Январь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Январь

Под Новый год наступила оттепель. Пруд замерз еще в конце ноября, потом шел снег и лили дожди. Над корочкой льда теперь скопилась вода, и две сороки весело плещутся в ней, будто уже наступила весна.

С минувшего лета пруд значительно разросся. Осенние и зимние осадки подняли уровень воды в нем почти на полметра. Пруд этот — естественное творение природы, а не дело человеческих рук. В зимние месяцы он чуть увеличивается, в летние — чуть уменьшается, но никогда не пересыхает. Самая большая глубина этим летом едва достигала метра. Под толстым слоем ила — твердое глинистое дно. Вода не особенно известковая, но и не кислая, нет типичных для кислых вод зеленых и торфяных мхов, пузырчатки, хотя растительность, в общем-то, довольно богата и разнообразна. Флора и фауна здесь вообще более южного характера по сравнению с наземной из-за удивительно высокой температуры воды.

В окрестностях лежит еще несколько таких естественных водоемов и разного типа искусственные: мергельные и торфяные ямы, пожарные водоемы и запруды. Однако несмотря на то, что они расположены близко друг от друга и находятся в одинаковых природных условиях, каждый имеет свои особенности, в каждом водятся свои животные и растения.

Любой такой водоем — обособленный совершенно мирок, населенный представителями всех классов животных. Обычные обитатели пресных вод — рыбы, жабы, улитки, двустворчатые моллюски, ракообразные, насекомые, черви, инфузории. Помимо них, значительную часть своей жизни проводят в воде некоторые млекопитающие, например выдры и водяные крысы. С водной средой связана жизнь множества птиц.

Многие пресноводные организмы рождаются и развиваются в укромных уголках водоемов и лишь на время брачных игр выбираются к свету и солнцу. Стрекозы например, выползают из царства мрака и навсегда покидают его, поселяясь в воздухе. Поденки, комары и часть бабочек выводятся в пруду. Миллионы других существ — ползающих, свободноплавающих или только колеблющихся с помощью ресничек — не знают иной среды, кроме водной.

Мир водоемов напоминает образцовое «свободное» общество, где у всех есть полное право пожирать друг друга, паразитировать и уничтожать. Здесь господствуют конкуренция и частная инициатива, не сдерживаемые никакими законами. Сильнейшие — выживают, равновесие сохраняется.

Ямы, пруды, болота можно было бы считать порождением ада на земле, если бы не поистине сказочная красота жизни, заключенной в них. Природа неосознанно творит здесь самым причудливым образом. Без всякого понимания строит глупая улитка свой прелестный винтовой домик, настоящее произведение искусства; убийца-паук плетет для себя изящный водолазный колокол и наполняет его воздухом, сверкающим, как жемчуг; апатичные караси плавают в мутной воде, точно золотые рыбки; бесцельно носятся по воде крошечные блохи, словно огненно-красные рубины; слепые двустворчатые моллюски живут себе меж перламутровыми створками, даже не имея возможности полюбоваться ими.

На дне тоже кишмя кишит жизнь. Создания, лишенные мозга и органов чувств, злобные и прожорливые, вырастают во тьме, словно искусно возделанные цветы. Существа, состоящие из одного лишь желудочка, скользят по воде, будто прозрачные эльфы. Мшанки, гидры, амебы, кругоресничные инфузории, инфузории-трубачи, инфузории-туфельки, коловратки и существа, им подобные, при крайней примитивности природы своей, наделены совершеннейшей формой и редчайшими рисунками.

Жизнь, как известно, зародилась в воде. Наше прошлое — в мире тины и ила. Путь к разуму, свету был долгим и трудным. Мир водоемов нужно изучать и знать. Он часть общей жизни природы. Он отражает наше небо.

