Пастушьи собаки, ретриверы и пойнтеры

Пастушьи собаки, ретриверы и пойнтеры

Мутуализм — это взаимовыгодный симбиоз двух видов. Он часто подразумевает эволюцию морфологических признаков в процессе приспособления видов — симбионтов к совместному существованию. Например, у колибри длинный клюв является приспособлением к извлечению нектара из воронкообразных цветков, что способствует их опылению. Как птица, так и цветок имеют специфические приспособления, имеющие значение для выживания другого вида.

В этой главе я буду рассматривать собак, выполняющих специфические задачи совместно с людьми. Как и гонки на собачьих упряжках, эти задачи не могут быть выполнены без кооперации собак и человека. Ни тот, ни другой вид не способен справиться с задачей самостоятельно, а вместе они действуют неразделимой командой.

Однако тут нельзя говорить об истинном мутуализме, поскольку выживание каждого из кооперирующихся видов не зависит от выполнения задачи. В лучшем случае, выполняемая работа служит каким-либо интересам людей. Большинство пастухов не используют пастушьих собак: перегонять большие стада можно без их помощи. В действительности, воспитание, обучение и содержание, скажем, бордер колли, требует труда едва ли не более, чем эта собака приносит пользы. А где-нибудь в Австралии или Новой Зеландии хорошая пастушья собака — келпи или новозеландская — ценится буквально на вес золота. Но выживание людей не зависит от деятельности собак.

Конечно, пастушьи собаки, пойнтеры и ретриверы приносят пользу, но держат их по большей части ради удовольствия. Часто их владельцы участвуют со своими питомцами в спортивных состязаниях, соревнуясь в каких-либо профессиональных умениях, например, селекционеров или дрессировщиков. Победители получают денежные призы, хозяева лучших собак успешнее продают щенков, но едва ли не важнейшим стимулом является стремление продемонстрировать свою собаку, т. е. по сути соображения тщеславия и престижа.

Человек, разумеется, не меняется под влиянием кооперации с собаками, собаки же трансформируются в зависимости от действий человека и в соответствии с выполняемой задачей. Начиная с далекого прошлого, когда из деревенских собак выделились гончие, их стали избирательно разводить ради определенного поведения. Всякое поведение имеет соответствие во внешнем облике. В выведенной человеком породе нужное ему поведение предельно выражено, и соответствующая внешность доведена до совершенства. Голубятники вывели такие породы, как турманы и голуби-вертуны, которые совершают сложные движения в полете. Коневоды формируют породы лошадей необыкновенной красоты и разрабатывают зрелищные тренировочные методы, например, объездку. Но в собаководстве достижения, пожалуй, наибольшие: созданы сотни специфических пород, отличающихся какими-либо интересными внешними признаками и врожденными особенностями поведения: ирландский сеттер, золотистый Лабрадор ретривер, пойнтер, питбультерьер, пули и моя любимая порода — бордер колли. (Знаю, что многие со мной не согласятся, но, по-моему, у бордер колли самая необычная поведенческая организация.)

Замечательные навыки ездовых собак, описанные в гл. 5, обусловлены их физической организацией, обеспечивающей возможность быстрого длительного бега. Но бег — это поведение. Поведение упряжки собак зависит не только от физических качеств отдельных животных, но и от физической организации команды, строения упряжки в целом, оптимального для выполнения ее задачи — победы в гонках. В этой главе мы рассмотрим породы собак, у которых поведенческая организация целенаправленно приспособлена для выполнения той или иной задачи.

В конечном счете поведенческая и физическая организация — это две стороны одной и той же медали. С генетической точки зрения между ними нет разницы. Ездовые собаки достигли совершенства в определенной форме деятельности в силу своей физической конституции, и эта связь вполне очевидна. Но у многих пород физические качества далеко не столь явно обусловливают специфическую поведенческую организацию. У них выполнение задачи требует определенной последовательности точных действий — сродни балету, где исполнитель должен выполнять строго заданную комбинацию движений.

Под поведенческой организацией я здесь разумею, описание движений, составляющих данную форму поведения, т. е. то, как собака действует в процессе выполнения своей задачи. В этой главе я хочу показать, что точно так же, как у ездовых собак наследуются физические качества (телосложение, выносливость и др.), пастушьи собаки, ретриверы и пойнтеры имеют врожденную поведенческую организацию. Точно так же, как погонщик ездовых собак управляет организацией упряжки, дрессировщик бордер колли организует естественные формы поведения собаки; и то, и другое имеет целью наилучшее исполнение задачи, будь то победа в гонках или охрана стада.

В первую очередь следует уяснить, что означает поведенческая организация, рассмотрев генетику данной формы поведения.

На демонстрации немецких овчарок собаке с коровьим поставом (т. е. со сближенными скакательными суставами) поставили бы низкую оценку. В контексте экстерьера это значит, что собака неправильно сложена. А с этологической точки зрения следовало бы сказать, что у нее неправильная стойка, а это уже характеристика поведения.

Стоять — это элемент поведения. Положение тела, когда животное стоит, при сближенных скакательных суставах будет неправильным, т. е. негармоничным и несоответствующим нормальному для данной породы. Сказанное вовсе не является семантической заумью. Очень часто термины, имеющие определенное биологическое содержание, употребляются неверно. Пример: я иду к врачу и жалуюсь на артрит. Он спрашивает: «Вы отдаете себе отчет в том, что у Вас неправильная осанка?» И я отвечаю: «У меня не осанка плохая, а фигура». При такой фигуре у меня хорошая осанка. Врач имеет в виду, что если бы я мог держаться прямее, у меня ничего бы не болело. А мне стоять прямо совершенно неудобно, и я не могу долго находиться в этой позе. Когда говорят, что собака неправильно сложена, одни слова подменяются другими, поскольку подразумевается, что собака стоит не так, как должно.

