Охотничье угодье и стадо

Охотничье угодье и стадо

Кабаны не предъявляют особых требований к биотопу, в котором они обитают, лишь бы там были укрытия и вода. Они не любят слишком мокрых и даже сырых мест. Если прислушаться к разговорам посетителей зоологических парков, когда они рассматривают полусгнившие вольеры, можно услышать: «Ах, как хорошо живется здесь кабанам!» Но это далеко не так. Напротив, кабаны любят держаться большей частью сухих мест. Конечно, и пруды, и канавы, и заболоченные места должны быть в местах их обитания. Они нужны им, чтобы поддерживать в чистоте свое тело.

О большой приспособляемости кабанов к жизни в условиях различных биотопов говорит тот факт, что они одинаково хорошо себя чувствуют как в низких прибрежных районах, так и в горной местности. При сопоставлении конституционных особенностей кабанов нельзя забывать, что имеющиеся различия во внешнем их строении вызываются окружающей средой. Дикие кабаны причерноморских стран Юго-Восточной Европы имеют более высокие ноги и более длинный корпус, короткую и редкую щетину. Масса местных кабанов значительно уступает массе их среднеевропейских сородичей. Кабаны в дельте Дуная держатся на плавунцах. Плавунец — это большой по площади, иногда в несколько квадратных километров остров, образованный сильно переплетенными корневищами камыша. В зависимости от течения реки плавунцы передвигаются по дельте Дуная. На этих огромных островах кабаны отыскивают сухие места, чтобы произвести на свет потомство. Благодаря тому, что уже ранней весной воздух и вода прогреваются здесь до 20–25 градусов, свиньи через несколько дней после опороса вместе с поросятами покидают гнезда и в поисках корма вплавь перебираются с одного острова на другой. Нельзя забыть картину, как эти маленькие существа, высунув из воды рыльца, плывут за своими родительницами. Они покрывают при этом большие расстояния, иногда по нескольку километров в день.

Кабаны, заселяющие горные местности вплоть до верхней границы лиственного леса, а иногда и выше, по внешнему виду короче и приземистее, чем их сородичи из других мест. Их мясо по сравнению с мясом другой дичи отличается твердостью и питательностью. Плотная шкура своей окраской оправдывает название «черная дичь». Это самый темный вариант диких кабанов. Для них все нипочем — ни жара, ни засуха, ни дожди, лишь бы биотоп давал им все необходимое для жизни. Они легко приноравливаются к любым кормам. Едва ли какой-либо другой вид дичи может сравниваться с ними в умении приспосабливаться к местным условиям.

Я не согласен с широко распространенным мнением, что кабаны ведут бродячий образ жизни — сегодня здесь, а завтра там. Напротив, если их не тревожить и если угодья располагают достаточной кормовой базой, кабаны годами держатся в привычных для них местах. Проводящиеся ежегодно 3–4 облавные охоты с широким охватом лесных массивов их не тревожат и не заставляют покидать угодья. Однако чем многолюднее в охотугодье, тем беспокойнее ведут себя дикие кабаны. Например, в нормальных условиях они принимают грязевые ванны в середине дня, но если в районе их обитания становится шумно, они переносят эту процедуру на раннее утро. Многие утверждают, что стадо, распуганное во время облавной охоты, вновь собирается вместе в течение нескольких дней, а то и недель, или же вовсе уходит в другой лес. Подобные высказывания не подтверждаются моими наблюдениями. В большинстве случаев облавная охота еще в самом разгаре, а кабаны уже возвращаются в свои постоянные укрытия.

Если кабаны чувствуют себя в безопасности, они не очень-то соблюдают тишину на лежках. Но во время тревоги эти звери умеют передвигаться бесшумно. Они скрываются от охотников крадучись, без единого шороха. Можно только удивляться тому, как удается большому стаду пробраться через густые заросли, не выдав себя ни единым звуком.

