Навоз — тоже еда

Навоз — тоже еда

Казалось бы, кому нужно то, что осталось от пищи после длительной механической обработки на всем пути пищеварительного тракта, начиная от ротовой полости и кончая прямой кишкой! И тем не менее нужно, и немалому количеству поедателей. В навозе масса органических веществ. Он измельчен, однороден, в нем немало пищеварительных ферментов, кислот, щелочей. Есть и отмершие клетки кишечника и продукты их выделений. И наконец, фекалии животных содержат величайшее множество бактерий и массу одноклеточных организмов и подчас на две трети состоят из их тел. Поедающие навоз, по существу, усваивают из него самое ценное — находящиеся в нем грибки, бактерии, слизь кишечника. Так что сам по себе навоз без них не представляет питательной ценности.

К питанию навозом, особенно крупных жвачных и хищных, приспособилось немало насекомых. Видимо, в истории развития органической жизни желавших питаться навозом было намного больше числа избранников, отвоевавших себе этот, с нашей, человеческой, точки зрения, весьма непрезентабельный продукт. Навозом завладели главным образом две наиболее процветающие и многочисленные группы насекомых — жуки и мухи, но питаются им преимущественно личинки.

Самые заядлые поедатели навоза — мухи. Кучи навоза возле конюшен, коровников, свинарников, выгребные ямы сельских уборных содержат колоссальное количество личинок этих проворных созданий, которые, дожив до взрослой фазы и поднявшись на крыльях в воздух, тотчас подлетают поближе к человеческому жилью. Правда, некоторые из них, такие как мухи-журчалки и среди них наиболее распространенные мухи-пчеловидки, покидают злачные места, переселяясь на цветки растений, предпочтя яркие краски и тончайший аромат нектара.

В скоплении навоза мухи откладывают слишком много яиц, гораздо больше, чем там может развиться их потомства. Но перенаселения не происходит, так как все отстающие в развитии, слабые, малоэнергичные личиночки тотчас же уничтожаются своими собратьями. Навозные кучи и выгребные ямы — арена жесточайшей борьбы и постоянно действующего отбора, в которых выживают сильнейшие. Не случайно некоторые мухи подолгу вынашивают в своем теле потомство и рождают уже подросших личинок, более способных противостоять в навозе натиску соперниц.

Возникновение крупных поселений и городов вызвало огромный скачок численности навозоядных насекомых. Правда, дальнейшее развитие культуры человеческих поселений, система уничтожения и утилизации пищевых отходов, а также современная канализация приостановили этот прогресс мушиного процветания и привели к их деградации.

Не только мухи-сирфиды, домашние мухи, размножаются в навозе. Личинки многих мух, в том числе комнатной, удовлетворяются любыми гниющими веществами, хотя больше всего им по душе помет животных. У мух ради ослабления конкуренции четко выражена предпочтительность того или иного навоза. Так, мушки Ауртумналис и Ляривипара обожают навоз жвачных животных, избегая лошадиный, личинки мушки Кемпестила стремятся заселить коровий, жуки испанские Копра коприс предпочитают лошадиный, хотя при его недостатке употребляют и коровий, и овечий, и собачий навоз.

Жуки-навозники — тоже ревностные поедатели этого продукта, только вне поселений человека. Посмотрите, что творится у еще дымящейся кучи навоза, оставленной лошадью или коровой где-нибудь на поле или на дороге! Не проходит и получаса, как на нем появляется буквально несколько сотен разнообразнейших жуков-навозников. В величайшей спешке одни из них пожирают этот свежеиспеченный пирог, другие закапывают его частицы тут же в землю, тогда как третьи, скатав из навоза шары, не медля ни секунды, несутся с ним, подобно футболистам, завладевшим мячом, подальше от шумной компании в поисках места для уединенной трапезы. Не проходит и часа, как от навоза ничего не остается кроме небольшой и рыхлой кучки грубых частиц стеблей растений, прошедших неизмененными через кишечник и никому не нужных.

Как и все другие жуки-навозники, копры из навоза готовят шар, быстро укатывая его в сторону и, найдя подходящее место с мягкой почвой, роют себе неглубокую норку, в которую забираются вместе с добычей, чтобы без помех предаться гастрономическим наслаждениям. Ест жук очень энергично. Для того, чтобы извлечь из далеко не полноценного продукта питательные вещества, надо употребить его немалое количество, а для этого торопливость — первейшее условие успеха. Навоз, предназначенный для личинок, приносится в предварительно изготовленную камеру, где изготавливается шар особой грушевидной формы. Яйцо откладывается в вершинку вытянутой части. В изготовлении подземной «детской» и личиночных шаров принимают участие как самцы, так и самки, между которыми существует разделение обязанностей в этом ответственном деле.

Жук священный скарабей, получивший столь громкое название за то, что почитался в Древнем Египте как божество, поедает навоз различных животных. Но для личинок он запасает только овечий, ни в коем случае не бараний, который, по-видимому, не столь съедобен.

...Весной в пустыне необыкновенное оживление. Все торопятся жить и спешат закончить свои дела до наступления сухого жаркого лета. В такие дни только успевай смотреть по сторонам.

