Декабрь

Декабрь

В последние дни ноября пруд впервые покрылся льдом. Тонким и еще слишком хрупким, чтобы по нему можно было ходить, но все же требуется некоторое усилие, чтобы его сломать. На изломе он зеленый от вмерзшей в него ряски.

Вода подо льдом черная и кажется безжизненной. Сухие листья устилают дно. Воздух поднимается пузырями кверху, как только ткнешь палочкой в ил. Зеленые растения — белые кувшинки, лягушечник, телорез, рдест плавающий, белокрыльник, частуха, трифоли — давно исчезли. У берега стоят камыш, рогоз да ирис, засохшие, и шелестят на ветру; а под водой уже угадываются новые побеги ириса. Кислород, отдаваемый ими в воду, жизненно необходим находящимся в спячке животным.

На земле тоже воцаряется естественный порядок: зелень вся отмирает, она появится вновь только весной, когда прорастут перезимовавшие семена. Но в пруду многое происходит не так, как на суше. Некоторые растения, например, не дают никаких семян, они размножаются вегетативно; а есть растения исключительно женского пола. Изумительный телорез с острозубчатыми, как у алоэ, жесткими листьями в ранние геологические периоды Земли был двуполым (об этом можно судить по семенам, найденным в торфяных болотах Дании). Теперь имеется телорез лишь женского рода (только в озере Саннберг^[38] около Сюндведе был обнаружен один экземпляр мужского рода); цветет он исключительно в теплой воде и никогда не сбрасывает семян. Точно так же обстоит дело и с элодеей канадской, так называемой водяной чумой. Как и чума многих других видов, пришла она к нам из Америки. Там элодея была двупола, а в Европе оказались экземпляры только женского рода. В Дании это растение появилось около сотни лет назад и широко распространилось. Доказано, что в 1917 году оно было занесено рыбачьими сетями из Фюре-Сеен в озеро Эсрум. Размножаясь вегетативным путем, элодея заселила многие водоемы и озера.

Такие бессеменные растения, отмирая к зиме, оставляют после себя стойкий плод-почку, которая, собственно говоря, представляет росток с плотно сидящими на нем листочками. Плод-почка погружается на дно и остается лежать там до конца холодов. С первым весенним теплом эти почки всплывают, так как они легче воды, листочки их раскрываются и появляется новое растение. Если сейчас, в начале зимы, опустить почки в аквариум в теплой комнате, они не проявят признаков жизни. Похоже, будто им нужно время, чтобы воспринять тепло и начать пускать ростки.

Маленький плавающий водокрас, пышно цветущий летом, тоже не оставляет семян; говорят, только в очень теплых краях он дает сразу зрелое семя. Но в пруду миллионы плодов-почек опускаются на дно, как только растения отомрут. Плоды-почки и покоящиеся почки урути и остролиста также лежат на дне и дожидаются весны. А вот желтые кубышки сразу дают семена, которые имеют форму апельсиновых долек. У семян белых кувшинок есть под коркой воздушный слой, который держит их всегда на воде, точно так, как и семена рдеста плавающего. Вместе с семенами других водных растений, снабженных колючками и шипами, они переносятся водоплавающими птицами из одного водоема в другой.

За прудом можно наблюдать регулярно, неделя за неделей, круглый год, но познакомиться со всеми обитателями этого мирка вряд ли удастся.

Прежде всего потому, что некоторые из них просто невидимы, настолько они малы. Других, как, например, пресноводные грибы — бесформенные желтоватые комки, слизистые и зловонные, — часто принимают за остатки сгнивших водных растений, тогда как на самом деле это колония животных с единым скелетом и общей «кожей». Отдельные индивидуумы не разделяются, они плавают одной массой. Лишенные способности чувствовать, без нервной системы и прочих органов, грибы эти ведут примитивную жизнь: вода поступает в них через поры, внутри колонии функционируют многочисленные «ресничковые камеры», крошечные нити в них, вибрируя в такт, извлекают из воды и кислород, и пищу. Некоторые особи, однако, имеют пол, то есть отдают семя и кладут яйца; из яиц выходят свободноплавающие личинки. В. Арндт, немецкий ученый, подробно описал эти существа (1932).