Много раз случалось, что я приходил на место дневки кабанов и подзывал их к себе. Ничто не говорило об их присутствии. И вдруг неожиданно для себя я оказывался в окружении 40–50 кабанов, заранее не увидев или не услышав их приближение. Это было для меня каким-то чудом, хотя я каждый раз внимательно прислушивался, пытаясь уловить малейший шорох или треск сломанной ветки.

Лесные чащи имеют жизненно важное значение для кабанов, которые не могут жить без укрытий. Звери хорошо понимают, что в лесной чаще они в безопасности, поэтому и устраивают здесь лежки и поодиночке бродят вокруг них. Совсем по-другому ведут себя кабаны, когда покидают укрытия. Спелые, хорошо просматриваемые лесные массивы они преодолевают на большой скорости и по кратчайшему маршруту, чтобы по возможности быстрее спрятаться в укрытии. Согласно моим многочисленным наблюдениям различные стада кабанов часто сходятся вместе в дубовых рощах, причем каждое при передвижении пользуется своим собственным переходом. Со всех направлений идут стада кабанов к дубняку, и там часто происходят жаркие бои. Стадо, в участок обитания которого входит дубняк, чувствует себя его хозяином и всегда может прогнать пришельцев.

С большим интересом прочитал я книгу Бобака «Черная дичь». В ней имеются такие строки: «Во Франции миграция кабанов начинается с появления отдельных разведчиков, а потом уже по их следам приходят звери всех возрастных групп». Дуфло пишет, что при пересечении открытой, безлесной местности кабаны совершают какие-то совершенно непонятные окольные обходы, прежде чем войти в лес. Когда подняли старые топографические карты этих мест, оказалось, что раньше здесь рос лес, теперь он вырублен-Можно смело предположить, что кабаны продолжают придерживаться тех переходов, которыми пользовались сотни лет тому назад их предки. Мы это наблюдаем на других видах животных. Они тоже пользуются определенными маршрутами при миграции, хотя отдельно взятый зверь не знаком с этими маршрутами — он мог там и не бывать. Так же и кабаны имеют на своей территории маршруты передвижения, называемые переходами.

В ходе исследований я пришел к аналогичным выводам. Например, два лесных массива, в которых обитали два кабаньих стада, были разделены между собой четырехкилометровым полем и рекой. Между лесными массивами имелся переход, который, по словам старожилов охотников, существовал вечно. Его знали отцы, деды и прадеды местных жителей. В течение марта-апреля я часто сидел неподалеку от этого перехода, чтобы понаблюдать за журавлями и отснять этих птиц на киноленту. Через каждые два дня этот переход использовали два больших стада кабанов для входа в свои укрытия и выхода из них. Каждое стадо имело свое убежище в противостоящих друг другу лесных массивах. На старых топографических картах поля не было — на этом месте рос сплошной лес.

Знание постоянных старых переходов зверей имеет важное значение для проектирования и строительства автодорожной сети. Переходы, пересекающие проезжую часть автомобильной дороги, нужно сохранить (устраивая мосты-виадуки. — Ред.) во избежание несчастных случаев и больших затрат на строительство многокилометровых оград по обе стороны дороги.

Я согласен с Бобаком в том, что звери сохраняют верность своим постоянным местам обитания и устоявшимся переходам. Бобак говорит: «Часто утверждают, что кабаны ввиду своей склонности вести бродячий образ жизни не придерживаются переходов. Это неверно. Они очень хорошо помнят свои тропы, а вот охотник наперед не может сказать, какой тропой воспользуются звери на этот раз. Переходы кабанов мало отличаются от переходов других видов копытных, но они более скрытны, чем у оленьих, особенно тогда, когда кабаны передвигаются медленно и идут парами друг возле друга. У стада имеются главные переходы, т. е. тропы, которым оно отдает предпочтение, и второстепенные, которые используют редко, но зато 2–3 дня подряд».

