Трагедия копытных

Открытие купрея — «быка Савеля», как его называли первоначально, или «нового быка», как его называли потом, было достаточно крупной зоологической сенсацией.

Его открыли в 1937 году, и уже тогда число этих животных, по мнению специалистов, не превышало 800. Редчайшие быки водились лишь в Камбодже, на территории теперешнего государства Кампучия, и жили лишь в двух местах, находящихся на расстоянии 250 километров друг от друга.

Купреи размножаются медленно. Во всяком случае, естественный прирост не восполнял потерь: на быков охотились все, кто мог, — и местные жители, и приезжавшие на берега реки Меконг европейцы и американцы. И вот результат: в 1964 году число купреев сократилось до 200. В 1970 году, по данным французского зоолога П. Пфеффера, их было не более 40. Сохранился ли «новый бык» на земле сейчас — неизвестно. Так же, как неизвестно, будет ли существовать на Земле удивительное по красоте животное — иранская лань.

В середине нашего века были найдены изображения охоты на эту лань, относящиеся к III–VII векам.

Но самой лани люди не знали. Она считалась вымершей или истребленной. Увидели ее впервые лишь в 1875 году. В поле зрения ученых попал один экземпляр этого животного. Затем было добыто несколько ланей. Последнюю лань застрелили в 1917 году в Ираке.

Но вот в 1955 году поступили сведения, что очень небольшое количество этих прекрасных животных еще существует на Земле. Сейчас известно, что лишь в двух точках на земном шаре (обе они находятся в Иране) сохранилось несколько десятков иранских ланей. (Предположительно 3-40 экземпляров!)

Тамароу — карликовый буйвол — живет в единственном месте на Земле — на Филиппинах. Филиппинское правительство издало строгий закон в защиту тамароу. Но куда там! И фермеры, и племена, живущие в лесах, и спортивные охотники продолжают истреблять карликового буйвола. Сейчас этих редких животных осталось не более сотни. (Но пока издавалась эта книга, может быть, их уже и вовсе не осталось, они исчезли навсегда.)

Аддакс — животное уникальное. Это крупная антилопа, живет в таких суровых условиях, какие только могут существовать на свете: в безводных пустынях. Вода аддаксу не нужна — минимальное количество влаги, которое животное получает из растений, вполне удовлетворяет его. Аддакс ни прямо, ни косвенно не вступает в соперничество с домашними животными, тем не менее человек как будто бы поставил своей целью во что бы то ни стало уничтожить эту антилопу. В Тунисе и Алжире она была уничтожена в конце прошлого века, в Египте истреблена в 1900 году. В начале нашего века итальянские солдаты, находившиеся тогда в Ливии, уничтожали аддакса, расстреливая в упор из пулеметов.

Небольшое количество аддаксов ушло в, казалось бы, недоступные уголки земли — в пустыни. Но и там находят их люди: арабы, проживающие на западе Судана, отправляются за аддаксами на верблюдах, взяв с собою большое количество воды, и много дней разыскивают антилопу. Найдя следы аддаксов, они начинают погоню, загоняют животных до изнеможения (особенно самок и телят) и добивают их кольями.

С появлением вездеходов и доступностью автоматического оружия уничтожение аддаксов стало еще интенсивнее.

Сейчас на сравнительно небольшой территории на границе Мавритании и Мали сохранилось еще небольшое количество аддаксов. Но их продолжают истреблять. И вряд ли долго еще продержится на Земле эта антилопа.

В тех же местах, где сейчас обитает аддакс, живет песчаная газель. А на Аравийском полуострове ее сестра — аравийская газель. В пустыне газель уничтожают кочевники. На Аравийском полуострове — охотники на автомашинах. Сколько осталось газелей, сейчас неизвестно. Как живут эти газели, тоже неизвестно. Успеют ли зоологи изучить их, пока охотники не перебьют всех газелей, и это тоже неизвестно.

Однако самая кровавая, самая мрачная страница в отношении людей и животных была написана в Америке. Это история истребления бизонов.

