«Бульдоги», которые — муравьи, и «бархатные муравьи», которые — осы
«Бульдоги», которые — муравьи, и «бархатные муравьи», которые — осы
Муравьёв и пчёл считают родичами. Теория эта выглядит поначалу надуманной и особого доверия не вызывает.
Другое дело, скажем, медоносные пчёлы и пчёлы индийские, пчёлы и осы, шелкопряд тутовый и дубовый, даже жук-олень и жук-носорог, кузнечик и саранча. Тут сходство и в строении, и в типе развития, и в образе жизни более или менее очевидно. Но что общего у копошащихся в земле или в трухлявых пнях сухоньких, голых, черных или рыжих муравьёв с золотистыми мохнатыми четырёхкрылыми сборщицами нектара?
Ответ на этот вопрос можно получить, изучая вид Понерин или Мирмеций, в которых четко, хотя и примитивно, воплощены основные свойства муравьиного племени и вместе с тем черты, роднящие их с совсем другим семейством перепончатокрылых.
Вид Понера коарктата водится у нас в Крыму, на Кавказе, встречался и в Ставрополье. Возле Гадяча на Полтавщине Н. М. Книпович обнаружил гнездо этих муравьёв в песке под низким зеленым мхом в бору. На Нижнем Дону, в парке Мухиной Балки, К. А. Арнольди нашел родственных им желтых, почти слепых Сисфинкта — вид, который до того считался чисто американским. Однако примитивные муравьи больше распространены в тропических странах, Понеринами, в частности, особенно богата Австралия — точнее, приморские её области.
Внешность разных Понерин весьма различна. Судя по описанию двух австралийских видов, у Понерины апендикуляты грудь образована двумя плоскими микрогайками, схваченными черной пряжкой, к которой примыкает тяжелая янтарная ампула, а у Одонтомахуса сексиспинозуса голова лошади на шиповатом пояске, в который втиснута длинная горловина прозрачной груши…
Что касается характера, то муравьи эти крайне раздражительны и злобны. Они, если верить описаниям наблюдателей, «как бешеные черти» набрасываются на все, что приближается к гнезду. Встречая пришельца уже за 10–15 метров от муравейника, Понерины норовят вцепиться в него мертвой хваткой, за что их даже именуют бульдогами.
Кроме особо острых зазубренных челюстей, у всех видов Понерин есть ядовитые железы. Одни обрызгивают раны врага мелкими отравляющими каплями, другие наносят быстро парализующий жертву клей.
Понера клавата, по-местному Токандира, в Южной Америке называют «муравьем-лихорадкой» или «четырехжальным», что означает: убивающий четырьмя ужалениями.
Многие Понерины обладают звуковым, стридуляционным органом. Инструмент этот, как остроумно заметил русский учёный, профессор Б. Н. Шванвич, построен на принципе «ногтя и гребня». Вооружившись лупой, нетрудно рассмотреть на спинной поверхности между первым и вторым сегментами брюшка полоску тонких черточек, по которой ходит скребок. Когда второй сегмент движется, а задний край первого сегмента опущен, скребок-ноготь проходит по насечкам полости, производя звук.
В отличие от других муравьёв, подобные органы развиты у австралийских Понерин так сильно, что обладатели их прозваны «поющими муравьями». Звуковой аппарат их может иметь даже два типа насечек и соответственно производит два рода стрекотаний.
Вообще же подобные приспособления широко распространены в мире насекомых и у всех в общем сходны, различаясь больше местоположением.
У жука-могильщика гребень-полоска с насечками находится на тергите брюшка, ноготь — на конце надкрылий; у одного из растительных клопов конец хоботка царапает гребешок в основании передних ног. Похожие устройства существуют даже у личинок, например навозника. Музыкальные инструменты сверчков и кузнечиков размещены на крыльях и снабжены резонирующей пленкой, поэтому стрекотание слышно чуть не за километр. Саранча «поет», двигая бедро по бугоркам переднего крыла. Задние ноги у некоторых насекомых полностью утратили свою роль как орган движения и только производят звук. Наиболее голосистыми считаются цикады: в их брюшке спрятаны мембраны с сильными хитиновыми ребрами и мышцами.
