Рассказ Коловратки

Рассказ Коловратки

Блестящий физик-теоретик Ричард Фейнман, как известно по слухам, сказал: «Если Вы думаете, что Вы понимаете квантовую теорию, Вы не понимаете квантовую теорию». Заманчива аналогия эволюциониста: «Если Вы думаете, что понимаете пол, Вы не понимаете пол». Три современных дарвиниста, от которых, я полагаю, мы можем наибольшему научится – Джон Мэйнард Смит (John Maynard Smith), У. Д. Гамильтон (W. D. Hamilton) и Джордж К. Уильямс (George C. Williams) – все посвятили значительные части своих длинных карьер борьбе с полом. Уильямс в 1975 году так начал свою книгу «Sex and Evolution with a challenge to himself»: «Эта книга написана из убежденности, что распространенность полового размножения у высших растений и животных несовместима с нынешней эволюционной теорией... это своего рода кризис в эволюционной биологии...» Подобные вещи говорили Мэйнард Смит и Гамильтон. Над разрешением этого кризиса трудились все три дарвинистских героя наряду с другими подрастающими поколениями. Я не буду пытаться описать их усилия и, конечно, я не могу предложить никакого альтернативного решения. Вместо этого «Рассказ Коловратки» демонстрирует малоизученные последствия полового размножения для нашего взгляда на эволюцию.

Бделлоидные – большой класс типа коловраток. Существование бделлоидных коловраток является эволюционным скандалом. Не мое собственное острое словцо – это звучат легко узнаваемые интонации Джона Мэйнарда Смита. Многие коловратки размножаются без пола. В этом отношении они напоминают тлей, палочников, различных жуков и некоторых ящериц, и не особенно скандальны. Не по вкусу Мэйнарду Смиту пришлось то, что коловратки в целом размножаются только бесполо – каждая современная коловратка, очевидно, произошла от общего предка коловраток, который, должно быть, жил достаточно давно, чтобы породить 18 родов и 360 видов. Останки в янтаре свидетельствуют, что эта отвергающая самцов самка-матриарх жила, по крайней мере, 40 миллионов лет назад, вполне вероятно, больше. Коловратки – очень преуспевающая группа животных, удивительно многочисленная и господствующая часть мировой пресноводной фауны. Ни один самец никогда не был обнаружен (Чтобы быть безупречно точным, почти за 300 лет научных исследований было сделано одно сообщение о самце бделлоидной коловратки датским зоологом Везенберг-Лундом (C. Wesenberg-Lund, 1866-1955). «С большим сомнением я рискую заметить, что дважды видел среди тысяч Philodinidae (Rotifer vulgaris) маленькое существо, бесспорно самца коловратки..., но оба раза я был не в состоянии его изолировать. Он вертелся среди многочисленных самок с чрезвычайной скоростью» (понятное дело, спору нет). Даже в присутствии убедительных свидетельств Марка Уэлша и Меселсона зоологи не были склонны считать ни разу не подтвержденное наблюдение Везенберг-Лунда достаточным доказательством существования самца бделлоида.).

Что в этом такого скандального? Что ж, представьте, что мы берем генеалогическое дерево всего животного мира. Кончики веток повсюду вокруг внешней стороны дерева представляют виды. Главные ветви представляют классы или типы. Существуют миллионы видов, что означает, что эволюционное дерево ветвится намного более замысловато, чем любое лесное дерево, которое Вы когда-либо видели. Имеется всего лишь несколько десятков типов и не так много классов. Тип коловратки – одна ветвь дерева, и она разделяется на четыре подветви, одна из которых – класс бделлоидных. Эта классовая ветвь все разделяется и разделяется дальше, и, в конечном счете, приводит к 360 тонким веткам, представляющим каждая один вид. То же самое продолжается для всех других типов, каждый со своими собственными классами, и так далее. Мелкие внешние ветви дерева представляют настоящее время; немного внутрь от веток внешней кроны означает короткое расстояние в прошлое; и так далее до главного ствола, который эквивалентен, скажем, миллиарду лет назад.

