Бедный разбитый мозг (Почему разрыв отношений так сильно нас опустошает)

У вас когда-нибудь бывало так, что вы днями лежали на диване в позе эмбриона, с опущенными шторами, игнорируя телефонные звонки, двигаясь только для того, чтобы вытереть с лица сопли и слезы, и гадая, за что вселенная так жестоко мучает вас. Боль от разбитого сердца может быть всепоглощающей и совершенно лишать вас воли к жизни. Для современного человека это одно из наиболее неприятных чувств. Оно служит предметом вдохновения для величайших произведений искусства и музыки, равно как и для поэзии. Физически с вами ничего не случилось. Вы не поранились. Вы не заразились смертельным вирусом. Единственное, что произошло, – вам дали знать, что вы больше не увидите человека, с которым до этого много общались. Вот и все. Так почему же из-за этого вы страдаете неделями, месяцами, а в некоторых случаях даже всю свою оставшуюся жизнь?

К сожалению, другие люди сильно влияют на наш мозг и, следовательно, на наше душевное благополучие, что особенно остро можно ощутить в романтических отношениях.

Судя по всему, значительная часть человеческой культуры посвящена вступлению в длительные отношения или демонстрации того, что вы в них состоите (например: День святого Валентина, свадьбы, романтические комедии, песни о любви, ювелирная промышленность, большинство стихотворений, музыка в стиле кантри, поздравительные открытки, игра «Он и Она»[72] и так далее). Среди других приматов моногамия не распространена [14]. Мы живем гораздо дольше среднестатистической обезьяны и в отведенное нам время могли бы завязать отношения с гораздо большим числом партнеров. Ведь если все ради того, чтобы «выжил самый приспособленный», а наши гены распространились бы лучше, чем гены других людей, то, конечно же, логичней спариться с как можно большим количеством партнеров, а не зацикливаться на одном человеке на всю жизнь, верно? Но нет.

Существует невероятное множество теорий о том, почему люди склонны к вступлению в моногамные романтические отношения. В них рассматривается влияние биологии, культуры, окружения и эволюции. Некоторые считают, что благодаря моногамным отношениям о потомстве заботятся два родителя, а не один, поэтому шансы на выживание повышаются [15]. Другие говорят о том, что это связано скорее с культурными влияниями. Например, влиянием религии или классовой системы, которая хочет удержать богатство и могущество в узком семейном кругу [16]. Другая новая интересная теория связывает это с влиянием бабушек, которые заботятся о внуках и, таким образом, дают преимущество парам, состоящим в длительных отношениях (даже самая заботливая бабушка, скорее всего, откажется заботиться о незнакомом отпрыске, родившемся у бывшего партнера ее собственного ребенка) [17].

В чем бы ни была изначальная причина, люди, судя по всему, склонны к моногамии, и это отражается в тех странностях, которые начинает вытворять наш мозг, когда мы в кого-то влюбляемся.

Привлекательность зависит от множества факторов. В ходе эволюции некоторые виды получили вторичные половые признаки, которые появляются во время полового созревания, но не участвуют непосредственно в процессе размножения. Это, например, рога у лося или хвост у павлина. Они производят впечатление и демонстрируют, в какой хорошей форме находятся, но помимо этого они больше ни для чего не нужны. С людьми происходит похожая история. Когда мы становимся взрослыми, то приобретаем много признаков, которые явно нужны в основном для того, чтобы физически привлекать окружающих: глубокий голос, крупное телосложение и волосы на лице у мужчин или выступающая грудь и выраженные изгибы тела у женщин. Все эти признаки не является «жизненно необходимым», но в далеком прошлом наши предки решили, что именно их они хотят видеть в своем партнере, и эволюция пошла по такому пути.

Правда, в таком случае мы приходим к некоторому подобию проблемы яйца и курицы, только по отношению к мозгу. Получается, что считать некоторые признаки привлекательными – это врожденное свойство мозга, полученное им в ходе эволюции. Так что же возникло раньше, привлекательность как таковая или представления о привлекательности в мозге первобытного человека? Сложно сказать.

Как мы знаем, у каждого есть собственные предпочтения в том, что кажется ему (или ей) привлекательным, но существуют и общие закономерности. Что-то из того, что нам кажется привлекательным, вполне предсказуемо – например, физические характеристики, о которых я упоминал ранее. Других людей привлекают скорее душевные качества, и тогда остроумие или определенные личностные качества выглядят в их глазах невероятно сексуальными. Различия обусловлены культурой, когда то, что считается привлекательным, определяется средствами массовой информации или тем, что выделяет человека «из толпы». Сравните популярность искусственного загара во многих западных культурах с огромным рынком лосьонов, отбеливающих кожу в азиатских странах. В одном исследовании было показано, что нам больше нравятся люди, похожие на нас самих [18], что возвращает нас к вопросу об эгоцентризме мозга.

Важно отличать сексуальное влечение, или похоть, от глубокого, личного романтического влечения и привязанности, которые ассоциируются у нас с любовью и длительными отношениями. Люди могут получать (и зачастую получают) удовольствие от чисто физического сексуального взаимодействия с другими людьми, нежные чувства к которым исчерпываются одобрением их внешности, что не так уж и важно. Сексуальное влечение очень сложно связать с работой какой-то конкретной области мозга, потому что на нем во многом основаны наше взрослое мышление и поведение. Этот раздел на самом деле не о сексуальном влечении, мы говорим скорее о любви в романтическом смысле, к одному конкретному человеку.

