Глава XIX ТАРА

Глава XIX

ТАРА

Вельда и Тара были современницами и жили примерно в одну эпоху, около семнадцати тысяч лет назад. Возможно даже, что они жили не приблизительно, а точно в одно и то же время, но, кроме этого момента, в их жизнях больше не было никакого сходства, притом они никогда не встречались. Вельда жила в Испании, а родиной Тары были холмы Тосканы на северо-западе Италии. Вельда, а еще раньше Елена были сравнительно неплохо устроены. Обе они жили в мире, где предсказуемые сезонные миграции крупных животных, обитающих в тундре, обеспечивали, можно сказать, доставку свежего мяса прямо на дом. Благодаря такому изобилию, ведущему к относительному достатку, численность населения возрастала. Во время ежегодных сборов мужского населения на охоту между представителями различных общин происходили встречи, знакомства, зарождалась связь, способствующая межобщинному обмену, развивалась и процветала художественная культура. Прекрасные резные орнаменты на амулетах, ножах, наконечниках от стрел выполнялись умельцами. Материалом для поделок служило дерево, использовались бивни мамонтов, раковины, кости. Сотни пещер были расписаны великолепными, высокохудожественными изображениями животных.

Мир Тары был куда менее благополучным, несмотря на то что климат в исторической области Тоскана был значительно теплее. Мягкому, теплому климату соответствовала и природа, вся местность, за исключением вершин холмов, густо поросла лесом. Здесь не водились тундровые гиганты. Вместо бизонов люди охотились на оленей и кабанов, что было трудно и опасно. Правда, лес предоставлял неограниченные возможности для собирательства, но отсутствие гарантированной крупной добычи означало, что эта земля могла прокормить намного меньше населения, чем, например, местность, где жила Вельда или Елена. Нужда подавляла рост художественных способностей, люди заботились о ежедневном пропитании, что вело к сложным отношениям, общины были более замкнутыми, необщительными. В составе каждой из них было около двадцати здоровых и сильных мужчин, которым приходилось гораздо больше и тяжелее трудиться, добывая пропитание. Все члены общины никогда не сидели сложа руки, женщины и дети занимались собирательством, постоянно передвигались с места на место, по мере того как скудные дары леса истощались. Вот какой была жизнь Тары.

Мать Тары умерла, когда девочке было десять лет, а младшему брату всего шесть. Их растила сестра матери, и Тара весь день работала наравне с ней. Отец приносил в семью, что мог: молодую дикую свинью, куницу, детеныша косули или, если повезет, целого громадного оленя. Добыть благородного оленя было целым событием, даже праздником для всей общины: все собирались у костра, и каждому доставался кусок мяса. Тара хранила флейту своей матери — в такие редкие радостные дни она доставала ее и выводила быструю веселую мелодию. Отец смастерил флейту много лет назад, проделав отверстия в тонкой кости из лебединого крыла: одно отверстие с одной стороны, чтобы дуть в него, и еще три с другого края, чтобы менять высоту звука, зажимая их пальцами. Диапазон у такой флейты был ограничен, а голос довольно сиплый, но и такая музыка создавала праздничную атмосферу, и все радовались, пели и плясали вокруг костра. На другой день все отдыхали, спали дольше обычного. Можно было позволить себе на немного отложить дневную работу.

Когда лето сменялось осенью, люди перебирались в низины, к долине реки Арно, и неторопливо двигались вниз по течению к морскому побережью. В то время этот путь был на двадцать миль длиннее, чем в наши дни, из-за более низкого уровня моря. Далеко за горизонтом лежали необитаемые острова Корсика и Сардиния, в то время соединенные между собой полоской суши. Тара обожала море и подолгу бродила по широким песчаным пляжам, проходя целые мили; она собирала все, что попадалось и чему можно было найти хоть какое-нибудь применение. Ей нравилось собирать ракушки, она всегда возвращалась домой с полными горстями. Острым камешком она проделывала в ракушках отверстия и делала бусы, вплетая морские водоросли и листья тростника. Такие бусы были недолговечны, трава скоро засыхала, рвалась, но это было не так важно — зато у нее всегда находилась причина для новых походов к морю за новыми раковинами и водорослями.