На состязаниях бордер колли собаке, которая кусает овец, тоже снизили бы оценку, поскольку она ведет себя неправильно для пастушьей собаки. А голубому холеру вычли бы баллы, наоборот, в том случае, если бы не кусал коров за ноги, что положено делать собакам этой породы. Соревнования собак служат, помимо всего прочего, для формирования элиты, т. е. выявления особей, допускаемых до размножения в целях поддержания и совершенствования породы. Любое отклонение — во внешнем облике, физических качествах, поведении — от того, что признано стандартом породы, априори считается генетическим дефектом, и животное исключается из продолжения рода.

Этот подход принципиально отличается от более распространенного антропоморфистского взгляда на поведение собак, подразумевающего, что собака обучается тому или иному поведению.

Я же надеюсь показать, что каждый представитель породы имеет определенную врожденную поведенческую организацию, т. е. каждому этапу задачи, для выполнения которой предназначена данная порода, существует породоспецифичная наследуемая модель поведения. На состязаниях оценивается соответствие поведения собаки некоему идеалу, сложившемуся у эксперта. Точно так же на экстерьерной выставке собака сравнивается с идеальным образом внешнего вида данной породы. В одном случае экспертом принимаются во внимание физические качества собаки, в другом — проявление качеств во времени и пространстве.

Стэнли Корен [111] расставил все породы по местам в зависимости от послушания и ума при выполнении работы. В этом списке бордер колли занимают первое место, золотистый ретривер — четвертое, чесапик бей ретривер — двадцать седьмое и английский пойнтер — сорок третье.

Можно ли научить такс (№49) тащить сани, если у них примерно тот же уровень интеллекта, что у сибирских лаек (№45)? Одной из моих лучших ездовых собак был чистокровный бордер колли (№1). Держу пари, что упряжка афганских борзых (№133, последний) будет бежать с санями лучше такс. Как же так, коль скоро таксы «умнее»? Да ведь умение бегать в упряжке зависит от «ума» лишь в малой степени. У каждой породы своя задача и своя организация. Организация одних более приспособлена к обучению ходить в упряжке, чем других.

В гл. 4 я упоминал о Брайане Пламмере, который утверждал, что может научить собаку любой породы выполнению любой задачи. По его мнению, обучение важнее при оценке «ума», чем врожденные задатки. Однажды мне довелось охотиться на кроликов с помощью его кинг-чарльз-спаниелей (№44 по Корену). «Почему Вы выбрали именно эту породу?» — спросил я. «Потому что таких собак всегда держали только в качестве домашних любимцев, и они не выполняли никакой работы», — ответил он. «Обучив их охотиться на кроликов, я тем самым доказал, что могу обучить представителей любой породы выполнению любой задачи». И действительно, наша охота прошла вполне успешно. Затем мы пошли к реке, где его золотистый ретривер (№4) отыскал убитую дичь и принес хозяину, причем был готов работать целый день без остановки. На мой вопрос о том, научится ли золотистый ретривер пасти овец, последовал незамедлительный ответ: «Запросто. Это будет легко.» «А смогли бы Вы затем с этой собакой выступить в соревнованиях пастушьих собак и победить?» — поинтересовался я. «О, нет!» — воскликнул Пламмер без колебаний, будучи знатоком поведения собаки имея представление о поведенческой организации. Золотистый ретривер не сможет выиграть соревнования пастушьих собак, по той же причине, что и такса — гонки ездовых собак: организация не соответствует задаче, у таксы — физическая, а у золотистого ретривера — поведенческая.

Подобно Пламмеру, Дарвин, Хол Блэк и Джефри Грин (см. гл.4) полагали, что любую собаку можно сделать сторожевой пастушьей. Для этого нужно растить щенка в критический период его развития в определенной обстановке (обучение). Известно, что при точном следовании рецепту результаты каждый раз должны быть одинаковыми, если используются правильные ингредиенты. Сторожевые пастушьи собаки должны расти и социализироваться с овцами, а ездовые собаки — с другими такими же собаками.

Однако в рецепте важно соблюдать не только «как», но и «что»: если ингредиенты не те или некачественные, ничего не выйдет. У каждой собаки есть некие генетические ограничения того, насколько среда может изменить ее организацию. Если я выращу пиренейскую горную собаку в одном вольере со щенками ездовых собак, она может социализироваться с такими собаками, но не будет выглядеть как они и не будет иметь их способностей. У бордер колли, выращенного на берегу Чесапикского залива не разовьются способности чесапик бей ретривера.

В этих рассуждениях нет никакого откровения. Я успешно обучал бордер колли отыскивать и приносить уток, но лишь ради забавы. У этой породы недостаточно крупные размеры для плавания и форма рта не подходящая для охватывания птицы. Иными словами физическая организация не соответствует задаче охоты на водоплавающую птицу. Но и немецкая овчарка или иная крупная собака с большой пастью не научится быть хорошим ретривером. Важны не только физические задатки, но и врожденные возможности их использования.

Речь идет о породоспецифичных свойствах мозга. Все породы обладают рассудочной деятельностью в более или менее равной степени. Но у каждой породы свой тип «ума».

