IX. Я становлюсь экспертом Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ)

В 1984 г ко мне на кафедру приехала делегация медиков из КНДР, Китая и Индии во главе с личным врачом Ким Ир Сена профессором Ли Чу Соном звать меня на работу в ВОЗ экспертом по молекулярной биологии, генетике и геронтологии. Их заинтересовала разработанная мной наука об омоложении человека ювенология ( от лат. ювенис — молодой, логос — наука), основанная на достижениях генной инженерии. Они хотели, чтобы я внедрил генно-инженерные подходы в геронтологии Индии, Китая и КНДР и консультировал омоложение лидеров этих стран. Я в свою очередь стремился освоить восточную медицину и был не прочь поехать в Дели в длительную командировку на работу в Бюро Юго-Восточной Азии ВОЗ, но заведующего кафедрой в поездку на несколько лет ректор отпустить не мог. Мне в 1984 году устроили кратковременную поездку в Дели, я даже был на приеме у Индиры Ганди. Незадолго до своей гибели она советовалась со мной, как ей избавиться от пряди белых волос, который, по ее мнению, делал ее старухой. Удалить корни белых волос и на их место с затылка пересадить корни черных волос она не успела — ее убили сикхи из ее охраны за то, что она отдала приказ занять очаг сопротивления сикхов-сепаратистов - главный их храм, где хранилось оружие.

Бюро ВОЗ по Юго-Восточной Азии в Нью-Дели представляло из себя огромное пятиэтажное здание со множеством современных компьютеров, ксероксов и другой оргтехникой. Мне показали мой будущий кабинет, рассказали об условиях жизни и работы. Я дал согласие на работу экспертом, но попросил их не торопить мой приезд. И вот в начале 1985 г я пришел к ректору КГУ профессору В. В. Скопенко, написал заявление о переходе на работу в должности профессора кафедры. После этого он подписал мое заявление о командировке на работу в ВОЗ в Дели, Пекин и Пхеньян. Когда подписывал это заявление, ректор спросил меня, кого рекомендую моим заместителем. Профессора В. С. Коновалова, который проворовался на базе "Жуков хутор" и открыто и тайно конфликтовал со мной, я не мог рекомендовать на должность заведующего, да и ректор дал ему недельный срок под страхом тюремного заключения насовсем уехать из Киева. О кознях С. Н. Храпунова я ничего не знал. Поэтому я оставил заведующим кафедрой именно доцента С. Н. Храпунова, который подготовил к тому времени докторскую диссертацию. Ректор и декан согласились с моим решением. Таким образом кафедра общей и молекулярной генетики снова очутилась, как я понял впоследствии, в руках С. М. Гершензона, который ею заведовал до 1948 года. Однако я ничего об этом не знал, собрался в Москву, где в марте 1985 года получил голубой паспорт ООН, дипломатический ранг советника, командировочные и полетел в Дели. В Москве был снег. Лишь появились первые лужи. Перед отлетом меня долго инструктировали, заставили написать заявление о том, чтобы всю мою зарплату в долларах ВОЗ перечисляла во Внешэкономбанк советскому правительству. Взамен этого торговые представительства СССР в Индии, Китае и КНДР обязаны были давать такое количество денег в местной валюте, чтобы я смог оплатить гостиницу, питание, текущие расходы. Моя зарплата в ВОЗ составляла 185 долларов в день, а в местной валюте (рупиями, юанями, вонами) платили мне где-то четвертую часть этой зарплаты. Так советское правительство наживалось на своих специалистах, работающих за границей.

Итак, в марте 1985 года с голубым паспортом сотрудника ООН я лечу из Москвы в Дели, где располагается бюро ВОЗ по Юго-Восточной Азии. Там меня зачисляют на работу, открывают финансирование. Оттуда через Пекин я отправляюсь в Пхеньян.

Дели встретил нас 40-градусной жарой. Спасали от нее два мощных кондиционера в номере гостиницы и прекрасный бассейн для ее гостей во дворе гостиницы.

За две недели, что ушли на оформление документов и получение китайской визы, я постарался на практике освоить методы хатха-йоги и другие достижения индийской системы здорового образа жизни. Познакомился с аюрведой (древнейшей в мире системой восточной медицины), повидал нескольких делийских долгожителей, освоил их опыт сохранения здоровья и долголетия, приобрел необходимую литературу. И вот на "Боинге" авиакомпании "Эр Франс" лечу в Пекин.

Потрясает французский шарм стюардесс и непривычный для нас сервис: аперитивы, устрицы на завтрак, индейка и бананы на обед, цветные видеофильмы во время полета.

В Пекинском аэропорту встретили сотрудники советского посольства, поселили в своей гостинице. Несколько дней знакомился с Пекином, с достижениями китайской перестройки. Уже тогда бросалось в глаза: экономическая реформа быстро развивается, китайцы на глазах богатеют. Полки магазинов полны товаров, в том числе продовольственных, по телевизору показывают, как судят коррумпированных бюрократов, ведущих страну к инфляции. Улицы Пекина заполнены миллионами велосипедистов. Массовое увлечение ушу, цигуном и другими видами китайской оздоровительной гимнастики.

Полмесяца я жил в Пекине, лихорадочно знакомясь с китайской медициной, особенностями народного здорового образа жизни, пекинскими долгожителями. И вот, получив визу, лечу в Пхеньян. Здесь в полете все скромнее - советский устаревший самолет, скромный сервис (пиво и сухой минтай), и в полувоенной форме бортпроводницы.

В аэропорту Пхеньяна - теплая встреча: меня встречали представитель Министерства здравоохранения КНДР, заместитель директора Института геронтологии, переводчик. Привезли в Пхеньян и поселили в гостинице "Тэдонганг", названной так по протекающей под окнами реке Тэдон. Разрушенный американской авиацией в пятидесятых годах древний Пхеньян, как птица Феникс, возродился во всей своей красе и превратился в красивейший, по мнению многих дипломатов, город Юго-Восточной Азии. Меня обслуживала бригада помощников с моим личным водителем "Мерседеса", которая жила в этой же гостинице.

Несколько дней заняли официальные визиты в советское посольство, в Пхеньянское отделение бюро ВОЗ по Юго-Восточной Азии, к директору Института геронтологии и руководителю Пхеньянской больницы Красного Креста, построенной с помощью ООН. Обсудили план моей работы - чтение лекций по геронтологии, генной инженерии и генотерапии, проведение консультаций по профилактике старения и болезней старости, руководство практическими работами по молекулярной биологии. В мои обязанности входило также чтение лекций по генной инженерии и генотерапии в Институте генной инженерии Пхеньянского медицинского института и в университете имени Ким Ир Сена Пхеньяна.

Корейских геронтологов интересовали ряд проблем: механизмы старения и болезней старости, комплексная система их профилактики, индивидуализированные рекомендации по здоровому образу жизни, методы охраны наших генов, а также стимуляция генов и вместе с ними защитных сил нашего организма, использование методов генной инженерии в геронтологии.

Тексты лекций и слайды я в основном приготовил в Киеве. Теперь же, готовясь к каждой лекции, я дополнял их опытом восточной медицины, в изучение которой я с головой окунулся в Пхеньяне.

