СВИДАНИЕ 9. ШЕРСТОКРЫЛЫ И ТУПАЙИ

СВИДАНИЕ 9. ШЕРСТОКРЫЛЫ И ТУПАЙИ

Положения шестокрыла и тупайи очень спорны (см. сопровождающий рассказ) и здесь основаны на последних молекулярных свидетельствах [207]. Расположенная в основе дата тогда ограничена окружающими ответвлениями 63-75 миллионов лет назад.

Свидание 9 происходит 70 миллионов лет назад, еще во времена динозавров и прежде, чем по-настоящему начался расцвет млекопитающих. Фактически только что начался расцвет самих цветов. Цветущие растения, несмотря на разнообразие, были ранее ограничены разрушениями среды обитания, такими как выкорчевывание неуклюжими динозаврами или разорение огнем, но к настоящему времени постепенно эволюционировали, чтобы включать ряд лесных деревьев с густой кроной и подлесковых кустарников. Копредок 9, наш прародитель в 10-миллионном поколении, был общим предком, которого мы разделяем с двумя группами белкоподобных млекопитающих. Так одни из них больше похожи на белку, а другие – на белку-летягу. Это – 18 видов тупайи и два вида шестокрылов или «летающих лемуров», все из Юго-Восточной Азии.

Все тупайи очень похожи друг на друга и относятся к семейству Tupaiidae. Большинство живут как белки на деревьях, а некоторые виды даже внизу напоминают белок наличием длинного, пушистого, аэродинамического хвоста. Подобие, однако, является поверхностным. Белки – грызуны. Тупайи, безусловно – не грызуны. Кто же они? Как раз этому и будет частично посвящен следующий рассказ. Может быть они – землеройки, поскольку их второе название «древесная землеройка»? Или они – приматы, как определенные авторы долгое время полагали? Или они – нечто совсем иное? Прагматичное решение состояло в том, чтобы поместить их в их собственный, неопределенно расположенный, относящийся к млекопитающим отряд Scandentia (от латинского scandere – восходить, подниматься). Но в поисках копредка мы не можем избежать проблемы так легко. «Рассказ Шестокрыла» содержит мое оправдание – или извинение? – за то решение, которое я принял, объединив шестокрылов и тупай, «прежде чем» они присоединятся к нашему путешествию.

Шестокрылы долгое время были известны как летающие лемуры, вызывая понятную критику: они не только не летают, но и не являются лемурами. Последние данные свидетельствуют, что они ближе к лемурам, чем представляли себе даже ответственные за неправильное употребление этого термина. И, хотя у них нет летательного механизма, как у летучих мышей или птиц, они – искусные планеристы. Два вида, кагуан или филиппинский шестокрыл (Cynocephalus volans) и C. variegatus, малайский шестокрыл, объединены в собственный отряд, Dermoptera. Это означает «кожаные крылья». Как у белок-летяг Америки и Евразии, у более отдаленно связанной с ними африканской чешуйчатохвостой летающей белки и у сумчатых планеристов Австралии и Новой Гвинеи шестокрылов есть одна большая складка кожи, патагий, которая работает почти как управляемый парашют. В отличие от патагия других планеристов, у шестокрыла он охватывает не только конечности, но и хвост и простирается до кончиков пальцев задних и передних лап. Шестокрыл также имеет размах «крыльев» 70 сантиметров, больше, чем у любого из других планеристов. Шестокрыл может планировать более 70 метров через лес, ночью, на отдаленное дерево с небольшой потерей высоты.

Факт, что патагий простирается до кончиков пальцев задних и передних лап, предполагает, что шестокрылы более тесно связаны с планирующим образом жизни, чем другие относящиеся к млекопитающим планеристы. И действительно, они выглядят на земле довольно абсурдно. Но они с лихвой восполняют это в воздухе, где их огромный парашют дает им возможность пролетать большие участки леса на большой скорости. Это требует хорошего стереоскопического зрения для того, чтобы пилотировать ночью точно на выбранное дерево, избегая фатальных столкновений, и затем выполняя точное приземление. И действительно, у них большие стереоскопические глаза, замечательные для ночного видения.

Шестокрылы и тупайи обладают необычными репродуктивными системами, но совершенно разными. Шестокрылы напоминают сумчатых, у которых молодняк рождается рано в эмбриональном развитии. Не имея сумки, мать приспособила патагий. Хвостовая область патагия сворачивается вперед, формируя импровизированную сумку, в которой (обычно один) сидит детеныш. Мать часто висит вверх тормашками на ветках, как ленивец, и патагий тогда выглядит и осязается малышом как гамак.

Быть детенышем шестокрыла, выглядывая из-за края теплого, пушистого гамака, кажется привлекательным. Детеныш тупайи, с другой стороны, получает, возможно, меньше материнской заботы, чем любой другой детеныш млекопитающего. У матери тупайи, по крайней мере, у нескольких видов, есть два гнезда: то, в котором живет она сама, и другое, в котором помещены младенцы. Она посещает их только чтобы накормить, и то в течение насколько возможно более короткого времени, от пяти до десяти минут. И это она делает только однажды через каждые 48 часов. Тем временем в отсутствие матери для сохранения тепла, которое любой другой детеныш млекопитающего может получить, маленькие тупайи должны согреваться от пищи. Для этих целей молоко матери исключительно ценно.

Сходство тупайи и шестокрыла друг с другом и с остальными млекопитающими – предмет дискуссий и неопределенности. Этот факт содержит предостережение, и в этом – урок «Рассказа Шестокрыла».