Можно научить бордер колли делать стойку на дичь, но он никогда не выиграет в этом у пойнтера. Согласно списку Корена, бордер колли гораздо умнее пойнтера (№43). Почему же невозможно обучить такую умную собаку охотиться, отыскивать и приносить добычу охотнику лучше, чем английский пойнтер со средним уровнем рассудочной деятельности? Потому что у пойнтера иные нервные связи в мозге. У бордер колли поиск добычи неразрывно связан с преследованием, и как только птица себя обнаруживает, собака пускается за ней в погоню. Для пойнтера это неправильное поведение. Если у бордер колли пресекать преследование, собака теряет обучаемость и допускает одну и ту же ошибку снова и снова. Поэтому охотнику приходится заставлять собаку притаиться в момент появления добычи. Пойнтеру же от рождения присуще замирать при виде взлетающей птицы, дожидаясь выстрела.

Каждая порода — в нашем примере чесапик бей ретривер, бордер колли и английский пойнтер — имеет присущую ей поведенческую организацию, предрасполагающую к обучаемости выполнению определенной задачи и позволяющую справляться с этой задачей наилучшим образом. Выполнение задачи имеет отношение не к «уму», а именно к поведенческой организации. С этологической точки зрения бессодержательно оценивать «ум», а следует анализировать породоспецифичные особенности поведения.

Рассуждения о врожденных типах поведения и поведенческой организации совершенно аналогичны рассуждениям о физической организации. И здесь действуют генетические закономерности. Легко заметить, что размеры и телосложение ездовой собаки существенны для победы в гонках. Но при виде собаки, пасущей овец, появляется желание говорить об «уме» и обучении, т. е. биологический подход подменяется психологическим.

Я же глядя на бордер колли, пасущего овец, рассуждаю точно так же, как в отношении ездовой собаки, тянущей сани. В этих рассуждениях «ум» не фигурирует. Я исхожу из того, что у бордер колли имеются нервные структуры отличные от таковых представителей других пород. Бордер колли способен хорошо пасти скот по тем же причинам, по которым ездовая собака способна хорошо тянуть сани. У них такое строение, которое позволяет хорошо выполнять свою работу. Вероятно, пастушья собака не осознает, что овец положено завести в загон. Собаке нельзя сказать «Заведи овец в загон». Она «думает» об этом иначе.

Процессы, происходящие в мозгу собаки, частично обусловлены врожденными задатками, а частично являются результатом обучения. Однако возможности ее обучения заложены генетически. Здесь важно понять связь между структурой органа и возможностями его функционирования. Интеллект зависит от количества нервных клеток в мозгу и их соединения между собой. Эти соединения (нервные связи) отчасти устанавливаются в процессе воспитания щенка и отчасти генетически запрограммированы.

Это положение лежит в основе генетики поведения. Считается, что у всех собак количество нервных клеток при рождении одинаково, а различия между породами обусловлены тем, что эти клетки по-разному связаны между собой. Если две собаки выросли в одной среде, но, став взрослыми, ведут себя по-разному, то, значит, нервные связи сложились у них по-разному. В отсутствие указаний на другое объяснение принимается, что это произошло из-за разницы в генетических программах, влияющих на формирование межклеточных связей. Это не подразумевает существования каких-то «генов поведения», скажем у бордер колли генов пастьбы овец. Но гены определяют породоспецифичную структуру мозга.

Я проиллюстрирую сказанное на примере такой наглядной формы поведения, как бег, предлагая читателю мысленно заменять слово «бег» на «ум». Бег как форма поведения подлежит отбору, причем в целом, а не какими-то своими внешне заметными элементами, например, строением ног.

Является ли бег врожденной формой поведения? Да. Существуют ли «гены бега»? Нет. Но существуют гены физических признаков и качеств, от которых зависит бег. Например, у борзых пространственно-временная картина бега совсем иная, чем у такс. Таксу не научишь бегать так же быстро, как борзая, поскольку такса имеет непригодное для этого телосложение. Таким образом, генами, обусловливающими способность бежать, являются гены, определяющие анатомическое строение животного.

Если определить поведение как движение во времени и в пространстве, то ясно, что оно ограниченно физическими возможностями животного. Скорость бега собаки ограничена длиной конечностей, углом наклона тазового пояса, толщиной мышц, отношением площади поверхности тела к его объему и др. У любого данного животного тысячи вариантов его собственного индивидуального телосложения, которое немного изменяется с каждым моментом времени. Плюс к тому существует бесчисленное множество поз и положений тела. Тем не менее для каждого животного найдутся такие положения и движения, которые оно не может принять, ограниченное строением своего тела. Собака не может летать, поскольку у неё нет крыльев. Собака не может думать, как человек, поскольку у нее иная структура мозга. Бордер колли не может стать хорошей охотничьей поисковой собакой, поскольку у этой породы мозг устроен не так, как у ретриверов.

Итак, поведенческая организация — это детальное описание поз и движений, которые собака принимает при выполнении задачи. Ранее, говоря о разнице в манере бега борзой и ездовой собаки, я по сути описывал поведенческое проявление физических качеств. Точно так же ездовая собака должна иметь определенные размеры и телосложение для того, чтобы хорошо тянуть сани, бордер колли должен иметь определенные размеры и телосложение для того, чтобы пасти овец. На соревнованиях пастушьих собак эксперты обращают внимание на рабочее поведение. Если собака делает что-то существенное неверно, например, бросается на овец и кусает их, ее сочтут несоответствующей стандарту породы.