Здесь я вел тяжелую, буквально изнуряющую работу. Корейцы трудятся по 11 часов шесть дней в неделю - этого требует от них стиль работы в соответствие с идеями чухче (опоры на собственные силы). У них и в науке есть "бригады непрерывного боя". И мне хотелось им показать, что и люди с Украины тоже умеют работать. Каждый день с 9 до 12 (три часа) и с 14 до 17 (тоже три часа) я читал лекции. Шесть часов труднейшего синхронного перевода с русского на корейский выдерживал не каждый переводчик. Даже у наиболее здоровых из них через одну-две недели развивалась какая-либо болезнь. Вечером - в прекрасной национальной библиотеке Пхеньяна (Дом учебы) над новыми научными журналами - американскими, английскими, немецкими, французскими, над текстами лекций, методическими разработками по молекулярной биологии и генетике. Воскресенье было днем экскурсий по Пхеньяну или его окрестностям - хоть какая-то разрядка. Я выдержал этот "непрерывный бой" благодаря тому, что придерживался своей системы здорового образа жизни, той "макробиотики", которую я создал на основе изучения опыта долгожителей СССР, Индии, Китая, Северной Кореи и данных современной науки. Содержание некоторых лекций я опубликовал в брошюре "Гены и здоровье (три лекции в Пхеньяне)" (709, см. библиографию моих трудов).

От тяжелого, изнуряющего труда (по 18-20 часов в день) меня спасали воскресные экскурсии по Пхеньяну и его окрестностям, встречи с сотрудниками посольства СССР в КНДР, моя система макробиотики. Я подобрал для себя следующие процедуры: питание на принципах моей системы, талая вода; пробежки по утрам вдоль реки Тэдон; самомассаж по утрам (10-15 минут); четыре часа в неделю плавательный бассейн и сауна; сон при открытых окнах на специальном матрасе, усеянном небольшими острыми шипами (такая рефлексотерапия во сне прекрасно восстанавливает силы после трудового дня за 4-6 часов). Каждый день я принимал тонизирующие препараты "Юнгерон", "Тоноген", разработанные и изготавливаемые при моей помощи Институтом геронтологии КНДР из женьшеня, элеутерококка и других лекарственных растений Кореи.

После часа лекций меня угощали чашечкой женьшеневого чая. Таким образом, в день я выпивал шесть чашек этого тонизирующего напитка. Никогда в жизни я не курил и не злоупотреблял спиртными напитками. Однако после шести часов труднейших лекций я был как выжатый лимон. Ведь каждая лекция - это дистресс (форма повреждающего гены стресса). А вечером - подготовка к следующим лекциям, консультациям, работа в библиотеке, методические разработки и т. д. И так каждый день. Через три месяца накопилась и дала о себе знать усталость. Я решился прибегнуть к "встряске генов" путем разработанного мною метода экстремального омоложения. Этот метод я не раз применял раньше.

С разрешения и с помощью Министерства здравоохранения КНДР я на две недели уехал в Алмазные горы. Расположенные на Юго-востоке республики, они величественной цепью спускаются к морю, образуя живописные заливы и лагуны. Есть в Алмазных горах высокие пики, глубокие ущелья, целебные минеральные источники, блещущие всеми цветами радуги лиственные леса.

Суть метода экстремального омоложения - длительное погружение в обстановку чрезвычайно напряженных физических и нервно-психических нагрузок, иногда даже с риском для жизни, сопровождаемые периодами отдыха и восстановления.

Две недели наша группа лазила по горам, взбиралась на самые высокие вершины. Мы пили воду из разных целебных источников, принимали женьшеневые препараты. Для меня этот отдых был еще и "болдинской осенью", мой хромоногий Пегас без устали стучал копытами по Алмазным горам. За две недели и написал почти двадцать стихотворений.

После работы в Пхеньяне я поехал в Пекин, откуда мне звонили и торопили с приездом. Как и в Пхеньяне и Дели, ВОЗ построила в Пекине пятиэтажное огромное здание, в котором работали сотрудники Бюро ВОЗ Юго-Восточной Азии. Им и руководила энергичная китаянка американского происхождения, которая настояла на том, чтобы я жил не в посольстве СССР в Пекине, как раньше, а в гостинице китайского отделения Бюро ВОЗ по Юго-Восточной Азии. В качестве опекуна приставила ко мне 50-летнего врача-китайца, который немного говорил по-русски, немного по-английски.

В Пекине и Дели я читал лекции молодым китайским и индийским геронтологам, работающим в различных медицинских и биологических учреждениях. Проводил семинары по методам омоложения. Ставил методы молекулярно-генетических исследований. Таких практических занятий с молодыми сотрудниками научно-исследовательских лабораторий, какие я проводил в Институте геронтологии в Пхеньяне, в Дели я не вел. Однако ни китайцы, ни индийцы такого внимания, какое было в Пхеньяне, ко мне не проявляли. Не было большой бригады обслуживания. Не было прикрепленного личного автомобиля, каким снабжали меня в Пхеньяне.

Во время моей работы в ВОЗ я имел возможность поездок в Киев, в Москву и в другие города СССР — для отдыха, решения тех или иных практических проблем, связанных с моей деятельностью. Во время Чернобыльской аварии я как раз был в Киеве в краткосрочном отпуске, садил картошку на дачном участке. 26 апреля 1986 года я полдня вскапывал землю на своей даче, расположенной под Киевом, в Нижних Садах (примерно 50 км от Чернобыля). Об аварии узнал из радиопередачи станции "Свобода", которую я иногда слушал. Я тотчас же возвратился в Академгородок, где была моя квартира, и с большим трудом отправил в Новосибирск к своим родителям детей и внуков. Напуганный слухами о радиационной опасности, я написал следующее стихотворение.

Чернобыльские сплетни

В апреле на Чернобыльской АЭС

4 блок взорвался в клубах дыма.

Как молния, промчалась в мире весть

Об этой Украинской Хиросиме.

А рано утром вражьи голоса

О страшных жертвах вдруг заголосили,

Что смерть по Киеву гуляет как коса,

Что губит радиация Россию,

Чернобыль весь с лица земли сметен,

И в Бухаре упали минареты.

Владивосток с Находкой облучен,

На чукчах респираторы надеты.

На Киевском вокзале толчея:

Во все концы страны стремятся люди.

Их гонит страх в далекие края,

Им наплевать, что кто-то их осудит.

У касс билетных тысячи стоят.

В Москву с детьми уходят эшелоны.

"Все хорошо",— по радио твердят, —

Аэрозолям ставим мы заслоны.

О радиации повсюду говорят,

А о футболе мировом ни слова…

И на аборты в очередь стоят

Все женщины от Львова до Ростова.

И шепчут всюду: украинский скот

Радиоактивной пылью укокошен.

Наш дом в дезактивацию пойдет

И урожай зерна не будет скошен.

От голода нам не придется выть…

Есть слухи — все тем слухам рады—

Проблему продовольствия решить

Помогут украинцы из Канады.

Я запер окна, форточки — и рад,

И по квартире бегаю веселый.

Прекрасно все — по радио твердят,

Но в то же время закрывают школы.

Штурмуют люди винные ларьки.

За литр вина вам перережут глотку.

Считают киевляне — чудаки,

Что их спасет от изотопов водка.

Борьба за жизнь упорная идет,

Все метушатся в поисках иода.

В аптеках, словно ветром, сдуло йод,

Им отравилось множество народа.

В Чернобыль люди едут, как на фронт.

Но кто-нибудь порой из них обронит:

Припрут реактор в Киев на ремонт,

Или навечно в шахте захоронят?

Я сплетнями пресытился сполна.

И понял: надо меньше верить слухам.

Из мухи просто делают слона,

Но трудно превратить обратно в муху.