Напомним здесь, что и у муравьёв Плагиолепис, Лептоторакс, Соленопсис и других обнаружен совершенно неизвестный в прошлом орган. Он находится на задней поверхности груди и состоит из эластических связок и тонких — толщиной в один микрон — мембран, образующих так называемые звуковые окна. Через них-то и идут во внешний мир сигналы. Орган этот работает по принципу фонографа и передает на расстояние ультразвуковую сигнализацию.
Все эти голоса — муравьёв, кузнечиков, цикад, сверчков и других наземных и водных шестиногих — с некоторых пор изучаются с новой точки зрения. Видный американский физик из Гарвардского университета выпустил солидное исследование под буколическим названием «Песни насекомых». В этой книге прямо говорится, что звучащими и воспринимающими звук устройствами живо интересуется военное ведомство, которое ищет здесь заслуживающие внимания модели средств беспроволочной связи.
Пение Понерин характеризует любопытная подробность: даже когда муравьи разделены на несколько групп и не могут видеть друг друга, трескотня их начинается и заканчивается одновременно; проходит несколько секунд, и концерт снова начинается разом. Интервалы почти одинаковы. Каждая группа разыгрывает свою песнь, отбивает собственную музыку, начало же и конец музыкальных пьес совпадают весьма точно.
Открытие у муравьёв звучащих устройств воскресило дискуссию о том, слышат ли муравьи, или звук, производимый ими, так же лишен физиологического значения, как скрип песка под ногами человека.
«Можно ли поверить в существование народа музыкантов в стране глухих?» — спрашивают физиологи. Впрочем, биологическое назначение звучащих устройств муравья ещё ждёт своих исследователей.
Муравьи Мирмеции довольно бойко плавают. Их не трудно заставить преодолеть пятнадцати — двадцатисантиметровую лабораторную ванночку с водой.
Некоторые из Мирмеций славятся и способностью совершать на ходу большие скачки. И делают они это отнюдь не с помощью ног: их прыгательное устройство — в челюстях. Мирмеция бежит нормально, пока на пути не встретится какой-нибудь твердый предмет: камешек, узел корня, палка. И тогда челюсти мгновенно срабатывают, ударяя о препятствие с такой силой, что муравей перелетает чуть не на полметра вперед. Когда что-нибудь живое приближается к гнезду Мирмеции нигроцинта, из хорошо замаскированных узких боковых ходов выскакивают десятки разъяренных муравьёв и, пользуясь своим редкостным прыгательным устройством, одним броском настигают нарушителя. Атакуя в лоб, с флангов, с тыла, они впиваются в ноги, голову, брюшко несчастного существа.
Семьи большинства Понерин, как и Мирмеций, сравнительно невелики — в гнёздах их может быть несколько сот рабочих. По размеру и внешним признакам самцы и самки отличаются от рабочих меньше, чем у любых других муравьёв. И по положению в семье, то есть по отношению к ней рабочих, самка Понерин не очень выделяется. Один из исследователей заметил, что недостаточно внушительная внешность королевы определенно вредит её господству: ей даже не прислуживают в гнезде, подчеркивая этим, что самка не имеет свиты. Если даже самка погибла, семья сохраняется, так как место погибшей занимает один из рабочих муравьёв. Яйцевых трубочек у него не меньше, чем у самки, но только теперь он начинает червить. Существует даже мнение, будто все рабочие Понерины постоянно откладывают яйца, только самка более плодовита, чем остальные.
Муравьи-«бульдоги» относятся по большей части к насекомоядным хищникам, — лишь немногие собирают пищу из внецветковых нектарников.