На торчащих из воды ветках и корнях также можно обнаружить комки-наросты, черные или коричневые. Сунешь один такой ком в аквариум — и через несколько минут на нем появятся мелкие цветочки в форме метелки или кистей с двигающимися нитями. Это мшанки, или растения-животные. Однако они вовсе не растения, а настоящие животные, и соединены в колонии, как и пресноводные грибы. Кистями-нитями они, оказывается, захватывают пищу. У них есть даже желудок и кишка. Каждое животное в колонии двуполо и производит одновременно и семя, и яйцо, из которого потом развиваются плавающие личинки. Но мшанки могут размножаться и почкованием, образуя «покоящиеся почки», приспособленные и к летней жаре, и к зимним морозам. О мшанках писал Везенберг-Лунд (в 1896 и 1907), Брем рассказал об их брачной жизни, а X. Нитше описал их внутреннее строение.

Есть еще и такие организмы, что живут скрытой, но сложной жизнью паразитов. Самые мерзкие твари в пруду — черви разных классов и видов, мерзкие в полном смысле этого слова. Проследить за их извилистым жизненным путем под силу разве что опытным детективам. Мы же червей обычно не видим, только замечаем иногда следы их многообразной деятельности.

Случилось так, что аисты на Асминнередской церкви убили собственных детенышей. В кишках погибших аистят были обнаружены тысячи узелков, или цист, и в каждом сидело по одному паразиту — трематоде. А минувшей осенью такие же паразиты оказались в яйцах, снесенных нашими курами, хотя те и получали с кормом достаточно извести. Позже куры погибли. Трематоды попали к ним в кишки вместе с улитками и личинками, которых они заглатывали у пруда. Точно так же погибают гуси и утки. На Фарерских островах^[39], например, печеночные трематоды ежегодно умерщвляют тысячи овец.

В своем развитии черви-трематоды проходят несколько стадий, связанных со сменой хозяев и чередованием поколений. Из яйца в пруду они превращаются в ресничатых личинок, которые забираются в улиток, внедряются во все их органы и претерпевают там несколько метаморфоз. Их приплод высвобождается из внутренностей улиток и какое-то время свободно плавает по воде, после чего ищет нового хозяина, который потом пожирается третьим, в кишках этого третьего паразит, наконец, становится взрослым и половозрелым.

Встречаются черви, паразитирующие в печени и половых органах улиток-янтарок. Но следующая стадия их развития — паразитирование на певчих птицах. Как же они попадают в желудки птиц, если те не едят улиток? Происходит это так: трематода проникает в «ногу» улитки, которая от этого сильно вздувается, и там растет, развивается и принимает форму и цвет (зеленый с желтыми полосками) личинок бабочек. Маленькие птички типа малиновки хватают эти фальшивые личинки. Если птица съест их сама — паразиты погибнут от ее желудочного сока, если она отдаст пищу птенцам — трематоды выживут и будут развиваться. Отчеты Везенберг-Лунда об особенностях жизненного цикла этих организмов представляют поистине захватывающее и в то же время самое ужасающее чтение, какое только можно себе представить. Он писал о трематодах в доступной форме в книге «Из жизни озер и рек», кроме того, в своем главном труде о пресноводной фауне и статьях в «Записках Академии наук» (1931–1934).

Полвека ученые разных стран вели кропотливую, почти детективную работу по изучению сложного и путаного жизненного цикла трематод. Весомый вклад в разработку проблемы внесли труды датчанина Я. Стеенструпа о развитии нескольких поколений трематод (1842), однако лишь в ходе совместной работы многих ученых удалось выяснить тайны этих мерзких созданий.

При чтении моих описаний жителей пруда кое у кого может, вероятно, возникнуть мысль, что, по существу, книга эта является общим обзором типичных представителей пресноводной фауны страны, а не описанием жизни в маленьком закрытом водоеме.

Могут также подумать, что мой пруд — идеальный представитель всех датских водоемов. Скептически же настроенные люди просто не поверят, что такой обычный маленький пруд вмещает столько живых организмов.