На Киев я бросаю снова взгляд —

Там люди беззаботные гуляют.

Беда прошла — в эфире говорят.

Но ведь цыплят по осени считают.

Меня давно приглашали на работу в Тбилиси, заведовать лабораторией в Институте геронтологии. Я решил посмотреть Тбилиси, Институт геронтологии, узнать условия работы в нем.

Проводив в мае 1986 года жену, детей и внуков в Новосибирск, я решил побывать в Тбилиси, а оттуда улететь в Новосибирск и затем в Дели.

Целую ночь я стоял в очереди за билетом на самолет в Тбилиси. Была такая давка, что у меня треснули два ребра (так определил друзья-рентгенологи в Новосибирске). Но вот взят билет Киев-Тбилиси-Новосибирск и через несколько часов я был в Тбилиси. Выйдя из самолета, узнал, что в городе было землетрясение 4-5 баллов, с крыш домов на голову падают кирпичи и обломки кровли. Оказалось, что землетрясения в Тбилиси — не редкое явление. "Куда я попал?", — подумал я, зарегистрировался на рейс до Новосибирска и за несколько часов полета написал следующее стихотворение.

Почему я не переехал в Тбилиси в мае 1986 г.

Не страшась ничуть лучей Рентгена,

Я стою у взлетной полосы.

Мне сегодня море по колено —

Я свои просвинцовал трусы.

Воздух здесь с радиоактивным йодом.

Трудно мне сквозь "лепесток" дышать.

Это счастье — летная погода,

А не то пешком мне вдаль шагать.

Словно самолеты извелися,

Я отдам полцарства за билет.

Увези, пилот, меня в Тбилиси

За Кавказский снеговой хребет.

Грузию махну на Украину.

Но кому мы, русские, нужны?

Лишь тебе решать, коль ты мужчина,

А не только кепка и штаны.

Вот Эльбрус блестит из-за тумана.

Мне полжизни стоил самолет.

Скоро время зарубцует раны,

Травма ребер скоро заживет.

Мне судьба всегда готовит что-то.

Никогда мне в жизни не везет.

Лишь успел сойти я с самолета —

Вижу: горы Грузии трясет.

С трапа слез — провалы под ногами.

Эпицентр, знать, здесь невдалеке.

Что мне делать? Из огня да в пламя—

Рак иль балкой дома по башке.

Никогда я жалким трусом не был.

Все же дома благостнее смерть.

И решил я под родное небо

Из Тбилиси снова улететь.

Таким образом землетрясение в Тбилиси в мае 1986 года отбило у меня желание переехать из радиоактивного Киева в Грузию, куда я полетел по приглашению друзей посмотреть место предполагаемой работы.

В тот же день я улетел в Новосибирск, где у родителей спасались от чернобыльской радиации моя жена, дети, внуки с их матерями.

В 1986 г академик Н. П. Дубинин агитировал меня занять кафедру генетики Горьковского (ныне Нижегородского) университета, которую одно время возглавлял С. С. Четвериков. Он написал такой отзыв о моих научных работах и о моей педагогической деятельности.

ОТЗЫВ о научных работах и педагогической деятельности доктора биологических наук профессора Г. Д. Бердышева

Я знаком с Г. Д. Бердышевым с начала 60-х годов, когда он еще молодым научным сотрудником поступил в лабораторию нуклеиновых кислот организованного мной Института цитологии и генетики СО АН СССР в Новосибирске. Для научной деятельности Г. Д. Бердышева характерна верность одной проблеме — генетике поздних этапов индивидуального развития высших организмов, которую он разрабатывает уже более 25 лет на самых разнообразных объектах — от растений, беспозвоночных и рыб до человека. Исследования процессов роста, развития и старения на самых разнообразных объектах позволило ему заложить основы нового раздела биологии — сравнительной и эволюционной геронтологии, создать саногенику — науку об охране генофонда. Г. Д. Бердышев является автором более 600 научных работ, из которых — 17 монографий, учебников и учебных пособий и 30 авторских свидетельств на изобретения. Большой вклад профессор Г. Д. Бердышев внес в развитие преподавания генетики. С его помощью и под его руководством маломощная кафедра генетики в Киевском университете превратилась в ведущий научно-учебный центр по генетике в нашей стране. Им подготовлено свыше 40 кандидатов и 4 доктора наук. Проф. Г. Д. Бердышев много лет ведет также большую общественную работу как один из соруководителей Украинского общества генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова. Проф. Г. Д. Бердышев находится в расцвете своих творческих сил и — я уверен — еще многое сделает по развитию биологической науки в нашей стране.

Академик АН СССР Н. П. Дубинин

Выполняя обещание Н. П. Дубинину, возваращаясь из Новосибирска с женой и детьми, куда я после Чернобыльской аварии отвез их к моим родителям, я заехал в Горьковский университет к ректору Андрею Григорьевичу Угодчикову. 23-25 июля я был в Горьком (ныне Нижний Новгород). Осмотрел кафедру генетики и дарвинизма, которую одно время возглавлял С. С. Четвериков. Кафедра оборудована плохо, коллектив преподавателей бедный. Познакомился с женой ректора (академиком АМН СССР Блохиной) и их сыном — биофизиком. Квартирой университет меня обеспечить не мог. И хотя из этого города в Сибирь переехал род моей матери (Артамоновых, как у М. Горького), я отказался поменять Украину на Нижний Новгород.

Из Москвы я улетел в Дели, а семья возвратилась в Киев.

Ранее в одну из поездок в Москву я сделал доклад в Институте биофизики МЗ СССР о разработанной мной SOS-медицине, или медицине выживания человека в загрязненной радиоактивными изотопами окружающей среде. Директору Института Леониду Андреевичу Ильину SOS-медицина понравилась и он предложил испытать ее в регионе Кыштымской атомной катастрофы на Южном Урале. Я согласился, и он стал организовывать эту апробацию.

Летом 1997 г жена и дети отдыхали снова у родителей в Новосибирске. 7 августа 1987 г мы выехали в Киев через Пермь и Москву. 11-12 августа 1987 г я заехал к моему студенческому другу Георгию Тарасовичу Ищенко, который заведовал кафедрой гинекологии Пермского медицинского института. Он и его жена Таня показали мне Пермский мединститут, познакомили с его ректором академиком АМН СССР Е. А. Вагнером. Он был из одесских немцев, любил Украину, и мы сним расстались друзьями. Он меня пригласил занять кафедру медицинской биологии и генетики в его институте, которую занимала престарелая профессор проректор по учебной работе его института З. С. Володина. Обещал квартиру. Я ему сказал, что академик Л. А. Ильин предлагает мне переехать на Урал с целью апробации SOS-медицины в регионе Кыштымской атомной аварии. Если он договорится с ректором Киевского университета о моей длительной командировке в Пермь, я с удовольствием займу предложенную мне кафедру. Мы расстались с надеждой на скорую встречу.

В Москве я рассказал академику Л. А. Ильину о моей встрече с Е. А. Вагнером, передал от него привет и подсказал, как он должен действовать на Украине. В это время Л. А. Ильин чаще бывал в Киеве, чем в Москве. Он быстро договорился с министром Минвуза УССР, с ректором университета В. В. Скопенко о моей пятилетней командировке в Пермский мединститут.