Однажды во время одной из своих прогулок она увидела большую серую тень — что-то огромное лежало у самой кромки воды. Подойдя ближе, она увидела тушу крупного дельфина, выброшенного на берег, рот у него был широко раскрыт, так что виднелись ровные острые зубы. Накануне его здесь точно не было, значит, был еще совсем свежим. Слетелись чайки, они пытались выклевать глаза, а на толстую шкуру даже не покушались. Тара немедленно сообразила, что это — еда, много еды, и припустилась бегом к дому. Взрослые, вооружившись ножами, отправились на берег, их сопровождали юноши, молодые женщины и дети, которые бежали со всех ног, люди постарше тоже не остались в стороне, а те, кому было больше тридцати пяти лет, потихоньку плелись позади всех.

Они уже приближались к тому месту, где Тара видела дельфина, повернули к заливу и вдруг резко остановились. Вокруг дельфина стояли другие люди. Они уже начали свежевать тушу, заметив людей из общины Тары, они прекратили работу. События принимали скверный оборот. Их было всего пятеро — двое мужчин, женщина и двое детей — против десяти из общины Тары. Если дело не кончится миром, а дойдет до потасовки, они проиграют. Туша дельфина была ценной добычей, за которую стоило побороться. Существовал строгий закон, известный всем и каждому, согласно которому за охотником сохранялось право на убитую им добычу. Поэтому найденная туша принадлежала тому, кто ее обнаружил. Соплеменники Тары по идее должны были бы уступить, уйти, признав тем самым, что опоздали. Но ведь первой дельфина обнаружила Тара.

Тара законов не знала, но, чувствуя угрозу, она решительно направилась к группе, которая могла отнять ее добычу. Отец крикнул, пытаясь ее остановить, но она шла, не оглядываясь назад. Он поспешил за ней, бросил все, кроме короткого копья. Другие последовали за ним. Судя по позам, в которых замерли трое взрослых у туши дельфина, они не собирались отступать. Тара всегда резво бегала, отец не мог угнаться за ней, хотя и был в хорошей физической форме, расстояние между ними сокращалось медленно. От туши дельфина ее отделяли триста метров... двести метров... сто... Люди, стоящие у воды, подняли копья. Сделав рывок, на последних пятидесяти метрах, отец схватил Тару за плечо и толкнул, упав вместе с ней на мягкий песок. Сразу же вскочив на ноги и заслонив собой Тару, он увидел два нацеленных на него копья: ему навстречу устремились двое мужчин. От своих его отделяло порядочное расстояние, а опасность была нешуточной. Между ним и чужаками оставалось несколько метров — и тут он узнал высокого, бегущего слева мужчину. Он громко выкрикнул его имя. Бегущие резко остановились. На лице того, кого назвали по имени, расплылась широченная улыбка. Он отбросил копье и, подойдя к отцу Тары, обнял его. На всех лицах читалось облегчение, общее возбуждение постепенно улеглось. Подошли соплеменники Тары и ее отца. Тара взахлеб рассказывала, как она первой обнаружила дельфина, и в доказательство тыкала рукой в цепочку собственных следов, еще сохранившихся на влажном песке — они вели в сторону ее становища. Но мужчины и так уже договорились поделить находку. Хватит всем, да и времени было мало, надо было торопиться разделать тушу до начала прилива.

Вместе с другими членами чужой общины на берегу появилась тетушка Тары, которая когда-то ушла жить к мужу — он-то и оказался тем мужчиной, которого так вовремя узнал отец Тары. Работа началась. Время от времени они сообща понемногу оттаскивали тушу в глубь суши — всякий раз, когда подступающая с новой силой волна угрожала смыть добычу в воду. Дети относили срезанные с туши куски мяса в безопасное место, куда не доходил прилив. Когда они закончили работу, огромное оранжевое солнце опускалось в море. Вечер выдался тихий, все решили остаться на берегу, немного отдохнуть и вместе полакомиться свежим мясом. Вокруг было достаточно плавника — обломков древесины, чтобы развести костер, нашли и вертел, чтобы переворачивать над огнем куски темно-красного мяса. Мягкое мерцание костра освещало лица, члены обеих общин заново знакомились друг с другом. Тара была слишком мала, чтобы помнить свою тетку, а ее отец много лет не виделся со своей сестрой, с тех пор, как она покинула родную общину. Теперь они сидели рядом, и она слушала рассказ о трагической гибели матери Тары и о том, что он все еще тоскует о ней, хотя и прошло уже два года. «Почему бы тебе не взять Тару и сынишку и не перебраться в нашу общину?» — спросила сестра.