Это понятно, теперь мы берем краску для нашего серого, зимнего дерева и раскрашиваем кончики отдельных тонких веток, чтобы обозначить специфические особенности. Мы могли бы закрасить красным все тонкие ветки, которые представляют летающих животных – летающих с помощью силы, в отличие от пассивно планирующих, которые намного более распространены. Если мы теперь отступим назад и рассмотрим дерево в целом, то мы заметим большие области красного, отделенные еще большими областями серого, представляющими все главные группы животных, которые не летают. Большинство тонких веток насекомых, веток птиц и летучих мышей являются красными, и они – соседи других красных тонких веток. И ни одной из других. За несколькими исключениями, такими как блохи и страусы, все три класса составлены из летающих животных. Красный цвет распространен в широких очагах однородно красного на фоне однородно серого.

Подумайте, что это означает для эволюции. Три участка красного, должно быть, начались давно с трех предковых животных – древнего насекомого, древней птицы и древней летучей мыши – обнаруживших, как летать. Полет, очевидно, оказался действительно хорошей идеей, когда он был открыт, потому что он сохранился и распространился через все потомственные ветви, поскольку три вида, в конечном счете, дали начало трем большим скоплениям потомственных видов, почти все они сохраняют предковую способность летать: класс насекомых, класс птиц и отряд рукокрылых.

Но теперь мы делаем то же самое не для полета, а для бесполого, без самцов (Ни в коем случае без самок. В отличие от яиц, сперма  слишком мала, чтобы действовать в одиночку. Бесполое размножение у животных означает обходиться без самцов.), размножения. На нашем дереве жизни мы раскрашиваем тонкие ветки всех бесполо размножающихся видов синим. Теперь мы замечаем совершенно другой рисунок. Там, где полет выделялся как большие полосы красного, бесполое размножение обнаруживается как крошечные спорадические синие точки. Бесполый вид жука обнаруживается как синяя веточка, полностью окруженная серыми. Возможно, группа из трех видов в одном роду является синей, но соседние рода серые. Вы понимаете, что это означает? Бесполое размножение время от времени возникает, но оно быстро исчезает, прежде чем у него появляется время, чтобы превратиться в крепкую ветвь со многими синими отростками. В отличие от полета, привычка к бесполому размножению не сохраняется достаточно долго, чтобы дать начало целому семейству, отряду или классу бесполых существ.

За одним скандальным исключением! В отличие от всех других небольших синих отметок, бделлоидные коловратки представляют собой огромный участок непрерывного синего цвета, достаточный, чтобы сделать вошедшие в поговорку брюки моряка. В эволюции это, кажется, означает, что предковый бделлоид открыл бесполое размножение, точно так же как случайный жук, о котором мы говорили. Но если бесполые жуки и сотни других бесполых видов, усеянные вокруг дерева, исчезают прежде, чем смогут развиться в большую группу, такую как семья или отряд, не говоря уже о классе, бделлоиды, кажется, придерживались асексуализма и процветали при этом в течение достаточного количества эволюционного времени, чтобы произвести целый бесполый класс, теперь насчитывающий 360 видов. Для бделлоидной коловратки, но не для любого другого вида животных, бесполое размножение похоже на полет. Это, кажется, хорошее и успешное новшество для бделлоидов, в то время как во всех других частях дерева оно представляет кратчайший путь к вымиранию.

Утверждение, что существует 360 видов, вызывает проблему. Биологическое определение вида – группа особей, которые скрещиваются между собой, а не с другими. Бделлоиды, будучи бесполыми, не скрещивается ни с кем; все они – отдельные самки, каждый потомок которой идет своим собственным любимым путем в генетической изоляции от любой другой особи. Так, когда мы говорим, что существует 360 видов, мы можем только подразумевать, что есть 360 типов, которые мы, люди, признаем выглядящими достаточно отличными друг от друга, чем можно было бы ожидать, если бы они размножались полностью сексуально, видя, что они избегают других типов как половых партнеров.

Не все признали, что бделлоидные коловратки действительно бесполы. Есть большая брешь в логике между отрицательным утверждением, что самцы никогда не встречались, и положительным заключением, что их нет. Как рассказывает Оливия Джадсон (Olivia Judson) в своей подкупающе изощренной зоологической комедии «Доктор Татьяна: сексуальные советы для всех живых созданий», натуралисты попадались на этом и раньше. Явно бесполые виды часто, оказывается, скрывали самцов. Самцы известной рыбы-удильщика являются крошечными карликами, ездящими повсюду как паразиты на телах самок. Если бы они были еще меньшими, мы, возможно, вообще не обратили бы на них внимания, как едва не произошло в случае с определенного размера насекомыми, где самцы являются, по словам моего коллеги Лоренса Херста (Lawrence Hurst), «крошечными созданиями, которые липнут к ногам самок». Херст продолжал цитировать проницательные замечания своего наставника Билла Гамильтона (Bill Hamilton):

Как часто Вы видите людей, занимающихся сексом? Если бы Вы были марсианином, глядящим вокруг, то Вы были бы довольно уверены, что мы бесполы.