Саламандры[2] выползли из воды осенью. В пруду остались зеленые лягушки, которые теперь преспокойно спят, зарывшись в ил. Тем временем саламандры никому неведомыми путями проникли в подвалы, погреба и другие укромные уголки человеческого жилья. Считается, что такое путешествие под силу только молодым саламандрам, что старые обычно зимуют в воде. Но это не совсем верно. Зимой взрослые особи во множестве встречаются в домах. Как они попадают сюда — неизвестно, но скорее всего через щели и трубы; их можно найти сейчас в самых невероятных местах. Многие саламандры так из них и не выбираются — высыхают за зиму и погибают.

Саламандры, по всей вероятности, не спят. Стоит посветить на них фонариком, как они тотчас же отползают в темноту. Дотронешься — иногда слышишь звук, очень громкий, похожий на кваканье. Интересно, слышали ли вы это «кваканье» и когда?

В Дании саламандры бывают двух видов: крупные и мелкие; и те, и другие встречаются одинаково часто. Не знаю уж, почему, но в моем пруду водятся только крупные. Летом, отъевшись на улитках, саламандры выглядят несколько иначе, чем зимой. Теперь они — плоские и черные, украшающий самцов гребень исчез и потому трудно различать их пол.

Этих скользящих хвостатых земноводных называют, как и сказочных духов огня, саламандрами. В прежнее время люди наивно верили, что они не горят в огне и отлично себя чувствуют на раскаленных углях. Плиний Старший[3], способствовавший распространению многих суеверий и нелепостей, также утверждал, будто «холодные» животные гасят огонь, едва прикоснувшись к нему. Сам Плиний, «прикоснувшись» к Везувию при его извержении в 79 году, погиб. Но, так или иначе, эти хвостатые земноводные необычайно живучи. Они, например, способны по полгода голодать, не погибают, даже вмерзнув в лед; лишь в зимний период в теплых и сухих местах они гибнут от недостатка влаги.

Весною выжившие саламандры вновь трогаются в путь, к воде. Совершенно невозможно постигнуть, как эти истощенные, голодные создания выбираются на свет по лестницам, трубам, стенам, бакам. И все же в апреле они уже в воде — скользкие и разбухшие, с оранжево-красными пятнистыми брюшками и высокими гребешками, красующимися на спинах у самцов. О том, как проходят у них брачные игры, будет рассказано позже в соответствующем месте.

Лед покрывает пруд двумя слоями. Один из них — плод первых морозов, второй — образовала вода, скопившаяся во время оттепели и снова замерзшая. Лед неровный и тусклый, между слоями застыли воздушные пузырьки, и разглядеть что-либо под ним практически невозможно. Но интересно знать: как они там, внизу, устроились — эти лягушки, улитки, пиявки, насекомые и прочие существа?

Если просверлить во льду отверстие, вода тотчас же брызнет фонтанчиком и окрасит лед в светло-зеленый цвет. Потянет гнилью и затхлостью от разлагающихся растений и останков животных. Есть ли в воде кислород? Каким образом пополняются запасы этого газа, необходимого для многих организмов?

Оказывается, этот процесс осуществляется при помощи зеленых растений, не прекращающих расти даже зимой. Прибрежные растения давно уже засохли, лишь отдельные жухлые листочки ириса и рогоза торчат надо льдом. Растения с плавающими листьями — ряска и лягушечник — сгнили сразу, как только опустились их зимние почки и побеги. Но на дне пруда — целые заросли зеленых растений: бескорневых побегов, типа урути и роголистника, и прикрепленных — элодеи и харовой водоросли. Кроме них, на камешках, ракушках, веточках, корнях деревьев в изобилии растут водоросли и мхи с бахромчатыми, сильно рассеченными широкими листьями. Они едва заметно колышутся в воде, поддерживаемые наполненной воздухом полостью и пористыми листьями.

В зеленых зернышках листьев и происходит тот процесс, который называют ассимиляцией углерода: хлорофилловые зерна поглощают углекислый газ и отдают часть кислорода, причем процесс этот протекает только на свету и тем интенсивней, чем ярче солнце. Крохотные жемчужинки воздуха образуются на водных растениях, постепенно накапливаются и поднимаются кверху пузырями, кажущимися подо льдом серебристыми бусинками.

