ПЛОДОЖИЛЫ

ПЛОДОЖИЛЫ

Баланин желудевый

Составные части некоторых машин выглядят странно и непонятно, пока машина не заработала. Тогда мы увидим, как остроумно соединены ее части, как все в ней устроено для достижения определенной цели. То же можно сказать и о некоторых жуках долгоносиках, например о баланинах.

^{Баланин слоновый (x 2,5).}

Имя «баланин» показывает, что жуки эти имеют какое-то отношение к желудям, орехам и схожим с ними плодам (по-латински «баланинус» означает «желудеобразный плод»). Самый замечательный из этих долгоносиков в моей местности — желудевый баланин, или слоник. Баланин слон. Вот как назван этот жук. Что за смешное существо! Его огромный хобот тонок, как конский волосок, рыжий, почти прямой и очень длинен. Жук носит его вытянутым вперед словно копье.

На что ему такой причудливый нос? Еще не видев жука за работой, мы подозреваем, что его нос — орудие для сверления. На конце хоботка находятся твердые как алмаз челюсти. Баланин умеет пользоваться ими, подобно ларину, при прокладывании хода для помещения яйца. Но ему приходится работать в более трудных условиях, чем ларину.

^{Баланин желудевый (x 3).}

Увидев желудевого баланина за работой в первых числах октября, я очень удивился. В такую позднюю пору насекомые обыкновенно не занимаются строительными и семейными делами. К тому же погода в тот день была ужасная: дул ледяной северный ветер. Неприятно заниматься наблюдениями в такую погоду, а пришлось делать это. Откладывать. нельзя: зеленые еще желуди достигли своей полной величины. Две-три недели, и они, созрев, потемнеют и начнут опадать.

^{Баланин желудевый сверлит желудь. (Увел.)}

На одном из дубов я нахожу баланина, наполовину погрузившего хоботок в желудь. Ветер раскачивает и трясет ветки, следить за жуком очень трудно. Осторожно отломив ветку, я кладу ее на землю. Жук не обращает внимания на такое переселение и спокойно продолжает работать. Словно прилипнув подошвами своих лапок к гладкой поверхности желудя, баланин работает своим сверлильным орудием. Медленно и неуклюже передвигаясь вокруг воткнутого хоботка, он описывает полуокружность, центр которой — точка сверления. Потом возвращается на старое место и начинает описывать вторую половинку круга.

Это повторяется много раз. Хоботок погружается все глубже и глубже и через час исчезает весь. Короткий отдых, а после него жук вытаскивает хоботок. Что теперь? На этот раз — ничего. Баланин сползает с желудя и уходит, чтобы спрятаться в сухих листьях.

Тихие дни благоприятнее для охоты. В один из таких дней я прихожу сюда и скоро нахожу добычу для моих садков. Лучше последить за баланинами дома: баланин работает так медленно, что для наблюдений в природе никакого терпения не хватит. Набрав жуков и веток с желудями, я приношу их домой. Ставлю ветки в стаканы с водой, пускаю на них долгоносиков. Окна моего кабинета почти весь день освещены солнцем, и на них жукам будет хорошо. Остается ждать начала работ.

У баланина самка крупнее самца, и ее хоботок длиннее. Медленно, шаг за шагом, она обходит всю поверхность желудя. По шероховатой чашечке-плюске идти легко. Передвигаться по скользкой поверхности желудя ей помогают войлочные подошвы лапок.

Желудь выбран, теперь нужно проделать в нем отверстие. Хоботок так длинен, что им трудно работать. Его нужно поставить отвесно, так как на самом конце его находятся челюсти, а для этого жуку нужно подвернуть хоботок под себя.

Самка усаживается, словно на треножнике, на концах надкрылий и на задних лапках. В этом странном положении жук начинает подгибать под себя обычно направленный вперед хоботок. Когда это проделано и отвесно поставленный хоботок касается челюстями поверхности желудя, начинается сверление. Жук сверлит очень медленно, справа налево, потом слева направо, как я уже наблюдал это в лесу. Его орудие не бурав, который углубляется при вращении: хоботок прокалывает и врезается сразу, и вращается он очень медленно, слабо и поочередно в обоих направлениях.

Прежде чем продолжать, укажу на поразившее меня явление. Мне приходилось много раз видеть баланина мертвым на месте его работы. Поза жучка была очень странной. Хоботок воткнут в желудь, и на хоботке, словно на колу, висит жук. Он мертвый, его ножки поджаты под брюшко. Но и у живого-жука, оказавшегося в таком положении, они не достали бы до поверхности желудя. Что случилось? Почему бедняга оказался поднятым на кол?