Первые европейцы, увидавшие бизонов, были испанцы, покорившие в 1519–1521 годах коренных жителей Мексики — ацтеков. В столице ацтеков завоеватели среди множества чудес в зверинце короля Монтесумы обнаружили огромного быка «с верблюжьим горбом, львиной гривой и длинной бородой». Однако лишь через пятнадцать лет испанец де Вака, пробираясь из Техаса в Мексику, встретил на воле огромные стада «горбатых быков».

Европейцы, переселившиеся в Америку, едва обосновавшись и осмотревшись, начали истреблять бизонов. Истребляли ради шкуры и мяса, ради рогов и просто ради забавы. Могучие и грозные на вид, эти звери на самом деле были очень добродушными. При опасности они не защищались, не переходили в наступление, а убегали. Но люди не давали бизонам спастись бегством — окружали и расстреливали их в упор.

К концу XVIII века от многочисленных стад некогда живших здесь бизонов уцелело лишь 400 животных. А в последний день века — 31 декабря 1799 года — полсотни охотников отправились на поиски уцелевших животных. Зима 1799 — 1800 годов в Северной Америке была на редкость суровой и многоснежной. Замерзающие и обессилевшие от голода животные забились в узкую лощину и стояли по грудь в снегу, не в силах двинуться с места. Охотники даже не стали тратить заряды — попросту перерезали беспомощным животным горло.

Впрочем, несколько бизонов все-таки «прорвались» в XIX век. Но не надолго: к 1832 году от Нью-Йорка до Миссисипи не осталось ни одного бизона. Так окончили свое существование пенсильванские, или лесные, бизоны.

На Западе жили степные бизоны. На них тоже охотились, но к этому времени, когда лесные бизоны были уже уничтожены, степных оставалось еще очень много. Полковник Р. Додж свидетельствовал, что видел стада, которые имели в ширину, по крайней мере, сорок километров, а в длину не менее восьмидесяти. По очень приблизительным подсчетам, в таком стаде могло быть примерно 4 миллиона бизонов. Всего же, как считают ученые, на Западе проживало, по крайней мере, 60 миллионов этих зверей.

Об огромных стадах бизонов рассказывали многие путешественники. «Когда подъезжаешь к такому стаду, — писал один из них, — кажется, что вся земля от горизонта до горизонта покрыта исполинским шевелящимся коричневым одеялом». Другие путешественники подчеркивали миролюбивый нрав этих зверей: огромные и могучие (взрослые бизоны весили до 1200 килограммов), они уступали дорогу более слабым животным, а человек, случайно оказавшийся среди стада, мог выбраться из него совершенно невредимым.

Степной бизон уцелел дольше пенсильванского только лишь потому, что шла война Севера и Юга. Но едва война закончилась, тысячи охотников — всякий, кто мало-мальски держался в седле и умел стрелять, — отправились охотиться на бизонов. Обилие животных, легкость и сравнительная безопасность охоты на них привлекали людей. «Люди превратились в убийц в силу собственного невежества, не испытывая никаких угрызений совести. Они убивали, будучи одержимы какой-то дьявольской силой, заставлявшей их убивать все и вся», — писал известный американский исследователь Р. Парсон.

Эта сила заставляла охотников-живодеров не только убивать бизонов, но и изобретать самые варварские и мучительные способы истребления животных. Например, на пути бизоньих стад, вокруг озер и по берегам рек, разжигали костры, не позволяя измученным и томимым жаждой животным приблизиться к воде. Бизоны шли к другим водоемам, но всюду их встречало одно и то же — стена огня. Многие животные гибли, не выдерживая этой пытки. Оставшихся в конце концов подпускали к водоему и убивали, едва они приближались к воде.

Однако убивать бизонов заставляла не только какая-то «дьявольская», но и другая сила — политическая.

У индейцев племени киова существовала легенда о том, что Великий Дух, создав землю и все живое, сказал индейцам: «Вот бизоны. Они будут давать вам пищу и одежду. Но в тот день, когда вы увидите, что бизоны исчезли с лица земли, знайте — конец киова близок и солнце закатится».