Раньше в литературе существовало мнение, что кабаны образуют «стадное сборище». Это выражение должно означать, что при образовании стада отсутствует какой-либо порядок, что оно является случайным «сборищем» кабанов. Многие охотники до сих пор разделяют это мнение, а потому со всей решительностью следует указать на его ошибочность. Все встречающиеся стада кабанов — это не что иное, как семейные союзы.

За годы моих наблюдений я никогда не видел, чтобы «чужая» особь стала членом сложившегося стада. В основных кормовых угодьях — дубовых рощах или на полях, занятых зерновыми культурами, — иногда кормятся несколько групп, но они всегда держатся раздельно и никогда не смешиваются друг с другом. Я наблюдал в непосредственной близости, как даже поросята из разных стад ведут между собой жестокие бои. Полевые угодья, на которых я проводил наблюдения за кормежкой кабанов, были «ничейными», а потому условия для всех семейных групп были одинаковы. Это исключало борьбу между стадами кабанов за исключительное право пользования кормами, как это бывает в дубовых рощах. Но и здесь самый сильный семейный союз является «хозяином». Это, однако, не означает, что более слабое стадо должно покинуть место кормежки. Дистанция между группами в 50 шагов была достаточной, чтобы исключить враждебные действия. Понятие «семейный союз» требует некоторого пояснения. По моим наблюдениям, прием в стадо «чужих» кабанов полностью исключался, все члены семейного общества являются родственниками. Стадо формирует или отдельная свинья, или женская часть приплода. Самцы не участвуют в образовании семейного союза. После своего ухода из стада они ведут одиночный образ жизни, навсегда покидают не только свое сообщество, но и свои родные места. Это имеет важное значение для сохранения этого вида, так как предохраняет его от вырождения в результате спаривания близкородственных животных (имбридинга).

В течение 4 лет я имел возможность наблюдать не только за тем, как формируется и развивается стадо, но и как происходит его деление. Но вот о причинах этого деления я ничего не могу сказать с уверенностью, хотя ежедневно общался со стадом, которое дважды делилось на моих глазах.

Исходным материалом для моих наблюдений за группами кабанов в 1972 г. послужили две двухлетние самки. В марте 1974 г. они принесли 12 поросят. Все поросята женского пола остались в стаде: через год, после гибели некоторых из них, оно увеличилось на восемь самок. Все сеголетки мужского пола были убиты на охоте.

В марте 1975 г. опоросились шесть свиней. Их приплод состоял из 21 поросенка, в том числе 9 из них были мужского пола и 12 женского. Отход составил 13 поросят. В стаде осталось 3 самца из 13. В августе того же года одна раненая полуторагодовалая свинка вынуждена была покинуть стадо. Ее подружка того же возраста по неясным для меня причинам ушла вместе с изгнанницей. В их совместном уходе из стада сыграла определенную роль существовавшая между ними дружба. На чем она основывалась, я до сих пор не знаю, но они всегда держались вместе. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что ранение или болезнь одного из членов стада может послужить причиной изгнания. Изгнанные самки образовали новое сообщество. Этот порядок может показаться для многих жестоким и нетоварищеским, но это не совсем так. В его основе лежит инстинкт самозащиты кабанов от распространения эпидемических заболеваний. Подобные явления можно наблюдать у других видов диких животных, живущих семейными союзами. В январе 1976 г. в стаде насчитывалось 11 самок и 3 самца; 9 самок были покрыты, но одна из них погибла во время опороса. Таким образом, в стаде осталось 8 супоросных самок, которые в марте 1976 г. принесли 55 поросят.

Другое стадо, состоящее из двух изгнанных самок, к этому времени тоже получило пополнение из 13 поросят. Но к концу года в результате естественных потерь и отстрела оно уменьшилось до 3 голов.