В названиях некоторых пород, например, «пойнтер» или «ретривер», отразились поведенческие признаки. Пойнтеры (англ. point — указывать) отличаются характерной стойкой, т. е. позой, которую собака принимает, указывая хозяину на дичь: тело, голова и хвост вытянуты в одну линию, указующую на добычу. Ретриверы (англ. retrieve — находить и приносить) должны найти и доставить убитую птицу в руки охотника, не съев и даже не повредив добычу. Коль скоро эти породы обладают разным поведением, то должна быть и разница на структурном уровне. Такие различия между представителями разных пород часто довольно незначительны или выявляются только путем специального анализа. Нейропсихолог Синди Эронз сравнивала строение мозга у сибирских лаек, бордер колли и сторожевых пастушьих собак. Обнаружилось, что у этих пород разный «профиль» (т. е. набор и содержание) нейромедиаторов в ряде отделов мозга, участвующих в движениях животного. Следовательно, породы различаются межклеточными нервными связями.

Нейромедиатор — это химический посредник передачи электрических сигналов между нервными клетками. От того, какие нейромедиаторы и в каких количествах содержатся в мозгу, зависит его функционирование. Интересно, что некоторые особенности мозга можно предсказать, судя по поведению. Например, дофамин, являясь нейромедиатором возбуждения, у таких пород, как бордер колли и ездовые собаки, отличающихся возбудимостью, присутствует в гораздо большем количестве, чем у пастушьих сторожевых собак, которые не склонны тратить энергию попусту и ходят шагом там, где колли или лайка бегут.

Породоспецифичное поведение бордер колли, пойнтеров и ретриверов зависит от распределения и содержания нейромедиаторов в мозгу, что отчасти генетически обусловлено. Это означает, что в некотором смысле поведение является врожденным, будучи предопределено структурой мозга, а именно организацией нервных связей, опосредуемых нейромедиаторами. Подобно тому, как ездовая собака должна обладать определенными размерами и телосложением, иначе она не научится бегать с высокой скоростью, так и пойнтер должен иметь определенную структуру мозга, чтобы проявлять типичное поведение (делать «стойку»). И если собаке не присущ генетически данный признак, тренировка и обучение не помогут проявить соответствующее поведение. То, чему собака может научиться, определяется на генетическом уровне.

Можно ли изменить врожденные формы поведения, используя критический период развития и условные рефлексы? И да, и нет.

Можно ли создать среду или систему обучения, которая изменила бы телосложение гончей так, чтобы она стала бы выглядеть, как ездовая собака? Нет, это невозможно. Так же, как телосложение гончей предопределено генетически и едва ли подлежит изменениям, поведенческая организация бордер колли обусловлена генетическими факторами и с трудом изменяется.

Заводчики, уверенные во врожденности поведения, заложенного на генетическом уровне, даже дают на породистых щенков письменные гарантии в том, что, став взрослыми, они будут вести себя соответственно стандарту породы: бордер колли будет пасти скот, пойнтер принимать стойку на дичь, а ретривер отыскивать и приносить добычу; в противном случае купивший щенка может получить назад свои деньги либо взять взамен другую собаку.

А вот у сторожевых пастушьих собак поведение в зрелом возрасте варьирует в зависимости от условий, в которых рос щенок. Заводчик не может контролировать, как покупатель будет растить будущую сторожевую собаку, и поэтому нельзя быть уверенным в том, что взрослая собака будет вести себя правильно, т. е. станет надежным и внимательным сторожем. Зато вполне можно гарантировать, что сторожевая собака не будет проявлять поведение, присущее бордер колли, т. к. не имеет генетических предпосылок к его формированию и не может обучиться пастушеским приемам.

Увидеть, так сказать, непосредственно, глазами поведенческую организацию не сложнее, чем физическое строение. Наблюдение за скотом у бордер колли, стойка на дичь у пойнтера и поиск добычи у ретривера имеют физическое воплощение. На выставочном ринге собаку оценивают по телосложению, форме. Стойка — это форма пойнтера. Бордер колли, наблюдающий и пасущий овец, в состязании пастушьих собак также предъявляет форму, подлежащую оценке.

Если тот же бордер колли поведет себя по отношению к овцам, как на выставочном ринге, они не сдвинутся с места. Чтобы скот побежал, куда надо, собака должна проявить определенное поведение, содержание которого вложено в слово «пасти». Нельзя научить ретривера поисковому поведению. Хозяин лишь натаскивает собаку, т. е. приучает, какой объект надо искать и приносить.

Для рассмотрения в этой главе я выбрал бордер колли, пойнтеров и ретриверов, потому что у этих пород имеется специфическое хищническое поведение. В процессе формирования пород формы хищнического поведения были развиты, усложнены, гипертрофированы и ритуализированы. В каждой из пород работа шла над своей формой поведения, которая и стала породоспецифичной. Набор и последовательность действий, из которых складывается данная форма поведения, являлись объектом и результатом искусственного отбора, приспособившего каждую породу к выполнению определенной задачи.

Эти идеи могут быть усложнены и поняты неверно. В сфере поведения собак и генетики поведения вообще часто используются двусмысленные и невнятные термины, даже среди профессионалов. Я вовсе не утверждаю, что бордер колли имеют гены пастьбы овец, а ездовые собаки — гены бега в упряжке с санями, и вовсе не призываю искать такие гены.

