Вестники смерти

Вестники смерти

Это было похоже на малую войну между Севером и Югом: линия фронта проходила по пастбищам северных областей США, и катастрофически редели пасущиеся на них стада. Действительно, выглядело это подозрительно и необъяснимо. Здоровый и сильный скот, выращенный на севере, быстро слабел, худел и погибал, как только его продавали и перевозили на пастбища южных штатов, хотя вокруг него без всякого ущерба пасся местный скот. Но гораздо хуже обернулось дело, когда владельцы ранчо с севера прикупили на развод скот на юге. Словно горящий факел поднесли к сухой поленнице, запылал пожар неизвестной болезни, истребивший чуть ли не поголовно первоначальные стада. Выдержали в основном телята и нетели, а самые крупные, с хорошим экстерьером животные падали одно за другим.

Казалось, от такого тяжелого удара не оправятся прибыльные скотоводческие фермы в обширных областях США, переживавших в последние десятилетия прошлого века «золотую лихорадку» не только в Калифорнии и на Аляске, но, образно говоря, во всем стремительно развивавшемся народном хозяйстве. Животноводство в нем занимало важное место. И речь шла при этом не только о больших доходах, но и том, как обеспечить питание населения, которое тогда росло не по дням, а по часам. Вот почему этой страшной болезнью, вошедшей в историю ветеринарии под названием «техасская лихорадка», начали интересоваться государственные деятели и политики того времени, и она обсуждалась на первых страницах ежедневных газет. Чтобы представить себе масштабы убытков, вспомним, что на рубеже XIX и XX вв. скотоводы США теряли из-за падежа скота ежегодно 130 500 000 американских долларов, что в переводе на нынешние деньги составляло бы не меньше одного миллиарда.

Проблему должен был решить Отдел животноводческой продукции департамента сельского хозяйства, поручивший заняться исследованием д-ру Т. Смиту. Что это — признание его деловых качеств или, наоборот, удар ниже пояса врачу, переключившемуся с медицины на ветеринарию? История об этом умалчивает. Можно лишь с уверенностью констатировать, что Смит со своим сотрудником Р. Л. Килборном с жаром взялись за дело.

При этом они могли оттолкнуться от наблюдений, сделанных животноводами из пострадавших областей. А те связывали техасскую лихорадку с иксодовыми клещами и имели на то весьма веские основания. Животноводы заметили, что скот, привезенный с юга в зимнее время, не приносит с собой ни инфекции, ни клещей. Наоборот, летом, когда на животных полно клещей, вспыхивает инфекция, даже в том случае, если стада в прямом контакте не бывают. Достаточно на пастбище, где паслось стадо южного скота, перегнать северных животных, и они через месяц заболеют.

Это было время больших микробиологических открытий в медицине, ставших возможными благодаря развитию микроскопической техники. И вот в 1888 г. Смит и Килборн сели за микроскоп и принялись исследовать пробы крови, взятой у больных животных. Успех пришел во второй сезон. В красных кровяных шариках инфицированных животных удалось обнаружить мельчайшие грушевидные микроорганизмы — в каждом шарике по два, склоненные друг к другу под острым углом. Это были простейшие организмы, разрушающие красные кровяные тельца. Вследствие резкого распада большого количества кровяных телец число их сильно падает, появляется гемоглобин в моче, повышается температура и через одну-две недели животное погибает.

Таким образом, возбудителя заболевания нашли, но все еще было неясно, как он распространяется и какое, собственно, отношение к этому имеют иксодовые клещи. Смит и Килборн в последующие годы по-разному комбинировали и видоизменяли свои опыты с коровами, привезенными на северные пастбища с юга. Когда с этих коров снимали всех клещей до единого, ничего не случалось; как только оставляли на них хотя бы несколько клещей, местные животные заражались. Итак, сомнений нет — всему виной были клещи, но только была тут одна загвоздка: на коровах из Техаса паразитировали клещи рода Boophilus, а ведь это такие клещи, которые всю свою жизнь проводят на одном хозяине, как же тогда они могут инфицировать другое животное? Смит и Килборн решили сделать так: сняли с южных коров несколько самок клеща, насосавшихся крови, эти самки в лаборатории отложили яички, затем там же вылупились и личинки. Их перенесли на здоровый скот северного происхождения, и тот после этого заболел.