Случилось так, что Тара и ее брат все же перебрались из своей общины в другую, которая охотилась также на побережье.

Четырьмя годами позже Тара забеременела и родила первую из двух дочек. Как только девочка появилась на свет, все увидели, что волосы у нее такие же ярко-рыжие, как и у ее отца. К тому времени, когда ей исполнился год, было уже очевидно, что дочь унаследовала от Тары независимый характер. Она отказывалась слушать наставления и поучения и все время запихивала в рот обкатанные морем камушки и даже острые кусочки кремня. Тара была заботливой матерью. В новой общине ей были рады. Муж ей достался любящий, они как могли скрашивали друг другу тяжелую жизнь.

Тара с нетерпением ждала прихода зимы, когда община перебиралась к морю. Она всегда первой вызывалась собирать съестное и плавник на берегу и неутомимо бродила вдоль песчаного пляжа с дочерью за спиной, проходя милю за милей, день за днем. Ей был знаком каждый утес, каждый камень, каждый клочок песчаной отмели, она сразу же замечала, если море выносило что-то новое. Больше всего она любила штормовую погоду, когда бешеные порывы западного ветра поднимали волны и несли их в сторону суши. После таких бурь, которые могли продолжаться по несколько дней, на берегу можно было найти много всякой всячины. Она прибегала на берег, как только рассветало, гонимая желанием поскорее узнать, какие новые сокровища вынесло на сушу море. После одного особенно сильного шторма — она ходила по побережью под дождем, сгибаясь от порывов ветра,— Тара наткнулась на длинный ствол дерева, побелевший от долгого пребывания в морской воде. Море с силой выбросило его далеко на берег: По всем признакам ствол явно пробыл в воде очень долго, это доказывали и морские желуди, рачки, которые облепили его, но почему-то только с одного бока. Это показалось Таре странным.

На другой день она привела мужа к дереву. Хотя ствол был довольно большим, почти трехметровый в длину и шириной около метра, им удалось немного сдвинуть его, что есть силы упираясь в него спинами. Одна сторона, та, которую покрывали рачки, была твердой, волны гладко отполировали ее. Другая сторона была рябой, неровной и мягкой. Тара поковыряла ее кремнем. Она легко поддавалась. Они начали отколупывать мягкую — по-видимому, больную — часть древесины до тех пор, пока не выскребли всю сердцевину бревна. Оно по-прежнему было довольно тяжелым, но теперь, с помощью нескольких присоединившихся к работе их друзей, удалось без труда перенести его. И первым делом они опустили его на воду и стали забрасывать камнями. Море совсем успокоилось, бревно слегка покачивалось на тихой воде. Но плавало оно все время одной стороной кверху — сделанным углублением, а другой бок, вместе с покрывшими его морскими желудями, был под водой. Это новое наблюдение было очень любопытно и означало, что игра усложняется: одно дело, если ты просто попал камнем в бревно, но совсем другое, если удалось закинуть камень внутрь.

Позже, когда игра надоела, все стали расходиться. Тара, сама не зная почему, вместе с дочерью задержалась на берегу. Они находились у кромки залива, там, где он заканчивался невысоким каменным обнажением. Бревно медленно дрейфовало вдоль берега, пока его не прибило к камням. Тара с дочерью, усевшись на берегу, еще немного лениво побросали камни, целясь по бревну — оно было совсем близко. Бревно все еще держалось на плаву, несмотря на то что внутри находилось не меньше двадцати камней. Таре стало интересно, что будет, если бросить внутрь бревна еще большой камень. Она нашла большой серый булыжник и точно попала им в углубление. Теперь бревно должно затонуть. Но оно не затонуло. Таре даже показалось, что его меньше качает на волнах.