Опыты К. Уэскинс и Р. Уэлден с подкрашенным мёдом показали, что Понерины и Мирмеции обмениваются кормом, отрыгивая его из зобика, как и прочие муравьи, но делают это относительно реже. Яйца и личинки выкармливаются у них тоже проще. Взрослые бросают личинкам сырые кусочки принесенной с охоты добычи. Изредка личинки получают в пищу и кормовые яйца, откладываемые самкой или рабочими. Воспитанницы сами подползают к доставленной в гнездо пище и с головой въедаются в нее. Обильно политая слюной, она размягчается и становится готовой к усвоению. Частично её поглощают и взрослые муравьи, отправляющиеся на охоту.
Таким образом, утверждение, что «бульдоги» вовсе лишены потребности кормить и опекать расплод, прятать его от опасности — неверно. Ошибочное представление основывалось, правда, на данных опыта: из внезапно раскрытого гнезда взрослые Понерины разбегаются, действительно оставляя и личинок и куколок. Однако такова только первая реакция. Придя в себя, Понерины выбираются из щелей, в которые попрятались, возвращаются к брошенным личинкам и куколкам, поднимают их и уносят, спасая от разорения гнездо. В конечном счете и Понеринам, следовательно, ничто муравьиное не чуждо. Если же поместить хотя бы несколько десятков Понерин в гипсовое гнездо, они вскоре собираются в кружок головами внутрь и в центре этого плоского клубка складывают пакеты яиц и личинок.
Большинство Понерин не слишком капризно или привередливо, но по сравнению с другими муравьями вкусы их все же менее широки, а есть виды и с крайне узко специализированным питанием. Среди западноавстралийских Понерин известны такие, которые охотятся главным образом за другими муравьями; некоторые африканские предпочитают жуков и разных мягкотелых насекомых, населяющих гниющую древесину; один техасский вид ест, в основном, многоножек. Чаще всего пищей Понерин служат термиты. «Бульдоги» совершают настоящие набеги на термитники. У одного южноафриканского вида во главе атакующей колонны бежит разведчик. Если его убрать, колонна придёт в смятение, и муравьи, рассыпавшись, потеряв строй, возвратятся домой с пустыми жвалами. Однако спустя какое-то время они вновь отправляются в поход. Добравшись до термитника, врываются вглубь и скоро возвращаются с трофеями.
Выросшая личинка принимается прясть грубый плотный кокон. У других муравьёв созревшие куколки и не пробуют вспороть, разрезать изнутри шелк кокона, чтоб открыть себе выход: им, когда придёт время, помогают повивальные бабки. У Понерин иначе: если оставить в пробирках одних куколок без нянек, то через какое-то время здесь можно обнаружить молодых муравьёв, копошащихся среди покинутых ими пустых коконов.
Значит, и в этом отношении Понерины проще, примитивнее других муравьёв, ближе к одиночным формам насекомых. Недаром говорится, что австралийские Понерины — живой реликт мезозоя — занимают в муравьиной фауне такое же место, как однопроходные или сумчатые среди млекопитающих. Это, так сказать, прамуравьи, древнейший из сохранившихся образцов муравьиной семьи, как бы предок, предшественник более совершенных, более развитых типов муравьиного общежития.
Итак, Понерины — сплошь жалоносные виды, в массе — хищные, насекомоядные; личинки их питаются насекомыми, окукливаются в коконе; взрослые насекомые выходят из кокона самостоятельно; самки малоплодовиты; колонии малочисленны.
Эти особенности и самый вид длинного тела Понерин, их подвижная голова, оснащенная хорошо развитыми простыми и сложными фасеточными глазами, — все напоминает некоторых роющих ос, например Тиннид. А осы Мутиллиды, обладающие устроенным, как у Понерин, стридуляционным аппаратом, за сходство с ними даже прозваны «бархатными муравьями».
Находясь у истоков муравьиной семьи и сравнивая Понерин по строению и повадкам с простейшими осовидными, а они, в свою очередь, находятся в родстве с пчелиными, можно обнаружить, что эти формы действительно во многом сходны. Дальше мы познакомимся с тем, как развиваются и совершенствуются муравьиные свойства, представленные у простейших муравьёв иногда лишь в зародыше.