В феврале 1976 г. мое стадо достигло угрожающих размеров, и я со страхом думал об ущербе, который оно может причинить сельскохозяйственным культурам, если кабаны начнут кормиться на близлежащих полях. Но мои опасения оказались напрасными. Кабаны не сделали потрав в сельскохозяйственных угодьях. Можно с уверенностью сказать, что решающую роль в этом деле сыграла отвлекающая подкормка и сильная засуха 1976 г. Всех охотников соответствующих охотничьих угодий заранее предупредили, чтобы они немедленно информировали меня, если увидят мое стадо за пределами постоянного места обитания. Его легко было опознать по трем пятнистым свиньям. До сентября того года на полях никто не видал стада. Но вот оно появилось на поле с люцерной, которое находилось неподалеку от места дневки кабанов. В течение 2 последующих дней в стаде отстреливалось по одному сеголетку, и это имело свои последствия: опытная свинья стала опасаться выводить кабанов из лесных укрытий, и больше их никто не видел.

В том же месяце неожиданно, без всякой видимой причины, перестали приходить на подкормку, где выкладывались хорошие корма, две взрослые свиньи. Одной из них было 4 года и по своему положению она занимала в стаде второй ранг. Другая, двухгодовалая, свинья в своей возрастной группе имела самый низший ранг. Уход этих свиней из стада произошел без всякой борьбы. Из всех возможных предположений одно по всей видимости окажется верным: вероятно, свинья второго ранга, стремившаяся занять высший ранг, не смогла достичь своей цели. Мой вывод подкрепляется тем обстоятельством, что другая самка — она была самой слабой в группе двухлеток — подвергалась постоянным преследованиям со стороны своих более сильных сестер. Во вновь образованном стаде она заняла второе место. Таким образом, мое стадо претерпело второе деление и тем самым избрало для себя лучший путь для установления допустимой плотности кабанов в данном охотугодье. В сентябре 1976 г. оно насчитывало 4 годовалых самки, 3 двухлетних, 1 четырехлетнюю свинью и 32 сеголетка. Если мы исключим сеголеток мужского пола, которые позже должны будут покинуть стадо, и учтем возможные потери животных в результате естественной гибели и отстрела, то получится, что к началу нового охотничьего сезона стадо не будет превышать своей первоначальной численности. Из этого примера следует, что стадо кабанов не может бесконечно увеличиваться в своих размерах, оно обязательно делится, если достигнет определенной численности. По моему наблюдению, число кабанов в стаде может колебаться от 2 до 3 голов максимум. В заключение можно назвать следующие причины, которые вызывают деление стада: высокая численность стада; неудовлетворенность занимаемым положением со стороны отдельных членов семейного союза; состояние кормовой базы в охотугодьях; ранение или болезнь животного.

Я не могу согласиться с распространенным мнением, что в основе деления стада лежит лишь изгнание из семейного союза его слабых членов.

При определении допустимой плотности кабанов в охотничьем угодье следует учитывать многие факторы. Одна и та же численность популяции кабанов в одном угодье может считаться очень высокой, а в другом очень низкой. Все зависит от наличия кормов в угодьях, фактора беспокойства и состояния граничащих с районом обитания кабанов сельскохозяйственных угодий.

На основании причиняемого сельскому хозяйству ущерба можно довольно быстро установить, где плотность кабанов превышает допустимые размеры. Наблюдаемое мною стадо населяло лесной массив размером в 250 гектаров: старый сосновый лес, чащи, молодые еловые посадки, кустарники с богатой порослью, а также плодоносный дубняк. То, что в этом районе не отмечалось каких-либо значительных потрав, причиняемых кабанами сельскохозяйственным угодьям, говорит о том, что плотность заселения ими угодий не превышала допустимых норм. Находясь постоянно среди зверей, я внимательно наблюдал за тем, как ведут себя они в охотугодье, как проводят свои дневки, какова их активность и т. д. Если животных не особенно беспокоить, они все больше и больше становятся активными в дневное время. Прямым доказательством этого явилось поведение моего подопечного стада. Активная дневная деятельность кабанов дает разнообразные преимущества как в деле управления популяцией, так и в предотвращении наносимого ею ущерба сельскому хозяйству. Стада кабанов, которые в дневное время заняты поисками кормов, делают меньше потрав, чем напуганные животные, ведущие активный ночной образ жизни, так как первые нуждаются в чередовании периодов активности и отдыха. Кроме того, их легче обнаружить и добыть, когда они в светлое время покидают свои укрытия.