Тару озарило. Она подозвала дочку, взяла ее на руки и усадила в углубление бревна. Оно немного осело в воде, но не тонуло. Тогда Тара подтянула его к камням и сама шагнула внутрь. Они держались на плаву. Тара оттолкнулась от скалы, и лодка — ведь именно в нее превратилось бревно — медленно скользнула по воде. Женщина опустилась на колени, инстинктивно подгребая руками. Лодка замедлила ход и стала поворачивать. Это было потрясающе. Перегнувшись через край, они видели песок и темные камни на морском дне. Чтобы лодка не перевернулась через край, нужно было соблюдать осторожность. Прошло некоторое время, прежде чем Тара осознала, что течением их относит в соседний залив. Движениями ладоней по воде она подгребла к песчаному берегу, выскочив из лодки, вытянула ее на сушу, вынула дочь.

К счастью, погода на следующий день была тихой, Тара вернулась к лодке вместе с другими членами общины. Дети играли, забравшись в лодку, мужчины опробовали невиданное до сих пор приспособление. Кто-то из них приспособил плоскую деревяшку вместо ладони — получилось весло. К вечеру Тара со своим мужем вплавь пригнали лодку к своей пещере и для большей надежности вытянули ее на берег. Зимой к ним приходили люди из других общин полюбоваться на новую забаву. Другого применения, кроме игры, ей пока не находилось. Лишь много позже лодку стали использовать в хозяйственных целях, чтобы добраться до островов, а еще плавали на ней по мелководью, выискивая на дне речной дельты камбалу и угрей. В конце весны они затащили ее высоко на берег и оставили там, а сами ушли — подошло время перебираться на места летней охоты. Прошедшей осенью у Тары родилась вторая дочь, волосы у нее были не рыжие, как у отца и старшей сестры, а прямые и темные, как у матери. Но глаза у всех были одинаковые — ярко-голубые. Это большая редкость, у большинства их соплеменников глаза были светло-карие, теплого оттенка.

Они вернулись к морю следующей зимой, лодка была на месте. Правда, древесина немного сгнила, но лодка сохранила плавучесть. Мужчины приступили к изготовлению новых лодок из упавших в лесу деревьев. Это было нелегко: некоторые стволы оказывались совсем гнилыми, почему и упали, у деревьев же, поваленных в бурю, древесина была слишком твердой. Весной следующего года Тара, которая так любила море, предложила не возвращаться в горы, а вместо этого остаться на побережье, построить побольше лодок и ловить рыбу на мелководье и во впадающих в море речках. Вместе с ними еще две семьи решились остаться и попробовать, они целый год кочевали вдоль побережья на своих новых суденышках. Мужчины охотились в болотах на оленей и кабанов, а женщины и дети собирали моллюсков на камнях во время отлива. Если добычи у охотников не было, они легко снимались с места и отправлялись на лодках вдоль побережья. Они открыли близлежащие острова, где скалы были покрыты иссиня-стальными раковинами мидий. На эти острова приходили тюлени — для отдыха или для размножения. Они были легкой добычей для охотников, которые могли тихо подплыть, не тревожа тюленей, а затем напасть, отрезая животным путь к воде. Жизнь вблизи моря очень нравилась Таре. Целиком люди не зависели от моря — всегда можно было уйти в глубь суши: в леса, в горы. Однако благодаря морю жизнь стала проще и разнообразнее, теперь она не сводилась к ежедневному копанию в лесу в поисках съестного. Кроме того, они почувствовали себя более уверенными и защищенными.

У Тары родился третий ребенок, мальчик. Все трое детей росли здоровыми и прожили достаточно долго, чтобы обзавестись собственными детьми. Тара увидела своих первых трех внучек — да, все три были девочками, а умерла она зимой на берегу моря, как раз там, где однажды увидела дельфина, который изменил всю ее жизнь. Ее похоронили в могиле, выкопанной на безбрежном песчаном пляже. Ее лицо нарумянили охрой, на шею надели ожерелья — десятки нитей с сотнями ракушек. Так закончилась жизнь Тары, которая была погребена близ современного Ливорно, омываемого синими водами современного Средиземного моря.

Сегодня более 9% коренных европейцев принадлежат к клану Тары, они живут вдоль побережья Средиземного моря и на западе Европы, хотя строгой привязанности только к этим регионам, разумеется, нет. Особенно же многочисленны выходцы из клана Тары на западе Британии и в Ирландии.