И вот где-то в ноябре 1987 г в Дели пришла правительственная телеграмма о том, что Минздрав СССР отзывает меня из ВОЗ "в связи с переходом на другую работу". Я вернулся в КГУ и снова пошел к ректору В. В. Скопенко с просьбой командировать меня в Пермь в связи с необходимостью апробировать мою SOS-медицину. А. А. Ильин позвонил ректору и попросил помочь мне с командировкой на пять лет в Пермский медицинский институт. В это время вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР о необходимости всемерной помощи научным и преподавательским кадрам восточных регионов страны. Командированному предусматривались бронирование квартиры, полставки на старом месте работы и другие блага. Ректор предложил мне воспользоваться этим постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Я согласился, написал заявление о командировке, ректор его подписал.

Приведу окончательный текст приказа № 08-141-4 по Киевскому университету ректора В. В. Скопенко от 19 февраля 1988 г (в переводе с украинского).

Бердышева Геннадия Дмитриевича, доктора биологических наук, профессора кафедры генетики биологического факультета с 29.02.1988 г направить в распоряжение Пермского медицинского института сроком на 5 лет для оказания всесторонней помощи в работе по повышению качества учебно-воспитательной работы, а также улучшения организации научных исследований. На период командирования сохранить за профессором Бердышевым Г. Д. его должность, без сохранения 50% от основного оклада.

Основание: заявление Г. Д. Бердышева, представление декана Кучеренко Н. Е., письмо Минвуза УССР № 260-4-8 от 9.02.1988 г, письмо из Пермского медицинского института № 3198 от 27.02.1987 г.

Ректор В. В. Скопенко

Согласовано с юрист-консультантом, главным бухгалтером, начальником отдела кадров, со Вторым отделом и другими инстанциями.

В феврале 1988 г я с женой и дочерью (сыновья остались в Киеве) прилетел в Пермь, поселился в гостинице мединститута. Туда же прилетел Л. А. Ильин и договорился со своим другом ректором Пермского мединститута академиком Академии медицинских наук Антоном Евгеньевичем Вагнером, немцем с Украины, о деталях апробации SOS-медицины. Меня избрали заведующим кафедрой медицинской биологии и генетики Пермского медицинского института и руководителем малого предприятия "Медикур" (медик Урала), в рамках которого формировался коллектив из 300 исследователей — сотрудников Пермского, Челябинского и Екатеринбургского медицинского институтов. Организационный руководитель всей работы — академик Л. А. Ильин, он финансирует всю работу на основе хоздоговоров с тремя медицинскими Институтами. Ректоры этих мединститутов зачисляются его заместителями и руководят работой своих сотрудников. Я назначаюсь научным руководителем всей работы по апробации SOS-медицины, пишу научные отчеты для Л. А. Ильина, он за них платит участникам работы зарплату, выделяет деньги на покупку оборудования, химреактивов, экспериментальных расходов, оплачивает командировки и другие затраты. Нам выделили в Челябинской области два района, наиболее пострадавших от Кыштымской атомной катастрофы. Один район — подопытный, в нем внедрялась SOS-медицина, другой — контрольный, в нем население жило в условиях старого здравоохранения. По времени работа распределялась следующим образом: первые три года (1988, 1989, 1990) все рекомендации проверялись на экспериментальных животных, затем год (1991) на ликвидаторах Чернобыльской аварии и людях, пораженных радиацией в комбинате "Маяк", последний год (1992) планировалось проводить массовую проверку эффективности рекомендаций в здравоохранении населения Кыштымского региона.

У А. Е. Вагнера была ко мне личная просьба — внедрить университетские методы обучения студентов в Пермском медицинском институте.

И работа началась. Бывшая заведующая кафедрой медицинской биологии и генетики Пермского медицинского института 72-летняя Зоя Степановна Володина перешла на должность профессора этой кафедры, меня избрали заведующим кафедрой и руководителем "Медикура". Единственная, кто была не согласна с моим избранием, была родственница доцента моей кафедры Александра Борисовича Александрова, проректор по науке Пермского медицинского института профессор Раиса Николаевна Хохлова. Она на должность заведующего кафедрой планировала А. Б. Виноградова, который возненавидел Е. А. Вагнера за его решение избрать заведующим кафедрой меня, варяга из Киева.

Все три года моей работы в Пермском медицинском институте (1988-1991) Р. Н. Хохлова искренне меня ненавидела и где возможно вредила. А. Б. Виноградов весь свой гнев направил на Е. А. Вагнера, ко мне относился даже подобострастно, никогда открыто против меня не выступал. Коллектив же кафедры (20 преподавателей и 20 лаборантов) встретил меня сердечно, принял в пермяки-соленые уши (натерли мои уши солью на одном из обедов кафедры), с готовностью включился в выполнение выдвинутых мною планов работы. Особенно хорошо ко мне относилась З. С. Володина, благодарная за то, что я ее оставил профессором кафедры, моим заместителем и первым советником. Истинной же моей опорой был ректор Института Е. А. Вагнер, преждевременно умерший вскоре после моего отъезда из Перми. Он всячески помогал развитию кафедры, одобрял все мои начинания и советы. Так, он разрешил перейти нам на университетские методы преподавания, одобрил замену репродуктивного образования на творческое. Студенты 1 курса всех факультетов, изучающие биологию и медицинскую генетику, вместо экзаменов стали писать курсовые работы, все стали участвовать в работе научного студенческого кружка, многие вели экспериментальные исследования, взялись за иностранные языки, за информатику, стали работать на персональных компьютерах. Он оплатил все 30 учебных стендов, которые нам нарисовал пермский художник по моим проектам. Студенты могли изучать медицинскую биологию и генетику по красочным стендам, которые увешивали все стены нашей кафедры. Е. А. Вагнер оплачивал издание сборников работ кафедры, наших учебников и научных монографий. Он дал мне хорошую трехкомнатную квартиру рядом с морфологическим корпусом Института, где находилась кафедра медицинской биологии и генетики.

В основе SOS-медицины лежит саногеника — наука о сохранении генофонда человека, разрабатываемая мной. Поскольку здоровье и болезни человека зависят от состояния его генов, главная задача саногеники — охрана генофонда человека. SOS-медицина — это практическое приложение саногеники в регионах с высоким уровнем загрязнения.

Основная формула саногеники имеет следующий вид:

QМГ = ЭкзоМГ + ЭндоМГЗМК•ЗМО •t, где

QМГ – общее количество генетических повреждений (мутаций и геномодуляций); ЭкзоМГ – количество экзогенных мутаций и геномодуляций; ЭндоМГ — количество эндогенных мутаций и геномодуляций; ЗМК – защитные механизмы клетки; ЗМО — защитные механизмы организма, t — время их действия.

Чтобы сохранить геном клеток от повреждений, следует бороться с экзогенными и эндогенными мутагенами и геномодуляторами, стимулировать ЗМК и ЗМО.

Я разработал программу снижения повреждающего действия экзогенных (внешних) и эндогенных (внутренних) факторов, состоящую из 20 направлений (блоков): блок чистой воды, блок чистых продуктов питания, экологически чистого сельского хозяйства, блок очищения организма от ксенобиотиков и радионуклидов, блок насыщения организма антимутагенами и антигеномодуляторами и другие.