Таким образом, было бы неплохо придумать какое-либо более положительное доказательство, что бделлоидные коловратки действительно издревле бесполы. Генетики становятся все более и более изобретательными в искусстве чтения образцов генного распределения у современных животных и выведении заключений об их эволюционной истории. В «Рассказе Евы» мы встретили метод Алана Темплтона по восстановлению древних миграций людей с помощью сбора «сигналов» в генах живущих людей. Логика не является дедуктивной. Мы не делаем вывод из современных генов, что история двигалась таким-то курсом. Вместо этого мы говорим, что если бы курс истории был таким-то, то мы должны ожидать увидеть сегодня такой-то образец генного распределения. Именно это Темплтон и сделал для миграций людей, и нечто подобное было сделано для бделлоидных коловраток Дэвидом Марком Уэлшем (David Mark Welch) и Мэтью Меселсоном (Matthew Meselson) из Гарвардского университета. Марк Уэлш и Меселсон использовали генетические сигналы, чтобы сделать выводы не о миграции, а о бесполом размножении. Снова же, форма их логики не является дедуктивной. Вместо этого они рассуждали, что, если бделлоиды были исключительно бесполы в течение многих миллионов лет, мы должны ожидать, что гены живых бделлоидов продемонстрируют определенную структуру.

Какую структуру? Ход мысли Марка Уэлша и Меселсона был изобретателен. Сначала Вы должны понять, что бделлоидные коловратки, хотя и бесполы, являются диплоидными. То есть они похожи на всех животных с половым размножением наличием двух копий каждой хромосомы. Различие в том, что остальные размножаются, создавая яйцеклетки или сперматозоиды, у которых есть только одна копия каждой хромосомы. Бделлоиды производят яйцеклетки, имеющие обе копии каждой хромосомы. Таким образом, яйцеклетка бделлоидов похожа на любую из других ее клеток, и дочь – однояйцевый близнец своей матери, плюс-минус случайная мутация. Именно эти случайные мутации за миллионы лет постепенно нарастали в расходящихся линиях, предположительно, под давлением естественного отбора, произведя 360 видов, которые мы видим сегодня.

Предковая самка, которую я назову матриархом, видоизменилась таким образом, чтобы обходиться без самцов и мейоза, и использовать митоз как метод производства яиц (Мейоз – особая форма деления клетки, уменьшающая наполовину число хромосом, чтобы создать половые клетки. Митоз – обычная форма деления клетки, используемая для того, чтобы делать соматические клетки, которая дуплицирует все хромосомы клетки.). С тех пор всюду в клонированной популяции самок факт, что хромосомы были первоначально парными, стал неактуальным. Вместо пяти (Или независимо от того, каким было число – аналог 23 пар у нас.) пар хромосом было теперь десять хромосом – каждая связана со своей бывшей парой только своего рода теряющейся памятью. Парные хромосомы обычно встречались и обменивались генами каждый раз, когда коловратка создавала яйцеклетку или сперматозоид. Но в течение миллионов лет, с тех пор, как матриарх вытеснила самцов и основала бделлоидную матриархальную династию, каждая хромосома все больше отдалялась от своей бывшей пары генетически, поскольку их гены мутировали независимо друг от друга. И это произошло даже притом, что все они это время разделяли клетки в общих телах. В добрые старые времена самцов и секса этого не случалось. В каждом поколении каждая хромосома имела свою пару и обменивалась генами прежде, чем делать яйцеклетку или сперматозоид. Это держало пары хромосом в своего рода периодических объятиях, предотвращая расхождение их генного содержимого.

У Вас и у меня 23 пары хромосом. У нас есть две хромосомы 1, две хромосомы 5, две хромосомы 17 и так далее. За исключением половых хромосом X и Y, нет никакого серьезного различия между членами пары. Так как они обмениваются генами каждое поколение, две хромосомы 17 – только хромосомы 17, и нет никакого смысла называть их, скажем, левой хромосомой 17 и правой хромосомой 17. Но с момента, когда матриарх коловраток заморозила свой геном, все изменилось. Ее левая хромосома 5 была передана неповрежденной всем ее дочерям, также как ее правая хромосома 5, и никогда пара не встречалась более 40 миллионов лет. У ее правнучек в 100 поколении все еще была левая хромосома 5 и правая хромосома 5. Хотя к тому времени они приобрели некоторые мутации, все левые хромосомы опознаваемы благодаря их сходству друг с другом, унаследованному от левой хромосомы 5 матриарха.