И действительно, индейцы питались мясом бизонов, шили одежду и обувь из шкур этих животных, шкуры служили людям постелью, крышей, стенами жилищ; натянутые на каркасы шкуры превращались в легкие и быстроходные лодки; из сухожилий индейцы делали тетивы для луков, из шерсти плели веревки и лассо, из костей изготовляли инструменты, начиная от молотка и кончая иголкой, из рогов мастерили посуду.

Конечно, индейцы тоже охотились на бизонов. Ко временам открытия Колумбом Америки не меньше ста тысяч человек, как считают сейчас ученые, жили на «землях бизонов». Однако количество бизонов не уменьшалось: индейцы убивали лишь столько животных, сколько было необходимо для жизни племени.

Бизоны кормили и одевали индейцев, и это помогало гордым и свободолюбивым людям оставаться независимыми. И тогда завоеватели пошли в поход на бизонов. Специальные отряды солдат и «добровольцев», которых военные власти бесплатно снабжали боеприпасами, начали планомерное наступление. Отряды шли по бизоньим тропам — по дорогам, которые прокладывали в прериях и по долинам эти животные. И трупы бизонов начали устилать некогда мирные дороги. Истребители бизонов не могли унести с собой даже крошечной части своих трофеев. Но не ради трофеев убивали солдаты бизонов, а для того, чтобы обречь индейцев на голодную смерть. Правда, кое-кто из американцев уже в те времена пытался протестовать против варварского уничтожения бизонов. Но в ответ на протесты и на предложения принять законы, запрещающие истреблять бизонов, командующий войсками, действовавшими против индейцев, генерал Шеридан заявил, что бизонов истреблять надо, а охотники за бизонами заслуживают всяческого поощрения: им следовало бы выдавать медали с изображением умирающих от голода индейцев!

И действительно — то, что за тридцать лет не могла сделать армия (покорить гордых команчей, шайенов, сиу, киова и другие индейские племена), сделали охотники за бизонами. Зловещее пророчество легенды сбылось — индейцы, лишившись своих кормильцев, погибали от холода и голода.

В 1862 году началось строительство железной дороги, которая должна была соединить Чикаго и Сан-Франциско. Предприниматели быстро сообразили, что рабочих можно кормить мясом бизонов, И специально нанятые охотники начали поставлять это мясо. Но скоро охотникам стало скучно: в конце концов, не так уж много надо мяса рабочим. И тогда началась охота ради охоты. Часто, убив сотни бизонов, охотники даже не притрагивались к ним или, в крайнем случае, вырезали у некоторых языки. Равнины Америки от озера Эри до Техаса забелели костями бессмысленно убитых животных. А когда Тихоокеанская железная дорога была открыта, ее хозяева предложили пассажирам прекрасное развлечение — стрельбу по бизонам из поездов. Доверчивые животные паслись очень часто около линии железной дороги. Поезд подходил к пасущемуся стаду, машинист замедлял ход, и из окон, с крыш, с тормозных площадок гремели выстрелы. Потом поезд шел дальше, а сотни животных оставались лежать у полотна: пассажиры не нуждались в мясе или шкуре, им важно было поразвлечься — выстрелить и убить. Организовывались даже специальные «туристские» поезда для желающих пострелять в бизонов.

Однако скоро охотники поняли, что индейцы недаром так ценили шкуры бизонов. И тогда новая волна стрелков ринулась на уцелевших еще животных. И за пять лет — с 1870 по 1875 год — было убито около 13 миллионов бизонов. Облегчалось убийство еще и тем, что во время кочевок бизоны двигаются одним маршрутом в течение многих десятилетий.

Прошло всего несколько лет с начала этой страшной бойни, и бизоны почти исчезли. В 1883 году были уничтожены последние 59 бизонов, ушедшие в Техас. Спаслось только четыре. Но и их убили в 1889-м. В том же году были уничтожены и последние бизоны на севере США: охотники разыскали случайно уцелевшее крупное стадо и в течение трех месяцев уничтожили его.

Многомиллионное поголовье бизонов практически перестало существовать.

История близкого родственника бизона — зубра несколько иная, но не менее трагическая.

