Глава VIII ПЕРВЫЕ ЕВРОПЕЙЦЫ

Глава VIII

ПЕРВЫЕ ЕВРОПЕЙЦЫ

Археологические раскопки в Боксгрове (возле Чичестера) в английском графстве Сассекс продолжались десять лет и были результативными, хотя и неэффективными. Сейчас в Боксгрове карьер, а полмиллиона лет назад здесь была прибрежная равнина, узкая полоска между меловыми утесами и открытым морем. Песок и гравий, которые здесь добывают, были намыты наводнениями, происходившими от бурного таяния льдов в эпоху потепления, сменившую поздний ледниковый период. Много позже в Боксгрове появились кремневые орудия и кости животных с отметинами, свидетельствующими о том, что туши были разделаны острыми, как бритва, каменными ножами. Если хотите составить представление о том, насколько остры они были, попробуйте отколоть слой от большого куска кремня. Им можно достаточно чисто побриться. Обработанные камни и кости являются убедительным доказательством деятельности человека, но там не было никаких следов самого человека. «Английское наследие» — правительственная организация, которая финансировала проведение раскопок, уже дала понять, что продолжение экспедиции оплачивать не собирается. В начале ноября 1993 года, буквально за несколько недель до полного свертывания раскопок, археологи разметили последнюю траншею, и Роджер Педерсен приступил к работе.

Роджер, один из множества энтузиастов-добровольцев, без которых немыслима ни одна археологическая экспедиция, своей лопаткой начал углублять траншею. Через две недели он добрался до слоя песка, регистрируя местонахождение каждого объекта, встреченного им. Кропотливая работа продвигалась медленно, холод, ветер и дождь не делали ее приятнее и проще. Так обстояло дело, когда после обеда в пятницу 13 ноября 1993 года он обнаружил кость — большеберцовую кость очень древнего человека. Роджер нашел фрагмент Боксгровского человека. Своим энтузиазмом он спас раскопки.

Вскоре после этого кость попала ко мне, и хотя я не эксперт, даже я заметил, насколько толстыми были ее стенки, защищавшие костный мозг, по сравнению с современными костями. Перед нами была большеберцовая кость массивного, плотно сбитого человека. Но была ли она костью нашего предка? Этот простой и прямой вопрос бьет в самую суть противоречий относительно происхождения человека по простой причине: хотя у каждого ныне живущего человека (а также, в данном контексте, у каждого зверя и птицы) на Земле были предки, это вовсе не означает, что у каждого найденного ископаемого существа обязательно имеются современные нам потомки. Боксгровский человек мог оказаться предком наших современников — людей двадцать первого века, но мог, с равным успехом, принадлежать к другому, ныне вымершему виду.

Точно такие же неясности и споры возникают вокруг любых ископаемых останков древних людей. В Европе, в Азии и особенно в Африке есть множество мест, где нетрудно распознать знаки пребывания древнего человека. Чаще всего это остатки орудий, сделанных из обработанного камня, как правило, сохранившиеся в прекрасном состоянии. Кое-где находят, как в Боксгрове, кости животных со следами ножей, срезавших мясо. Значительно реже удается обнаружить настоящие кости человека. Эти неправдоподобно редкие и потому знаменитые образцы на протяжении десятилетий изучают и всесторонне обсуждают палеонтологи. Их названия — Homo habilis, Homo erectus, Homo heidelbergensis, Homo neanderthalensis— отражают бесконечные попытки расклассифицировать их и отнести к разным видам. Однако это деление на виды базируется на анатомических особенностях сохранившихся скелетов, главным образом черепов, а не на биологическом представлении о разных, генетически изолированных видах, не способных скрещиваться друг с другом. Такая классификация является условной, она может быть удобна в работе, но не имеет никакого эволюционного смысла и значения. Абсолютно невозможно, основываясь единственно на форме костей, пытаться ответить на вопрос о том, были ли способны люди (в данном случае я употребляю этот термин в широком смысле, относя его ко всем представителям рода Homo), обитавшие в разных частях мира, скрещиваться между собой и давать потомство. Если такая возможность была, она открывала путь обмену генами и распространению возникающих мутаций, а это вело к формированию общего генофонда. Но если однажды случилось так, что разные типы человека не смогли иметь общих, способных к размножению детей, они тем самым лишались возможности обмениваться генами. Они превращались в два разных биологических вида с изолированными генофондами. Их эволюционные дороги неизбежно и необратимо расходились в разные стороны. Представим, что позднее этим двум (или более) видам пришлось вступить в конфликт, скажем, из-за жизненного пространства или пищи. В этом случае, если только они не договорятся, одному из видов предстояло быть вытесненным, исчезнуть с лица Земли.