Период активной жизнедеятельности кабана очень подробно описан в работе доктора Бридерманна из отдела изучения дичи Эберсвальдского лесного научно-исследовательского института (1971 г.). Бридерманн установил, что если исключить фактор беспокойства, который приносит человек (других врагов у кабанов в Средней Европе нет), то кабаны в вольерах вновь возвращаются к дневной активности. Эти исследования позволяют также сделать вывод, что активный период включает в себя фазы отдыха и движения, которые довольно ритмично чередуются между собой. Установлена также зависимость суточной активности от времени года. Мои наблюдения во многом совпадают с результатами этих очень интересных исследований.

Другой важной причиной неожиданных изменений в суточной активности кабанов является резкая перемена погодных условий. Как раз летом 1976 г., когда была сильная засуха, я получил доказательства, подтверждающие этот вывод. После одного сильного ночного дождя с грозой мои кабаны вдруг в темное время суток вновь повели активный образ жизни. Свой отдых они перенесли на то время, которое обычно проводили на подкормочной площадке. Теперь же в эти часы я постоянно находил их на лежке. Небольшой интерес кабанов к выкладываемым мною кормам говорил о том, что они кормятся ночью.

Я установил, что кабаны по ночам питались дождевыми червями и другими насекомыми, которые теперь составляли главную основу их кормового рациона. В поисках этих лакомств они изрыли граничащие с лесом луга и поросшие зеленой травой лесные дороги, причем проявляли большое искусство в этом занятии. Дождевые черви, спасаясь от влаги, проникающей в их подземные ходы, выползали на поверхность земли. По-видимому кабаны знали по опыту, что темнота и влага заставляют дождевых червей покидать их убежища, а это и делало охоту на них особенно успешной.

Перенос активности кабанов произошел еще раз в октябре, когда лес начали «прочесывать» отряды грибников. Стадо реагировало на их появление очень чувствительно — мгновенно стало вести ночной образ жизни.

Погода и время года определяют не только суточную активность, но и места отдыха кабанов. В зависимости от погоды они постоянно меняют лежки, устраивая их в наиболее целесообразных для отдыха убежищах. Если стоит сухая, теплая погода, звери устраивают лежки в редком лесу. В большинстве случаев они выкапывают для себя в сухом месте небольшие углубления и, не делая никакой подстилки, зарываются в песок. Если же стоит очень жаркая погода, кабаны отыскивают для лежек хорошо продуваемый лес, дающий тень. Мои кабаны в этом случае предпочитали отдыхать в зарослях папоротника, где в считанные минуты можно устроить себе лежку. В жаркие дни 1976 г. я часто сопровождал их к лежкам, чтобы понаблюдать за их поведением. Папоротниковая подстилка имеет двойное предназначение. В течение дня солнце сильно нагревало песок, а остывал он очень медленно. В этом случае подстилка из папоротника, с одной стороны, служит как бы изолятором, а с другой — влажные растения вызывают испарение, что также создает охлаждение. Действие этих факторов усиливалось благодаря тому, что перед приходом на отдых кабаны принимали грязевые ванны и занимали лежки, будучи мокрыми и грязными. Все это давало им желанную прохладу.

В дождливую погоду мне не нужно было подолгу искать мое стадо, так как я знал, что в ненастье кабаны прячутся в густом ельнике. Они лежат там на подстилке из сухой травы, тесно прижавшись к стволам деревьев, что в значительной мере защищает их от дождя.

