8. История лошади

8. История лошади

Лошади нам встречаются на каждом шагу, и мы даже не подозреваем, что это одно из любопытнейших животных прошлого. А ведь ее прапрапрадеды совершенно не походили на современного коня. У нашей лошади на каждой ноге только по одному пальцу, на который она и опирается. А у древней пралошади, чьи окаменевшие кости удалось обнаружить, было по четыре пальца на передней ноге и по три — на задней. Это было совсем крохотное животное, чуть больше кошки, и ученые назвали его «эогиппусом», потому что оно жило в эоценовую эпоху — на заре Века Млекопитающих^[2]. Было это около пятидесяти пяти миллионов лет назад.

Но мы убеждены, что существовали еще более древние предки лошади, чем эогиппус. У них на ногах должно было быть по пяти пальцев. У эогиппуса эти «лишние» пальцы почти уже исчезли; они сохранились лишь в виде маленьких косточек.

Ископаемые останки пятипалой лошади пока еще не найдены. Мы надеялись отыскать их в пустыне Гоби, в Монголии. Но, как ни странно, нам не удалось отыскать там древних ископаемых лошадей. Возможно, они жили в северной части Гоби.

Эоценовые лошади были найдены и в Англии, и на европейском материке, и в Америке. Однако до сих пор не ясно, где именно была их родина.

В различные эпохи Века Млекопитающих существовало более десятка разновидностей ископаемых лошадей. Они обитали в различных областях земного шара. Однако наиболее полная серия предков обнаружена была в западной части США. Имеется несколько видов эогиппуса. Эти эогиппусы различались по величине и имели высоту в холке от 25 до 50 сантиметров.

Должно быть, все эти лошадки были животными боязливыми. Бегали они неплохо, не хуже собак. Самые мелкие эогиппусы обитали, вероятно, в лесах. Здесь, в густых кустарниках и в траве, они могли легко укрыться от врагов, а на надежное убежище они надеялись куда больше, чем на собственные ноги. Очень возможно (хотя с уверенностью утверждать это и нельзя), что эогиппусы были полосатыми или пятнистыми. Животное такой окраски очень трудно заметить в зарослях. Тигра, например, не легко обнаружить в джунглях — полосы на его шкуре совершенно «сливаются» со стеблями травы. Точно так же пятна на шкуре олененка подобны бликам света в листве.

В лесах, где жил эогипиус, почва была, по-видимому, мягкая, и широко расставленные пальцы служили надежной опорой, так что животное легко удерживалось на зыбкой подстилке из мха и листьев. По форме зубов эогиппус резко отличался от современной лошади. Зубы у эогиппуса были короткими и плоскими, приспособленными для размельчения листьев и прочей мягкой пищи. Не было у эогиппуса ни одного зуба, подобного долотообразным зубам современной лошади. У современной лошади перемалывающие зубы с высокими коронками приспособлены для пережевывания грубой сухой травы.

За 15–20 миллионов лет эоценовой эпохи древние лошади постепенно изменялись. Возникло несколько новых разновидностей.

Остались, как и прежде, крохотные эогиппусы, но наряду с ними появились и более крупные лошади, величиной примерно с датского дога. К этому времени исчезли последние следы пятого пальца. В конце эоценовой эпохи все разновидности обладали только четырьмя пальцами на передней ноге и тремя — на задней. Каждый палец оканчивался маленьким копытцем. Но средний палец на передней ноге перерос боковые пальцы. Почему так произошло, не трудно убедиться на опыте.

Положите руку с вытянутыми пальцами на стол, а затем поднимите ладонь. Рука теперь будет опираться на кончики трех средних пальцев. Большой же палец и мизинец не будут даже касаться стола. Они-то и соответствуют двум крайним пальцам пятипалой лошади — тем пальцам, которые постепенно исчезли.

На бегу вес животного принимает на себя средний палец. Он работает больше других. Именно поэтому он перерос два других пальца, которые хотя и сохранились, но стали совершенно бесполезными.

В олигоценовую эпоху, около 45 миллионов лет назад, лошади утратили четвертый палец на передних ногах. С этого времени у них осталось только по три пальца на каждой ноге. Средний палец был намного больше боковых, которые едва касались земли. Лошадь этой эпохи (останки ее хорошо изучены) назвали «мезогиппусом»^[3]. Величиной она была с волка.

Прошло еще несколько миллионов лет и другая разновидность лошади сравнялась по величине с овцой. Если бы не строение ног, эта лошадь была бы очень похожа на крошечную современную лошадь. Зубы ее были приспособлены пока для мягкой пищи. Мозг рос и развивался. Лошади становились все более и более смышлеными.

