Миф № 57 В древности мужчины заполучали женщин в основном силой

Флирт каменного века по мотивам старых популярных книг: древний мужлан подкрадывается к ничего не подозревающей человеческой самке, оглушает ее дубиной и, довольно скалясь, за волосы тащит в пещеру. Думаете, я утрирую? Ну что ж, вот вам неандертальская зарисовка из книги Йожефа Аугуста «Великие открытия»:

В то время как маленький Рим весело плескался в воде, а Маха обсыхала, нежась на солнце, из кустов высунулась голова молодого дикаря с взлохмаченными волосами, жидкой бородкой и глубоко сидящими глазами.

…Охотник бесшумно преследовал Маху. Вначале он крался за ней незамеченным, но, когда она исчезла за выступом скалы, перестал скрываться и побежал. Напуганная шумом шагов, женщина резко обернулась и, увидев незнакомого охотника с дико горящими глазами, бросилась бежать. В паническом ужасе Маха неслась вдоль скалы куда глаза глядят. Внезапно она увидела впереди высокий вход в пещеру и хотела нырнуть туда, надеясь спастись от преследователя в лабиринте темных переходов. Но это ей не удалось. Охотник настиг ее у самого входа. В ужасе Маха прижалась к скале и приготовилась защищать себя и маленького Рима. Охотник был небольшого роста, но сильный, широкоплечий и мускулистый. Тело его было покрыто многочисленными шрамами — следами схваток с врагами и дикими зверями. Широко открытыми глазами смотрел он на оскаленные зубы Махи, но оцепенел лишь на мгновение. Схватив женщину за руки, он с грозным видом выкрикивал ей что-то о своей силе и своих победах. Маленький Рим громко заплакал от страха, Маха вырвалась из рук охотника — ее охватила бешеная ярость. Она бросилась на него и вцепилась зубами в загривок, острыми ногтями царапая лоб и щеки. От неожиданности охотник отскочил назад, но тут же, стыдясь своего отступления перед женщиной, с ненавистью поднял кулак, чтобы ударить ее…

…С безумным криком Маха кинулась на жестокого охотника, кусала его и колотила, вцепилась в волосы, рвала редкую бородку. Но тот легко справился с ней. Он схватил Маху за кисть и вывернул ей руку. От все усиливающейся боли яростный крик женщины перешел в стоны, заглушаемые грубым смехом охотника{190}.

^{Рис. 60. В древности мужчины с женщинами не церемонились…}

Справедливости ради, в этой книге «гнусному неандертальцу-каннибалу» противопоставляется положительный герой, который погибает в поединке, пытаясь защитить женщину…

^{Рис. 61. Иллюстрация Зденека Буриана к книге Йожефа Аугуста «Великие открытия»}

Уже почти 90 лет назад образ «пещерного человека — насильника» примелькался настолько, что Гилберт Кит Честертон выдал в книге «Вечный Человек» язвительный комментарий, под которым я готов подписаться (а это 1925 г.!):

В наши дни книги и газеты наперебой описывают популярного героя, которого называют Пещерным Человеком. Видимо, все хорошо, даже лично с ним знакомы. Его психологию серьезно учитывают и враги, и авторы романов. Насколько я понял, он чаще всего бил жену и вообще, как говорят теперь, обращался с женщиной «без дураков». Не знаю, первобытные ли дневники или сообщения о разводах легли в основу таких воззрений.

Мало того, я никак не могу понять, почему, если фактов нет, надо считать наиболее вероятными именно эти поступки. Нам непрестанно толкуют, что человек тех времен то и дело размахивал дубинкой и, прежде чем уволочь даму, стукал ее по голове. Нет, не пойму, почему у столь грубого самца столь щепетильная самка!

Может быть, Пещерный Человек был истинным зверем, но отчего бы ему быть грубее самих зверей? Браки жирафов и ухаживания бегемотов обходятся без таких ужасов.

[…]

Мы лучше увидим правду, если рассмотрим, а не отбросим это реальное свидетельство. В пещере нашли не страшную дубинку, обагренную женской кровью, и не ряды треснутых, словно яйца, женских черепов. Она не оказалась тайной комнатой Синей Бороды. Она вообще никак не связана с модными фразами, мудрыми домыслами и литературными толками, которыми нас заморочили{191}.

Прав Честертон, прав! Фактически, с точки зрения археологии, ситуация еще невнятней, чем она представлена в мифе о древнем насилии. Строго говоря, археология на эту тему молчит вплоть до появления палеолитических «венер» — статуэток женщин из верхнего палеолита, которых некоторые исследователи интерпретируют как древнейшую порнографию…

Проблема на самом деле гораздо шире. Изучать любые стороны быта древних людей, не относящиеся напрямую к орудийной деятельности и добыванию пищи, крайне трудно!

Ученые, конечно, изобретают все более хитроумные способы заглянуть в прошлое, благодаря чему мы узнаем неожиданные подробности. Например, анализ ДНК неандертальцев из испанской пещеры Эль-Сидрон показал: все взрослые мужчины из этой пещеры имеют одинаковый митохондриальный гаплотип, а у всех женщин гаплотипы разные. Видимо, мужчины — местные, а женщины пришли из «другой пещеры». Патрилокальность — когда жена переходит жить в семью мужа — характерна и для большинства современных традиционных обществ (подробней мы на этом остановимся в мифе № 58). Впрочем, распространять на всех неандертальцев выводы, основанные на анализе одной группы, нужно с большой осторожностью!

