От мира природы к миру людей

Для мира, в котором скоро будет жить 9 млрд человек, призыв «Назад к природе!» нереализуем. Для этого нас слишком много, и мы слишком активны. Человек уже давно перерос стадию «естественного» образа жизни. Долгий исторический путь привел нас к антропозою — веку, когда люди оказывают значительное влияние на облик Земли. О начале антропозойской эры говорил уже итальянский геолог Антонио Стоппани в 1873 г.: люди как новая сила Земли по могуществу и универсальности в состоянии потягаться с мощью природы. На рубеже XX–XXI веков эту мысль подхватил Пауль Крутцен, получивший Нобелевскую премию по химии за исследования озоновых дыр в атмосфере. В статье «Геология человечества», опубликованной в 2002 г. в научном журнале Nature, он кратко описал усиливающееся воздействие человека на биофизический мир[4]. Ученый предлагает отсчитывать новую эру с изобретения паровой машины Джеймса Уатта (1784 г.). С тех пор человек начал изменять климат Земли, выбрасывая в атмосферу углекислый газ. Так закончились 10 000 лет стабильного климата, когда температуры колебались в незначительных пределах шкалы Цельсия. Ответственность за то, что человечеству на пути к стабильности окружающей среды придется пройти еще один кризисный период, Крутцен возлагает на ученых и инженеров.

На планете почти не осталось уголков, где не ощущалось бы влияние человека. Значительная часть земной поверхности сформирована человеком. Первозданной природу можно считать в лучшем случае на одной четвертой части Земли, это прежде всего вечные льды и гигантские пустыни. Мы оказываем воздействие на моря, на животный и растительный мир, на плодородие почв и круговорот воды. Даже климат и озоновый слой Земли уже не являются чисто природными феноменами. Историю человечества можно читать как историю экспансии мира людей в мир природы. Сразу же после изгнания из рая человек принялся менять топографию планеты. Тварь превратилась в творца, став деятельной силой эволюции. Начало этому процессу положили уже самые ранние формы земледелия и одомашнивания диких животных. С усовершенствованием техники, при помощи которой человек покорял природу, все заметнее становились оставляемые этой техникой следы. Мы валили леса, регулировали поступление воды в реки, отвоевывали у морей новые пространства для сельскохозяйственных и жилищных нужд, прокладывали железные дороги, каналы и трассы. Поселения превратились в города, чащобы — в культурный ландшафт. Появились новые виды животных и сорта растений, а множество других исчезли безвозвратно. Современная генетика лишь очередной этап на долгом пути изменения нашей окружающей среды и самого человека. Размываются границы между природой и культурой, цивилизация и биосфера сливаются в одну архисложную систему. В своей книге «Эра человека» популяризатор науки Кристиан Швегерль обобщил научные данные о новой эре в истории Земли. Он цитирует американских географов Джонатана Фоли, Навина Раманкутти и Эрла Эллиса, которые рекомендуют изменить традиционный угол зрения: «Считать Землю природной экосистемой, которой управляет человек, уже нельзя». Она превратилась в некую «гуманосистему со встроенными природными экосистемами». В антропозое вопрос стоит уже не о сохранении природы, а о стабильном хозяйствовании в биосфере[5].

Каждый новый шаг в преобразовании природы сопровождали страхи. Угроза, исходящая от человеческой спеси, печаль по утратам, которые несет с собой прогресс, предчувствие, что мы можем угодить в стремительный водоворот, в котором потеряем самих себя, стенания о том, что любое богатство лишь иллюзия, — все это придумали не экологи, эти чувства преследовали человека всякий раз при очередном преодолении границ: от строительства Вавилонской башни до изобретения паровоза. «И в разрушенье сам, как все, придешь», — финальный комментарий Мефистофеля к неуемной деятельности Фауста. Для Гёте денежная экономика, промышленность, обуздание природы — путь к гибели. Насилием укрощенные стихии мощнее любого инженерного искусства. Примерно в то же время из-под пера Мэри Шелли вышел роман ужасов «Франкенштейн. Современный Прометей». Автор уже в названии уравнивает своего трагического героя с древним мятежником, давшим человечеству огонь и восставшим против богов, которому пришлось жестоко поплатиться за свою дерзновенность. Франкенштейн также взбунтовался против божественного миропорядка, сотворив человекоподобное существо. Создание собственного гения привело Франкенштейна в ужас, но было уже слишком поздно. Злосчастное творение вышло из-под контроля творца и стало чудовищем, обратившимся против людей. В самом начале «научно-технической революции» Гёте и Шелли угадали всю ее неоднозначность[6]. У них можно найти все главные пункты критики прогресса, ставшие сегодня практически общим местом, — от безостановочного ускорения жизни до иллюзии беспредельного роста. Красной нитью проходит предупреждение об опасности «мании реализуемости», способной привести человека к мысли, что он подобен богам, которым все подвластно и все позволено. Сохраняет свою актуальность и тема «ученика чародея»[7], который уже не в силах избавиться от вызванных им духов.