«Мясо — это праздник»
Известный советский ученый, академик С. С. Шварц говорил: «Любой вид животных или растений биологически уникален. Его вымирание — принципиально невосстановимая утрата». Но допустим, человек равнодушный или просто плохо разбирающийся в экологии, не знает об этом, не задумывается, а если и услышит нечто подобное, не обратит внимания. Однако есть фактор, который заставит остановиться и посмотреть вокруг внимательно любого. Речь идет о еде, точнее, о мясной пище.
По данным ФАО (Международная комиссия по продовольствию ЮНЕСКО), 2/3 населения земного шара недоедают. В особенности не хватает мяса. В Европе, в наиболее богатых и развитых странах, на одного человека в среднем приходится 40–70 килограммов мяса в год. В Португалии и Турции по 15 — килограммов, в Японии лишь по 2, а в Индии всего по одному килограмму мяса на человека в год. Конечно, люди едят не только мясо, но мясо, как и хлеб, является основным продуктом. Не случайно в некоторых языках африканских народов понятия «животное» и «мясо» обозначаются одним словом. В других языках слово «мясо» означает то же самое, что и «праздник». В Древней Руси, как и в Древней Греции, слово «скот» имело двоякий смысл: скотом назывались и домашние животные, и деньги, состояние. Скотом оплачивались все приобретения, а у древних германцев слово «скот» было равнозначно слову «сокровище».
Из этого можно сделать вполне логичный и закономерный вывод, что в жизни людей огромное значение имеют домашние, а не дикие животные. Значит, люди, которые не понимают, зачем спасать диких животных, зачем тратить на это силы и энергию, те самые люди, которые делят всех наших соседей по планете на полезных, то есть нужных, и бесполезных, то есть ненужных, — правы? Значит, чтоб обеспечить людей пищей, в частности мясом, надо лишь увеличить количество домашних животных. Конечно, это логично: чем больше скота, тем больше мяса. Однако ведь всему есть предел, и увеличивать поголовье домашнего скота до бесконечности невозможно. Конечно, человек совершенствует пастбища, совершенствует и методы пастьбы, но и тут возможности не безграничны. А количество людей на планете увеличивается, значит, возрастают и потребности в пище. В то же время сокращается площадь пахотных земель, уменьшается площадь выпасов и лугов — ведь строятся фабрики и заводы, прокладываются дороги, растут города. И вот нашлись люди, которые видят выход в том, чтоб покончить с современной цивилизацией и вернуться в далекое прошлое, а некоторые договорились до того, что человек вообще должен вернуться в первобытное состояние, поселиться в пещерах или джунглях. Есть и более «умеренные» — они не призывают вернуться в столь далекое прошлое, но тоже предлагают отказаться от многих достижений человеческого разума.
Но можно ли представить себе современного человека, пересевшего, скажем, в повозку, пользующегося дилижансом или путешествующего пешком? Да и захочет ли человечество отказаться от тех благ, которые дает ему цивилизация?
Но представим себе невероятное: представим, что люди действительно отказались от автомобилей и самолетов, закрыли фабрики и заводы, даже перестали вести сельское хозяйство современными методами. И что же получится? Да, воздух станет чище, перестанут загрязняться реки и моря. Но люди окажутся раздетыми в самом прямом смысле этого слова: ведь единственной одеждой в этом случае могут быть шкуры зверей. Но зверей-то на планете уже почти не осталось. Оставшиеся не оденут и небольшую часть населения планеты. А уж на все 4,5 миллиарда людей не хватит никакого зверья!
Однако люди будут не только раздетыми, но и голодными, так как без современных методов ведения сельского хозяйства, без машин и удобрений земля не способна прокормить и небольшую часть теперешнего населения планеты. И если вернуться «назад к природе», то есть в пещеры и джунгли, то только одна тысячная современного человечества будет обеспечена едой. Ведь сейчас даже по сравнению с XVIII–XIX веками человек от сельского хозяйства стал требовать в 4–5 раз больше. Значит, возврат к природе — это не выход, должны быть найдены какие-то другие пути.