Я разработал также программу стимуляции защитных сил организма и его клеток, в том числе генов теплового шока и других. Первые два года многие кафедры трех институтов занимались проверкой предложенных мной методов SOS-медицины на экспериментальных объектах. Например, мы проверили 15 тысяч домашних и дикорастущих растений на содержание в них антимутагенов и антигеномодуляторов (я их назвал генопротекторами). Сотрудники кафедры гигиены питания Пермского медицинского института (профессор Кащеев и другие) разработали рецептуру антимутагенных щей, борщей, салатов и других блюд. Мы разработали технологию и установки по очистке воды, загрязненной радионуклидами, хлорорганическими соединениями и другими загрязнителями. Я создал новую науку по очистке организма эндоэкологию (или сокращенно энологию), которую мы апробировали на чернобыльцах и других людях, живущих в загрязненных после кыштымской аварии регионах. Было изучено генопротекторное действие всего спектра продуктов пчеловодства, многих гидробионтов, некоторых минералов. Была апробирована фитобиотика — наука о генозащитных эффектах растений, театоника — наука о лечении различных заболеваний травяными и классическими чаями, приготовленных на легкой воде с пониженным содержанием дейтерия и трития.

Высокоэффективными в оздоровлении лиц, пораженных радиацией, оказались генозащитная сауна и баня, генозащитная косметика и многие другие блоки SOS-медицины. В мединституте я защитил докторскую диссертацию на тему "Эколого-генетические факторы старения и долголетия человека", так как для работы в этом медицинском учебном учреждении нужна была степень доктора медицинских наук (диплом после моего окончательного отъезда из Перми в Киев остался у ректора в сейфе, он его мне так и не прислал).

В "Медикуре" я организовал платную школу для изучения SOS-медицины — для врачей, среднего медперсонала и для всех желающих. В неделю два раза по Пермскому радио я читал лекции о SOS-медицине. "Медикур" частично финансировали руководители Пермского частного концерна "Лес", созданного секретарями обкома КПСС на партийные деньги. Готовился роспуск КПСС и партийные боссы вкладывали деньги партии в различные частные компании и кооперативы, которые начали возникать в СССР с 1997 года. В Пермь часто приезжал Б. Н. Ельцин — борец с партийными привилегиями и мы все как один голосовали за него. Урал был его вотчиной. Опираясь на Урал, Б. Н. Ельцин рвался к власти, боролся за власть с М. С. Горбачевым.

По телевидению показывали фильмы о том, как Ельцин в Москве ездит на работу в трамвае, борется с привилегиями партократов. Все надежды пермяков связывались с Ельциным. Мы возмущались Горбачевым и Лигачевым, которые строили козни против Ельцина. Мы с супругой послали даже телеграмму в защиту Ельцина. Вот текст этой телеграммы.

Москва, Кремль, Дворец съездов, секретариат съезда

Мы избиратели Перми возмущены заговором бюрократии против Ельцина Требуем предоставить Ельцину возможность работать на перестройку иначе мы умрем голоду отравимся химикатами окружающей среды

Бердышев Г. Д. Дьячковская Т. Б.

Мы не знали, что Ельцин — предатель похлеще Горбачева, что он служит мировому сионизму и Америке. Лишь зверский расстрел защитников Белого дома в октябре 1993 г позволил нам увидеть волчий оскал Ельцина.

В магазинах Перми не было мяса и других продуктов, и я рюкзаками возил мясо из Киева в Пермь.

Я жил в годы, когда двухполюсная борьба за мировое господство между США и СССР привела к распаду великого славянского государства и установлению однополюсного мира, которым в своих интересах управляет Америка. Коммуноиудеи и жидомассоны, правившие СССР путем геноцида, экоцида, голода и репрессий, так ослабили генофонд славян, что когда Горбачев, Яковлев, Шеварнадзе, Ельцин и Руцкой с Кравчуком и Шушкевичем сдали могучую страну американцам, у нас не нашлось пассионариев (по Л. Н. Гумилеву), которые бы поднялись на борьбу за попранную родину. Холокост славян и до сих пор продолжается со свирепой силой, на славянах Европы и Азии лежит страшный демографический крест, но школьники Украины изучают лишь холокост евреев, они ничего не знают о холокосте славян, которые потеряли сотни миллионов людей по вине коммуноиудеев и жидомассонов России, Америки и ряда стран Западной Европы.

Когда распался СССР, Украина и Россия стали самостоятельными государствами, моя командировка потеряла силу. Я решил возвратиться в Киев, хотя мои друзья и сотрудники в Перми предлагали мне принять российское гражданство и остаться в России, на своей формальной Родине. Но меня неудержимо тянуло на свою историческую родину, в Киев, где меня ждали мои сыновья, внуки, друзья и сотрудники. Когда я написал на кафедру и в деканат письмо о том, что хочу вернуться на кафедру генетики, С. Н. Храпунов этого не хотел и сочинил для декана Н. Е. Кучеренко письмо с предложением остаться в Перми. Однако я был в командировке и имел право возвратиться на мою забронированную должность профессора кафедры генетики, что я и сделал.

Мне удалось поменять трехкомнатную квартиру в Перми на двухкомнатную в Броварах (пригороде Киева) и летом 1991 года я прибыл в Киев. Перед отъездом Е. А. Вагнер заставил написать меня заявление об увольнении с обещанием вернуться на работу в Пермь через 3-4 года — "Вот тогда ты и получишь диплом доктора медицинских наук",— сказал он мне, принимая от меня прощальный букет роз.

Осенью 1 сентября 1991 года я написал докладную ректору Киевского университета о своем возвращении и появился на кафедре. С. Н. Храпунов встретил меня враждебно. Он выделил мне место в комнате лаборантов, не дал ни одного технического помощника: ни лаборанта, ни препаратора, не выделил мне даже компьютер для работы. Но внешне он был со мной холодно вежлив, хотя объявлял мне выговор по кафедре или по деканату по самому незначительному поводу. Он собирался в это время на постоянное место жительства в Америку и ему было не до меня. Он часто ездил за границу, улаживая свои дела и совершенно не занимался развитием кафедры. Вскоре факультет избрал меня академиком Высшей школы Украины, а Академия Наук Нью-Йорка — своим действительным членом.

Обогащенный опытом выживания человека в загрязненной радионуклидами окружающей среде (опытом SOS-медицины, частично апробированной на Южном Урале), я стремился передать свои разработки ученым Украины, пытающимся бороться с последствиями Чернобыльской аварии. С этой целью я устроился на полставки ведущего научного сотрудника в Институт экспериментальной радиологии Украинского центра радиационной медицины. Директором этого института был М. И. Руднев. Он определил меня в отдел радиационной эмбриологии, которым заведовал доктор биологических наук В. И. Малюк. В. И. Малюк пригласил на работу и мою супругу кандидата биологических наук Т. Б. Дьячковскую. Мы с ней изучали действие малых доз ионизирующей радиации на эмбриональное развитие дрозофилы. Оказалось, что в условиях малых доз ионизирующей радиации самый чувствительный период развития животного организма — эмбриональный. Мы изучали закономерности повреждения ионизирующей радиацией эмбрионального развития дрозофилы.

Однако меня интересовала разработка и апробация в Чернобыле комплексного метода выживания человека в загрязненной окружающей среде, что руководство Украинского научного центра радиационной медицины (УНЦРМ) в лице его руководителя А. Е. Романенко нисколько не интересовало. Он считал, что сначала нужно изучить механизмы действия радиации на человека, а потом уже искать меры его защиты. Поэтому в УНЦРМ в основном изучали механизмы повреждающего действия ионизирующей радиации. Это было проще и требовало меньше средств. Бывший министр здравоохранения Украины профессор А. Е. Романенко, в своих телевизионных выступлениях во время Чернобыльской катастрофы всячески скрывавший правду о радиационной катастрофе украинского народа, собирался на пенсию и создавал лично для себя 4-й научно-исследовательский институт в составе УНЦРМ. Все деньги он направлял на развитие этого института. Когда мы пришли к нему с директором Института экспериментальной радиологии профессором М. И. Рудневым с предложением создать в Чернобыле Центр по внедрению медицины выживания в составе 10-12 человек, он нам ответил, что для этого у УНЦРМ нет денег: "Ведь сотрудникам этой лаборатории придется за чернобыльскую вредность платить двойную зарплату. А где я возьму деньги?".

