Чем чревата встреча с братьями по разуму

Чем чревата встреча с братьями по разуму

Когда 500 лет назад благочестивый Христофор Колумб пересек Атлантический океан и встретил далеких братьев по разуму, на поверку они оказались мерзкими людоедами. Их гордое самоназвание «каннибал» стали употреблять в Европе для научного обозначения этого занятия. В зоологии каннибализм — поедание особей своего вида. Позднее европейцы столкнулись с людоедами на многих вновь открываемых островах в самых разных частях земного шара. На Гавайях милые братья по разуму то ли съели, то ли чуть не съели аж самого великого мореплавателя и их первооткрывателя Дж. Кука. Император Бокасса ел своих подданных в минувшем десятилетии, и отнюдь не с голоду. В христианском сознании каннибализм никак не укладывался. И это несмотря на то, что сами христиане при каждом причастии съедают плоть Христа (в форме печенья) и пьют его кровь (в форме красного вина). Этот странный обряд своими корнями уходит в те сравнительно недалекие времена, когда и цивилизованные народы совершали человеческие жертвоприношения. По требованию жреца царь Агамемнон перед своим войском принес в жертву свою дочь Ифигению. Ее зарезали каменным ножом. Но не съели. А еще раньше жертву съедали, принося часть ее богам. А еще раньше съедали без всякой связи с богами. Именно то золотое времечко неограниченного людоедства в каменном веке и символизирует употребление при жертвоприношении каменного ножа. Даже в наше время обрезание мальчиков в соответствующих религиях производится каменным ножом.

Ифигению, дочь царя Агамемнона, влекут на заклание ради благополучного похода войска.

Что же такое каннибализм? Следствие голода? Нехватки белков? Форма охоты? Животный атавизм? Заблуждение отставших в своем развитии народов, своего рода болезнь? Ритуал, порожденный какими-то религиозными представлениями? Над этим вопросом человеческая мысль бьется давно, но почти безрезультатно. Что нового в этой области узнала наука за последние десятилетия?

Этнографы и историки, которых каннибализм всегда смущал, просили зоологов поискать оправдание этого преступления в поведении обезьян. Поскольку орангутаны и гориллы, невзирая на свой свирепый облик, настоящие вегетарианцы, внимание сосредоточили на шимпанзе. Помню, какое было ликование, когда одну из них застукали за убийством и поеданием мелкого зверька. А когда спустя много лет удалось увидеть, как шимпанзе убили маленького павианчика, ликование было всеобщим. Ура! Не наш грех! Обезьяний. В действительности действия шимпанзе — охота, и к каннибализму никакого отношения не имеют. Павиан и шимпанзе не только разные виды, они находятся в разных семействах приматов, родства между ними не больше, чем между китайцем и макаком. Первые едят вторых, но никто не скажет, что китайцы — каннибалы.

Жертвоприношение путем обезглавливания в изображении древних художников Американского континента.

Если это не обезьяний грех, то может быть, он достался нам от прямых дочеловеческих предков? Кости животных найдены на стоянках умелого человека, первого из видов рода Человек. 1.8 млн лет назад там появляются первые кости со следами каменных орудий. Но только на костях животных. Так что умелый человек без греха. Следующий вид — прямостоящий человек — обгладывал кости вовсю, но он питался трупами животных и настоящим охотником не был. Человеческих костей в его кухонных отбросах не найдено. Видимо, и он безгрешен. Некоторые думают, что разумный человек начал с охоты на поздних представителей своего предка: в отбросах первого найдены кости последнего. Но прямых доказательств того, что разумный человек занялся каннибализмом в связи с вымиранием своего вкусного предшественника, нет.

А вот от каннибализма разумного человека никуда не денешься. Человеческие кости в мусорных кучах людей каменного века находили часто и повсеместно. До поры до времени на это еще можно было закрыть глаза, утверждать, что они попали туда случайно, или их занесли птицы или звери, или что это такой обряд погребения. Но недавние раскопки в пещерах на юго-востоке Франции принесли из мусорных ям шеститысячелетней давности множество костей и животных, и человека. Все кости хранят на себе следы каменных орудий, которыми их разрубали, срезая мясо. Оказалось, что человек и зверь разделывались по одной схеме, одинаково разрубались на куски. Кости человека хранят следы соскабливания мяса, а крупные кости раздроблены, чтобы добраться до мозга. «Это свидетельство общепринятого регулярного каннибализма у людей каменного века», — делает вывод П. Вилла, руководитель раскопок. Итак, людоедство — позднее, эволюционно молодое приобретение, видовой признак Разумного человека.