Но так уж у нас, в Дании, — в любом мелком водоеме представлена, как правило, почти вся пресноводная фауна. Что же до больших озер и текучих водоемов, то их населяет как раз ограниченное число видов. В стоячей воде, где есть известь и где растительный мир богат, встречаются все обитатели пресных вод. Многие пруды, лежащие на севере Зеландии, гораздо разнообразней по фауне, чем описываемый пруд (в моем нет, к примеру, ни рыб, ни жаберных улиток); и, конечно, в настоящих еженедельных записях указаны и названы далеко не все обитатели. Помимо жаб, в моем пруду были обнаружены представители основных групп пресноводных, моллюски, ракообразные, черви, клещи, коловратки, гидры и т. д. Здесь живет большая часть насекомых, характерных для пресноводных водоемов. Одних стрекоз я насчитал одиннадцать видов.

Кроме этой заметной, чрезвычайно разнообразной жизни в пруду есть жизнь не менее разнообразная, хотя и невидимая. Однако за ней тоже можно проследить. Стоит набрать в стакан воды из пруда, чтобы убедиться, что и там есть живые организмы. Они представлены микроскопическими растениями и животными, называемыми планктоном. При фильтровании воды планктон ощущается как слизь. В теплые дни он образует пленку на водной поверхности и придает воде зеленую окраску. Твердые части отмерших планктонных организмов — хитин и кремнезем — годами опускаются на дно; они в основном и определяют состав донных осадков.

Животная часть планктона включает ряд весьма различных групп. Некоторые организмы двигаются вполне самостоятельно, другие же — пассивно «висят» в толще воды. Одни ведут нормальную половую жизнь и размножаются обычным путем, другие же размножаются бесполым путем или почкованием. Самцы в мире планктона, по-видимому, редки. Они бывают нужны только для того, чтобы самка могла откладывать «зимующие» яйца.

От сезона к сезону состав планктона меняется, для каждого времени года характерны свои формы. Но зимняя вода, как правило, беднее планктоном, чем летняя.

В числе первых, кто обнаружил планктон в морской воде, был датский ботаник А. С. Эрстед. Первым, кто описал пресноводный планктон, был, однако, П. Е. Меллер. А потом уже им занимались сотни ученых. Литература по данному вопросу необъятна, но в этом безбрежном море работ следует выделить исследования Везенберг-Лунда («Планктон», 1901–1903), основанные на материале, который собирался раз в четырнадцать дней в течение двух лет в девяти озерах и четырнадцати прудах. В результате было изучено 180 планктонных организмов, причем специальные наблюдения сочетались с изучением температурных условий и прозрачности. Главная работа велась у озера Фюре-Сеен, в своеобразной маленькой лаборатории, оборудованной в полуюте старой шхуны «Ингольф».

Первым, кто дал имена животным, был Адам. К нему Бог привел всех созданных им из земли существ, чтобы узнать, как он назовет их. И то наименование, какое Адам дал каждой живой душе, осталось за ней навсегда.

Как известно, речь шла о диких животных и небесных птицах. Многочисленные обитатели пруда не упоминаются в библии. Но, конечно, их имена тоже пошли от Адама, хотя возможно, что он просто не заметил микроскопические планктонные организмы.

После библийского Адама великий швед Карл фон Линней навел порядок в этом реестре и позаботился о том, чтобы каждый индивидуум получил и собственное имя, и родовое. Каким языком пользовался Адам — мы не знаем. Но Линней писал на латинском, так как то был язык ученых всего мира, и потому животные в систематике до сих пор имеют латинские названия.

Когда мы хотим познать природу, мы прежде всего должны ее упорядочить. Мы не в состоянии охватить все многообразие мира, предварительно не разделив его на части, — таково уж свойство нашего ума. Чтобы осмыслить время, мы разделили его на годы, месяцы, дни, часы, минуты. Чтобы представить себе землю, мы разделили ее на параллели и меридианы. Чтобы понять многообразие животного мира, нам пришлось подразделить его на позвоночных и беспозвоночных, а потом — на классы, отряды, семейства, роды и виды.

Все эти системы, на которые мы разложили мир для понимания его и восприятия, естественно, до некоторой степени случайны и произвольны, ибо сама природа не имеет никаких систем. Но то, что кажется условным, в общем, имеет «естественные» основания. Признание сходства и различия между отдельными типами в природе привело к возникновению морфологии — учения об образовании и взаимном родстве органических тел.