Возникает важнейший для изучения человеческой эволюции вопрос, на который очень долго никто не мог дать однозначного ответа: являются ли виды, описанные палеонтологами — Homo erectus, Homo neanderthalensis, и мы с вами — Homo sapiens — носителями общего, единого генофонда или нет? Или сформулируем это по-другому: можно ли считать современных людей прямыми потомками любого ископаемого человека, останки которого могут быть найдены в раскопках в любой части света, или может оказаться, что некоторые из таких останков принадлежат другому, уже вымершему биологическому виду?

Нет ни малейших сомнений в том, что все люди, живущие на земном шаре сегодня, являются представителями одного биологического вида — Homo sapiens. Исторические события нескольких последних тысячелетий привели к перемешиванию людей из разных регионов Земли, так что мы имеем бесчисленные примеры благополучных смешанных браков и рождения детей у людей всевозможных национальностей и рас, во всех мыслимых комбинациях. Я, конечно, написал это, не будучи полностью уверенным в том, что человечеству представилась возможность действительно перепробовать все мыслимые комбинации, но я нисколько не сомневаюсь, что в этом случае не возникло бы никаких генетических препятствий.

Все палеонтологические данные, хотя и неполные и фрагментарные, единодушно указывают на Африку как на место происхождения предков всего человечества. В Африке и только в Африке удалось собрать солидную подборку окаменелостей, покрывающих период свыше трех миллионов лет и представляющих последовательные переходные формы от человекообразной обезьяны до человека. Судя по ним, древние люди прожили в Африке еще, по крайней мере, миллион лет, прежде чем отправились осваивать другие континенты. Находки на Яве и в Китае близко напоминают гораздо более древние ископаемые останки Homo erectus из Африки, причем речь идет о заметном сходстве не только внешнего облика самих первобытных людей, но и типа орудий, обнаруженных на этих стоянках. Homo erectus, безусловно, был человеком прямоходящим, с большим мозгом, человеком, который умел обрабатывать камень и изготавливать довольно сложные орудия. Но нигде, кроме Африки, не удалось найти стоянок с более примитивными, промежуточными ископаемыми останками. Данные палеонтологических изысканий однозначно указывают на Африку как на колыбель человечества — вывод, с которым мало кто может не согласиться в наши дни, хотя кое-какие оговорки имеются. Например, о том, что никаких следов древнего человека не было обнаружено в Западной Африке. Это не значит, что в древности там не жили люди; просто влажный тропический лес не самое лучшее место для того, чтобы после смерти превращаться в окаменелости. До сих пор не удалось, кстати говоря, найти и останков человекообразных обезьян — горилл, шимпанзе и орангутанов. Если считать такие находки единственным видом доказательств, следовательно, такие приматы никогда не существовали, но мы-то знаем.