Сейчас существует 360 видов бделлоидов, все они произошли от матриарха и разделены с ней точно таким же отрезком времени, что и другие. Все особи всех видов все еще имеют левую и правую копию каждой хромосомы, в конечном счете, унаследованную с большим количеством мутационных изменений, но ни один ген не меняет место с левой на правую. Каждые левые и правые хромосомы у каждой особи будут теперь намного более отличаться друг от друга, чем можно было бы ожидать, если бы вообще существовала какая-нибудь половая деятельность в любое время в их истории со времен матриарха. Может даже наступить время, когда Вы больше не сможете признать, что они вообще были первоначально парой.

Но теперь представьте, что мы сравниваем два современных вида бделлоидных коловраток, скажем, Philodina roseola и Macrotrachela quadricornifera. Оба принадлежат к одной и той же подгруппе бделлоидов, Philodinidae, и у них, конечно, есть общий предок, живший намного позже, чем матриарх. Учитывая отсутствие пола, было ровно столько же времени для «левых» и «правых» хромосом у каждой особи любого вида, чтобы быть отнесенными дрейфом – начиная с матриарха. Левые очень отличаются от правых у каждой особи. Но если Вы сравниваете, скажем, левую хромосому 5 Philodina roseola с левой хромосомой 5 Macrotrachela quadricornifera, Вы должны прийти к заключению, что они довольно похожи, потому что не должны были в течение очень долгого времени приобретать отдельные мутации. И правая по сравнению с правой также показывает малое число различий. Мы пришли к замечательному прогнозу, что сравнение некогда соединенных хромосом в пределах особи должно приводить к большему различию, чем межвидовое сравнение – «левых» с «левыми» или «правых» с «правыми» (Чем больше прошло времени, начиная с матриарха, тем больше различий.). Если бы был пол, прогноз был бы в точности противоположным, главным образом потому, что нет такой вещи как «левая» или «правая» тождественность среди видов, и из-за достаточного генного обмена между парными хромосомами в пределах видов.

Марк Уэлш и Меселсон использовали эти противоположные прогнозы, чтобы проверить теорию, что бделлоиды действительно были бесполыми и не имели самцов в течение очень долгого времени – с ошеломляющим успехом. Они изучали современных бделлоидов, чтобы узнать, было ли действительно верно, что парные хромосомы (или хромосомы, которые были когда-то парными), были намного более непохожими друг на друга, чем они «должны» быть, если бы, ген за геном, половая рекомбинация удерживала их. Они использовали других коловраток, не бделлоидных, у которых действительно есть пол, как контроль для сравнения. И ответ – да. Хромосомы бделлоидных намного более отличаются от своих пар, чем «должны», достигнув совместимости с теорией, что они потеряли пол не 40 миллионов лет назад, что является возрастом самого старого янтаря, в котором были обнаружены бделлоиды, а приблизительно 80 миллионов лет назад. Марк Уэлш и Меселсон безупречно старались, обсуждая возможные альтернативные интерпретации своих результатов, но они оказались надуманными, и я считаю, что они вправе заключить, что бделлоидные коловратки действительно издревле, непрерывно, повсеместно и успешно бесполы. Они действительно – эволюционный скандал. В течение, возможно, 80 миллионов лет они процветали, делая то, что никакая другая группа животных не может сделать безнаказанно, за исключением очень коротких периодов, прежде чем исчезнуть.

Почему мы обычно ожидаем, что бесполое размножение приведет к исчезновению? Что ж, это – большая проблема, потому что она равнозначна вопросу, что хорошего в самом поле – вопросу, на который лучшие ученые, чем я, тратили книгу за книгой, будучи не в состоянии ответить. Я только укажу, что бделлоидные коловратки являются парадоксом внутри парадокса. В одном отношении они похожи на солдата, марширующего в отряде, чья мать кричала: «Там идет мой мальчик, он – единственный, кто идет в ногу». Мэйнард Смит назвал их эволюционным скандалом, но он был тем, кто главным образом был способен обратить внимание, что сам пол, на первый взгляд, является эволюционным скандалом. По крайней мере, наивная трактовка теории Дарвина предсказала бы, что пол должен сурово не одобряться естественным отбором, оттесненный удвоенным бесполым размножением. В этом смысле бделлоидные, далекие от того, чтобы быть скандалом, похоже, единственные солдаты, идущие в ногу. И вот почему.