Зоологические и ботанические системы, в сущности говоря, никогда не будут полностью завершены, потому что отыскиваются новые и новые способы размещения видов и родов по отношению друг к другу, с учетом более близкого родства и связей. Но Линней разработал принципы такой классификации. Он положил в основу вид как нечто главное и неизменное: «Мы насчитываем столько видов, сколько с самого начала было создано живых существ». А затем Линней распределил эти виды по группам различного ранга: роды, порядки, классы, царства (имеется в виду: царство минералов, царство растений, царство животных).

Естественноисторическая система Линнея послужила базисом для дальнейшего рационального систематизирования. Заслуга ученого состоит в последовательном применении метода описания и наименования, называемого бинарной номенклатурой, согласно которому все растения и животные получают двойное латинское название рода и вида. Первый том десятого издания линнеевской «Системы природы» (1758) лег в основу последующей классификации, или номенклатуры, в зоологии; его же «Систематика растений» заложила основы номенклатуры в ботанике.

Многие животные, о которых я пытался рассказать в настоящей книге, сохранили свои давние латинские имена. Однако отсутствие датских названий у обитателей пруда создавало некоторые трудности при их описании. В отдельных случаях я осмеливался, следуя примеру Адама, придумывать имена сам, но в целом это довольно опасное занятие. Свидетельством тому служит книга Михаэля Шредера о бабочках, где встречаются такие неуклюжие наименования, что трудно их и выговорить: углообразные острокрылки, зубчатые серповиднокрылые, остромерки твердолистные и т. д. В таком случае, конечно, поневоле отдашь предпочтение латинским названиям.

Датские названия большинства пресноводных животных — сравнительно недавнего происхождения. Часть из них воспринимаются всеми как исконно датские слова, хотя и введены были в язык лишь в конце XVIII столетия зоологом и минералогом Мортеном Тране Брюннихом. Другие общепринятые названия были придуманы в начале XIX века Грегерсом Вадом^[40].

Потребность в местных названиях животных в Дании, как, вероятно, и в других странах, была вызвана возросшим интересом к естественным наукам в XVIII веке. И только за наиболее приметными или особенно многочисленными или вредными животными сохранились их первоначальные народные прозвища. Но они, конечно, не годились ни для естественнонаучных коллекций, входивших тогда в моду, ни для обозначения мельчайших созданий природы, которые стали объектом изучения.

Для большинства обитателей пруда конец года обозначает конец жизни. На протяжении года жизнь в пруду зарождается, умирает и воскресает вновь. Сначала — стадия покоя, когда живые организмы существуют в виде семени, почек, яиц и прочих «покоящихся» органов. Затем — весеннее пробуждение: рост и развитие в глубине, в тине и воде пруда. И, наконец, окончательное оформление и брачные игры; часто за пределами воды, высоко в воздухе и в солнечных лучах.

Под толстым слоем льда переживают зиму одни из древнейших крылатых насекомых — стрекозы. Когда-то, еще на заре человечества, переселились они в озера и водоемы. Жизнь, как известно, первоначально зародилась не в пресной воде, а в морской. Частично из морей, частично с суши пришли в озера и пруды их нынешние обитатели. Все это произошло давно, но подобные миграции возможны и в наши дни. Маленький голубой моллюск Dreissensia polymorpha, живущий сейчас в озере Эсрум, появился здесь недавно; он пришел сюда из Черного моря, преодолев все реки и каналы Европы; в 1915 году он появился в Фюре-Сеен, а в 1923 году достиг озера Эсрум и необычайно размножился в нем.

Жизненные циклы характерны не только для отдельных индивидуумов, но и для видов в целом. Они тоже появляются и вымирают. В фауне моего пруда встречаются представители доисторических животных, которых называют реликтами, — примитивные формы, состоящие в родстве с трилобитами древних морей, чьи окаменелости находят в ранних слоях кембрия и силура; в морях они давно уже вымерли. К таким древним формам, встречающимся в пруду, относится удивительный щитень; в Дании он очень редок, до настоящего времени попадались только самки, размножающиеся бесполо.

Да и сам пруд, вмещающий сейчас столько живых существ, проходит свои стадии рождения и вымирании. Конечно, большинство прудов теперь искусственные: мергельные ямы, торфяные болота, пожарные водоемы, запруды, рвы и т. д. Естественные же малые водоемы возникли в углублениях земной коры, образовавшихся под действием ледника — значит, по геологическим меркам, в недавнее время.