Первое упоминание о зубрах и даже описание их встречается у древнегреческого историка Геродота (V век до н. э.). Мощь, величина, свирепый вид привлекали к нему внимание писателей и поэтов. О зубрах писали Аристотель и Юлий Цезарь, Сенека, Тацит и многие другие. Зубры участвовали в «боях зверей», которые устраивались в римских цирках. Ну, и конечно, охотились на них люди очень активно. Тем не менее еще в средние века эти животные были широко распространены по всей Европе.

Летописцы часто описывали охоту на зубров. Из летописей мы знаем о знаменитых «потехах» польских и литовских королей. О том, например, что когда в 1430 году литовский князь Витоват созвал в Луцк на Волыни соседних князей, то семь недель пировали эти князья и еженедельно подавали им по сто зажаренных зубров. Может быть, летописец немного и преувеличивал, но, видимо, добыть несколько сот зубров за короткий срок на Волыни в те времена не составляло труда.

Множество зубров было и на территории Московского государства. Знаменитый немецкий путешественник Герберштейн, посетивший в XVI веке Московию, изобразил зубра, сделав это изображение символом животного мира этих краев.

Но прошло немногим более полутораста лет, и зубры почти исчезли. Сначала не стало их в Западной Европе. В 1729 году последний зубр был убит на территории Венгрии. В 1755 году — в Прибалтике. В 1762 году пал последний зубр в Румынии. В 1798-м — в Германии (в Саксонии).

К концу XVII века исчезли некогда многочисленные стада зубров в степях Украины. Последнее упоминание о зубре в этих местах имеется в письме Мазепы: в 1696 году он извещает царский двор о посылке одного зубра. На Дону эти животные к концу XVII века тоже были полностью истреблены. На приказ Петра I поймать и прислать в Петербург несколько зубров воронежский генерал-губернатор Колычев ответил, что последний раз зубра видели на Дону в 1709 году.

Зубры покидали привольные степи и леса, уходили подальше от людей, туда, где их не могли бы достать охотники. Но охотники доставали их повсюду. В конце концов лишь небольшое стадо зубров сохранилось в густых болотистых лесах Беловежской пущи.

Первый учет зубров в Беловежской пуще был произведен в 1809 году. Выяснилось, что там живет примерно 350 зубров. Однако, несмотря на частые лесные пожары, на неблагоприятные условия и браконьерство, несмотря на пышные царские охоты (например, во время только одной охоты Александра 11 в 1850 году было убито 28 зубров), к началу первой мировой войны в Беловежской пуще насчитывалось 727 зубров.

Во время войны Беловежская пуща оказалась в зоне военных действий. Немецкие ученые понимали, какую ценность представляют зубры, и решили во что бы то ни стало спасти этих зверей. С огромным трудом они добились от командования приказа не уничтожать зубров. Но едва немецкие войска вошли в Пущу, как начали «в первую очередь истреблять, конечно, зубра, не убегающего и не боящегося человека», — писал немецкий офицер Халковски. Другой офицер немецкой армии — дивизионный адъютант Губер писал, что зубров убивать было совсем не трудно: «Зубры, которые, очевидно, при постоянном уходе за ними, привыкли к людям, шли неоднократно рядом с походной колонной».

В результате к концу 1918 года в Пуще осталось несколько десятков животных. Но и те вскоре были уничтожены браконьерами. 9 февраля 1921 года (по другим данным — 1919) была убита последняя зубрица. Она пришла к человеку, которого не боялась и которого считала своим другом. Но человек — это был лесник Варфоломей Шпакович — предал зверя и выстрелил в него почти в упор.

Тридцать шесть зубров жили в Гатчинском парке под Петроградом. Но их убили казаки в 1917 году. Несколько зубров, живших в парке под Минском, были кем-то уничтожены в 1918 году. Зубры, жившие в Крыму, уничтожены врангелевцами в 1920 году.

Разновидность зубров жила на Кавказе. Там было сравнительно большое стадо — около пятисот голов. К 1920 году уцелело лишь пятьдесят. Но их тоже не удалось спасти: браконьеры систематически уничтожали оставшихся великанов, и последние три зубра были убиты в 1927 году.

Кавказский зубр исчез с лица Земли.