После взятия Трои греческое войско приносит в жертву дочь царя Трои. Молодые девушки казались древним грекам самой подходящей жертвой.

Чтобы быть процветающим людоедом, нужно, чтобы у вида не только был до минимума сведен запрет «не убий!», но и снят еще один существующий у многих животных физиологический запрет — чувство отвращения к внешнему виду, запаху и вкусу мяса собственного вида. Оно должно как минимум смениться равнодушием к виду человеческих обрубков, а как максимум — это кровавое зрелище должно стать приятным.

Недаром многие сомневаются в безвредности показа в кино и по телевидению игровых сцен насилия и убийства, а специалисты хорошо знают, что документальный показ по телевидению трупов и крови должен быть очень редким явлением и всегда сопровождаться позитивными действиями общества. В противном случае люди не только перестают возмущаться происходящим, но и находят это зрелище приятным и желанным, особенно если им показывают трупы врагов, которые, как известно с незапамятных времен, «приятно пахнут». В правоте сказанного мои соотечественники, к сожалению, убеждаются теперь ежедневно.

Древнегреческие герои Орест и Пилад (в центре, связаны) были пойманы в Таврии (Крым) местными жителями и приведены к храму Артемиды на заклание. Милая девушка слева — жрица, для нее отрезать голову — дело обычное: колонны храма увешаны человеческими головами. Оресту и Пиладу повезло: жрицей оказалась сестра Ореста, и она помогла им убежать.

Если людоедство — свойство нашего с вами вида, то понятно, что только жестокое подавление этого инстинкта сдерживает его реализацию. Сначала людям удалось перестать людоедствовать каждодневно. Но по праздникам все же кого-нибудь да съедали. Потом уже не убивали, а только пускали кровь. Потом по обычным праздникам жертву заменяли животным, а по великим — пускали кровь. Боги тут очень пригодились для самооправдания: жертвы приносились как бы им. Потом и эти жертвы заменили изображением плоти и крови из подходящих растительных продуктов. Подавление людоедства у самых развитых народов завершилось уже в письменный период, и поэтому до нас дошло много свидетельств и в прозе, и в стихах, и в скульптуре.

Когда волчица, играя с волчонком, или самка шимпанзе, играя с детенышем, покусывает их, те только веселятся. Они инстинктивно знают, что мать их не съест. Но когда женщина, покусывая своего маленького ребенка, говорит: «Съем!» — он пугается. И когда чужой взрослый дядя говорит то же самое ребенку постарше, тот воспринимает это всерьез. Потому что инстинктивная программа ребенка знает: вполне могут и съесть, дело у людоедов нехитрое. Сны о людоедах — одни из самых распространенных детских кошмаров. Сказки о них — одни из самых обычных. Да и среди взрослых фильмов-ужасов людоедская тематика очень даже представлена, теша наше подсознание.

Среди разных войн человечеству знакомы и чисто каннибалические. Особенно много о них мы узнали, изучая историю аборигенных цивилизаций Мезоамерики. Войны там настолько формализовались, что соседние государства договаривались о месте и дате сражения. Задачей воина было не нанести поражение противнику, а взять в плен его воина. Захвативший пленника произносил: «Это мой возлюбленный сын», а признающий победу над собой отвечал: «Это мой возлюбленный отец». После этого «возлюбленные отцы», соблюдая полный пиетет, вели своих «возлюбленных сыновей» на заклание. Под восторженные крики сограждан жрец на вершине пирамиды вырывал из груди жертвы бьющееся сердце, а тело сбрасывал к подножию. Все граждане обоего пола должны были время от времени делать самопожертвования в форме ритуального пролития собственной крови. В отличие от более диких племен индейцев, поедавших жертвы, с этим в передовых государствах было покончено. Но не с жертвоприношением вообще. Так крепко сидит в нас кровожадность.

Ритуальное жертвоприношение пленников у ацтеков. Жрец показывает толпе бьющееся сердце; предыдущая жертва с вырванным из груди сердцем лежит у подножия пирамиды. Черное — потоки крови. Мысленно умножьте все показанное на рисунке в десятки раз, чтобы представить себе толпу людей, высоту пирамиды и количество принесенных в жертву пленников. Ацтеки гордились тем, что они покончили с каннибализмом, но с кровожадностью масс покончить еще не могли.