В этих изолированных водах весьма разнообразная жизнь. В районе Асминнеред — Гренхольт каждый естественный водоем обладает своей спецификой. Глубина, температура, освещенность, течения, расположение относительно преобладающих ветров, состав грунта — все это вместе взятое определяет особенности животного и растительного мира разных водоемов. Химический состав воды — содержание извести и степень кислотности — имеет первостепенное значение для организмов. Каждый водоем развивается по своим правилам и законам: он не только служит прибежищем для различных видов, но и придает каждому из них свои характерные черты.

Жизненный век водоемов Дании — и это касается их всех без исключения — довольно короток. Зарастание и засорение происходит быстро — в течение такого небольшого отрезка времени, как человеческая жизнь. Когда этот процесс завершается, водоем гибнет.

Долгое время датские пресноводные животные считались наиболее изученными в Европе — и в этом заслуга гениального Отто Фридериха Мюллера, жившего XVIII веке. В многочисленных прудах вокруг Фредериксдаля он обнаружил разные виды, никому еще неизвестные в то время (как мы уже говорили, в маленьких водоемах встречается почти вся пресноводная фауна). Он называл подопытные водоемы «моими прудиками»… К сожалению, сохранились лишь некоторые из них.

За последние пятьдесят лет несколько тысяч прудов и водоемов в стране прекратили свое существование. Они высохли от дренажа, заболотились от хлама или были загрязнены, так что теперь в этих лужах могут жить только личинки комаров.

Но даже те пруды, которые не подвержены загрязнению и заболачиванию, со временем все равно исчезают. Дно их ежегодно поднимается. Переизбыток продукции собственной вегетации пруда ежегодно образует новый слой ила. Ежегодно откладывается на дно новый слой листьев. Кроме того, над прудом в изобилии носится цветочная пыльца.

Помимо растении с плавающими листьями — белых кувшинок, ряски, лягушечника, рдеста, земноводного гречишника, телореза, — покрывающих пруд плотным ковром, простирают к воде свои стебли с берега трифоли и белокрыльник. Побеги урути и роголистника заполняют всю толщу под водой. А водоросли, элодея и зеленые мхи растут прямо со дна. В мелководье прибрежной зоны разрастаются и камыш, и рогоз, и ежеголовка, тем самым увеличивая испарение. С повышением дна некоторые водные растения, к примеру турча болотная и хвощ обыкновенный, постепенно принимают особые наземные формы.

В последнюю пору жизни пруда зарастание происходит с потрясающей скоростью. Когда оно полностью заканчивается — водная растительность вытесняется травой и наземными цветами. Наступает небольшое светопреставление.

В некоторых районах Ютландии, в торфяных карьерах, возникли странные пустоши с безжизненными, но наполненными водой щелями; здесь, возможно, в ближайшем будущем следует ожидать появления новых пресноводных мирков. У нас много говорили о том, что нужно взять эти пустоши под контроль, насаждать там растительность. Но пустоши, безусловно, представляют интерес с точки зрения естественной истории, и часть из них во всяком случае должна быть сохранена. Тогда можно было бы год за годом наблюдать, как в только что возникших прудах появляется жизнь, каким путем животные и растения расселяются, как развиваются особенности каждого пруда, как формируется специфика его флоры и фауны.

Везенберг-Лунд, еще на рубеже XIX–XX веков проводивший свои биологические исследования в подопытных прудах Фредериксдаля, в свое время изученных великим О. Ф. Мюллером, постоянно жаловался на сокращение числа прудов в Дании. Дренаж, переудобрение, загрязнение ведут к умиранию многих водоемов. Скоро, вероятно, исчезнут последние мюллеровские «прудики». Количество водных насекомых, точно так же как и почтенных декоративных стрекоз, значительно уменьшилось по всей стране.

Но непрерывное изменение составляет самую суть жизни. Рождение, смерть и возрождение индивидуумов, видов, миров — таков закон жизни. Только неживая природа консервативна и постоянна. Маленький каннибальский мирок пруда обречен на гибель. И ни наши чувства, ни настроения здесь не помогут. Остается лишь вслед за Ренаном^[41] сказать природе: «Ты бесконечна в своих опытах во времени и пространстве».