Интересно было наблюдать, как в местах лежек менялись отношения свиней к чужим поросятам и последних друг к другу. На местах кормежек во время отдыха поросята от разных свиней почти всегда лежат вместе. Свиньи также терпят взаимную близость животных стада. Совсем по-другому они ведут себя в местах лежек. Здесь они строят спальные гнезда на определенном удалении одно от другого. Ни один поросенок не отважится забраться в чужое гнездо. Этот порядок соблюдался всеми кабанами. Только я в самом начале, по своей «необразованности», проявил неуважение к этому порядку, за что подвергся молниеносной атаке и был отброшен на нужную дистанцию. Свинья преследовала меня примерно на расстоянии 4–5 метров, а потом вернулась назад, не обращая больше на меня никакого внимания. Соблюдение этой дистанции было обязательным для каждого члена стада, не говоря уж, конечно, обо мне. В последующие месяцы я строго руководствовался этим правилом и не испытывал больше никаких затруднений, когда находился в местах дневок кабанов.

При закладке лежек кабаны проявляют большую изобретательность и умение приспособиться к обстановке. Если дует холодный северный ветер, они устраивают лежки на южном склоне холма, в затишье. В качестве материала для подстилки в одном случае используют сосновые ветки, а в другом — березовый кустарник или сухие листья, которые сгребают в кучу передними ногами. Это говорит о том, что они не привередничают и постоянно руководствуются принципом целесообразности.

До сих пор не было известно, что эти звери для своих естественных надобностей имеют в охотничьих угодьях постоянные уборные, которые выполняют к тому же одну очень важную функцию — обозначают границы района обитания данного стада. Чужие стада, столкнувшись со своеобразной маркировкой, не пересекают границ этого района. За все годы моих наблюдений я не встретил ни одного чужого кабана в районе моего стада за исключением, конечно, секачей в период гона. Кабаны, не являющиеся членами данного семейного союза, когда им нужно было попасть на кормовое поле, пересекали охотугодье наикратчайшим путем и в большой спешке. Только летом 1976 г. мне вдруг пришло в голову, что я ни разу не видел, чтобы кабаны мочились или испражнялись на моей подкормочной площадке. Теперь у меня проснулось любопытство. Ведь у более чем 60 кабанов должна же была появиться естественная надобность после нескольких часов, проведенных на подкормочной площадке! Но ничего подобного они там не делали. До этого момента я не обращал внимания, когда какая-нибудь взрослая самка или поросенок уходили с подкормочной площадки и скрывались в соседней лесной чаще. На этот раз я пошел следом и установил, что здесь, в ельнике, кабаны оправлялись и все на одном и том же месте. Теперь во время наших многокилометровых переходов я очень внимательно присматривался к такому их поведению и пришел к следующему выводу: кабаньи «уборные» в охотничьем угодье носили постоянный и строго регламентированный характер. Когда звери пересекали эти места, они сразу начинали мочиться и испражняться. Мой интерес еще более возрос, так как я знал, что эти повадки кабанов оставались до сих пор не изученными. Теперь я стал водить стадо. Если я проходил с ним в 40–50 метрах от этих мест (я хорошо теперь знал их), ничего не случалось, но если я вел стадо через «уборную», то все 60 кабанов останавливались и справляли свои «дела». Можно с уверенностью сказать, что такие места оказывают рефлекторное воздействие на оправление естественных надобностей, так же, как это происходит с собаками или другими животными, которые таким способом производят маркировку своих владений.

Этот опыт я повторил 14 раз и все с одним и тем же результатом. Само собой разумеется, что с помощью фотоаппарата и кинокамеры я зафиксировал это поведение кабанов. Поросята перенимают его от своих матерей и сразу же после первого показа начинают постоянно пользоваться уборными.

