Любовь к родителям имеет программу

Любовь к родителям имеет программу

Как и некоторые животные — волки, дикие гуси, — мы помним и любим своих детей до конца жизни. А они нас? Тоже, но их реакция имеет возрастную программу. Ребенок, родившись, импринтингует (запечатлевает) мать — ее образ, голос, запах, даже ритм пульса. Все ее качества окрашиваются положительными эмоциями (она, как и запечатленная родина, лучше всех) и обсуждению со стороны рассудка не подлежат, пока дитя находится в зависимом возрасте.

У человеческого ребенка явно есть и потребность иметь отца. Это очень важное наблюдение. Оно говорит о том, что когда-то, у кого-то из наших предков отцы были подключены к заботе о потомстве. (У кого и как — это тема отдельного исследования.) Вам желание ребенка иметь отца кажется само собой разумеющимся. А мне — нет. Потому что я знаю, что у человекообразных обезьян самцы о детях не заботятся и их детеныши в отцах не нуждаются.

По программам, общим со многими животными, родитель противоположного пола — одновременно и модель будущего брачного партнера. Поэтому дети часто проходят период влюбленности в одного родителя и ревности его к другому. Чуть позже мы обсудим, почему и для чего естественный отбор примешал к любви к родителям немного половой любви. Эта нужная примесь, из-за того что происхождения ее люди не понимают, зачастую оказывается очень горькой. Значительная часть фрейдистских комплексов — плод этой инстинктивной программы.

С наступлением половой зрелости молодого поколения семья у большинства животных должна распасться, чтобы дети начали самостоятельную жизнь. Инициатива в осуществлении распада семьи у многих видов животных возложена на молодых. Они начинают инстинктивно проявлять такое поведение, которое нестерпимо для взрослых. Подросшие самцы время от времени обращаются с отцом, как посторонние взрослые самцы, раздражая его и даже угрожая. На старого самца такие нападки действуют вызывающе, и он дает им отпор, демонстрируя всю мощь своей агрессивности, перед которой молодой самец пасует и возвращается к зависимому детскому поведению. Однако стычки повторяются, и в конце концов выводок распадается, так как родители перестают узнавать в молодых своих детенышей, а молодые — своих прежних родителей.

Когда эта программа начинает действовать у человека, она порождает проблемы «отцов и детей». Современные дети так называемого трудного, переходного возраста еще полностью зависимы от родителей юридически, территориально, материально и духовно. Они не могут покинуть семью. Это усиливает конфликт, так как программа не достигает успеха. Видя, как иногда при этом искажается поведение подростка, сколько мук претерпевает он сам, не зная, что с ним происходит, как страдают родители, тоже ничего не понимая, ясно осознаешь вдруг, как властны над человеком инстинктивные программы поведения предков. Можно сказать, что подлинно человеческие отношения между родителями и детьми складываются лишь после того, как переходный возраст пройдет.