В гл. 1 я отметил, что волки «разумнее» собак. Наблюдая за людьми, которые их обслуживают, волки научаются открывать ворота клети. Некоторые собаки иногда тоже способны на это, но гораздо реже, чем волки. Раз есть разница в поведении, то должна быть и разница в строении. Действительно, у волков объем мозга больше. Больший объем мозга позволяет предполагать более высокий уровень рассудочной деятельности. Однако размеры мозга — не определяющий фактор интеллекта. У взрослого шимпанзе объем мозга 550 см³. Когда мой маленький сын имел мозг такой величины, он мог перечислить спортивные достижения всех игроков известной бейсбольной команды.

Породоспецифичные формы поведения

>> = связанные элементы поведения

жирный шрифт = гипертрофированные

 () = несвойственные

Рис. 36. Формы поведения у различных пород.

Рис. 37. Поведение типа «наблюдение-выслеживание», присущее бордер колли. Собаку не обучают этому поведению, оно у нее врожденное. На состязаниях пастушьих собак по команде хозяина собака должна загнать овец на огороженный участок.

Генов ума не существует. Мозг развивается в результате действия множества различных генов, обусловливающих его структуру и функционирование. Нет генов стойки у пойнтеров, генов наблюдения и слежения у бордер колли, генов быстроты у борзых и т. д. Роль генов часто понимается неправильно. Даже генетики порой напрямую объясняют те или иные признаки генами. Бессмысленно говорить о «генах ума» или «пастушьих генах».

То, что представители разных пород по-разному проявляют себя в стандартных испытаниях, не означает генетически предопределенной разницы в рассудочной деятельности. То, что ньюфаундленды любят плавать больше других собак, не означает, что у них есть какие-то отдельные гены, определяющие это свойство. Скорее всего, ньюфаундленды любят плавать в холодной воде, а чихуа-хуа нет по неким генетическим причинам. Если бы действительно существовали «гены любви к холодной воде», то теоретически их можно было бы внедрить чихуа-хуа. Однако, чтобы чихуа-хуа проявили такое поведение, пришлось бы сделать их крупными и покрыть густой шерстью. Но тогда их больше нельзя будет считать чихуа-хуа. Примерно то же говорила Лори Корбет о генетически ручных динго (см. гл. 1).

Почему ньюфаундленды любят купаться в холодной воде? По-видимому, они там себя чувствуют приятно, что связано с проблемой теплоотдачи. Крупные собаки из-за малого отношения площади поверхности тела к его объему испытывают трудности при угрозе перегревания, когда нужно избавиться от излишков тепла. Ветеринарам хорошо известно, что у годовалых ньюфаундлендов и сенбернаров часто случается тепловой удар. Тот, кто держал таких собак, вспомнит, что после прогулки в первый теплый весенний день его любимец, страдая от головной боли, все старался уткнуться куда-нибудь в угол. Наверняка, животное, склонное к перегреванию и перегрузке конечностей, как ньюфаундленды и другие крупные тяжелые собаки, чувствует себя гораздо лучше в воде, которая охлаждает тело и уменьшает его вес.

Бордер колли бегает перед овцами тоже, возможно, ради неких приятных ощущений. Животные, как и люди, вообще многое делают для собственного удовольствия. Скажем, многие собаки любят греться на солнце. Также приятны им действия, связанные с репродуктивной функцией. Эти формы поведения имеют внутреннюю мотивацию и являются сами по себе вознаграждением. Кобель, идущий по следу течной суки, получает удовольствие от самого процесса поиска. Пойнтер, указывающий охотнику на дичь, настолько увлечен этим, что иногда его практически невозможно отвлечь.

Когда бордер колли припадает к земле и гонит овец — это форма поведения. Когда собака при виде другой собаки принимает позу подчинения: ложится на спину и мочится — это тоже форма поведения. И та, и другая приносит «исполнителю» какие-то положительные эмоции или снимает отрицательные, что и является вознаграждением за совершенное действие.

Теоретически все формы поведения имеют внутреннюю мотивацию и внутреннее вознаграждение — чувство удовлетворения. Животное стремится найти полового партнера и получает внутреннее вознаграждение, когда это стремление удовлетворяется. Все действия в процессе ухаживания и спаривания внутренне вознаграждаются. Совокупление вознаграждается теми ощущениями, которые животное испытывает (детеныши — это, так сказать, отдаленное функциональное вознаграждение). Нелепо считать, что для ухаживания собаке нужна внешняя мотивация (лакомство, поглаживание, похвала). Дрессировщики пастушьих собак и погонщики ездовых собак никогда не дают пищевое вознаграждение за участие в выступлении. Проявляя инстинктивное поведение, животное уже получает внутреннее вознаграждение.

Это обстоятельство часто упускается в руководствах по дрессировке, большинство которых базируется на теории условных рефлексов Павлова-Скиннера. А именно, предполагается, что собаки обучаются тем или иным действиям благодаря тому, что ищут вознаграждение извне либо стремятся избежать неприятного воздействия. Но собаки служебных пород при исполнении поставленных человеком задач во многом получают внутреннее вознаграждение, и работа дрессировщика заключается в основном в управлении животным таким образом, чтобы оно предвкушало действие, приносящее удовольствие.

Для любого плотоядного животного такие формы поведения, как выслеживание, преследование, нападение и умерщвление добычи также содержат внутреннее вознаграждение. И это очень важный момент. Охотится ли животное для того, чтобы добыть себе пищу? Конечно. Но вполне очевидно и то, что охота приносит хищнику удовольствие. (Возможно, животное должно испытывать чувство голода, чтобы проявление хищнического поведения приносило удовлетворение). Не исключено, однако, что животные не осознают причинно-следственную связь между охотой и утолением голода.