Фрагменты Боксгровского человека и горстки других — это то малое, чем мы располагаем, говоря о древних европейцах, живших здесь свыше полумиллиона лет назад. Что же до более недавней истории Европы, то она сложным и запутанным образом связана с одной преобладающей формой — неандертальцами. В 1856 году рабочие, добывавшие известняк в долине Неандер близ Дюссельдорфа в Германии, взорвали маленькую пещерку и, расчищая ее от мусора, наткнулись на фрагмент черепной коробки, а вслед за этим на бедренные кости, ребра и кости рук. Сначала они решили, что нашли кости древнего пещерного медведя, что довольно часто случается в этой части Европы. По счастливой случайности им пришло в голову показать находку местному учителю, страстно увлеченному естествознанием. Иоганн Карл Фульрот, так звали учителя, с первого взгляда понял, что это не медвежьи кости. Что же это было в действительности? Точно на этот вопрос не могли ответить долгие годы. Череп точно не принадлежал обезьяньим, но с такими массивными надбровными дугами, и на череп человека он не был похож. Для начала надо было попытаться установить его возраст.

Кости из долины Неандер (по-немецки Неандерталь) были найдены тогда, когда начали подвергать сомнению правильность библейских сроков времени творения. Геологи не могли согласиться с тем, что возраст мира всего несколько тысяч лет. Тремя годами позже этой находки Чарльз Дарвин опубликовал труд «О происхождении видов», и история творения, изложенная в Книге Бытия и в те времена понимаемая буквально, начала рушиться. Постепенно представление о том, что у человека в древности имелись примитивные предки, становилось все более привычным, и все более естественной казалась мысль, что неандертальский человек, возможно, и есть один из таких предков. К этому выводу пришли не сразу, отдав сначала обычную дань ошибочным предположениям и необоснованным гипотезам, которые всегда окружают подобные неожиданные открытия. Гипотезы выдвигались самые разнообразные, от правдоподобных — это череп человека, пораженного неизвестной болезнью, которая и вызвала утолщение костей и появление надбровных дуг, до смехотворных — это скелет казака, раненного во время наполеоновской военной кампании и заползшего в пещеру, чтобы там умереть. Без оружия и одежды?..

На протяжении последующих ста лет было сделано много подобных находок, сходных по внешнему виду: тяжеловесные; большая черепная коробка (действительно, объем черепа современного человека в среднем ненамного больше), вероятно, способная вместить крупный мозг; практически нет подбородка; выступающий нос; и, наконец, эти нависающие, тяжелые надбровные дуги. Находки были сделаны на Гибралтаре и на юге Испании — на самом деле, первый гибралтарский экземпляр был обнаружен еще в 1848 году, на восемь лет раньше открытия в Неандертале, но тогда эта находка не привлекла внимания. Были находки в Бельгии, во Франции и в Хорватии; а потом в Израиле, Ираке, в Узбекистане.

Каменные орудия, обнаруженные в Неандертале, носили следы обработки, хотя и были менее совершенными, как у их последователей. Возможно, они хоронили умерших и даже пытались лечить больных. Это были не те свирепые и разнузданные дикари, какими их часто считают. Но вопрос оставался: были ли эти люди предками современных европейцев или они представляли другую, слепую ветвь эволюции?

Этот же вопрос возникает и относительно других частей света. Являются ли современные китайцы потомками людей, останки которых были обнаружены в местечке Чжоукоудянь, недалеко от Пекина (возраст находки определяют в миллион лет)? Были ли древние люди из Нгандонга на Яве предками современных аборигенов Австралии и папуасов Новой Гвинеи? Такие варианты отвечают взглядам представителей влиятельной и утвердившейся современной антропологической школы, основанной на изучении материальной культуры,— мультирегионалистов. Изменения, происшедшие в облике человека за миллион лет,— от коренастых, тяжелого сложения предков до изящных (по крайней мере сравнительно) и тонкокостных потомков — эти ученые рассматривают как результат постепенного процесса адаптации, который с разной скоростью протекает в разных регионах мира. Несмотря на географическую удаленность этих групп друг от друга, между ними происходили контакты, достаточные для поддержания общего генофонда и для того, чтобы позволить современному Homo sapiens вступать в смешанные браки и успешно обзаводиться потомством. Исходя, разумеется, из допущения, что такая возможность им представится.

