поведением управляет всего несколько веществ в нашем мозге. Молекулы этих веществ воздействуют на определенные цепи нервных клеток и через них влияют на принятие нами решений, порой таких, которые кардинальным образом меняют нашу жизнь.

Поведение, порожденное любовным чувством, включающее различные символы и ритуалы, кажется нам тайной за семью печатями, поскольку мы почти не имеем над ним власти. При этом мы предпочитаем думать, что глубинные инстинкты не управляют нами и статус «царя природы» ограждает нас от страстей. В конце концов, есть же у человека лобные доли – большие, сложно устроенные участки коры головного мозга. Обладание этим высокоинтеллектуальным инструментом успокаивает нас, и мы тешим себя мнимой уверенностью, что в процессе длительных эволюционных изменений возвысились над нашими дальними родственниками – не особенно умными, подчиняющимися инстинктам животными. Врач и нейробиолог из Стэнфордского университета Джозеф Парвизи называет это человеческое убеждение «кортикоцентрической предвзятостью[3]». Мозг состоит из ряда структур, которые реагируют на множество нейрохимических веществ. Вопреки распространенному мнению ни одна из областей мозга не «выше» и не «ниже» любой другой. Поведение не всегда формируется в результате поочередной, «ступенчатой» работы соподчиненных мозговых структур. Оно скорее продукт взаимодействия разных отделов мозга. Это не значит, что люди сдаются на милость своих иррациональных влечений, и мы не отстаиваем в книге такую точку зрения. Разум действительно помогает человеку усмирить свои желания, однако мы обязаны учитывать и мощность природного двигателя. Мозговые цепи желания и любви оказывают такое мощное воздействие, что легко подавляют рациональное начало, делая наше поведение игрушкой движущих сил эволюции. Как писал Парвизи, в XIX веке «считалось, что люди принципиально отличаются от животных своей способностью сознательно подавлять инстинктивные желания благодаря рациональному мышлению и чистому разуму. Однако времена изменились. С некоторых пор мы допускаем, что истинно человеческие ценности, такие как сострадание и чувство справедливости, имеют биологическую основу и что у животных есть культура».

Речь в этой книге идет как о людях, так и о животных, и на то есть причины. Животные способны много рассказать о человеческой любви и нашем сексуальном поведении. Нередко можно услышать высказывания в духе «животные не люди», но так в основном говорят те, кто пытается оспорить необходимость исследований поведения животных. Да, действительно, животные не люди. Но когда дело доходит до ухаживания и размножения, животные – даже те из них, кого считают примитивными, – испытывают на себе влияние тех же веществ, что и мы. Эти вещества запускают определенное поведение и у животных, и у людей. У человека сохранились элементы поведения, аналогичные тем, что есть в поведении животных, потому что у него в организме присутствуют такие же, как у животных, химические вещества, а также потому, что в его мозге сохранились определенные нервные клетки (нейроны), восприимчивые к этим веществам. Работа нейронов как раз и обеспечивает соответствующее поведение. Конечно, у человека вся эта сложная система несколько иная, чем у животных, она подстроена под его особенности, но тем не менее она есть и она побуждает его к действиям.

Возможно, вы смотрели по телевизору передачи о функциональной магнитно-резонансной томографии и других технологиях, применяемых в исследованиях человеческого мозга. Людям дают послушать музыку, предлагают решить математическую задачу или показывают фрагмент футбольного матча и получают изображения с потрясающей цветовой гаммой, на которых видна реакция той или иной области мозга, выделенной зеленым или красным цветом. Эти эксперименты очень ценны, о некоторых из них вы прочтете в нашей книге. Однако магнитно-резонансная томография и подобные технологии отнюдь не единственный и даже не самый мощный инструмент для изучения поведения. Их используют так часто и с таким энтузиазмом лишь потому, что это один из немногих этичных способов заглянуть внутрь живого человеческого мозга. К сожалению, результаты таких тестов позволяют скорее строить предположения, чем что-либо утверждать. С другой стороны, новые техники изучения животных позволяют ученым понять, как внешние воздействия влияют на поведение, какие вещества участвуют в этих процессах и что при этом происходит в мозге. Эксперименты на животных, дополненные изучением человека с помощью методов магнитно-резонансной томографии, помогают ученым разобраться в механизме таких эмоций, как страх и тревога. Благодаря этим открытиям созданы лекарства для лечения человеческих фобий и посттравматических нервных расстройств.

Кто-то возразит, что секс и любовь у человека слишком сложны и слишком загадочны, чтобы объяснять наше половое и романтическое поведение, полагаясь на результаты опытов на животных. Мы готовы к таким возражениям. Из этой книги вы узнаете, что у некоторых животных, – например у нашей скромной маленькой соседки степной полевки, – поведение поразительно похоже на человеческое. Полевки образуют моногамные связи. Они «влюбляются». Тоскуют, потеряв партнера. Спешат вернуться домой. Занимаются сексом, реагируя на химические сигналы. Они обманывают своих «супругов». Самцы демонстрируют поведение, характерное для самцов, а самки – характерное для самок, потому что с момента оплодотворения яйцеклетки до момента, когда зверьки станут взрослыми, их мозг развивается строго заданным образом, как это происходит и с человеческим мозгом. Оказывается, точно такие же гены, какие отвечают за поведение полевок, влияют и на наше поведение.

Разумеется, мы расскажем о последних открытиях, сделанных в области исследований на людях. Вы узнаете, что недавно появилась возможность управлять человеческими эмоциями с помощью тех самых веществ, которые использовались в опытах на животных.

Несмотря на всю важность вопроса о романтической любви, проблемы, затронутые в этой книге, выходят далеко за пределы темы романтических отношений – они касаются природы нашего общества. То, что социальная нейробиология рассказывает о любви, относится и к нашей жизни в целом, и к миру, в котором мы существуем. Люди, страдающие аутизмом, социальной тревожностью, шизофренией, явно избегают малейших социальных взаимодействий: названные нарушения психики уничтожают способность человека вступать в отношения с другими людьми. Любое общество, любая культура – это здание, построенное из кирпичиков, скрепленных социальными связями, начиная от первого взгляда матери на своего ребенка, от дружеских рукопожатий и улыбок покупателя и продавца и кончая первым поцелуем влюбленных. Поэтому всё, что нарушает прочность этих связей, оказывает такое же сильное влияние на общество, как и на отдельного человека.

Намерение изложить перед вами великую теорию, в которой объединены закономерности работы мозга, секс и любовь, теорию, дающую ответы на вопросы, тревожившие античных философов и Коула Портера, заставляет нас немного робеть, отчасти потому, что выводы, предложенные в этой книге, могут оказаться спорными. Важно помнить, что многое из того, о чем вы прочтете на этих страницах, – всего лишь гипотезы о природе любви. Эти гипотезы основаны на научных данных, но пока не нашли строгого подтверждения в рамках научной теории. Мы считаем свою книгу смелой попыткой объяснить то, что прежде казалось необъяснимым. В конечном итоге критики и читатели сами решат, достигли мы поставленных целей или нет. По крайней мере, прочитав эту книгу, вы будете намного больше знать о любви, о том, почему ее следует считать вовсе не безумием, а заложенным в нас механизмом действия. Впрочем, мы допускаем, что это знание вряд ли вас утешит, когда однажды февральским утром вы проснетесь в незнакомом заснеженном городе, где-нибудь в Миннесоте.