Собака получает такое удовольствие от осуществления своих врожденных форм поведения, что стремится в условия для их проявления. Хороший ретривер будет упрашивать хозяина бросать ему мяч. (Мне приходило в голову, что моя собака сама готова вознаграждать меня чем-нибудь вкусным за то, чтобы я снова и снова бросал мячик.) Почему так трудно отучить некоторых собак преследовать автомобили? Вероятно, не из-за тупости, а потому что внутреннее удовлетворение, получаемое от преследования движущегося объекта, перевешивает неприятные ощущения от недовольства хозяина.

Собаки с гипертрофированным проявлением какой-то формы поведения склонны к навязчивому ее осуществлению и с трудом прекращают его. У меня была сука бордер колли по кличке Джуди, которая, побежав за мячом, по мере приближения к нему возвращалась к наблюдению и слежению вместо того, чтобы перейти к нападению. Поскольку мяч не двигался, она могла оставаться в состоянии наблюдения чуть ли не бесконечно долго. Если я хотел, чтобы она ждала меня, то бросал в угол мяч, зная, что она останется там до тех пор, пока я не приду. Другой мой бордер колли, Джек, имел прекрасные способности к обходу и наблюдению, но, как только погружался в наблюдение, бросить это занятие был не в состоянии, несмотря на мои команды. Возможно, он и не воспринимал другие сигналы, как бы «застряв» на одном.

Для некоторых специализированных пород, в частности пастушьих собак, ретриверов и пойнтеров, характерно такое застревание, зацикливание на какой-то форме поведения. Английские этологи Робин Уокер и Питер Невилл считают это состояние формой эпилепсии и с некоторым успехом лечат его барбитуратами. Среди собак этих пород также нередки факты потери сознания. Один из моих бордер колли имел обыкновение впадать в бессознательное состояние на состязаниях. Гипертрофированное стереотипное поведение типично для пойнтеров: собака застывает в стойке где-нибудь за пределами видимости, больше ни на что не реагируя, и хозяин теряет её.

Важно уяснить для себя, что собака не «знает» конечной цели своего поведения. Скажем, бордер колли не волнует, пойдут ли овцы в загон, но ожидание движения овец доставляет пастушьей собаке удовольствие. Для ретриверов, пойнтеров или бордер колли мячи, автомобили, любые движущиеся объекты становятся центром внимания, так как приводят животное в приятное состояние.

Элементом поведения в этологии называют врожденное инстинктивное действие, например, поведение бордер колли, загоняющего овец. Побежку ездовой собаки обычно никто, кроме меня, таковым не считает, хотя и следовало бы.

Хищническое поведение, складывающееся из ряда элементов (см. гл. 6) у разных пород собак представлено с различной полнотой. Редкие крайности — полный набор всех элементов либо полное их отсутствие. Варьируют также и частота их проявления, и возраст начала проявления каждого элемента. Например, у бордер колли и пойнтеров наблюдение-выслеживание появляется в возрасте 10—16 недель. У хороших сторожевых пастушьих собак оно не появляется никогда; правда, у них могут появляться преследование и нападение, но не раньше 6 месяцев и с гораздо меньшей частотой, чем у бордер колли.

У бордер колли и пойнтеров возникновение хищнического поведения совпадает с критическим периодом социального развития, так что оно включается в игры. Это также существенно отличает названные породы от сторожевых, у которых элементы хищнического поведения появляются лишь по истечении критического периода развития, так что оно не включается в социальное поведение. Именно поэтому, если щенок сторожевой породы социализирован с овцами, он не способен преследовать их.

Почему можно вырастить сторожевую собаку, которая будет охранять овец, но нельзя добиться того же от бордер колли? Все дело в разном времени появления хищнического поведения. Допустим, удалось развить у бордер колли привязанность к овцам. Однако социальные отношения у этой породы включают элементы хищнического поведения, а именно наблюдение и слежение, а овцы, чувствуют это, избегают таких собак; соответственно, уменьшается вероятность социализации с овцами.

Когда сторожевая пастушья собака проявляет подчинение или игровое поведение по отношению к овцам, можно быть уверенным в том, что она не собирается на них охотиться и убивать, а проявляет присущие ей социальные формы поведения, воспринимая овец как собак, т. е. произошла их социализация. Если же сторожевая собака замечена в состоянии наблюдения за овцами, то это, даже если и является частью игры, должно вызывать беспокойство, потому что овцы инстинктивно избегают такого поведения.

Помимо описания, есть способы оценки элементов поведения. Породы различаются по частоте, а также по условиям их проявления. Например, порода считается агрессивной не потому, что ее представители рычат и кусают, а потому что делают это очень часто или по отношению к людям. Все собаки могут быть агрессивными, но некоторые проявляют такое поведение редко и только при определенных обстоятельствах. Другие же демонстрируют агрессивность при любом подходящем случае.

Ретривер пристает к хозяину, желая побегать за мячом, чаще, чем представители других пород. Но берется ли он за мяч, когда дома никого нет? Нет! Почему данная форма поведения проявляется преимущественно в присутствии человека? Хватание мяча зубами эквивалентно элементу хищнического поведения (нападения), а последнее возникает в критический период социального развития и поэтому становится частью спектра социального поведения, проявляясь по отношению к социальным партнерам, которыми при правильном воспитании ретривера служат люди. Поиск и доставка добычи включаются в игру с теми, чей образ запечатлен в критический период. Как раз это я имел в виду, рассказывая о пембийских гончих, которые участвовали в охоте ради того, чтобы следовать за людьми, а не добывать пищу. Такое поведение имеет внутреннюю мотивацию, но только в присутствии людей.