Во многих отношениях важны для кабанов грязевые ванны. Так как в кругах специалистов существуют различные толкования о значении этих ванн, я с особой тщательностью занялся изучением данного вопроса. Снетлаге в книге «Черная дичь» (1934 г.) пишет: «Не все грязевые ванны используются регулярно в течение всего года. Все зависит от влажности и уровня воды в них. Чистая вода в грязевой ванне не очень высоко ценится кабанами, так как после купания в ней они быстро высыхают. Лучше всего, если в ванне много грязи, чтобы эта грязь хорошо и надолго оставалась прилипшей к шкуре. Это, как мне кажется, и является целью принятия грязевых ванн. Вши и клещи, которыми в избытке наделена черная дичь, при высыхании грязевой корки как бы заключаются в капсулу, они там замуровываются. Только одно охлаждение, на мой взгляд, не имеет решающего значения в принятии данной процедуры, потому что кабаны пользуются ваннами, начиная с марта и до их полного замерзания».

Не со всеми выводами этого замечательного знатока черной дичи я могу согласиться. Я нахожу чрезмерно преувеличенным утверждение, что кабаны в избытке наделены вшами и клещами. От случая к случаю я иногда находил у своих кабанов клещей, но каких-либо других паразитов я на них не видел. На мой взгляд, эти звери вообще не нуждаются в том, чтобы с помощью грязевой корки освобождаться от паразитов. Я сотни раз наблюдал, как они это делают с помощью зубов при взаимном уходе друг за другом.

Скорее всего, грязевая корка нужна кабанам, чтобы уберечь свою шкуру от надоедливых мух и других кровососущих насекомых, так как самим им с их относительно малоподвижной шеей, короткими хвостом и ногами очень трудно согнать этих мучителей со своего тела. Бесспорно, что в теплое время года грязевые ванны звери принимают чаще. Это не трудно понять, если принять во внимание, что шкура, покрытая влажной грязью, играет важную роль в тепловом обмене: здесь так же, как на лежке, развивается процесс испарения. Еще важнее, как мне кажется, связь между принятием грязевых ванн и чесанием. Бобак в своей книге «Черная дичь» наиболее близко подходит к объяснению этого поведения. Он пишет: «При уяснении причин чесания, естественно, возникло много споров. До сих пор еще нельзя дать на этот вопрос однозначный ответ. Можно предположить, что чесальные деревья привлекают зверей смолой и ароматическими запахами. Вполне возможно также, что намазывание себя смолами помогает кабанам бороться с паразитами. Однако едва ли правильно думать, что смола может играть роль панциря, так как для покрытия ею шкуры кабана не хватит ее массы. Возможно, что чесание связано с маркировкой, которая помогает держаться стаду вместе — по «чесалам» разбежавшееся стадо может вновь быстро собраться вместе. Искусственные «чесала», покрытые варом, кабаны также охотно используют для своих процедур. Наблюдения показывают, что звери используют в качестве чесал также защитные устройства от потрав, если они покрыты сильно пахнущими веществами. Поэтому совершенно правильно мнение, что натирание кабанов служит целям поддержания устойчивых связей между членами сообщества». Я могу только поддержать эти выводы, так как нашел неопровержимые тому доказательства. Более того, чесала так же, как и уборные, служат маркировкой границ района обитания. Они отпугивают кабанов из других семейных союзов.

Так же, как и многие другие животные, кабаны могут с помощью мимики передавать свои настроения. После многолетних наблюдений этот их язык поддается расшифровке. Процедура чесания связана с выражением хорошего самочувствия кабанов, в чем я не раз имел возможность убедиться. Кабаны часто используют для растирания разных частей туловища разнообразные чесала: прямой ствол — для чесания боковых частей тела, кривое дерево — для живота или морды, а дерево, лежащее на земле, — для задней части. Уже на вторую неделю после опороса малыши начинают заниматься этими процедурами. Наверняка они подсмотрели это поведение у своих матерей.