Подобную картину, только исходя не из ДНК, а из содержания стабильных изотопов стронция в зубах, удалось получить для гораздо более древних гоминид — южноафриканских массивных австралопитеков{192}.

Изощренность современных методов впечатляет — но, боже, как скудны результаты! Остальное — лишь догадки, основанные на аналогиях с современными человекообразными обезьянами… и на размере клыков (да, и не забудем половой диморфизм, то есть различия между самцами и самками).

Наблюдения за приматами показали, что у видов с высокой агрессивностью, у которых конкуренция за обладание самкой нередко переходит в стычки, природа снабдила самцов очень крупными клыками. В случае конфликта самец скалится и показывает свое великолепное оружие — нередко этого бывает достаточно, чтобы устрашить конкурента. Особенно ярко эта особенность выражена у павианов, которых даже называют иногда саблезубыми обезьянами. Шимпанзе размерами клыков, конечно, уступают павианам, но тоже не лыком шиты.

Приматы, которые не могут похвастаться огромными клыками, как правило, более миролюбивы и склонны к кооперации, а не к дракам. Замечательно, что древние гоминиды — наши предки — обладатели маленьких клыков! Уже у ранних представителей гоминид, таких как ардипитек, клыки заметно меньше, чем у современных человекообразных, хотя и больше, чем у людей. Значит — решил известный антрополог Оуэн Лавджой, входивший в команду исследователей ардипитека, — гоминиды-самцы прокладывали путь к сердцу подруги не кулаками и клыками, а подарками и галантным ухаживанием.

Между прочим, даже у современных шимпанзе с их клычищами дама вполне может постоять за себя и дать достойный отпор, если кавалер ей не приглянулся. При этом неудачливый ухажер, как правило, подчиняется! В шимпанзином сообществе царят демократичные порядки, а случаи сексуального насилия крайне редки…

Джейн Гудолл, наблюдавшая шимпанзе в течение десятилетий, вспоминает только один случай «изнасилования» у шимпанзе, который описывает в своей книге «Шимпанзе в природе: поведение» так:

Однажды Гоблину удалось спариться с Гремлин, сломив ее сопротивление преследованием и яростной атакой (один из немногих случаев «изнасилования»; подобные попытки Гоблин предпринимал и в отношении своей матери). В трех остальных случаях Гремлин удавалось избавиться от Гоблина{193}.

И далее:

В арнхемской колонии самки по большей части «решали сами, стоит ли им заниматься сексом»: если самка не была готова принять самца, то «этим весь вопрос и исчерпывался». Если самец настаивал, самка часто в конце концов прогоняла его, и на помощь ей нередко приходили другие самки{194}.

Недавно появились новые результаты наблюдений за одним из сообществ шимпанзе в Гомбе. Согласно полученным данным, более агрессивные в отношении самок самцы шимпанзе оставляют больше потомства. Впрочем, получилось, что успех самца в размножении зависит не от того, насколько агрессивно он пристает к самке во время ее эструса (течки), а от степени его агрессивности в периоды между течками, когда самка к продолжению рода не готова. Получается, ухажер заблаговременно запугивает даму сердца? А может быть, самкам шимпанзе просто нравятся доминантные самцы-мачо? Агрессивные по отношению не только к самкам, но и к своим конкурентам, такие самцы занимают более высокое положение в сообществе… Другая группа исследователей, наблюдавшая шимпанзе в национальном парке Тай (Кот-д’Ивуар, Западная Африка), вовсе не выявила случаев сексуального принуждения — тамошние самки «сами свободно выбирали себе партнеров»{195}.

Одним словом, в вопросе о роли сексуального насилия в жизни шимпанзе рано ставить точку.

В поисках аналогий можно обратить свой взор и на современные традиционные общества. Хотя женщина в них нередко занимает подчиненное положение, о сексуальной распущенности и диктате силы у аборигенных народов обычно говорят те, кто очень плохо знает их традиции. Как правило, «подход» мужчин к женщинам регламентирован ритуалами, нарушение которых строго карается.

У читателя не должно сложиться мнение, что я идеализирую прошлое. О мифическом «золотом веке» разговор впереди. Разумеется, насилия и жестокости в древнем мире хватало. Красочные описания конфликтов между группами австралийских аборигенов или южноамериканских индейцев говорят о том, что женщины — один из ключевых ресурсов, за которые ведется борьба.

Являлось ли такое поведение типичным для древних людей — трудно сказать. Те скудные факты, на которых можно строить догадки, изложены выше. Остальное авторам популярных книжек рисует их богатое воображение.

Резюме

Доисторический насильник, волокущий упирающуюся самку в пещеру, — еще один образ, рожденный современной массовой культурой, но отнюдь не наукой. Прототипы его нужно искать не в археологическом раскопе, а в закоулках сознания современного цивилизованного Homo sapiens… Есть над чем задуматься.

Миф: В древности мужчины заполучали женщин в основном силой.

Опровержение: О сексуальном насилии в древности мы практически ничего не знаем. Судя по аналогиям с современными человекообразными обезьянами, а также с нравами в обществах охотников-собирателей, представления о «древнем мужчине-насильнике» не имеют под собой научного обоснования.