Каждый год Институт экспериментальной радиологии УНЦРМ подавал предложения (2-3 крупных темы) на дополнительное финансирования. Сначала М. И. Руднев предложил мне подать тему по SOS-медицине: "возможно, дадут деньги, попытайтесь". Я по всей форме оформил запрос на дополнительное финансирование, раскрыв все разработанные мной ноу-хау. Однако на М. И. Руднева было оказано давление старыми его сотрудниками, которые потребовали, чтобы из 12 представленных заявок на дополнительные темы он выбрал 3-4, разумеется, их темы. М. И. Руднев не мог устоять перед давлением ближайших сотрудников. Моя тема не была представлена ни в виде самостоятельного запроса, ни в виде части комплексной темы.

Видя бесперспективность моих попыток получить деньги на внедрение SOS-медицины, которая, по моему убеждению, одна может действительно помочь выжить чернобыльцам, я попытался внедрить свою концепцию другим путем. Я начал писать отчеты, статьи, брошюры, делать научные доклады, приглашая в качестве соавтора директора Института профессора М. И. Руднева. Он охотно соглашался быть первым автором моих статей и брошюр, с интересом слушал мои научные доклады. Но денег на издание брошюр и книг не было, так что все мои рукописи М. И. Руднев использовал по своему назначению, публикуя из них отрывки под своим авторством, внедряя мои идеи о природных радиоадаптогенах и радиопротекторах в научно-исследовательскую работу своих лабораторий.

Видя бесперспективность работы на полставке ведущего научного сотрудника в Институте экспериментальной радиологии УНЦРМ, я перешел главным научным сотрудником в Украинский научный гигиенический центр (УНГЦ), созданный министром здравоохранения Украины, бывшим его директором профессором Андреем Михайловичем Сердюком. А. М. Сердюк до горбачевской перестройки руководил отделом здравоохранения ЦК КПУ, затем стал директором УНГЦ, заместителем министра, министром здравоохранения Украины. Своим заместителем он выбрал моего друга профессора И. Р. Бариляка, с которым мы вместе долгие годы боролись за развитие медицинской генетики в стране. И. Р. Бариляк организовал в УНГЦ Институт медицинской генетики, стал его директором, одновременно возглавив весь Центр — временно, до возвращения на пост директора А. М. Сердюка. И. Р. Бариляк зачислил на работу меня и мою супругу, поручив писать монографию "Генофонд и здоровье нации" на украинском языке. В этой монографии я изложил саногенику — науку об охране генофонда человека и SOS-медицину. С русского на украинский переводил мой сын Андрей, он же набирал текст монографии на компьютере. Для И. Р. Бариляка эта монография представляла собой теоретическую основу выдвинутой им программы по охране генофонда населения Украины. Поскольку А. М. Сердюк курировал многие аспекты борьбы с радиационной опасностью на Украине, я надеялся, что, прочитав написанную мной книгу, он увлечется ее идеями и возьмется за апробацию SOS-медицины в Чернобыле. Я согласился включить его в соавторы монографии и порядок авторов стал такой: Бариляк И. Р., Бердышев Г. Д., Сердюк А. М. "Генофонд и здоровье нации". Через 1,5 года монография объемом более 1000 страниц была готова. Но чтобы ее издать, нужно было ее прочитать. Для этого ни у И. Р. Бариляка, ни тем более у А. М. Сердюка времени не было.

Пока А. М. Сердюк был министром здравоохранения Украины, а И. Р. Бариляк директором УНГЦ, монография лежала у них на столе, времени ее прочитать они не находили. В это время И. Р. Бариляк создал объединенный научный совет по защите кандидатских и докторских диссертаций в УНГЦ, включив в него меня, С. Н. Храпунова, С. В. Демидова (который окончив у меня аспирантуру, защитил докторскую диссертацию по иммуногенетике и стал третьм профессором на нашей кафедре генетики в Киевском университете). Совет работал продуктивно, за год в нем защищалось два десятка кандидатских и докторских диссертаций по медицинской генетике, гигиене, общей генетике. Членами совета были ведущие генетики из всех городов Украины. После защиты счастливые обладатели научного диплома кандидата или доктора наук обычно устраивали роскошное застолье (как в "застойные" времена, говорили мы), когда генетики и гигиенисты, произнося "кавказские" тосты, клялись в любви друг к другу. Однако вскоре дружба между гигиенистами и генетиками УНГЦ была нарушена. Защита докторской диссертации правой руки И. Р. Бариляка выпускника Московского университета А. М. Дугана была с треском провалена. Все гигиенисты, члены диссертационного совета, бросили черные шары. А. М. Дуган перед подсчетом голосов снял свою диссертацию с защиты, что дало ему возможность через 4 месяца повторно защищаться. На этот раз как генетики, так и гигиенисты проголосовали за утверждение его диссертации.

Тем временем я решил опубликовать основную часть написанной мной рукописи "Генофонд и здоровье нации" путем депонирования. Для этого нужно было рукопись хорошо отпечатать в двух экземплярах, сделать рисунки. За финансовой помощью я обратился к главе фармацевтической компании "Веллмед" В. К. Заблоцкому. Он согласился финансировать депонирование двух томов рукописи при условии включения его в соавторы монографии (он надеялся, что я организую ему защиту кандидатской диссертации). В. К. Заблоцкий предложил мне внедрить SOS-медицину в лечение чернобыльцев в санатории "Мошногорье" Черкасской области, который их фирма снабжала лекарствами. Он вызвал к себе директора санатория Николая Лукича Науменко, который увлекся перспективой внедрить у себя в санатории мою SOS-медицину и зачислил меня на полставки научным консультантом санатория. Транспортом меня обеспечивал В. К. Заблоцкий. В результате этого я получил возможность проверить свою SOS-медицину на практике лечения чернобыльцев в санатории Мошногорье.

И вот в сентябре 1995 года, когда мои студенты проходили педагогическую практику, на машине фирмы "Веллмед" мы с В. К. Заблоцким едем в санаторий "Мошногорье", расположенный в Черкасской области. Во времена Советской власти в 25 километрах от г. Черкассы на трассе к г. Каневу, которая шла параллельно Днепру, построили огромный двухкорпусной санаторий для колхозников Украины. Санаторий "выбил" секретарь Черкасского обкома КПСС Лутак. Когда едешь по трассе из Черкасс в Канев, слева поднимаются небольшие горы, заросшие буком, дубом, соснами, березой и осиной. На этих горах в лесу и построили сначала кардиологический корпус, а затем и гастрологический. В 5-ти и 6-ти этажных корпусах, рассчитанных на 800 пациентов, расположены двухместные, одноместные комнаты и "люксы" с отдельной ванной, туалетной комнатой, прихожей, спальней и кабинетом. В каждом корпусе, кроме жилых комнат, многочисленные диагностические и лечебные кабинеты, огромные столовые с кухонными залами, кабинеты врачей. В административно-хозяйственной корпусе располагалась дирекция, бухгалтерия, многочисленные мастерские и вспомогательные службы. В кардиологическом корпусе были сауна, довольно большой бассейн, кинотеатр с концертным залом, парикмахерская, почтовое отделение. Санаторий строил инженер Н. Л. Науменко, которого и оставили директором санатория. У него был красивый голос, он организовал коллектив художественной самодеятельности, ансамбль песни и пляски и каждую неделю выступал с концертами для отдыхающих в санатории. В ансамбле были неплохие певцы и танцоры и пациенты от души аплодировали директору санатория, который пел русские романсы, украинские народные песни, арии из опер.