Пойнтер на охоте делает стойку, указывая на дичь, но только в присутствии самой дичи и человека. Указывание на добычу является, возможно, врожденной формой поведения, но выбор объекта и обстоятельств указывания определяется обучением. Пойнтер тоже охотится не в функциональном смысле (добывание пищи), а в порядке игры с животными (и людьми), с которыми собака социализирована.

Мой ученик Гейл Ланджелоу растил щенков бордер колли с очень раннего возраста в обществе овец, как сторожевых пастушьих собак. Затем я отвез одну из этих ставших взрослыми собак и ещё одну собаку из того же помета, но выращенную, как положено бордер колли, к профессиональному дрессировщику пастушьих собак в Алабаме. Мне не было известно, «кто есть кто» среди них, и я не сказал дрессировщику о нашем эксперименте (двойной слепой опыт). Хорошая рабочая собака получилась из щенка по кличке Тик, который был выращен, как бордер колли. А вот другая собака, Флай, вроде была не прочь работать, но не могла наблюдать за овцами. По-видимому, эта форма поведения (наблюдение) у нее имелась и проявлялась по отношению к курам, мячам и даже овцам, но собака была неспособна концентрировать внимание на овцах. То есть продолжительное проявление хищнического поведения по отношению к животным, с которыми щенок социализировался, оказалось невозможным.

У дикого животного элементы поведения обычно организованы в функциональную последовательность, которая приводит к удовлетворению той или иной биологической потребности. Например, хищник в процессе охоты проявляет следующие элементы хищнического поведения:

поиск > наблюдение/выслеживание > преследование > нападение > умерщвление жертвы > раздирание добычи >поедание.

Каждый элемент этого ряда является приспособлением, предполагающим врожденный генетически заложенный профиль нейромедиаторов, для исполнения данного этапа задачи (добыть пищу) наиболее экономичным способом. Животное не может тратить на добывание пищи энергии больше, чем оно получает, поедая её. Лев массой этак 200 кг, прыгнув на мышь, конечно, убивает её, но оправдывает ли себя эта «успешная» охота, если вспомнить, так сказать, калорийность мыши? Помимо оптимального поведения в охоте важен правильный выбор добычи.

На протяжении многих миллионов лет эволюции отряда хищных охотничье поведение менялось адекватно экологической нише. На сегодняшний день среди хищников налицо разнообразие как отдельных элементов, так и их последовательности, а какие-то элементы могут замещаться другими. Например, волки, койоты и лисы могут не преследовать жертву, а напрыгивать на неё передними лапами («мышковать»):

поиск > наблюдение/выслеживание > напрыгивание > умерщвление жертвы > раздирание добычи > поедание.

У некоторых кошачьих сходный элемент — удар передними лапами — делается при выпрыгивании в воздухе и служит для поимки насекомого того же семейства, заменяя элемент «нападение».

А у других видов того же семейства этой формы поведения нет (отсутствуют соответствующие межклеточные связи в мозгу):

поиск > наблюдение/выслеживание > преследование > удар лапами > раздирание добычи > поедание.

В семействе собачьих представлено несколько способов умерщвления добычи. Одним из них является встряхивание головой с зажатой в зубах жертвой:

поиск > наблюдение/выслеживание > преследование > нападение > встряхивание головой > раздирание добычи > поедание.

У всех диких видов семейств кошачьих и собачьих одна и та же основная последовательность элементов хищнического поведения, но отдельные элементы могут принимать различные формы. Кошачьи с их мощными челюстями умерщвляют жертву путем удушения или смертельного укуса. Представители семейства собачьих, имеющие относительно слабые челюсти, рвут жертву, пока она не умирает от потери крови. Как собачьи, так и кошачьи могут сосредоточить умерщвляющее усилие на горле добычи, но кошки при этом сильно сдавливают его, а собаки разрывают, чтобы жертва истекла кровью. Короче говоря, поведенческая организация кошек и собак различна, что проявляется в данном случае в одном из элементов хищнического поведения, а именно в способе умерщвления жертвы.

У некоторых видов элементы поведения жестко связаны в определенной последовательности: первый «включает» второй, второй — третий и т. д. Некоторые животные не могут приступить к умерщвлению, пока не было преследования; не могут начать преследовать, пока они не выследили добычу и т. д. Когда в Намибии я учил крестьян работать со сторожевыми пастушьими собаками, то узнал, что у новорожденных телят больше шансов выжить при нападении гепарда, чем у телят старшего возраста. Дело в том, что новорожденные не бегают, а гепард выполняет умерщвляющий удар лапами только после преследования добычи. Если гепарда отогнать от только что убитой жертвы, то он может потом ее и не съесть, так как раздирает добычу и поедает ее лишь после преследования и умерщвления. Когда началась кампания по борьбе с хищниками, приносящими ущерб скоту, и оставленные туши жертв начиняли отравой, родственные гепарду пумы избежали гибели благодаря тому, что не могут возвращаться к брошенной добыче и есть ее, если только что не преследовали и не убили жертву.

Я наблюдал у пумы поразительную последовательность, завершающуюся припрятыванием несъеденной добычи:

поиск > наблюдение/выслеживание > преследование > нападение > умерщвление жертвы > перенос добычи > припрятывание.

