Самцы-няньки: все свое ношу с собой…

Самцы-няньки: все свое ношу с собой…

Поведение самца петушка, переносящего икру с места нереста к гнезду во рту, рисует нам возможный путь происхождения совершенно особой формы заботы рыб о своем потомстве. Я имею в виду вынашивание рыбами оплодотворенной икры на себе, в местах, казалось бы совершенно непригодных для этого. Скажем, у анабасового петушка, этого ближайшего родича бойцовой рыбки, самец уже не утруждает себя постройкой гнезда из пены. В момент нереста кавалер оплодотворяет выметанные самкой яички, пока они находятся еще на ее анальном плавнике, после чего самка занимает такое положение, что икринки с ее плавника сразу попадают самцу в ротовую полость. Здесь они и остаются в течение последующих четырех дней, пока из икры не вылупятся мальки. Новорожденные рыбешки еще около недели пребывают в своем надежном убежище, а позже, когда они уже осмеливаются на время покинуть папин рот, при появлении опасности вся стайка несмышленышей стремглав кидается в привычное укрытие.

Понятно, что любвеобильный папаша вынужден поститься все это время, точно так же, как самец одного из видов сомиков, вынашивающий икру уже не во рту, а гораздо глубже — прямо в желудке. В несколько лучшем положении оказывается самец так называемого средиземноморского апогона, у которого опекаемая им икра изо рта перемещается затем под жаберные крышки. Это избавляет заботливого отца от длительного поста в период вынашивания потомства.

В соответствии с этими удивительными повадками самцов-нянек в ряде случаев изменяется и строение некоторых их органов. Например, у самцов анабасового петушка, вынашивающего икру и мальков во рту, жабры отнесены назад далее, чем у родственной ему бойцовой рыбки, у которой икра созревает вне организма опекуна. Эти изменения несколько облегчают участь самца анабасового петушка, голодающего во время вынашивания потомства, позволяя ему, по крайней мере, дышать беспрепятственно. Небольшие новшества в строении жабр этого вида не идут, однако, ни в какое сравнение с удивительными превращениями, которые претерпели в процессе приспособления к выполняемым ими родительским функциям самцы отдаленных родичей колюшек — морских коньков. У этих обитателей моря самцы приобрели нечто совершенно не свойственное другим рыбам — расположенную в задней части брюшка специальную выводковую сумку, которая по своему назначению кажется несравненно более уместной в организме самки, но никак уж не самца.

Что касается самок морских коньков, то у них, напротив, в период размножения в районе клоаки образуется нечто вроде мужского совокупительного органа — своеобразный сосочек, с помощью которого мамаша помещает откладываемые ею икринки прямо в выводковую сумку самца. К этому моменту на внутренней поверхности сумки развивается густая сеть кровеносных сосудов, обеспечивающих поступление кислорода к находящимся здесь икринкам. Юные морские коньки выходят из яиц в полость выводковой сумки самца, а затем, научившись плавать самостоятельно, еще некоторое время держатся поблизости от папаши, прячась при опасности в столь привычное для них надежное убежище под его хвостом.

Явление наподобие тех, что мы наблюдаем у морского конька, на языке науки может быть названо частичной реверсией пола. Здесь в отличие от тех случаев тотального превращения самцов в самок, о которых шла речь в главе 6, самец не превращается в самку полностью, а лишь приобретает некоторые черты поведения и строения, которые куда более к лицу представительницам слабого пола. В частности, выводковая сумка морского конька приобретает отдаленное сходство с маткой самок млекопитающих. Мы знаем, что находящийся в матке зародыш столь основательно соединяется своими покровами с внутренней ее поверхностью, что кровеносные системы матери и плода становятся фактически единым целым. Этого не происходит в выводковой сумке морского конька, хотя кровеносные сосуды, которыми богато снабжены ее стенки, приносят живительный кислород в полость, заполненную развивающимися икринками.

Нельзя, однако, сказать, что образование органа, сходного по своему назначению с плацентой самок млекопитающих, в принципе невозможно у самцов. Как мы сможем вскоре убедиться, существуют-таки животные, у которых самцы обладают органами, удивительно напоминающими в ряде отношений матку самок млекопитающих. О таких животных и пойдет сейчас речь. Найти их можно среди амфибий, или земноводных, куда относятся саламандры, лягушки и прочие подобные им создания.

Примерные отцы, целиком посвятившие себя заботам о подрастающем поколении, не редкость среди амфибий. Свыше двух тысяч этих существ, населяющих нашу планету, принадлежат к 35 семействам, из которых в семи мы находим достойные подражания примеры родительского поведения самцов. Дальше всех пошли в этом отношении два вида миниатюрных, длиной не более 3 см южноафриканских лягушек, именуемых ринодермами или, по-другому — «лягушками, вынашивающими потомство во рту» (рис. 8.8). После того как мы познакомились с повадками рыб, у которых икра проходит свое развитие в полости рта самца, поведение парочки ринодерм во время их любовного свидания не покажется нам особенно неожиданным: самка, сжимаемая в страстных объятиях кавалера, откладывает несколько икринок на землю, после чего самец одну за другой отправляет их себе в рот. Но самое удивительное происходит позже.

Рис. 8.8. Ринодерма Дарвина.

Когда из яичек, покоящихся в горловом мешке самца, выходят головастики, каждый из них прирастает хвостом и спинной стороной к стенкам своей колыбели. Здесь перед нами уже полное подобие плаценты млекопитающих, сформировавшейся, вопреки всем правилам, в организме самца, а не самки. Получая питательные вещества из кровеносных сосудов отца, пронизывающих «плаценту», головастики быстро растут, утрачивают со временем свои хвостики и, завершив развитие, в облике крохотных лягушечек выходят в большой мир через рот своего любвеобильного папаши.