Однажды, когда лед был еще прозрачным, мне довелось увидеть, как большие водяные жуки-плавунцы подплывали к этим резервуарам воздуха, впивались в них задним концом тела, где у них дыхательные щели, и, приподнимая слегка надкрылья, втягивали воздух. К пузырькам подбирались и клопы — гладыши, водяные скорпионы, — вонзая в них длинные хоботки.

Значит, если население водоемов выживает в воде, отравленной газами, образующимися при гниении, то прежде всего благодаря фотосинтезу.

В международном журнале по гидробиологии и гидрографии (Лейпциг, 1910–1911, том 3) опубликованы результаты опытов, проведенных датским ученым К. Везенберг-Лундом[4] в лаборатории пресных вод во Фредериксдале. Целью этих опытов было выяснить, как дышат зимующие подо льдом насекомые. Исследователь утверждает, например, что летучие водяные жуки в осенние ночи покидают бедные растительностью водоемы и перелетают в другие, с более богатым растительным миром. О зимовке остальных обитателей можно прочитать в книге Везенберг-Лунда о фауне пресных вод (1937).

По-разному дышат животные в пруду подо льдом, Некоторые водные насекомые получают свежий воздух из пузырьков, поднимающихся со дна от зеленых растений и накапливающихся под ледяной корочкой. Это насекомые с воздушными органами дыхания, им, как и наземным животным, нужен атмосферный воздух. У других зимующих организмов, наоборот, водный тип дыхания, и они легко обходятся без воздуха; как и рыбам, им достаточно кислорода, растворенного в воде.

Вот, к примеру, личинки стрекоз. Многие из них проводят под водой по три-четыре зимы. Органы дыхания, нечто вроде жабр, находятся у этих удивительных созданий в задней кишке. Вопросами их дыхания занимались ученые разных стран, но самые обстоятельные работы принадлежат французу М. Устале (1896), швейцарцу Ф. Рису (1913) и немцу X. Герихе (1917). Число крохотных жаберных лепестков в задней кишке личинок стрекоз, как оказалось, достигает 24 тысяч.

Личинки весенних насекомых — ручейников, — проживающих в собственных изящных домиках из песчинок и палочек, обходятся без кислородных пузырьков. Они мирно «пасутся» на дне пруда и пропускают воду через свои домики. Если вынуть личинку из кокона, можно увидеть длинные блестящие жаберные нити, торчащие из тела. У личинок поденок, которые проводят в пруду год, а иногда и два, тоже есть большие, сразу бросающиеся в глаза воздушные трубки-жабры, уложенные по бокам тела.

Зеленые лягушки, которые по полгода проводят в спячке на дне пруда, в зимнее время дышат не легкими, а кожей. В этот период интенсивность их жизненных функций понижается, прекращается обмен веществ, питание; лягушки существуют за счет собственного жира, накопленного летом.

Через кожу дышат многие жители пруда. Некоторые только таким способом и переживают зиму. Иные же совсем не выдерживают суровых условий жизни подо льдом. Миллионы мелких организмов — дафнии, гидры, моллюски и большая часть невидимых микроскопических существ (так называемый планктон) — исчезают навсегда. Но, прежде чем погибнуть, они, как и растения с плавающими листьями, оставляют стойкие зачатки, почки, семена и т. п. Простая клетка, отделившись от материнского организма, опускается на дно. Там крошечный зародыш до поры до времени спит. Все его врожденные свойства заключены в капсулу, защищенную плотной оболочкой.

Миллиарды таких зародышей покоятся сейчас на дне пруда. Они проснутся к весне, разовьются, и на свет божий появятся крошечные живые существа всех видов и форм, какие встречаются в природе, — плавающие, ползающие, колеблющиеся с помощью ресничек.

Так зимует большинство жителей водоема. И если когда-нибудь наступит слишком холодная зима и пруд промерзнет до дна, а значит, погибнут и рыбы, и улитки, и насекомые, то зародыши эти переживут катастрофу и заполнят пруд новой жизнью, как только пробьются первые лучи весеннего солнца и начнет таять лед.