Миоценовая эпоха Века Млекопитающих началась около 25 миллионов лет назад. Это было время больших изменений на нашей планете. На месте равнин поднимались горы. В областях с влажным климатом становилось сухо и холодно. Леса редели и исчезали, на них наступала степь. Лошади уже не могли рассчитывать на густую растительность как на надежное убежище. Им приходилось теперь спасаться от врагов бегством, полагаясь лишь на собственные ноги. Поэтому необходимо было «тренироваться» в беге.

Упругая поступь трехпалых конечностей была уместна на мягкой почве. Но при быстром беге по жестким равнинам приходилось тратить энергию и время на лишние движения. Для такой почвы нужна была твердая поступь, необходим был один жесткий палец.

Таким образом, в миоценовую эпоху средний палец у лошади очень вырос. Копыто на нем увеличилось, приняло на себя вес тела животного и стало выполнять всю необходимую работу. Боковые пальцы уменьшились и ослабли. Они уже не касались почвы и стали совершенно бесполезными.

Важные изменения произошли также и в относительной величине различных частей ноги. Ноги удлинились в голени и в ступне; шаг стал шире, и лошадь могла теперь бегать быстрее. Она была уже довольно большим животным. Очень сильно изменились также и зубы; им нипочем теперь стала жесткая трава. И ноги, и зубы, и большие размеры — все это позволило лошади успешно приспособиться к жизни на открытых пространствах.

В плиоценовую эпоху, около десяти миллионов лет назад, у большинства лошадей было еще по три пальца на каждой ноге, но боковые пальцы стали совсем короткими и располагались они высоко над землей.

Одна из разновидностей плиоценовых лошадей, названная гиппарионом, стала всемирным путешественником. Гиппарион и его родичи «форсировали» перешеек между Аляской и Сибирью и наводнили всю Азию и Европу. Ископаемые останки гиппариона встречаются повсеместно на пути из Китая в Западную Европу. Гиппарион обитал, вероятно, в Индии, Испании, Греции; это, должно быть, была первая из лошадей, появившаяся в Африке. Мы нашли останки гиппариона в пустыне Гоби.

У другой плиоценовой лошади на ногах было уже только по одному пальцу. Назвали эту лошадь «плиогиппус». От ее потомков произошли однопалые лошади рода «эквус», т. е. современные лошади. Превращение трехпалой лошади в однопалую было одним из важнейших событий истории лошадей.

В течение миллиона лет — времени, которое приходится на плейстоценовую и голоценовую (современную) эпохи, — лошадь изменилась очень мало. Боковые пальцы почти полностью исчезли у всех разновидностей. От этих пальцев не осталось ничего, кроме маленькой косточки под кожей.

Плейстоценовые лошади были намного больше, чем их предки. И шея и ноги стали длиннее. Череп также удлинился. Зубы полностью приспособились для грубой пищи.

Я уделил больше всего внимания ногам лошади, потому что особенности их строения легче всего поддаются объяснению. Но за пятьдесят пять миллионов лет, то есть за то время, в течение которого эогиппус превратился в современную лошадь, изменилось и все тело животного: зубы, череп, мозг и т. д. История лошади — чудесный пример законов эволюции в действии. На этом примере легко убедиться, как может приспособиться животное к полностью изменившимся условиям жизни. Да, условия эти менялись, но лошадь все эти пятьдесят пять миллионов лет существовала и благополучно существует и в наши дни.

Огромные табуны лошадей бродили в ледниковое время по равнинам Северной и Южной Америки, Европы и Азии. Теперь в Западном полушарии нет диких лошадей, хотя они и водились до недавнего времени в Европе и Азии. Почему они исчезли в Новом Свете — никто не знает. Это одно из самых загадочных событий в истории животного мира.

Ученые тщетно пытаются найти сколько-нибудь приемлемое объяснение. Конечно, лошади Нового Света не были уничтожены в ходе наступления ледника. Ведь многие из них обитали там, где никогда ледников не было. Они не испытывали и недостатка в пище — ведь хватало же травы для всех других степных животных! Нет ни малейшего признака, что лошадей истребили какие-либо плотоядные животные. Более того, самые опасные хищники — саблезубые тигры и «ужасные волки» — вымерли, вероятно, раньше лошадей.

Конечно, можно предположить, что какие-то сильные эпидемии погубили этих лошадей. Но в таком случае, почему же сохранились другие равнинные животные, например бизоны?

Дикие лошади все еще жили в Америке, когда пятнадцать-двадцать тысяч лет назад там появились люди. Но людей было очень мало, и они не могли заметно уменьшить лошадиное поголовье.

В конце ледникового периода произошли и другие, пока еще необъяснимые перемены. Гигантские ленивцы (мегатерии), глиптодонты, мамонты, мастодонты, саблезубые тигры и «ужасные волки» — все они исчезли в Северной и Южной Америке либо одновременно, либо раньше дикой лошади. Каковы бы ни были эти перемены, вероятнее всего, что все эти животные не смогли приспособиться к ним.