Вот так Смит и Килборн сделали сразу несколько весьма важных открытий. Во-первых, в крови зараженных животных обнаружили возбудителя заболевания и доказали, что он передается клещами. Вместе с тем это было первое открытие паразитического простейшего, переносимого клещами, и этот приоритет можно распространить на всех паразитических членистоногих, потому что данное открытие опередило и открытие возбудителя малярии, переносимого комарами. Во-вторых, они доказали, что инфекция от взрослого клеща передается с яичками следующему поколению, которое тоже служит источником заражения для скота. Ныне такой путь называют трансовариальной передачей, а тогда Смит и Килборн употребили термин «передающаяся по наследству инфекция», пытаясь этим подчеркнуть отличие от термина «наследственный», как он понимается в генетике, поскольку простейшее не является первичным элементом яичка. Этим открытием они положили начало новой главе в медицинской и ветеринарной арахноэнтомологии.

Оставалось еще выяснить, почему южный скот невосприимчив к инфекции и почему на севере выживают в основном телята и молодые животные. Удалось установить и это. Молодняк значительно выносливее и преодолевает болезнь. У переболевших животных вырабатывается иммунитет, имеющий ту особенность, что сохраняется он только до тех пор, пока в их организме остаются хотя бы единичные кровепаразиты. Такой иммунитет был у всех привезенных с юга коров, казавшихся здоровыми. Конечно, даже одиночных паразитов достаточно, чтобы заразить клещей, а через них — и неиммунный скот.

Полный отчет о полученных результатах Смит и Килборн опубликовали лишь в 1893 г., тогда же они и дали возбудителю инфекции название Piroplasma bigemina. Однако в это название — вопреки большим заслугам обоих исследователей — пришлось внести поправку. Как это нередко случается с открытиями, в то же самое время (1888) румынский ученый В. Бабеш обнаружил подобные организмы в крови крупного рогатого скота в Восточной Европе, а Старчовичи в 1893 г. описал их под названием Babesia bovis. В этой цепи невероятных совпадений во времени описание рода Babesia все же появилось немного раньше, и потому возбудитель техасской лихорадки именуется Babesia bigemina.

Через довольно большое время после того, как Смит и Килборн завершили свое исследование, наметившее путь и для других ученых, было доказано, что аналогичное европейское заболевание скота, вызываемое простейшим Babesia bovis, также передается иксодовыми клещами. Для обозначения обеих этих и ряда других родственных болезней крупного рогатого скота, лошадей, овец, свиней, собак применяют термин «бабезиозы». В ЧССР через укусы клеща обыкновенного передавались бабезиозы рогатого скота, вызываемые кровепаразитом Babesia divergens.

А какова ситуация с этими болезнями животных в мире в наше время? Они распространены в тропиках и субтропиках Северной и Южной Америки, Африки, Австралии, но практически ликвидированы в США вместе с их переносчиком — клещом Boophilus annulatus. Надо заметить, что после того, как Смит и Килборн обнародовали свои данные, в США началась непримиримая война с этим клещом. Она продолжалась несколько десятилетий вплоть до полного истребления паразита в 1960 г. Правда, и по сей день отмечаются небольшие по объему вспышки техасской лихорадки, которые объясняются в основном завозом инфекции из Мексики. А потому и сегодня появление на пастбищах хотя бы одного животного с клещом Boophilus annulatus может стоить техасскому фермеру больших денег: придется уничтожить клещей на всех его стадах и пастбищах, как того требует закон.

А вот еще один пример из истории открытия возбудителей инфекций, переносимых клещами. Он тоже связан с историей завоевания и заселения центральной части Североамериканского материка. Это в прямом смысле слова случай из жизни Дикого Запада.

По данным старых медицинских записок, с болезнью, известной ныне как пятнистая лихорадка Скалистых гор, белые поселенцы впервые встретились в долине Снейк-Ривер (штат Айдахо) в 1873 г. Но свои главные силы болезнь обрушила на них, когда те начали вырубать леса в подгорье Скалистых гор, особенно в долине Биттеррут, когда закладывали там фермы и первые колонии. Болезнь, похожая на эпидемический, или вшивый, сыпной тиф (и, как оказалось, близкая ему по возбудителю), с которым мы уже познакомились в разделе о вшах, косила лесорубов и первых колонистов. Течение ее было еще более тяжелое, чем при вшивом сыпном тифе, а смертность достигала девяти случаев из десяти.