Проблема в том, что Мэйнард Смит назвал двойной стоимостью пола. Дарвинизм в его современной форме ожидает, что особи будут стремиться передать так много своих генов, насколько это возможно. Так не бессмысленно ли просто отбрасывать половину Ваших генов в каждом яйце или сперматозоиде, который Вы создаете, чтобы смешать другую половину с генами кого-либо еще? Не была бы мутантная самка, которая ведет себя как бделлоидная коловратка и передает 100 процентов своих генов каждому потомку вместо 50 процентов, вдвойне успешной?

Мэйнард Смит добавил, что рассуждение рушится, если партнер мужского пола упорно трудится или приносит экономическую пользу таким образом, что пара может вырастить вдвое больше потомства, чем бесполые одиночки. В этом случае двойная стоимость пола уравновешена удвоением числа потомства. У такого вида, как императорский пингвин, где самец и самка вкладывают в потомство приблизительно одинаково труда и других затрат, двойная стоимость пола аннулирована, или, по крайней мере, смягчена. У видов, где экономические и трудовые вклады неравны, почти всегда уклоняется отец, уделяя вместо этого свою энергию обманыванию других самцов. Это увеличивает стоимость пола до полного двойного штрафа в исходном рассуждении. Поэтому альтернативное название Мэйнарда Смита, двойная стоимость самцов, более предпочтительно. В этом свете – за блеск которого был ответственен сам Мэйнард Смит – не бделлоидные коловратки являются эволюционным скандалом, а все остальные. Вернее, мужской пол – эволюционный скандал. За исключением того, что он действительно существует и действительно почти повсеместно распространен в царстве животных. Что происходит? Как писал Мэйнард Смит: «Каждый остается с чувством, что некоторая существенная особенность ситуации осталась незамеченной».

Двойная стоимость – отправная точка для большого количества теорий Мэйнарда Смита, Уильямса, Гамильтона и многих младших коллег. Широко распространенное существование самцов, которые не заслуживают, чтобы их содержали как отцов, должно означать, что действительно есть очень существенные дарвинистские преимущества в самой половой рекомбинации. Не слишком трудно представить, какими они могли бы быть в качественных условиях, и было предложено большое количество возможных преимуществ, как очевидных, так и скрытых. Проблема состоит в том, чтобы представить преимущество достаточной количественной величины, чтобы уравновесить массивную двойную стоимость.

Воздание по заслугам всем теориям заняло бы книгу – оно уже заняло несколько, включая фундаментальные работы Уильямса и Мэйнарда Смита, которые я ранее упомянул, и вершину мастерства Грэма Белла, красиво написанный «Шедевр природы». Все же никакого окончательного мнения не возникло. Хорошей книгой, нацеленной на аудиторию неспециалистов, является «Красная Королева» Мэтта Ридли. Несмотря на предпочтение одной теории, теории У. Д. Гамильтона, что пол служит для непрерывной гонки вооружений против паразитов, Ридли не забыл объяснять саму проблему и другие ее решения. Что касается меня, я порекомендую книгу Ридли и другие, прежде чем идти прямо к главной цели этого рассказа, который должен привлечь внимание к недооцененному последствию эволюционного изобретения пола. Пол привел к существованию генофонда, сделал значащими виды и изменил всю историю самой эволюции.

Представьте, на что должна быть похожа эволюция для бделлоидных коловраток. Представьте, насколько отличной от обычного примера эволюции должна быть эволюционная история этих 360 видов. Мы описываем пол как увеличение разнообразия и, в некотором смысле, так оно и есть: это лежит в основе большинства теорий о том, как пол преодолевает свою двойную стоимость. Но, как это ни парадоксально, он также имеет, по-видимому, противоположный эффект. Пол обычно действует как своего рода барьер для эволюционной дивергенции. Действительно, особый случай этого был основой исследований Марка Уэлша и Меселсона. В популяции мышей, скажем, любая склонность продвигаться в некотором новом эволюционном направлении сдерживается поглощающим эффектом полового смешения. Гены потенциально предприимчивого уклониста поглощаются инертной массой остальной части генофонда. Именно поэтому географическая изоляция настолько важна для видообразования. Она использует горную цепь или труднопроходимое море как препятствие, чтобы позволить недавно изобретенной линии развиваться своим собственным путем, не будучи увлеченной назад, к действующим по инерции правилам.