А между тем в 1519 году, когда Эрнандо Кортес явился в Мексику, в Северной и Южной Америке диких лошадей не было. Но солдаты Кортеса привезли с собой шестьдесят лошадей и родившегося в дороге жеребенка. Конечно, это были домашние лошади. Со временем некоторые из них убежали от хозяев, одичали и стали вести тот же образ жизни, что и их предки в начале ледникового периода. Немало таких «диких» лошадей водится в западных штатах и в наше время. Но это не настоящие дикие лошади. Диким можно назвать лишь то животное, чьи предки всегда были дикими. Все же американские «дикие» лошади произошли от домашних.

Хотя в Северной и Южной Америке дикие лошади вымерли в конце ледникового периода, они сохранились в Европе и в Азии. Европейские дикие лошади назывались «тарпанами». Может быть, некоторые из них уцелели кое-где в Советском Союзе. По всей вероятности, однако, они смешались с домашними лошадьми. В Африке к диким современным представителям семейства лошадей относят дикого осла (Equus asinus) и три вида зебр.

Но в Центральной Азии подлинная дикая лошадь существует. Она обитает в западной Монголии и в Туркестане, и о ней мне много рассказывали монголы в бытность мою в Центральной Азии. Нам, однако, не довелось встретить таких лошадей, так как в Монголии мы не заходили далеко на запад. Это лошадь Пржевальского, названная так в честь знаменитого русского путешественника. Она маленькая, желтовато-бурая, грива и хвост у нее черные.

В пустыне Гоби мы встретились с другим представителем семейства лошадей. Хотя это животное и называется диким ослом, или куланом, но по существу с истинными дикими ослами оно ничего общего не имеет. Ученые назвали его Equus hemiotius. Кулан живет в самой сухой части Гоби. Подобно многим другим пустынным животным, он редко пьет воду, а может быть, и не пьет ее совсем. Крахмал растений, которые он поедает, в его желудке превращается в воду.

Мы первые засняли дикого азиатского осла на пленку. Это красивое животное, ростом с низкорослую монгольскую лошадь. Верхняя часть туловища кулана ровного желтого цвета, нижняя — чисто белого. По середине спины проходит широкая темно-коричневая полоса.

Порой нам встречались большие табуны куланов

В некоторых частях пустыни Гоби диких ослов очень много, и порой нам встречались большие табуны. Нам удалось заснять несколько замечательных кадров. Историю одного нашего состязания в скорости с табуном диких ослов я так описал в полевом дневнике:

«Белое озеро, пустыня Гоби, 11 июня 1925 года. Мы с Шеклфордом отправились на киносъемку. Камера была установлена в задней части автомобиля на треноге. Мы остановились на краю большой впадины, сразу за озером. В раскаленном мареве мелькали сотни желтоватых существ. Конечно, это дикие ослы! Да тут их тысячи! На дне впадины находилось три крупных стада, и, кроме того, на много миль вокруг виднелись силуэты куланов-одиночек.

Мы решили обогнуть табуны далеко с востока, так как почва во впадине была рыхлой. Мы хотели отогнать животных к западу, на каменистую равнину. Там машина могла проехать в любом направлении километров на двадцать.

Наши планы нарушила группа диких ослов; было их десятка четыре; сперва они бежали довольно медленно, часто останавливались и все время поглядывали на автомобиль.

Мы прибавили ходу, и тут же со всех сторон к нам стали сбегаться сперва десятки, а затем сотни диких ослов; все они присоединялись к первой группе. Шумное стадо подняло такую тучу пыли, что мы никак не могли приступить к киносъемке.

Вся эта галопирующая масса была от нас не больше чем в тридцати метрах. Шеклфорд с радостным визгом открыл по диким ослам „стрельбу“ из камеры. Он накручивал ленту метр за метром.

Спустя несколько минут Шеклфорд с криком протянул руку вправо — оттуда приближалась ослица с осленком. Уголком глаза я примерил маленькое пушистое существо, которое еле держалось на шатких ножках, прижимаясь к материнскому боку. Я притормозил и приблизился к осленку. Маленькому желтому созданию было не больше трех дней отроду. Бежал он уморительнейшим образом, не сгибая ног; быстро бежать осленок еще не умел; нас он, видимо, не очень боялся.

Мы очутились в середине табуна. Тучи гравия летели из-под копыт в ветровое стекло. Никогда в жизни я не был так взволнован! До конца дней мне запомнится это мгновение».

Заканчивая рассказ о древней лошади, я невольно вспоминаю об этих табунах диких ослов, которые неслись рядом с нами по пескам Гоби; ведь так же их предки, дикие лошади ледникового периода, тысячи лет назад скитались по равнинам Европы, Азии, Америки…