Начиная работать столь длинным хоботком, жук стоит отвесно на задних ножках. Стоит ему поскользнуться, и упругий хоботок выпрямится, самка окажется поднятой на воздух. Теперь, сколько ни шевели она ножками, ей недотянуться до поверхности желудя...

На этот раз работа не прерывается драмой, но она столь медленна, что даже в лупу не разглядишь, углубляется ли хоботок. А баланин сверлит и сверлит, отдохнет немного и снова пускает в ход свое сверло. Так проходит час, другой. Я не отхожу: мне непременно нужно увидеть, как вытащит самка хоботок из желудя и как она отложит яйцо.

Два часа напряженного внимания. Я устал и зову детей. Уговариваемся следить за баланином поочередно. Через восемь часов, уже вечером, очередной наблюдатель позвал меня. Баланин как будто кончает работу: он осторожно пятится и вытягивает из желудя хоботок. Вот хоботок вынут весь, выставлен вперед. Подошло время, я напрягаю все свое внимание...

Увы! Я еще раз обманут. Самка покидает желудь, не отложив яйца. Как хорошо я сделал, что принес баланинов домой. Простоять восемь часов в лесу, да еще впустую, было бы невыносимо.

Весь октябрь я и мои помощники следим за баланинами. Мы видим много сверлений, но далеко не всегда за ними следует откладывание яйца. По большей части эта работа длится два часа, но иной раз затягивается на полдня и даже дольше. Ради чего жук сверлит эти колодцы, которые остаются незаселенными?

Узнаем, куда откладывается яйцо и с чего начинает свой обед Личинка. Может быть, тогда найдется ответ.

Желуди с отложенными в них яйцами остаются на дубе, словно с ними ничего не случилось. Но узнать такие желуди можно: нужно лишь немножко внимания. Недалеко от чашечки, на гладкой кожуре, еще зеленой, видна точечка: следы от укола тонкой иглы. Эту точку вскоре окружит бурое колечко: ткань около прокола омертвеет. Точка — отверстие просверленного хода.

Выберем только что просверленные желуди, снимем с них кожуру, поищем. В некоторых нет ничего постороннего, во многих — яйцо баланина. Оно всегда лежит на самом дне желудя, у основания семядолей. Здесь, у конца плодоножки, находится мягкий войлочок — сочная ткань, служащая пищей личинке. Вскрывая заселенные желуди, я вижу, как только что вылупившаяся на моих глазах личинка начинает грызть этот нежный пирожок, приправленный дубильной кислотой.

Лишь позже личинка принимается за более грубую еду: за семядоли.

Эти краткие сведения объясняют поведение самки. Тщательно осматривая желудь перед началом сверления, она проверяет, не занят ли он. Для двух личинок его кладовой не хватит, и я никогда не находил в одном желуде двух личинок. Как узнает жук, свободен ли желудь? Для меня приметой служит маленькая точка на его поверхности. Есть она, значит, желудь заселен, нет ее — жильца в желуде нет. Наверное, и баланин пользуется той же приметой.

Но иной раз самка не откладывает яйцо и в свободный желудь. Зачем же она сверлила ход? Конечно, не для того, чтобы покормиться: баланины не прожорливы и им не нужно много еды.

Думаю, что мне понятна подлинная причина. Баланин откладывает яйцо на сочный войлочный пирожок. С возрастом желудя пирожок этот грубеет, становится малопригодным для молоденькой личинки. По поверхности желудя нельзя судить о том, насколько созрел войлочный пирожок, и матери приходится пробовать эту еду: годна ли она для личинки. Вот она и сверлит ход. Окажется пирожок подходящим — она отложит яйцо, перезрел он — самка покинет просверленный желудь.

Канал, просверленный хоботком, длинен. Яйцо откладывается на его дно. Как оно туда попадает? Баланин не пропихивает его туда хоботком, не засовывает в канал брюшко: он слишком узок для этого. Никаких следов наружного яйцеклада не видно. А между тем достаточно самке приложить конец брюшка ко входу в канал, и яйцо оказывается на дне его.

Эту загадку не разгадаешь без помощи анатомического ножа. Я вскрываю самку и нахожу тонкую, как конский волос, трубочку. Она рыжая, роговая, слегка расширенная на конце, вздутая пузырем в начале. Вот оно, орудие для откладывания яиц, по длине равное хоботку.

Теперь все понятно. Окончив сверление, приготовив канал, самка поворачивается и прикладывает ко входу в него конец брюшка. Яйцеклад проникает в канал. Снаружи ничего не видно, так быстро и скрытно работает яйцеклад. Его не видно и во всякое другое время: он втянут внутрь брюшка.

Кончено. Яйцо отложено, мать уходит, а мы ничего не видели.