Представьте, насколько отличным должно быть развитие для бделлоидных коловраток. Далекие от того, чтобы быть втянутыми генофондом в нормальное состояние, они даже не имеют генофонда. Сама идея генофонда не имеет никакого смысла, если нет пола (Люди иногда путают и говорят генофонд, когда подразумевают геном. Геном – набор генов в пределах одной особи. Генофонд – набор всех генов во всех геномах популяции с половым размножением.). Генофонд или «пул генов» – убедительная метафора, потому что гены двуполой популяции непрерывно смешиваются и распространяются, как будто в жидкости. Введите параметр времени, и пул становится рекой, текущей в течение геологического времени (Образ, который я развивал в «Реке, текущей из рая».). Существует ограничивающее воздействие полов, которое предоставляет реке ее ограничительные берега, направляя виды в некотором эволюционном направлении. Без полов был бы не когерентно направленный поток, а бесформенное внешнее рассеивание: меньше похожее на реку, чем на запах, разносящийся во всех направлениях от некоторого места происхождения.

Естественный отбор, по-видимому, имеет место среди бделлоидов, но это должен быть совсем другая его разновидность, отличная от привычного естественного отбора в остальном животном мире. Где есть половое смешение генов, структура, монументально высеченная естественным отбором, является генофондом. Хорошие гены имеют свойство статистически помогать выживать отдельным телам, в которых они находятся. Плохие гены приводят к их смерти. В половом размножении животных смерти и воспроизводства самих отдельных животных составляют события отбора, но отдаленное следствие состоит в изменении статистического распределения генов в генофонде. Поэтому генофонд, как я сказал, является объектом внимания дарвинистского скульптора.

Кроме того, одобрены гены, способные сотрудничать с другими генами в построении тел. Именно поэтому тела – такие гармоничные машины выживания. Правильный способ взглянуть на это, учитывая пол, состоит в том, что гены непрерывно испытываются на фоне различных генетических обстановок. В каждом поколении ген перетасовывается в новую команду компаньонов, что означает другие гены, с которыми он разделяет тело в каждом конкретном случае. Гены, которые являются обычно хорошими компаньонами, хорошо приспосабливаются к другим и хорошо кооперируются с ними, имеют тенденцию быть в командах победителей – что означает успешные отдельные тела, которые передают их потомству. Плохо кооперирующиеся гены обычно оказываются в командах, которые становятся проигравшими – что означает неудачные тела, которые умирают до размножения.

Набор ближайших генов, с которыми он должен кооперироваться – тот, с которыми он разделяет тело – нынешнее тело. Но в долгосрочной перспективе набор генов, с которыми он должен сотрудничать, представляет собой все гены генофонда, поскольку с ними он неоднократно сталкивается, когда перепрыгивает из тела в тело в следующее поколение. Поэтому я говорю, что генофонд видов – структура, монументально высеченная естественным отбором. При ближайшем рассмотрении естественный отбор является дифференцированным выживанием и воспроизводством всех особей – особей, которые генофонд подбрасывает как образцы того, что он может сделать. Еще раз, ничего этого нельзя сказать относительно бделлоидных коловраток. Ничего похожего на ваяние генофонда не происходит, поскольку нет никакого генофонда для ваяния. У бделлоидных коловраток есть всего один большой ген.

Я только что привлек внимание к тому, что является следствием пола, это не теория о пользе пола, не теория о том, почему пол возник изначально. Но если бы я когда-либо должен был попытаться создать теорию преимущества пола; если бы я когда-либо попытался серьезно критиковать «неотъемлемую особенность наблюдаемой ситуации», я начал бы приблизительно с этого. И я слушал бы снова и снова «Рассказ Коловратки». Эти крошечные, незаметные жители луж и болотной сырости могут дать ключ к разгадке неразрешенного парадокса эволюции. Что плохого в бесполом размножении, если бделлоидные коловратки живут с ним так долго? Или, если оно подходит для них, почему остальные из нас не используют его и не экономят на огромной двойной стоимости пола?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.