Абсурд ее в том, что они никогда не возвращались к спрятанной туше, — вероятно, потому, что не выполняли предшествующих поеданию добычи элементов хищнического поведения. Впрочем, это, возможно, объяснялось просто моим присутствием. (В неволе пумы могут научиться есть и мясо животных, не спасавшихся от них бегством, но в дикой природе свои законы).

В отличие от кошачьих, у представителей семейства собачьих элементы хищнического поведения не жестко связаны друг с другом. Они могут начинать последовательность с любого элемента. Это позволяет им успешно питаться тем, что найдут, в частности на свалках. Маловероятно, чтобы кто-либо из диких кошек промышлял таким образом. Однако, если волка в процессе наблюдения-выслеживания-преследования прервать, ему трудно вернуться к началу последовательности. В сущности, выслеживание — это вариант подкрадывания к жертве, и если хищник в этот момент обнаружен, то дальнейшее бессмысленно. Благодаря этому сторожевые собаки, поднимая лай, отлично отпугивают волков, находящихся в стадии наблюдения-выслеживания.

Внутри вида проявление форм поведения стереотипно, и каждая видоспецифична. Опытный биолог может по виду убитого животного вполне уверенно сказать, какой хищник на него напал. У каждого вида плотоядных свой характерный вариант умерщвления жертвы. Скажем, на олене, убитом рысью, которая душит своих жертв, практически нет крови, а если его задрал волк, крови будет много. Место приложения смертельного усилия тоже служит указанием. Например, пума захватывает морду ягненка в пасть и удушает, причем если пума крупная, то она просто откусывает ему переднюю часть головы. Каждый из элементов хищнического поведения имеет свою генетическую основу, различную у разных видов.

Что касается собак, то у каждой породы представлены несколько или все элементы хищнического поведения. Причем у каких-то пород те или иные элементы имеют свою специфику, у других некоторые элементы заменены новыми или же вообще отсутствуют.

Вот наглядный пример. Когда я начал изучать пастушьих собак, то держал в одном вольере бордер колли, а в другом — сторожевых собак. И тех и других кормили мертворожденными телятами с местных ферм. Но если бордер колли можно было просто бросить тушку в вольер, и собаки сами раздирали ее и съедали, то у сторожевых собак она лежала нетронутой порой несколько дней, и собаки ели только после того, как я вскрывал тушку ножом.

У сторожевых пастушьих собак нет такого элемента хищнического поведения, как раздирание добычи. Один фермер рассказывал мне, что его собака охраняла больного, а затем и мертвого ягненка на протяжении нескольких дней, считая это свидетельством преданности и верности сторожевым обязанностям. Я не стал объяснять, что собака на самом деле хотела съесть ягненка, но была неспособна разодрать добычу. Позже другой фермер поведал «ужасную» историю о том, как койот задрал ягненка, но не до смерти и тому удалось спастись, а собака съела его заживо. Это дикое на первый взгляд поведение объясняется тем, что сторожевые пастушьи собаки не выполняют нападение и раздирание добычи, но вполне могут ее поедать. Я пытался убедить обоих рассказчиков, что у них хорошие собаки, которые ведут себя правильно, как положено сторожевым собакам.

Чтобы получить специализированную породу собак, нужно перестроить функциональную последовательность хищнического поведения, удаляя некоторые из её элементов и модифицируя другие, а также соединяя их в непрерывные цепочки или, наоборот, разъединяя сопряженные элементы. Основная врожденная последовательность выглядит так:

поиск > наблюдение/выслеживание > преследование > нападение > умерщвление жертвы > раздирание добычи > поедание.

У бордер колли имеет место следующее:

поиск > НАБЛЮДЕНИЕ/ВЫСЛЕЖИВАНИЕ > ПРЕСЛЕДОВАНИЕ> раздирание добычи > поедание.

Элементы НАБЛЮДЕНИЕ/ВЫСЛЕЖИВАНИЕ > ПРЕСЛЕДОВАНИЕ выделены заглавными буквами, поскольку они у этой породы резко выражены (гипертрофированы). Забавно видеть, как бордер колли наблюдает за выбранным объектом и подкрадывается к нему в ходе выслеживания, словно изображая льва. Нападение и раздирание добычи по очевидным причинам этой породе не присущи, но могут проявляться, хотя слабо и не имея функционального значения. Бордер колли лишь в редких случаях способны убить овцу или серьезно повредить ее.

У пойнтеров последовательность хищнического поведения выглядит следующим образом:

поиск > НАБЛЮДЕНИЕ/выслеживание > нападение > поедание.

Элемент «наблюдение» гипертрофирован. Пойнтер не должен преследовать добычу — его задача указать на нее охотнику, и он остается в состоянии наблюдения-выслеживания до тех пор, пока не получит команду спугнуть птицу (модифицированное нападение). Собака ждет, а затем приступает к поиску застреленной птицы, хватает её (нападение) и приносит хозяину. О собаке, которая переходит от нападения к умерщвлению добычи, говорят, что у нее «сильная пасть». Если же она идет дальше и раздирает дичь, то ее, разумеется, не будут брать на охоту. Отучить такую собаку рвать добычу практически невозможно, потому что умерщвление и раздирание имеют внутреннюю мотивацию и вознаграждение и если наличие птицы в пасти (т. е. исполненное нападение) влечет за собой умерщвление, умерщвление — раздирание добычи, то эту связь уже не исправишь.

У ретриверов хищническое поведение следующее:

ПОИСК > преследование > НАПАДЕНИЕ > поедание.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.