Люди уже видят некоторые из этих путей. Один из них — выведение новых пород домашних животных. Мы не будем сейчас вспоминать, какой долгий и сложный путь прошло человечество, создавая новые порода животных, приручая и одомашнивая их. Вспомним лишь, что первоначальным, или, как говорят биологи, исходным материалом, были дикие животные. Человек улучшил их, целенаправил, довел до совершенства. Но новые условия порождают и новые требования. И человек снова стал улучшать породы уже имеющихся у него домашних животных. И тут, конечно, тоже есть много самых разнообразных путей, но один из наиболее реальных — скрещивание домашних животных с дикими. А в ряде случаев это вообще единственный способ увеличения продуктивности домашнего скота. Ярким примером тому может служить новая порода, которая появилась в результате скрещивания среднеазиатской овцы с диким бараном архаром. Новая порода не только дает больше шерсти и больше мяса, она вообще оказалась более жизнеспособной.
Мы уже уничтожили многие виды животных. Если уничтожим остальных — не известно, как будем обходиться без них в будущем. Ведь улучшать породу необходимо. И выводить новые тоже необходимо. А для этого нужен генофонд. Генофондом служат дикие животные, на которых рассчитывает человек, собираясь в будущем улучшать породы домашних животных или создавать новые. «Каждый вид, обладая неповторимым генофондом, представляет собой уникальный результат эволюции. Сегодня невозможно предвидеть значение для человека того или иного генофонда в будущем. Примеры показывают, что виды, ранее считавшиеся вредными или бесполезными, оказываются важными и заслуживающими охраны. Поэтому необходимо сохранение всего видового многообразия, сохранение разнокачественности живой природы», — пишут академик В. Е. Соколов и профессор А. В. Яблоков.
Выведение новых пород — вопрос особый и заслуживает отдельного разговора. Вопрос этот очень важный, но, как теперь ясно, это не единственный способ обеспечить людей продуктами питания. В ряде случаев могут и должны заменить домашних дикие животные.
Сейчас известно, что мясо диких животных по качеству выше мяса домашних. И по биохимическим показателям, и по витаминности, и по усвояемости мясо диких животных значительно превосходит баранину, говядину, гусятину и даже курятину, отмечает советский ученый Т. Б. Саблина. (Кстати, мех диких животных тоже ценится выше, и опытный меховщик сразу определит, на воле выросло животное или оно выращено на звероферме.)
Но качеством мяса и меха не исчерпываются преимущества диких животных перед домашними. Мы знаем, что пастбища — очень серьезная проблема в животноводстве: это один из основных регуляторов численности домашних животных. Количество диких животных на пастбищах, конечно, тоже не беспредельно, но на одинаковом по размерам участке диких животных может жить и кормиться в несколько раз больше, чем домашних. Мало того, в одной местности может пастись до 25 видов диких копытных, что совершенно невероятно для домашних. Хотя бы потому, что не существует такого количества домашних животных. Но если бы даже и существовало, они не могли бы жить вместе, потому что дикие копытные, в отличие от домашних, используют в пищу разные растения или разные части растений.
В животноводстве существует такое понятие — «перевыпас». Это означает полное уничтожение растительности, полное истощение пастбища, полное разрушение его.
В Сахаре есть плато Ахаггар. В центре этого плато небольшой оазис с водоемом, где живет несколько крокодилов. Это все, что уцелело от некогда цветущей страны, ставшей ныне символом бесплодия и уныния. Есть и другие свидетельства того, что Сахара когда-то была цветущим краем. Например, многочисленные наскальные изображения животных, обитавших здесь. Одно время считали, что причиной возникновения Сахары было изменение климата. Теперь известно, что пустыней этот край стал не только и даже не столько из-за изменения климата, сколько из-за человеческой деятельности, а точнее, из-за деятельности скотоводов. Огромные стада домашних животных, с которыми люди кочевали по этим краям, не только поедали растительность, но и вытаптывали ее, разрушали растительный покров. Дерн становился слабым, не мог удержать песок, и пустыня наступала, а цветущий край превращался в бесплодный.
В науке есть термин — степи (или пустыни) скотогенного происхождения. Такова Сахара. Таковы, к сожалению, и многие другие ныне бесплодные, а некогда цветущие края. А ведь дикие животные никогда не превращают цветущие края в пустыни, никогда не истощают пастбища так, как это могут сделать домашние животные.