Спустя несколько дней после того, как люди обнаружили на себе присосавшихся клещей, на запястье и в области щиколоток появилась кирпично-красная сыпь, быстро распространившаяся на конечности и все тело; пятна на коже вздулись, потемнели, начали кровоточить и изъязвляться. Высокая температура и тяжелые осложнения были предвестниками конца. Болезнь повергла переселенцев — а это, несомненно, были люди выносливые, неизнеженные — в ужас и смятение. У нас нет точных сведений о том, сколько человек тогда умерло, но зато есть первое точное описание (1899) клинических признаков, которое опубликовал Э. Э. Макси (Е. Е. Махеу). Казалось, что болезнь ограничивается северо-западной частью штата Монтана, и прежде всего областью долины Биттеррут в Скалистых горах, отсюда и появилось ее название «пятнистая лихорадка Скалистых гор».

Не было ни малейших сомнений в том, что инфекцию передают клещи и потому надо бросить врачебные кабинеты и больничные палаты и отправиться в долины и на горные склоны, чтобы заняться поисками возбудителя и решением всех других связанных с этим вопросов. Надо было прежде всего выяснить, где живут клещи и каковы их повадки, а для этого надо было читать в книге природы главы, которые тогда еще медицина недооценивала. Это было первое научно организованное изучение инфекции, передаваемой человеку клещами. Впервые врачи и энтомологи на практике соединили свои усилия и рука об руку решительно вышли из лаборатории на местность. К сожалению, кое-кому из них этот смелый шаг стоил жизни.

Вот как оценил труд этих пионеров науки ведущий в мире специалист по клещам X. Хугстрааль, которого мы представили читателю еще во введении: «Блестящее исследование, посвященное поискам возбудителя и основного переносчика — клеща, — и объяснение циркуляции инфекции в чудесной, дикой и полной приключений среде являются эпосом в истории биомедицины…» Воздал должное им и Поль де Круиф в своей книге «Борцы со смертью». Но не нужны громкие слова. Существенно то, что в примитивных условиях времен первопроходцев, когда на каждом шагу подстерегала опасность, они вдоль и поперек обшарили Скалистые горы, вдоль и поперек исходили много раз даже злосчастную долину Биттеррут. Собирали, ловили и обследовали все живое — млекопитающих, птиц и клещей, можно сказать, часть за частью простукивали местность. Вся горная природа стала их лабораторией. А это был прогресс в методике работы и вклад не менее важный и ценный, чем сами достигнутые результаты.

Л. Б. Уилсон и В. М. Шовнинг (L. В. Wilson, W. M. Chowning) в 1904 г. опубликовали первое описание возбудителя, но ошибочно назвали его простейшим Piroplasma homodius, очевидно, под влиянием успеха, увенчавшего изучение техасской лихорадки. Появились, однако, как это, впрочем, очень часто случается, и противники, отрицавшие причастность клещей к переносу инфекции и настойчиво требовавшие экспериментальной проверки. Она не заставила себя долго ждать — с успехом была проведена уже в следующем году.

В 1906 г. решающее слово сказал Ховард Тейлор Риккетс. Он выделил возбудителя, указал на его своеобразный характер (относится к группе организмов, названных позже по имени ученого риккетсиями, о них уже была речь в разделе «Вшивая история») и доказал, что основным переносчиком служит клещ Dermacentor andersoni, способный передавать инфекцию из одной стадии развития в другую, из поколения в поколение. Название возбудителя претерпело ряд изменений, прежде чем определилось в том виде, как мы знаем его сегодня, т. е. как предложил в 1919 г. Вольбах (Wohlbach): Rickettsia rickettsi. Как видим, родовое и видовое название дано в честь того, кто внес наибольший вклад в дело, которым занимались многие.

Возбудитель был раскрыт, но на этом исследования пятнистой лихорадки Скалистых гор отнюдь не закончились. Риккетс и большой коллектив его последователей продолжали подробно изучать биологию возбудителя, переносчика и животных — резервуаров возбудителя, взаимоотношения между ними и условия, при которых человек вовлекается в естественную циркуляцию возбудителя. Полученные результаты послужили сильным толчком, а использованные методы работы — прекрасным примером для изучения целого ряда других подобных заболеваний, вошедших в медицину и ветеринарию под общим названием «риккетсиозы».

Из них в первую очередь следует упомянуть сибирский клещевой сыпной тиф (в литературе его называют также североазиатской клещевой лихорадкой), вызываемый Rickettsia sibinca, а это очень близкая родственница американской Rickettsia rickettsi. Оба заболевания сходны и в клинических проявлениях. Оба обратили на себя внимание в аналогичных условиях — при освоении новых, ранее не заселенных земель. Эпидемии сибирского клещевого сыпного тифа начали возникать среди людей, впервые попавших в южные районы сибирской тайги. Так иногда встречает людей дикая первозданная природа. Экспедиции советских ученых под руководством Е. Н. Павловского установили, что возбудитель инфекции в тех краях передается укусами клещей из рода дермацентор. Статистика показывает, что с 1935 по 1970 г. этой болезнью болело почти 19 тысяч человек.