Представители противоположного лагеря — школа сторонников теории вытеснения — с жаром отстаивают свои взгляды, согласно которым как неандерталец, так и древние люди из раскопок в Чжоукоудянь и Нгандонга, известные также как пекинский человек и яванский человек, представляют собой вымерший вид человека, замещенный и вытесненный Homo sapiens, который появился в Африке и оттуда расселился по всему миру. Данные раскопок, говорящие в пользу этой теории, свидетельствуют о внезапном появлении около сорока пяти тысяч лет назад на территории Европы людей с более легкими скелетом и черепом, которых практически не отличить от современных европейцев. Здесь предмета для спора нет, даже самые большие спорщики из числа палеонтологов соглашаются, что перед ними останки представителей нашего собственного вида, Homo sapiens. В Европе эти древние люди известны как кроманьонцы — по названию (оно присвоено по тому же принципу, что и неандертальцам) местности Кро-Маньон во Франции — именно там располагалась пещера, в которой в 1868 году были впервые найдены подобные останки. С точки зрения школы вытеснения, невозможно представить себе, чтобы возникла мутация настолько мощная, чтобы приземистые, кряжистые неандертальцы превратились в людей совершенно современного облика — кроманьонцев чуть не за один день (по эволюционным меркам). Впервые в истории кости и рога животных используются в качестве материала для изготовления различных предметов быта и искусства. Тому, что неандертальцы не эволюционировали в кроманьонцев, а были ими внезапно вытеснены, имеются не только биологические (основанные на изучении скелетов), но и археологические доказательства. Они состоят в том, что у кроманьонцев были гораздо более совершенные и лучше обработанные орудия, например ножи, скребки и резцы, они были изготовлены из расслоенных кусков кремня; кроманьонцы впервые используют кость и рог животных в качестве поделочного материала; наконец, еще один важнейший момент — искусство.

Изобразительное искусство «придумали» кроманьонцы. Свыше двухсот пещер во Франции и северной Испании украшены удивительными, прекрасными и выразительными изображениями диких животных. Олени и лошади, мамонты и бизоны красуются на стенах скрытых глубоких пещер. Это не неумелые детские каракули, а зрелые и совершенные работы мастеров, передающие обобщенные образы их загадочного мира.

Возможно ли, что неандертальцы не только изменились внешне и изменили технологии ремесел, но еще и сделались художниками? Мультирегионалисты склоняются именно к такой точке зрения, и действительно, в некоторых останках и каменных орудиях они находят такие, которые можно считать свидетельством постепенного перехода. Однако ни в одной из пещер, в которых когда-либо находили следы пребывания неандертальцев, не было искусно выполненных рисунков. Сторонники гипотезы внезапного вытеснения считают, что люди с современным анатомическим строением, использующие улучшенные технологии, происходят из Африки, из таких мест, как Омо-Кибиш в Эфиопии (возраст этой стоянки более ста тысяч лет). Но и в этом случае, хотя анатомически более современные черепа были обнаружены как бы на пути в Европу через Ближний Восток, например, в Кафзехе и Шкуле в Израиле, никаких следов искусства там нет.

Без новых доказательств, которые мог бы предоставить принципиально новый и независимый источник, генетика, дебаты о том, являются ли современные европейцы потомками неандертальцев или происходят от другого народа — кроманьонцев, появившихся на сцене позднее, остаются бездоказательными и потому пустыми. Как бывает всегда, если недостает объективных доказательств и свидетельств, мнения и люди, в конечном итоге, неизбежно разбиваются на два полярных лагеря непримиримых противников. Однажды заняв позицию, ее приверженцы уже не меняют ее, они скорее умрут, чем позволят себя переубедить. Такой была ситуация, когда мы собрались применить свой могущественный генетический инструмент для решения этой загадки, поэтому нам было ясно, что, двигаясь вперед, мы имеем все шансы угодить на минное поле.