Муравьиный поход
Муравьиный поход
Звери очень охотно пользуются тропинками и дорогами, проложенными человеком, и уж если предстоит большой переход, а по пути — дорога, то ею обязательно воспользуются. В лесу по тропам и дорогам ходят медведи, волки, лисы, барсуки и многие другие животные. Надо полагать, что дороги и тропы в своей местности звери знают куда лучше самого человека. Особенного в этом ничего нет: по дороге ведь гораздо легче идти, чем по густой траве, кустам да бурелому. И звери это хорошо понимают. Понимают это и некоторые насекомые.
Все это невольно припомнилось, когда я встретил на лесной дороге большую колонну коричневых муравьев. Дорога была узкая, но торная, гладкая и без камней. Вокруг нее теснились большие елки, солнце бросало последние лучи и клонилось за вершину горы. В лесу стояла тишина. Муравьев было много — пожалуй, не менее одной–двух тысяч. Шли они торопливо, вытянувшись длинной лентой, и настолько тесно друг к другу, что казалось, будто по земле ползла громадная плоская змея около шести–семи метров длиной. Впрочем, гуще всего было в голове колонны. Здесь, видимо, шли разведчики, муравьи старые, бывалые, знающие и дорогу, и местность. К концу колонна постепенно редела, и в самом хвосте плелись редкие муравьи. От головы колонны постоянно отбегали муравьи, которые спешно направлялись в стороны на двадцать–тридцать сантиметров и возвращались обратно. Это были своеобразные щупальцы колонны. И, наконец, кроме того, некоторые муравьи постоянно бежали от головы колонны назад по краям колонны до самого ее хвоста и обратно. Они будто проверяли строение колонны и следили, чтобы муравьи не расползлись в стороны. Все выглядело как организованный и, видимо, вполне привычный муравьиный поход. Вели себя муравьи очень воинственно и так больно искусали большую толстую уховертку, случайно оказавшуюся на пути, что та долго не могла прийти в себя.
Такое массовое шествие я встретил впервые и поэтому очень им заинтересовался. Мне показалось, что я вижу или переселение муравейника, или так называемых странствующих муравьев.
Конечно, было очень интересно узнать причину переселения муравьев, направление их пути и все другое, что могло неожиданно открыть секреты сложной инстинктивной жизни этих насекомых. Смущало одно обстоятельство. Из книг мне было известно, что странствующие муравьи живут только в тропических странах и при каждом переселении перетаскивают с собой и все свое добро: яички личинок, куколок и самое самку — основательницу колонии.
Тут же ничего этого не было, и только одни коричневые муравьи, похожие один на другого, налегке, поблескивая лакированным одеянием, спешно мчались вдоль обочины дороги и рассылали своих гонцов в стороны.
Пока я раздумывал над всем виденным, в голове колонны произошло какое-то замешательство: все шествие остановилось, муравьи сбились в одну беспорядочную кучку, нестройно сдвинулись все вправо вверх и заползли на нависшую над дорогой обочину. Тут они долго крутились, обследуя щелки и трещинки в земле.
Над лесом пронеслась стайка стрижей.
Наступали сумерки. Налетел ветерок, и высокие ели качнули ветвями. Высоко в воздухе, задевая низкие облака, сбившись в стайку, пролетели стрижи, потом вернулись обратно и стали носиться из стороны в сторону с резким, многоголосым визгом. Толкотня муравьев и топтание на одном месте казалось бестолковым и скучным. Но пока я разглядывал стрижей, как-то незаметно с места остановки муравьев сперва вытянулось что-то вроде отростка, потом выстроилась колонна, и опять вдоль дороги поползла извивающаяся лента. Вскоре колонна совсем оторвалась от стоянки, но там еще осталась кучка муравьев, будто навсегда отстав от товарищей.
За десяток минут колонна прошла по дороге не менее чем двадцать метров и, не доходя до ручья, неожиданно свернула в сторону. Этого я более всего опасался: попробуйте-ка в сумерках проследить муравьев среди густой травы и кустарников! Но в дебрях зарослей колонна муравьев стала еще плотнее, а движение ее сильно замедлилось: по дороге ведь было куда легче и быстрее двигаться.
Путешествие по зарослям было недолгим. У небольшого холмика муравьи сбились в кучу, как-то лихорадочно все сразу замахали усиками, странно задрыгали ногами и потом дружно, как по команде, не теснясь и не толкая друг друга, потоком ринулись в маленькое черное отверстие на вершине холмика. Вскоре все муравьи — все, сколько их было, — исчезли в таинственном подземелье, и только кое-кто из отставших бегал растерянно на холмике.