Из других риккетсиозов, распространяемых через кровососущих клещей, можно назвать марсельскую лихорадку (называемую также средиземноморской или тунисской сыпнотифозной — смотря по тому, где случаются эпидемии). Впервые это заболевание распознал в области Средиземного моря французский паразитолог Эмиль Брюмпт (1932), назвавший его возбудителя Rickettsia conori.

Позже выяснилось, что оно встречается также на Ближнем Востоке и в Африке с севера до юга. В циркуляции возбудителя важную роль играют собаки и паразитирующие на них клещи. По признакам заболевания и биохимическим свойствам возбудителя с марсельской лихорадкой практически сходна индийская клещевая лихорадка, а также очень похож и североавстралийский клещевой сыпной тиф.

К группе риккетсиозов, в переносе которых участвуют клещи, относится и заболевание с несколько необычным названием «Ку-лихорадка» (по первой букве Q англ. слова «query» — сомнительный, спорный). В существовании этой болезни сомневаться не приходится, но все, что связано с нею, неопределенно, полно исключений и всяких случайностей. Уже само течение болезни у человека бывает весьма разнообразно: большей частью можно сравнить ее с гриппом и атипичным воспалением легких, а по другим данным, почти в половине случаев болезнь проходит вообще бессимптомно.

Первоначально Ку-лихорадка — это инфекционное заболевание животных, прежде всего овец, коз, крупного рогатого скота, а также некоторых свободно живущих видов млекопитающих и даже птиц. Между животными заразное начало передается клещами, а от животных к человеку — также и другими путями. Чаще всего человек заражается пылевым путем — вдыхая возбудителей с пылью, куда те попадают с мочой и испражнениями больных животных. Не случайно в основном заболевают те, кто работает в животноводческих хозяйствах или на предприятиях по переработке продуктов животноводства. Известны даже случаи заражения среди работников текстильной фабрики, находившихся в контакте с запачканной шерстью, поступившей из областей, где встречается Ку-лихорадка. Заражение возможно и при питье некипяченого молока.

Впервые Ку-лихорадка привлекла к себе внимание в Австралии, где ее наблюдали, начиная с 1935 г. у лесорубов. Спустя два года был обнаружен и ее возбудитель Rickettsia burneti (по имени австрийского вирусолога Фрэнка Бёрнета, описавшего его). Почти в это же время в США американские ученые изучали болезнь, известную под местным названием «лихорадка девяти миль». Был выявлен и возбудитель, его нарекли Rickettsia diaporica. Однако вскоре выяснилось, что он тождествен возбудителю Ку-лихорадки и, следовательно, предпочтение надо отдать названию, появившемуся чуть раньше. Впоследствии возбудителя выделили в особый род, так как у него обнаружили комплекс свойств, каких нет у остальных риккетсий, и ныне его называют Coxiella burneti.

Затем появились сообщения о случаях Ку-лихорадки в странах Средиземноморского бассейна, особенно в Греции. Во время второй мировой войны на территории Греции наблюдались обширные эпидемии среди немецких, а позже англо-американских войск. Тогда Ку-лихорадкой переболели десятки тысяч человек. По новейшим сведениям, сейчас болезнь встречается по всему земному шару. В ряд европейских стран, в том числе в ЧССР, она была занесена в 50-х годах перемещениями крупного рогатого скота и овец. В Северной Чехии возникли очаги, в которых инфекция циркулировала между животными и человеком. Постепенно она распространилась и в другие районы ЧССР.

Рассказом о Ку-лихорадке мы закончим наш обзор клещевых риккетсиозов. Добавим лишь, что в иксодовых клещах, собранных в Центральной Словакии на Крупинской возвышенности, работники Вирусологического института Словацкой академии наук обнаружили ранее неизвестные риккетсий. Сначала нашли их в микроскопических, специально окрашенных препаратах. В 1969 г. Ржегачек, Брезина и другие сотрудники института вырастили эти организмы из растертых тел клеща обыкновенного и степного на желточных мешках куриных зародышей. Дальнейшее изучение живой культуры показало, что речь идет о риккетсиях, находящихся в родстве с возбудителем пятнистой лихорадки Скалистых гор. По местности, где они были впервые найдены, им присвоено название Rickettsia slovaca. Позже оказалось, что они широко распространены также в других местах и у других видов клещей, обитающих в ЧССР (например, у степного клеща Haemaphysalis punctata). Однако вопрос о том, болезнетворны ли они для человека, остается открытым.