Бессмысленность истребления бизонов, убийство зубров, конечно, не единственные случаи жестокости человека по отношению к своим соседям по планете.

На огромных пространствах Африки паслись зебры — мирные, красивые животные — «солнечные лошадки», как прозвали их римляне. Аборигены хоть и охотились на зебр, но понятие «истребление животных» было им неизвестно. Что это такое, африканцы узнали лишь с приходом белых.

Зебры не мешали людям. В Африке хватало места и земледельцам, и скотоводам, и диким животным. Но белые колонисты быстро поняли: зебры — легкая добыча. И эта добыча может быть использована: мясом зебр буры (так назывались голландские переселенцы-колонисты) стали кормить превращенных, по сути дела, в рабов африканцев. Из шкур зебр делали бурдюки для воды, мешки для пшеницы. А из кожи, снятой с ног «солнечных лошадок» — домашние туфли.

Вскоре буры решили вообще уничтожить зебр: считалось, что они занимают пастбища, пригодные для овец. Колонисты могли легко убедиться, что зебры не конкуренты овцам — овцы не едят ту траву, которую поедают зебры. Тем не менее началась бойня. Тысячи «солнечных лошадок» падали под пулями. Пуль не хватало. И буры вырезали из убитых животных свинец, чтобы им снова заряжать ружья. Истребление шло такими темпами, что уже в 1902 году бельгийский зоолог А. Лемерр в «Ученых записках Брюссельского университета» писал: «Полное истребление зебр огнестрельным оружием — вопрос нескольких ближайших лет». Однако колонистам казалось, что зебры истребляются слишком медленно. И они нашли другой, более быстрый и выгодный (не надо тратить порох и свинец) способ уничтожения: зебр подгоняли к пропасти, и животные, падая с многометровой высоты, разбивались о камни. А. Лемерр оказался прав, но, к счастью, прав лишь частично: полностью была истреблена только квагга. Небольшое количество зебр некоторых других видов удалось спасти.

Европейские ученые тогда плохо представляли себе, кого уничтожают колонисты. Зебры были изучены очень слабо. Хотя существует свидетельство, что еще во II веке до н. э. зебр привозили в Рим, позже в Европе этих животных совершенно забыли. Забыли настолько прочно, что когда в XV веке португальские мореплаватели рассказывали о полосатых лошадках, живущих в Африке, им не верили. Затем, когда зебра «заставила поверить» европейцев в свое существование, ученые определили несколько видов зебр. А в 1882 году неожиданно открыли еще одну зебру. Причем открыли «у себя дома».

Эфиопский император подарил французскому президенту Жюлю Греви полосатую лошадку. Президенту зебра была не нужна, и он отдал ее в зоопарк. В зоопарке не знали, как с ней обращаться, и зебра вскоре погибла. И тут только ученые спохватились: погибшая зебра-то оказалась им совершенно не знакома. Изучили шкуру и кости погибшего животного и назвали этот вид зеброй Греви.

После этого ученые решили, что изучены уже все виды зебр. Известно было, как выглядят самцы и как выглядят самки. Самки, считали ученые, отличаются от самцов и величиной, и гривой, и «фигурой», а главное — полосы у самки только на голове, шее и плечах. Рисунок «самки зебры» был помещен еще в 1758 году в книге английского натуралиста Д. Эдвардса. Через два десятилетия знаменитый французский натуралист Ж. Бюффон подтвердил это в своей книге «История четвероногих животных». И тем самым на долгие годы узаконил заблуждение.

В конце концов зоологи поняли, что «самка» — это особый вид зебры, который называют квагга, и очень заинтересовались ею. Но познакомиться как следует не успели: именно кваггу, пожалуй, самую многочисленную из зебр, самую красивую и самую добрую, колонисты истребляли особенно активно. И едва открытая зоологами, она была полностью уничтожена. Как вид эта зебра была ликвидирована в 1850 году. Несколько случайно уцелевших квагг обнаружили в 1878 году и тоже уничтожили. Последняя квагга была убита в 1880 году. А через три года — эта печальная дата вошла в историю зоологии — 12 августа 1883 года в Амстердамском зоопарке умерла последняя на земле квагга.