Теория океанических островов

Теория океанических островов

В 1859 г. «Происхождение видов» было опубликовано, и в тридцатой главе этого знаменитого труда м-р Дарвин изложил свои взгляды на океанические острова, далеко удаленные от всякого материка и окруженные океанскими пучинами. До этих пор такие острова считали в большинстве случаев остатками прежних материков; так, например, думали, что Азорские острова, группа островов, расположенных вокруг Мадейры, и другие острова Атлантического океана доказывают, что Европа некогда простиралась гораздо далее на запад.

Чтобы выяснить, в каких условиях находились эти острова во время их открытия, м-р Дарвин просмотрел все старинные описания путешествий и нигде не нашел ни единого намека на какое бы то ни было млекопитающее; почти нигде не упоминаются также лягушки и жабы. Все острова Атлантического океана, от Азорских до Св. Елены, островов Св. Маврикия, Бурбон[171]и прочие острова Индийского океана, затем острова Тихого океана на восток от группы Фиджи до островов Галапагос и Хуан Фернандес, показывают такой же изъян. Птицы есть на всех, а на большинстве из них и летучие мыши. Если на такие острова завозили мелких млекопитающих – коз, свиней, кроликов, мышей, то последние дичали и нередко размножались в невероятном количестве, доказывая, таким образом, что единственной причиной их отсутствия была невозможность для них переправиться через океан. Летающие животные, как птицы, летучие мыши, насекомые, всегда имеются в большем или меньшем количестве. Но если подобные острова действительно некогда принадлежали к материку, то трудно поверить, что все мелкие млекопитающие, так же как и лягушки, не дожили там до нашего времени.[172]

Если мы сравним естественные произведения различных островов, то найдем немало особенностей, которые бросят свет на способы распространения животных. На островах Галапагос, удаленных от западного побережья Америки на 500–600 миль, насчитывают 32 вида наземных птиц, которые, за исключением двух, принадлежат исключительно названным островам. На Мадейре, почти за 400 миль от марокканского побережья, видов наземных птиц почти вдвое больше, чем на Галапагосе, но только два вида эндемичных, остальные же все принадлежат к числу южноевропейских или североафриканских. Азорские острова, более чем на 1 000 миль удаленные от берегов Португалии, имеют всего лишь 22 вида наземных птиц, которые, за исключением одного вида – снегиря, все родом из Европы. Такая громадная разница между Галапагосскими и Атлантическими островами становится вполне понятной, если предположить, что наземные птицы редко залетают в море, если только их не увлечет туда сильный шторм. Азорские острова лежат в чрезвычайно бурной полосе, и часто замечали, что каждый раз после сильной бури на этих островах появляются новые птицы и насекомые. Напротив того, острова Галапагос лежат в полосе затишья, где сильные бури почти неизвестны, и поэтому туда лишь очень редко залетают птицы с материка. Мадейра лежит в менее бурной области, чем Азорские острова, но ее малая удаленность от берегов материка примерно выравнивает разницу в количестве птиц. Но зато на Мадейре гораздо больше видов насекомых, в том числе туземных, чем на Азорских островах, несмотря на то что те более удалены от материка. На островах Галапагос насекомых мало, но все они эндемичны и притом принадлежат к семействам, многие из которых широко распространены по всему земному шару. Все это вполне согласуется с предположением, что океанические острова заселились с ближайших материков благодаря случайным заносам. Но зато эти факты совершенно противоречат теории, согласно которой такие острова представляют собою остатки древних материков и сохранили часть их обитателей.

Замечательно, что на многих островах, где нет млекопитающих и лягушек, находят наземных пресмыкающихся, вроде змей и ящериц; из этого мы должны заключить, что их яйца могут каким-то способом невредимо переправляться через обширные морские пространства. На Новой Зеландии встречается лишь один туземный вид лягушки, несколько таковых найдены на островах Полинезии на восток до Фиджи, но, начиная отсюда, они повсюду отсутствуют. Распространение змей простирается тоже до Фиджи, два вида встречаются на островах Галапагос, на других океанических островах их нет.[173] Ящерицы, однако, встречаются на островах Св. Маврикия и Бурбон, на Новой Зеландии, на всех полинезийских островах и на Галапагосе. Следовательно, после млекопитающих более всего задерживаются океаническими барьерами жабы и лягушки; затем следуют змеи, которые, однако, на островах Галапагос очень похожи на некоторые виды Южной Америки и очень легко могли явиться сюда на кораблях или на перенесенных волнами стволах плавника. Ящерицы же, при их широком распространении по всем почти океаническим островам жаркого пояса, необходимо должны обладать приспособлениями для преодоления морских препятствий. Каким образом это происходит – до сих пор неизвестно.[174] Птицы, как мы уже видели, могут заноситься ветрами и бурями далеко в море, но это относится лишь к известным группам их. Многочисленные же виды птиц, кормящиеся на земле или гнездящиеся в глубине лесов, почти также неразрывно связаны со своей родиной, как и млекопитающие, и распространение их задерживается даже узкими морскими проливами.

Этот очерк способов заселения островов различных категорий животными служит наилучшей подготовкой к рассмотрению изменения наших материков, окончательным результатом которого является современное нам распределение животных.

Такого рода рассмотрение показывает, насколько важную роль играет море в качестве препятствия к распространению всех высших животных. Следовательно, вполне естественно поставить вопрос, насколько же такие препятствия существовали в древности между странами, которые теперь соединены между собой, и наоборот, какие из ныне существующих препятствий такого рода имеют сравнительно недавнее происхождение. При рассмотрении этого вопроса нам надо будет обратиться к важным теориям, связанным с именами Лайелла и Дарвина, к теории медленного, но непрерывного изменения физических условий, очертаний и взаимоотношений материковых пространств земного шара, и к теории столь же медленных, столь же непрерывных изменений внешнего вида и внутреннего строения всех организмов, изменения, которые в значительной мере идут рука об руку, а может быть, и зависят от изменений первого рода.

Сопоставляя оба эти великие принципа с другими твердо установленными принципами распространения животных, мы справимся должным образом со стоящей перед нами проблемой и найдем правильное, хотя порой лишь приблизительное объяснение многих странных аномалий, с которыми мы встречаемся при изучении распространения живых существ.