Возбудители возвратных тифов представляют собой нитевидные микроорганизмы, спирально закрученные вокруг продольной оси. Они относятся к роду Borreha, и поэтому их обозначают общим термином «боррелиозы». Эпидемический возвратный тиф передают вши, и с ним мы уже познакомились в первом разделе. Эндемические, или клещевые, возвратные тифы в разных частях света передаются разными клещами. По-видимому, первые письменные сведения о клещевом возвратном тифе читатели нашли в книгах английского путешественника Давида Ливингстона. Когда знаменитый исследователь и первооткрыватель (по образованию медик) в середине прошлого века отправился в путь из Южной Африки, чтобы достичь верховий реки Замбези, а затем пересечь крест-накрест Африканский материк с целью обследовать его центральную часть, он установил, что там повсеместно очень много коренных жителей страдает лихорадочной болезнью, развивающейся при укусе клеща. Разумеется, Ливингстон и не подозревал, что она сходна с болезнью, свирепствовавшей тогда в Европе по милости вшей.

Связь между обеими болезнями выявил Роберт Кох. В конце 90-х годов XIX в. — во время экспедиции, изучавшей малярию в Восточной Африке, — Кох попытался заодно разобраться и в природе лихорадочного заболевания, переносимого клещами, тем более что его часто путали с малярией. Попытки эти увенчались успехом. В препаратах из крови больных Кох нашел нитевидные микроорганизмы, похожие на те, которые незадолго до этого в Европе немецкий ученый О. Обермейер описал как возбудителя эпидемического возвратного тифа, передающегося вшами. Идентифицировать возбудителей Коху не стоило никакого труда, ведь он сам перед этим в Германии обследовал и лечил несколько пациентов. Поэтому встречающуюся в Африке болезнь он назвал тропической формой возвратного тифа.

В то время когда в Скалистых горах в Монтане американские исследователи упорно искали решение проблемы, о которой уже здесь говорилось, в Экваториальной Африке независимо друг от друга работали две группы, изучавшие клещевой возвратный тиф. Практически одновременно (1904) П. X. Росс и А. Д. Милн (P.H.Ross, A. D. Milne) в Уганде, Дж. Э. Даттон и Г. Л. Тодд (J. E. Dutton, G. L. Todd) в тогдашнем Конго доказали, что инфекцию переносят аргасовые клещи вида Ornithodoros moubata. В лачугах туземцев этих клещей повсюду была тьма-тьмущая. Днем они прятались в трещинах глинобитных полов, потрескавшихся от жары, а по ночам пили кровь спящих людей, причем делали это так быстро и, как правило, безболезненно, что пострадавшие об этом часто и не знали.

Двое ливерпульских врачей Даттон и Тодд продолжали исследование и выяснили, что зараженный клещ передает инфекцию своим потомкам, которые сохраняют способность заражать подопытных обезьян. К несчастью, как это уже не раз бывало в истории исследований, оба врача в ходе работы и сами заразились. Тодд болезнь перенес, а Даттон умер в начале 1905 г. Ему только-только исполнилось тридцать лет. В честь него возбудителю африканского клещевого возвратного тифа присвоено имя Borrelia duttoni.

Сообщение о том, что клещ Ornithodoros moubata передает клещевой возвратный тиф, буквально потрясло ученых. Во многих странах мира начались исследования аналогичных инфекций и способов передачи их. Вот так постепенно на всех материках, кроме Австралии, и прежде всего в тропиках и субтропиках, многие виды аргазидов были уличены в переносе возбудителей, обусловливающих у людей возвратные тифы. Природные очаги этих инфекций были обнаружены и в Южной Европе.

Вот, пожалуй, и все, что мы хотели рассказать о тех возбудителях разных заболеваний, для открытия которых достаточно было оптического микроскопа и классических микробиологических или протозоологических методов. Впрочем, надо напомнить, что клещи причастны также к распространению туляремии, встречающейся и в ЧССР. В циркуляции ее возбудителей — бактерий Francisella tularensis — между дикими животными, прежде всего грызунами, участвуют и различные клещи (в ЧССР — клещи обыкновенный и луговой). Человек же заражается преимущественно аэрозольным путем или при непосредственном соприкосновении с инфекционным материалом.