Существует множество свидетельств в пользу того, что мозговые механизмы любви и сексуального влечения различаются. Исследования Бартлса и Зеки показывают, что, когда влюбленным, по их собственным словам, показывают фотографии их возлюбленных, у них наблюдается повышенная активность (не характерная для похоти или платонических отношений) в сети из различных мозговых структур, включающей медиальную часть островка, переднюю поясную кору, хвостатое ядро и скорлупу чечевицеобразного ядра. Кроме того, в задней части поясной извилины и миндалине активность снижалась. Заднюю часть поясной извилины часто связывают с восприятием болезненных эмоций, и логично, что присутствие вашего возлюбленного слегка ее приглушит. Миндалина обрабатывает эмоции и воспоминания, связанные по большей части с негативными явлениями, такими как страх и гнев, – и в данном случае она не активируется. Люди, состоящие в любовных отношениях, нередко выглядят более расслабленными и менее подверженными повседневным заботам, поэтому независимым наблюдателям они стабильно кажутся «самодовольными типами». Кроме того, снижается активность в некоторых областях, включая префронтальную кору, отвечающих за логику и рациональное принятие решений.

Определенные химические вещества и нейромедиаторы также принимают участие в процессе^*.[73] Судя по всему, влюбленность повышает дофаминовую активность в нашей системе вознаграждения [20], благодаря чему мы испытываем удовольствие в присутствии своего партнера. Это действует почти как наркотик (за подробностями обращайтесь к главе 8). А окситоцин нередко называют «гормоном любви», что является нелепым упрощением для столь сложного вещества. Уровень окситоцина повышается у людей, состоящих в отношениях, и его нередко связывают с чувствами доверия и духовной связи [21].

Сейчас была чистая биология, которая происходит в нашем мозгу, когда мы влюбляемся. А во внимание нужно принять еще и другие факторы. Например, расширение чувства собственного «я» и чувство успешности, которые возникают, когда вы находитесь в отношениях. Когда другой человек настолько высоко вас ценит и хочет быть в вашем обществе в самых разных ситуациях, возникает чувство удовлетворения и успеха. Учитывая, что в большинстве культур создание отношений неизменно считается универсальной целью или достижением (что скажет вам любой счастливый в своем одиночестве человек, как правило, сквозь зубы), найдя пару, вы еще и повышаете свой социальный статус.

Мозг гибок и быстро привыкает к появлению всех этих глубинных и сильных процессов, вызванных тем, что вам кто-то нравится. Наши партнеры становятся частью наших долгосрочных планов, целей и амбиций, прогнозов и представлений о должном положении вещей, нашего общего мировосприятия.

А потом все заканчивается. Может быть, один из партнеров был неверен? Или дело в простой несовместимости? (Исследования показали, что склонные к тревожности люди часто раздувают и нагнетают межличностные конфликты, доводя отношения до разрыва [22].)

Подумайте о том, сколько всего мозг вложил в поддержание отношений: о значимости, которую он этим отношениям придавал; обо всех изменениях, которые в нем произошли; обо всех далекоидущих планах, которые он строил; обо всех знакомых ритуалах, к которым он привык. Лишившись всего этого одним махом, мозг серьезно страдает.

Приятные чувства, к которым привык мозг, неожиданно испаряются. Наши планы на будущее и ожидания от мира более не актуальны, и это невероятно мучительно для органа, который, как мы уже неоднократно видели, очень плохо справляется с неопределенностью и неоднозначностью. (Более подробно мы обсудим это в главе 8.) Кроме того, если вы состояли в длительных отношениях, возникают бесчисленные практические проблемы. Где вы будете жить? Не отвернутся ли от вас общие друзья? Как решить финансовые вопросы?

Социальная сторона дела тоже нас очень травмирует. То, что вам придется объяснять всем друзьям и родственникам, что ваши отношения «развалились», – уже плохо. А теперь подумайте о разрыве как таковом: человек, который знал, что вы лучше всех на самом интимном уровне, признал вас неподходящим. Это настоящий удар по социальной идентичности. И это больнее всего.

Между прочим, предыдущее утверждение следует понимать буквально. Исследования показали, что разрыв отношений активирует те же зоны мозга, которые воспринимают физическую боль [23]. В этой книге я приводил огромное множество примеров того, что наш мозг обращается с социальными угрозами точно так же, как с реальными физическими (например, социальные страхи так же нервируют нас, как настоящая физическая опасность). С точки зрения мозга разницы между ними нет. Говорят, «любовь ранит», и она действительно ранит.

Вдобавок ко всему, в вашей голове хранятся бесчисленные воспоминания об этом человеке, которые с формальной точки зрения были счастливыми, но теперь связаны с чем-то очень плохим. Это значительно подрывает ваше чувство собственного «я». В главе 8 мы рассмотрим, насколько зависимость и лишение предмета зависимости может разрушительно влиять на мозг [24].

Нельзя сказать, что мозг неспособен справиться с разрывом отношений. Он может со временем вернуть все на круги своя, хотя это и небыстрый процесс. Некоторые исследования показали, что целенаправленное фокусирование внимания на положительных сторонах разрыва способствует личностному росту и быстрому восстановлению [25], поскольку мозг, и мы говорили об этом раньше, склонен помнить «хорошее». Иногда бывает и так, что наука и житейская мудрость совпадают [26].

Мозг вкладывает слишком много сил в создание и поддержание отношений и поэтому страдает не меньше нас, когда они рушатся.