Прошло несколько минут...
Внезапно из дырочки стали спешно выскакивать коричневые муравьи, каждый с ношей — большой белой куколкой, и помчались в обратный путь по зарослям на торную дорогу. Потом с куколками стали выскакивать совсем другие, чуть поменьше и бархатисто-черного цвета, муравьи и в величайшей тревоге стали разбегаться в заросли трав, спасая самое драгоценное — свои куколки.
Грабеж куколок коричневыми муравьями и бегство с ними хозяев муравейника продолжалось недолго — всего лишь каких-нибудь пять минут. Вскоре по дороге протянулась стройная процессия грабителей; каждый нес по одной куколке. Грабители направлялись к обочине дороги, туда, где была временная остановка, и там стали торопливо засовывать куколок в щели. Кто освободился, тот сейчас же бежал обратно. Кое-кто даже не стал заботиться о своей ноше и бросал ее тут же. Из незаметных щелей этой временной базы коричневых муравьев выползали немногочисленные бархатисто-черные муравьи, точно такие же, как в разграбленном муравейнике, и стали заботливо поднимать брошенных куколок, принимать их из челюстей грабителей и затаскивать в подземные ходы. Эти черные муравьи уже были не противниками, а сообщниками, хотя принадлежали к другому виду.
Вскоре муравейник опустел. Часть куколок была унесена грабителями, другая спрятана хозяевами в лесу. Остались нетронутыми только очень крупные куколки, из которых должны были вывестись самцы и самки. Эти куколки были не нужны разбойникам: ведь самцы и самки вылетают из муравейника и навсегда его покидают. Кое-кто из грабителей успел перенести по две куколки и даже пытался нагрузиться третий раз. Для этого, оказывается, и служил промежуточный пункт остановки; и, не будь его, каждый муравей-грабитель не смог бы унести больше одной куколки.
Теперь, когда уже нечего было грабить, у входа в муравейник разыгралась битва, и бархатисто-черные муравьи кинулись в отчаянную схватку с неприятелем; а если кое-кому из коричневых муравьев и удавалось схватить оставшуюся неприпрятанную куколку, то на грабителя нападало сразу несколько защитников. Но коричневые муравьи были крупнее, сильнее и, видимо, опытнее в этом своем грабительском деле. Тем не менее возможность легкой поживы закончилась, и вскоре от ограбленного муравейника обратно протянулась колонна муравьев, но уже без куколок.
Здесь на промежуточном пункте, муравьи долго крутились и толкались, размахивая усиками и вздрагивая ногами.
Наступила ночь.
Рано утром я поспешил на место ночного происшествия. Черный холмик земли в лесу был пуст, а отверстие в нем наглухо заделано. Ничто не говорило о вчерашних делах, и только кое-где валялись неприбранные трупы муравьев-защитников. Некоторые из них все еще конвульсивно вздрагивали ногами. Все, кто убежал в заросли, давно возвратились с драгоценной ношей обратно.
Пусто было и на месте временной остановки коричневых муравьев. Все награбленное было ночью перенесено в муравейник, и только немногие бархатисто-черные муравьи-сообщники бродили по пустым и несложным галереям.
Эта временная стоянка с бархатисто-черными муравья-ми-сообщниками, пожалуй, была самым значительным из всего виденного. Значит, грабительский муравьиный поход был заранее подготовлен! Вначале было разведано гнездо муравьев, затем подготовлена временная стоянка с наспех сделанными ходами. Туда были перенесены бархатисто-черные муравьи-сообщники. И только тогда начался муравьиный поход. Пользуясь этой временной стоянкой, муравьи-грабители успели сделать с куколками несколько рейсов.
Это были коричневые муравьи-рабовладельцы.
Зачем же коричневым муравьям понадобились куколки черных муравьев? Среди множества разнообразнейших инстинктов у муравьев развит и так называемый «рабовладельческий» инстинкт. Коричневый муравей оказался так называемым рабовладельцем. Воруя куколок, эти муравьи воспитывают из них муравьев, которые, развившись в чужом гнезде, уже навсегда в нем остаются. Бархатисто-черные муравьи-сообщники и были такими воспитанниками. Но воспитанники сами не рождают в чужом муравейнике, не имеют матки, кладущей яйца, и хозяевам приходится периодически совершать набеги на чужие муравейники.