Конечно, домашние животные по многим статьям выше диких — человек же трудился недаром, выводя новые породы, совершенствуя их. И продуктивность, и надои молока у домашних часто выше, чем у диких.
Но у диких, помимо уже отмеченных, есть и свои преимущества. Например, они быстрее растут, они легче переносят засуху (а ведь 1/3 часть поверхности нашей планеты — засушливая), они гораздо меньше подвержены заболеваниям, от которых страдают домашние животные, они не требуют ухода.
Может сложиться впечатление, что домашние животные уже совершенно не нужны (или будут не нужны в ближайшем будущем) и что их вполне уже могут заменить дикие. Конечно, это не так. Но в ряде мест нашей планеты — это уже официально признано — гораздо легче, удобнее и рациональнее разводить диких животных, чем домашних. И уже сейчас в некоторых районах Африки крупные копытные дают до 60–70, а кое-где и до 90 процентов всей мясной продукции. После тщательных проверок, взвесив все «за» и «против», канадцы почти полностью отказались от разведения домашних оленей, считая, что продуктивность диких гораздо выше.
О сайгаках мы уже говорили. Сейчас стало возможным ежегодно получать для народного хозяйства по нескольку тысяч тонн высококачественного сайгачьего мяса почти безо всяких затрат: ведь сайгаков не надо пасти, питаются они дикими растениями, поедая более ста видов, среди которых немало ядовитых, не употребляемых домашними животными. (Так что и тут сайгаки не конкурентны овцам и коровам.) Для сайгаков пригодны и такие пастбища, где домашние животные не могут пастись из-за отсутствия водопоев, — сайгакам же вода не очень нужна, во всяком случае, они долгое время могут обходиться без нее.
А ведь сайгаки были почти полностью истреблены. И если бы не вмешательство человека, мы многое бы потеряли, даже с практической точки зрения. Это мы сейчас понимаем, потому что можем оценить достоинства сайгака. А скольких животных мы не можем оценить, потому что потеряли их навсегда, и просто даже не представляем, чем они могли стать для нас. Или представляем и думаем о них с большим сожалением. Классический пример тому — стеллерова корова, открытая в 1741 году Георгием Стеллером и уничтоженная промышленниками за 27 лет.
Георгий Стеллер — единственный натуралист, видевший живыми этих коров, — писал: «Эти животные уже от природы ручные, без того чтобы его нужно было приручать». Стеллерова корова могла стать единственным морским домашним животным. Она могла поставлять большое количество прекрасного мяса, жира, очень питательного и вкусного молока и не требовала ухода. Она вообще ничего не требовала, кроме доброго отношения к себе. Но ее уничтожили, она навсегда потеряна для людей.
Может быть, такая же судьба ждет и других животных, в частности так называемых водяных козлов. Еще в 1934 году в одной только долине реки Мафуэ в Африке насчитывалось не менее четверти миллиона этих животных. А в 1960 году их оставалось не более 30 тысяч: до недавнего времени местные жители устраивали на них облавы, которые назывались «чилас», или «кровавые бани», — во время таких облав вода в реке становилась красной от крови тысяч животных (в основном самок и козлят), загнанных в реку и убитых там.
А ведь если рационально подойти к этим животным, то, по подсчетам ученых, без ущерба для стада можно было бы ежегодно забивать не менее 20 тысяч водяных козлов. И возможно, для какой-то части населения этих мест была бы решена проблема питания.
«Кровавые бани» сейчас запрещены. По крайней мере, официально. Но даже если запрет строго выполняется (что весьма сомнительно, так как браконьерство, к сожалению, процветает всюду), то пройдет немало времени, пока стада водяных козлов увеличатся настолько, что на них можно будет охотиться, не опасаясь полностью истребить этих животных.
Мы уже говорили о бегемотах. Но их значение не ограничивается теми проблемами, о которых упоминалось, — бегемоты могли бы превратиться в поставщиков мяса, если бы их так бездумно и так жестоко не уничтожали.
Мясо бегемота по вкусу напоминает телятину, а по своему составу более ценно. К тому же бегемоты не требуют никакого ухода, ни в чем не конкурируют с домашним скотом. И если бы в свое время люди правильно подошли к делу, то, возможно, бегемоты сыграли бы важную роль в решении одной из коренных проблем современной Африки — способствовали бы обеспечению африканцев мясом.
