Разрешите представиться: блохи!

Разрешите представиться: блохи!

Взрослую блоху всякий узнает, и описывать ее нет нужды. Уместно, однако, напомнить, что форма тела, чрезвычайно однообразная у всего отряда блох, является результатом длительного приспособления блохи к паразитическому образу жизни и к быстрому продвижению среди шерсти или перьев хозяина. Тело сильно сплюснуто с боков, а голова спереди закруглена, благодаря чему блоха легко проникает в шерсть (перья) и очень проворно снует там. Все, что расположено на поверхности тела блохи, — усики, щетинки, шипы и гребни — обращено всегда назад и потому не мешает движению, к тому же в соответствующих местах на теле имеются углубления. Все членики тела, в том числе голова, заканчиваются крышевидно перекрывающимися пластинками. Такое строение, во-первых, делает все тело более прочным и усиливает проникающую способность киля — передней части тела, а во-вторых, сглаживает грани отдельных члеников (торчащие грани затрудняли бы движение блохи в волосяном покрове). Для блохи, которой среди шерсти приходится мигом ускользать от когтей и зубов хозяина, это жизненно важно.

С потомством блохи, кажется, мало кто знаком. Цикл развития у нее очень простой: из яичек, отложенных самкой, выводятся личинки, которые, пройдя через три стадии, превращаются в куколку, одетую коконом. Однако у блох в отличие от вшей развитие с полным превращением, так что блошиные личинки совершенно не похожи на взрослую особь.

Яички блох довольно крупные по отношению к взрослым насекомым и имеют правильную овальную форму. Только что отложенные яички переливаются всеми цветами радуги, а позже белизна становится молочно-фарфоровой. Самка откладывает яички в несколько приемов, за один раз не больше 4–8 штук, и перед каждой откладкой она обязательно должна напиться крови. Всего за жизнь блоха откладывает около 400 яичек. В каком месте отложить яички, она нисколько не заботится. Откладывает где попало: если блоха находится на хозяине, то выпускает яички свободно в шерсть, откуда те падают в подстилку гнезда хозяина. А это — самая что ни на есть подходящая среда для развития личинок.

Возможно, когда-нибудь вам доводилось видеть в лесу, под вывороченным пнем, впадинку, выстланную сухой травой или листьями, — гнездо одного из наших мелких млекопитающих. Если положить такое гнездо на темную бумагу и слегка ударить по нему несколько раз, то вместе с разной мелкой крошкой непременно выпадут и беловатые нитевидные личинки: мы заметим их по порывистым движениям, по тому, как они всем телом извиваются, стараясь поскорее скрыться от света. Строение у личинок блохи очень простое. Тринадцать члеников тела как нельзя более похожи друг на друга, и все они покрыты длинными щетинками — венчиком ресниц. Ноги у личинок вообще не развиты, а яйцеобразная голова выделяется неотчетливо. Наблюдая за личинками невооруженным глазом, трудно различить, где у них передняя часть. Сквозь белое прозрачное тельце часто просвечивает разными оттенками коричневато-красного цвета всосанная пища: дело в том, что личинки питаются испражнениями взрослых блох, содержащими остатки непереваренной крови.

Личинка растет, два раза линяет, а перед третьей линькой одевается паутиновым коконом, который она вьет из секрета слюнной железы. В первое время кокон липкий, и к нему, прежде чем он затвердеет, пристают пыль, песчинки и всевозможные обломки из подстилки гнезда, так что он совершенно сливается с окружением. Внутри кокона личинка линяет в третий раз, превращаясь в куколку, в которой уже можно различить форму будущей взрослой блохи и даже ее половые признаки.

Пройдя стадию куколки, взрослая блоха очень часто еще остается какое-то время в коконе. Обычно так бывает в тех случаях, если поблизости не окажется животного-хозяина. В это время блоха очень чутко реагирует на любое механическое раздражение: это для нее — вестник приближающегося хозяина. Она мгновенно вылезает из кокона, лишь только хозяин появится. Вот почему, например, на птиц, возвращающихся весной в свои свитые гнезда или скворечники, сразу же нападает множество блох, хотя только что гнездо казалось безжизненным. То же самое происходит в норах и логовищах других животных.

Такого поразительного однообразия формы тела, какое присуще блохам, нет ни у одного другого отряда насекомых. Будь то блохи птиц или млекопитающих, блохи из африканских саванн, гималайских долин или с Огненной Земли, — все они похожи друг на друга как две капли воды. Это свидетельствует о древнем происхождении блох, уходящем корнями куда-то в мезозойскую эру, когда блохи начали паразитировать на мелких млекопитающих. О возрасте, исчисляемом геологическими эпохами, свидетельствуют и прямые находки — например, в олигоценовом янтаре обнаружена блоха, которая без затруднений может быть отнесена к современному роду Palaeopsylla.

Исключительная приспособленность к паразитарному образу жизни, древнее происхождение и постоянство морфологических признаков — все это предопределяет, чтобы блохи служили своего рода индикаторами при решении ряда зоологических вопросов, где прямые методы отказывают, не дают результата. В качестве примера можно сослаться на зоогеографию, а точнее, палеозоогеографию, т. е. историческую географию фауны, показывающую, откуда и куда в далеком прошлом переселялись животные под влиянием обширных, а часто и катастрофических изменений земной поверхности, климата и других условий жизни. И действительно, исследователи, изучающие эти проблемы на блохах, происходящих из разных областей Евразии и других материков, убедительно показали, как в олигоцене и миоцене формировались роды и виды блох в отдельных ареалах Праевропы и прилегающих к ней участков на территории современной Малой и Передней Азии, разделенных тогда мелкими морями, и какие произошли изменения, когда в период перехода миоцена в плиоцен с поднятием суши отдельные части Европы снова соединились. Ученые оценили значение Ангарского эволюционного центра для фауны блох всей палеарктической области, как и того, что когда-то в эоцене Северная Америка простиралась на территории современных Британских островов, Исландии, Гренландии и Канады. Блохи помогли проследить и за переселением их хозяев в ледниковые периоды в плейстоцене, когда материковый и горные ледники оттеснили фауну млекопитающих далеко на юг и заставили ее чутко реагировать на изменения площади оледенения в межледниковья.