Заглядевшись на волосатых оленок, выпачканных оранжевой пыльцой тюльпанов, я не заметил, куда убежал мой спаниель. Оглядываюсь по сторонам. Свесив большие уши, собака застыла в неподвижности, что-то внимательно разглядывает на пыльной дороге и косит в мою сторону выразительными глазами. По всему виду моего четвероногого друга я догадываюсь, что там что-то происходит. Оказывается, около собаки у небольшого навозного шарика барахтаются четыре пыльных жука. Это священные скарабеи. Их легко узнать по крупной зазубренной лопатке на переднем крае головы, массивному черному телу, мощным ногам с крепкими шипами.

Жуки возбуждены, их пластинчатые усики широко расправлены в стороны. Вот две самки: они толкаются боками и неуклюже пытаются отогнать друг друга от навозного шара. Поведение самцов решительнее. Один из них забрался на шар и изо всех сил вцепился в него. Другой самец, изловчившись, поддевает неприятеля своей зазубренной лопаткой. Раздается щелчок, обладатель шара кувырком летит в пыль и, упав на спину, жалкий и смешной, беспомощно размахивает в воздухе ногами. Но вот он зацепился ногами за комочек земли, мгновенно на ногах, расправил усики и уже мчится, стремительный и грозный, на своего врага, усевшегося сверху на навозный шарик.

Снова раздаются щелчки, и конкурент позор но отброшен в сторону. Можно заметить, что самки и самцы с каждой стороны помогают друг другу. Одна из пар, кажется, чувствует себя правой в сражении и защищает свою навозную собственность с большим ожесточением. Атаки другой пары с каждым разом становятся нерешительней. Первые двое, по-видимому, настоящие владельцы шара, вторые же — грабители.

Не знаю, сколько времени длилась бы драка священных скарабеев, если бы мое внимание не отвлек на несколько секунд молоденький каракурт, схватившийся в смертельном поединке со своей первой добычей — случайно забредшим в его тенета черным муравьем. Пока я смотрю на паука, спаниель, улучив мгновение, делает то, что ему строго-настрого запрещено: старательно и последовательно обнюхивает враждующих скарабеев. Жуки напуганы, нападающая пара ковыляет к недалекой кучке навоза, а защитники шара поспешно укатывают свою драгоценность в заросли травы.

Почему пара навозников вздумала отнимать шар у двух других жуков? Ведь куда проще было сделать новый шар, тем более, что куча свежего навоза находится рядом. Никогда я не видел, чтобы опоздавший к разделу добычи самец или самка нападали на счастливую пару и затевали драку. Чаще всего догонит неудачник жуков, катящих шар, сядет рядом с ними на землю, поводит дрожащими пластинчатыми усиками и, убедившись, что он лишний, улетает восвояси.

Я осмотрел место боя, нашел лежащий в стороне шарик навоза и все понял. Виновата была моя собака. Вот как это произошло. Спаниель натолкнулся на парочку скарабеев, кативших шар, и своим неделикатным обнюхиванием отодвинул их добычу в сторону, изрядно запачкав ее в пыли. Жуки кинулись на поиски, случайно встретили другую пару с шаром и, приняв за воров, решительно на них напали.

Помню, однажды летом в пустыне я нашел в ложбине множество валявшихся на поверхности засохших шаров из навоза. Склоны холмов вокруг ложбины были крутые и гладкие. Видимо, жуки, докатив шары до крутого склона, случайно упускали их. Разыскать исчезнувший таким образом шар навозники, конечно, не сумели. Представляю, сколько там произошло недоразумений и ожесточенных драк!

Интересен и эффектен громадный копр Геликоприс колоссус, названный так за свои размеры. Он обитает в Африке и питается только навозом слонов. Где ж еще сыскать такую кучу навоза для великана из мира насекомых! Как говорится, «по Сеньке и шапка».

В жарких пустынях свежий навоз привлекает громадное количество самых разнообразных насекомых и как источник влаги, и, возможно, минеральных солей, и прочих находящихся в жидком состоянии органических соединений. На свежих фекалиях нередко можно видеть даже муравьев. Не гнушаются фекалиями также многие общественные пчелы в Африке. Наша домашняя медоносная пчела не редкий посетитель общественных уборных.

Питаются испражнениями, причем «собственного» вида, гусеницы восковой моли, когда воска не хватает для развивающегося потомства. Гусеницы, которым жизнь уготовила такую несчастную долю, сильно отстают в росте, и бабочки, вышедшие из них, мельчают.

Наверное, существуют еще разные поедатели навоза, для которых он служит случайным или дополнительным кормом. Так, обитающий в Туркмении термит Анакантотермис ангерианус, поедая сухие веточки растений пустыни, отдает предпочтение сухому коровьему навозу.

Близко к питанию навозом стоят личинки насекомых, питающихся разлагающимися органическими веществами растительного происхождения. Их немало и они полезны, так как ускоряют процесс удобрения почвы.

Поедатели навоза играют громадную роль в природе. Разлагая навоз, они удобряют почву. Представьте себе, что бы произошло на лугах, в степях и пустынях, где изобилие травоядных животных, если бы не навозники. Вся почва покрылась бы сплошным слоем навоза, что погубило бы растения. В Австралии как-то возникала подобная обстановка, когда там стали усиленно развивать животноводство. В саваннах Африки навозники — друзья травоядных животных; польза, впрочем, тут обоюдная.