Когда я в 4 часа дня приехал в санаторий, меня поселили в люксе, сводили в сауну с бассейном, накормили сытным ужином. На следующий день мы с директором Н. Л. Науменко и главным врачом В. Я. Гулым разработали и утвердили план внедрения SOS-медицины в лечебную деятельность санатория. Начали с овладения теорией и практикой SOS-медицины.

В зависимости от стратегической цели бывают разные виды медицины. В древности основной задачей народной медицины была борьба с симптомами заболеваний — болью, рвотой, поносом, ранами, сыпью и т. д. Болезни еще не умели как следует лечить. Эту симптоматическую медицину можно назвать медициной облегчения страданий, вызываемых болезнями. Затем по мере успехов в понимании сущности болезней повысилась эффективность методов лечения. Эту форму медицины можно назвать ранней, первоначальной медициной лечения заболеваний. С появлением прививок от инфекционных заболеваний, антибиотиков, химиопрепаратов, мощных методов диагностики наступила эра медицины эффективного лечения и профилактики заболеваний, направленной на повышение качества жизни. Эта форма медицины развивается в экономически благополучных странах — США, Англии, Франции, Италии, Японии и других. Она разрушена в России, Украине, Югославии и некоторых других странах, образовавшихся после распада СССР. В них свирепствует экоцид, усугубленный Чернобыльской аварией. Хроническое белково-витаминное голодание, стрессы, загрязнение окружающий среды и многие другие факторы ослабили иммунитет населения, его сопротивляемость болезням. Началась эпидемия туберкулеза, СПИДа, энеида, сифилиса и многих других заболеваний. Резко возросло число раковых, сердечно-сосудистых и других патологий. На фоне резко возросшей смертности населения упала рождаемость. На страны восточных славян упал "демографический крест", когда перекрестились устремившаяся вверх кривая смертности и падающая кривая рождаемости. Население Украины сокращается ежегодно на полмиллиона, население России – на полтора миллиона в год.

На медицину и развалившуюся систему здравоохранения денег у властей почти не остается — все они разворовываются и переводятся на офшорные счета в Нью-Йорк, Швейцарию и в другие страны. В этих условиях населению поможет только интегральная медицина, объединяющая наиболее доступные достижения западной, восточной и народной медицин. SOS-медицина представляет собой разновидность интегральной медицины, направленную на выживание населения в условиях загрязнения окружающей среды, социальной и экономической разрухи. SOS-медицина гораздо дешевле западной медицины, по финансовым расходам она приближается к восточной или даже народной медицине.

Весь сентябрь, а затем периодически в октябре-декабре я читал врачам и медицинскому среднему персоналу лекции и проводил практические занятия по SOS-медицине. Н. Л. Науменко дал задание нарезать лечебных веников для генозащитной сауны по моему методу, изготовить ванну – чепучину и осуществил другие мероприятия, которые рекомендует SOS-медицина. Особенно понравились врачам и пациентам такие процедуры, как назначение приготовленной по моему методу смеси пыльцы-обножки с удаленной пектино - целлюлозной оболочкой и гречишного меда, водорастворимых витаминов А и Е, прогревание позвоночника пчелиным воском с последующим его массажем, а также чепучина. Врачи начали требовать повышение зарплаты у директора за дополнительную нагрузку, но директор санатория и главный врач уволили мужчину – врача-психиатра – зачинщика бунта, остальным врачам-женщинам, отягощенным безработицей и детьми, пришлось смириться со старой зарплатой. Особенно тесно мы сотрудничали с врачом-терапевтом Светланой Владимировной Овчарук и ее вечной оппоненткой молодым гастроэнтерологом Эльвирой Владимировной Марченко. С Овчарук, которая по совместительству занималась косметикой, мы разработали весьма эффективную генозащитную косметику, направленную на защиту генетического аппарата клеток кожи. Она написала небольшую главу в моей книге, изданной Н. Л. Науменко в Черкассах, о профилактике и лечении табакокурения (796) (две другие мои книги "Об очищении организма" и о борьбе с ожирением он "зажилил", т. е. присвоил и куда-то девал). Я читал также лекции для пациентов санатория, консультировал сложные случаи лечения. Все это я делал бесплатно для пациентов, из желания апробировать SOS-медицину. Иногда Н. Л. Науменко платил мне небольшую зарплату, но в основном "рассчитывался" натурой, нагружая мою сумку в момент отъезда из санатория в Киев дефицитными продуктами питания — колбасой, сыром, творогом, рисом и другими яствами, недоступными голодному профессору с его нищей зарплатой в университете.

В санатории лечились в основном чернобыльцы — дети и взрослые, пораженные радиацией после Чернобыльской катастрофы. Многие бывали здесь и раньше. С внедрением элементов SOS-медицины они почувствовали разницу в методах диагностики и лечения заболеваний. Они стали писать благодарственные письма в различные инстанции, а мне — свои стихи и поэмы о чудодейственной силе SOS-медицины. Приведу образец одного из таких писем и два небольших стихотворений одного постоянного пациента М. К. Зырянова.

Начальнику управления по защите населения от последствий аварии на Чернобыльской АЭС Тимошенко Н. И.

Многоуважаемый Николай Иванович!

Мы, пациенты-чернобыльцы санатория "Мошногорье", обращаемся к Вам, ответственным за развитие системы лечения и реабилитации людей, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС, руководителям Черкасской области со словами горячей благодарности за то, что Вы организовали в этом прекрасном санатории наше обследование, диагностику и лечение. Во время курса лечения, длившегося 24 дня, мы уточнили наши диагнозы, получили эффективное лечение, основанное на новом научном направлении в медицине — доктора биологических наук профессора академика Г. Д. Бердышева (SOS-медицина, т. е. медицина выживания), а самое главное — от врачей и профессора Г. Д. Бердышева мы узнали основные правила здорового образа жизни. Хотелось бы отметить эффективность природных методов оздоровления и омоложения человека, применяемых только в санатории "Мошногорье": лечение и оздоровление специально приготовленной чистой, вкусной водой из установки "Криничка", очищающей организм от радионуклидов, пестицидов, нитратов и прочей грязи, методов стимуляции иммунитета и других защитных сил организма, его насыщения защитными биорегуляторами и др.

Подлечившись, полные сил и надежд попасть в этот санаторий еще раз, мы возвращаемся в наши дома, приступаем к нашей повседневной работе. В качестве пожелания мы обращаемся к Вам с просьбой сделать санаторий "Мошногорье" основным центром лечения чернобыльцев в Черкасской области, способствовать его оснащению современной аппаратурой и лекарствами.

Еще раз большое Вам спасибо! Мы благодарим Вас, прекрасных и чутких врачей санатория, всех его сотрудников, а особенно его директора Николая Лукича Науменко за его постоянную заботу о лечении своих пациентов.