Но дикие животные могли бы служить человеку не только как поставщики мяса.
Человек приручил лошадь. До сих пор в горах ему верно служат ослы, в пустынях верблюды, на Севере человек до сих пор не может обойтись без оленей. Но ведь не только они могли стать верными друзьями и помощниками человека.
Еще в 1821 году великий французский натуралист Ж. Кювье удивлялся, почему в Южной Африке не одомашнивают зебру: она вынослива и нетребовательна, не подвержена многим заболеваниям, которым подвержены лошади. Однако буры не думали об одомашнивании зебр, они были заняты лишь их истреблением. А ведь зебры, если бы люди занялись ими, могли стать домашними животными. И может быть, кое-где с успехом заменили бы лошадей. Пусть не все зебры, но квагга определенно могла бы стать домашней. Мы уже говорили, что это было очень доброе и послушное животное. Она легко привыкала к человеку, и если человек прилагал хоть небольшие усилия — квагга отвечала ему взаимностью. В 1904 году бельгийское правительство поручило некоему лейтенанту Ниссу одомашнить зебр. Лейтенант изловил 90 животных, поместил их в загон и уже через две недели докладывал, что 60 из них стали почти совершенно ручными. Всего через две недели! Но, к сожалению, на этом дело и кончилось — заниматься дальнейшим одомашниванием зебр почему-то никто не захотел. А ведь еще в XVIII веке зебры бегали в упряжке по Кейптауну. Позже несколько прирученных зебр катали своих владельцев по Лондону. Но квагг истребили, и вполне вероятно, что человек лишился прекрасного помощника, приспособленного к жизни в трудных африканских условиях.
Впрочем, можно привести и более близкий нам пример — вспомнить лося, который, кстати, когда-то был одомашнен, причем одомашнен в числе первых животных — предполагают, что это произошло 4–5 тысяч лет назад. А по предположению некоторых ученых — даже в новокаменном веке. Доказательство тому — наскальные рисунки, найденные в Сибири, в бассейнах рек Лены, Ангары, Енисея, которые ученые относят к этому периоду. На них изображены люди, пасущие лосей, ведущие их на поводке и даже едущие верхом на лосях.
О лосиной упряжке упоминается в финском эпосе «Калевала». И много позже лось продолжал служить людям — известно, например, что лось в XV веке использовался как верховое животное в шведской армии. Даже в более поздние времена в Швеции на лосях ездили полицейские и никому другому скакать на лосях не разрешалось, так как на этом сильном и «вездеходном» животном можно было укрыться от преследования властей в глухом лесу или непроходимых болотах. В XVIII веке на лосях в санной упряжке ездили шведские курьеры, а в Прибалтике со времен Петра I сохранился указ, запрещающий «появляться в городе на лосях».
Не остались в стороне и американцы: еще в прошлом веке они использовали лосей на полях — лоси покорно тянули плуги.
Потом лось перестал быть домашним животным. Трудно сказать, почему это произошло, — может быть, потому, что он не выдержал конкуренции с лошадью как верховым животным, а с коровой и овцой как с поставщиками мяса? А может быть, люди оставили рядом с собой тех, кто не мог жить на воле, а лося «перевели» в категорию охотничьих животных? Действительно, одомашнивать его не надо — стреляй в дикого и заготавливай мяса сколько надо! И стреляли, и дострелялись до того, что лосей почти уничтожили. И если бы не решительные меры Советского правительства, кто знает, не остался ли бы сейчас лось лишь в воспоминаниях?
А между тем животное это — уникальное. Ведь, кроме мяса, лось может дать очень целебное, буквально лекарственное, содержащее 12–14 процентов жира, около 9 процентов белка, молоко. Оно не скисает 5–7 суток, так как обладает устойчивостью к различным бактериям.
Лоси быстро растут, им не нужны теплые помещения, едят они то, что не едят другие домашние животные. Но, кроме того, «лось хранит в себе громадной важности потенциальные возможности, учесть которые с достаточной полнотой в настоящее время невозможно», — писал известный советский зоолог П. А. Мантейфель. Он считал, что необходимо исправить прежние ошибки и ввести в список сельскохозяйственных животных лося.
В 1934 году Комитет по заповедникам при ВЦИК принял решение об организации в заповедниках лосиных питомников.
Первые попытки одомашнить лося были предприняты в Серпуховском научно-опытном хозяйстве и в заповеднике «Бузулукский бор». Однако Отечественная война прервала работу. Возобновилась она в 1948 году, когда в Печеро-Илычском заповеднике Коми АССР была создана лосиная ферма.
В 1974 году работы по одомашниванию лося начали вести в Костромской области. И сегодня уже нет сомнений, что лось — очень ценное животное и, безусловно, есть смысл сделать его домашним.
О молоке уже говорилось; можно добавить, что оно используется при лечении язвы желудка и кишечника. Правда, считалось, что мясо лосей содержит гораздо меньше полезных веществ, чем мясо других животных. Но сейчас установили: это относится лишь к мясу лосей, убитых на охоте. Дело в том, что в организме сильно напуганных животных расходуются самые ценные белки. Мясо же домашних лосей очень ценно — в 100 граммах такого мяса содержится суточная норма полезных веществ, необходимых взрослому человеку.
Наконец, лось может быть и транспортным животным (как уже был когда-то) — он легко поднимает более 100 килограммов, а в санной упряжке перевозит до полутонны груза.
Иметь друга, помощника, поставщика необходимых и весьма ценных продуктов надо всюду. Но особенно это важно на Севере. Там есть олень. Но почему должен быть только он один?
Мы уже говорили об овцебыках. Упоминали в связи с ними известного канадского исследователя Арктики В. Стефансона. Он еще в 1920 году выдвинул идею одомашнивания овцебыков. «Мы привыкли думать, — писал Ф. Стефансон, — что корова и овца являются наилучшими возможными видами домашнего скота, и нам трудно поверить, что существует животное, которое в случае его приручения окажется еще более полезным». Далее Стефансон перечислял достоинства овцебыка. Это животное дает больше молока, чем корова и олень, причем молока более полезного; шерсть его лучше овечьей, и можно получить ее с овцебыка гораздо больше; мясо не уступает говяжьему, и опять-таки с овцебыка его можно получить гораздо больше, чем с коровы; овцебыки не бродят в поисках пастбищ, им не надо заготавливать корм, они не боятся холода, поэтому для них не надо строить хлева, им не страшны волки, овцебыки очень дружелюбны по отношению к людям. Короче говоря, это почти идеальное домашнее животное для сурового Севера.
К счастью, овцебык спасен. И люди делают всё, чтобы одомашнить его.
Люди много сил потратили на спасение зубра. Конечно, нельзя было допустить, чтобы этот уникальный зверь, предки которого бродили рядом с мамонтами, а потомки (сегодняшние зубры) почти не отличаются от них, — исчез. Это была бы величайшая потеря. Но, если прагматиков и равнодушных людей не убедит необходимость сохранения на Земле уникального зверя, может быть, их убедит другое: зубр — животное нетребовательное, в его рационе 400 видов растений. Он легко переносит холода. И содержать его не очень сложно. Если удастся размножить зубра в достаточных количествах, возможно, человечество получит дополнительный источник высококачественного мяса.
Это же можно сказать и о бизонах.
Можно привести множество других примеров. Но кажется, достаточно, чтобы любой непредубежденный человек понял, как необходимы на Земле дикие животные.
На нашей планете происходят серьезные демографические процессы: количество людей неуклонно растет. Существуют разные прогнозы относительно темпов прироста населения. Но так или иначе, оно быстро увеличивается. Безусловно, человечество найдет замену истощающимся энергетическим ресурсам. Будет ли это солнечная энергия или атомная — сказать трудно, но она будет. Люди превратят неплодородные почвы в плодородные, выведут новые сорта сельскохозяйственных растений, которые придут на помощь или на смену сегодняшним, очистят воздух и воду Мирового океана, создадут удивительные машины, аппараты, приборы, которые облегчат и украсят жизнь человека. Но животные будут по-прежнему играть огромную, решающую роль в жизнедеятельности, и в жизнеобеспечении нашей планеты. И ничто их заменить не сможет.