От имени пациентов-чернобыльцев санатория

Жилин Николай Иванович, г. Черкассы, просп. Химиков 32, кв.13, тел. 64-10-42;

Сердитый Михаил Владимирович,

г. Черкассы, ул.30 лет Победы 56/2 кв.45, тел.66—75-37;

Берестовые Алексей Алексеевич и Неонила Сергеевна,

г. Чернигов, ул. Урицкого 32, кв.24, тел.7-66-36;

Горяченко Иван Иванович,

г. Золотоноша, ул. Освобождения 58 кв.3;

Федоренко Василий Михайлович,

г. Черкассы, ул. Гагарина 25 кв.20, тел. 54-11-10;

Шульгины Сергей Матвеевич и Мария Васильевна,

г. Черкассы, ул. Тараскова 5 кв.102, тел.66-23-88;

Еремичева Ольга Яковлевна,

г. Черкассы, ул. 30 лет Победы, 56/2 кв.5.

Сердитый Иван Алексеевич,

г. Золотоноша, ул. Освобождения, д.40, кв. 10.

25 мая 1999 г.

Один из чернобыльцев, излеченный по моему методу, сочинил два стихотворения. Приведу их, несмотря на их несовершенство.

БАННАЯ ИДИЛИЯ

Ни в Одессе, ни в Карпатах —

В "Мошногорье", что в Черкассах,

Бердышев больных лечил:

Всех ложил в дубову ванну,

Рядом ставил сестру Анну

"Мерять тыск" — чтоб не частил!

Ванна плотно накрывалась,

Чтоб водичка не плескалась,

Ликвидатор чтоб потел,

Нуклеиды выходили,

Человеку не вредили —

Так профессор повелел.

Дважды за неделю баня.

Старшая сестричка — Таня

Всеми здесь руководит.

В сауне сидят часами,

Пот течет с больных ручьями.

Медовуху надо пить,

Воду, чай после прогрева,

Завернув в простынку тело:

Тело чистят, как метлой.

Влезть в бассейн и окунуться,

Войти в душ, ополоснуться —

Так пройдет часок-другой.

Нуклеиды выйдут с потом.

Занимайся больше спортом,

Дух и тело укрепи!

"Ветерон" тебе поможет

И прогулки лесом тоже.

Ты — на правильном пути.

* * *

В санаторий "Мошногорье"

Мы приехали повторно.

Изменений — целый воз:

Лечат здесь весьма активно,

Кормят вкусно и обильно,

Курс лечения возрос.

Появился здесь ученый,

Украине всей знакомый —

Новый метод стал вводить.

Для него прислали группу

Из Черкасс (там шеф не глупый) —

Ликвидаторов лечить.

Стали их лечить водою,

Не простою, а живою,

Приготовленную впрок.

Запивают ей лекарства

В день три раза по стакану

В предназначенный им срок.

Пострадавших садят в бочку

Всю из дуба: в одиночку

За грехи должны потеть!

Закрывают сверху крышкой,

Наблюдают за одышкой,

Не дай боже умереть.

А на завтрак — мед с пыльцою.

Запивать — живой водою:

Организм свой укрепить!

Пред обедом ветеранам

Дают воду по стакану —

Нуклеиды выводить!

Семь раз в сауну всех сводят,

Там пропарят, омолодят:

Можно к девушкам ходить.

Вечерами нас научат,

Сводят лекции послушать,

Чтобы дух наш укрепить.

Бердышев — профессор видный,

В зрелом возрасте, солидный.

Он прославился везде.

Он лечил больных в Кыштыме —

Первом атомном горниле,

Людям помогал в беде.

С киевским начальством сладил,

Здесь лечение наладил,

Персонал весь обучил.

За больных всерьез он взялся,

С трудностями не считался,

Уваженье заслужил.

Он методику леченья

Расширяет и терпенья

Ему хватит на сто лет.

Думаю, что инвалидов

Он избавит от нуклидов

И от прочих разных бед.

Пациент санатория "Мошногорье",

ликвидатор Чернобыльской аварии Зырянов М. К.

22.11-18.12.96 г.

Адрес: г. Черкассы, ул. Ярославская 4/1 кв.151.

тел.66-02-55.

Слава о санатории загремела по Украине. К нам густым потоком устремились корреспонденты радио, телевидения, газет и журналов. Они жили в санатории как пациенты, вместе с больными принимали процедуры, записывали их мысли и впечатления о лечении, говорили с врачами и медсестрами. Возвратившись в Киев, Черкассы или в другие города, они публиковали свои материалы в газетах "Зеркало недели", "Факты и комментарии", "Ваше здоровье", "Все о медицине" и многих других.

Как вице-президент общества дружбы "Украина – КНДР", я пригласил в санаторий корейских врачей и специалистов по переработке сои. Они поставили в санатории технологию приготовления из сои разнообразных блюд, которые после апробации стали ежедневным дополнением к блюдам украинской кухни санатория. С целью внедрения в санатории трех методов омоложения (народного, элитного и суперэлитного), разработанных мной, директор построил теннисный корт, отремонтировал терренкур, закупил несколько новых тренажеров, начал оборудовать три евролюкса. Приведу полностью заметку корреспондента газеты "Ваше здоровье" Оксаны Георгиевны Приймак, которая была опубликована в этой газете 6 сентября 1997 г. Она озаглавлена "Мошногорье" — санаторий необыкновенный". В ней говорится следующее (цитирую дословно).

Наша Украина богата своими неповторимыми пейзажами, лесами, рощами, дубравами, реками и озерами. Про один из таких живописных уголков родного края и пойдет рассказ — про уникальный санаторий "Мошногорье".

Здесь, на Мошногорском кряже — лесопарк, посаженный еще крепостными графа Воронцова. Место для парка выбрано прекрасное: сама природа устроила здесь зеленые аллеи, которые нередко простираются на несколько километров. Здесь встречаются разнообразнейшие породы деревьев и кустарников. Здесь прекрасно в любую пору года по-своему.

В этих местах — рай для любителей "тихой" охоты и подобных видов отдыха — собирания грибов, лекарственных растений. Недалеко колония дубов — 50 старых деревьев-великанов, которым почти по 200 лет. По берегам речки Ордынки выстроились столетние сосны, которые вечнозеленой лентой опоясывают Мошногорье и дают начало Черкасскому бору. Неповторимая красота! Хорошо сказал про нее киевский ученый Г. Бердышев:

У Днепра в лесных раздольях,

Где в горах дубы шумят,

Зародилась мощь Триполья

Восемь тысяч лет назад.

Здесь держава Мономаха

Бой дала врагам своим,

И тряслись тогда от страха

Византия, Польша, Рим.

Для боренья с вражьей силой,

Для труда и для борьбы

Здесь земля людей творила

Крепких, мощных, как дубы…

Сегодня по просьбе читателей газеты мы расскажем кое-что о работе гастроэнтерологического отделения. В августе 1989 года было создано 200 "гастроэнтерологических" коек. Здесь лечат хронический гастрит со сниженной секреторной деятельностью, хронический энтероколит, гепатит, холецистит и много других заболеваний. В гастроэнтерологическом отделении есть такие кабинеты: электроторфолечения, парафиноозокеритолечения, бювет, гидропатии (кишечное орошение и промывание), физиотерапии, электросна, доудонального зондирования, эндоскопии и другие.

Вообще лечебно-диагностическая база санатория очень богатая — и бальнеологическая лечебница (плавательный бассейн), 8 ванн, гидротерапевтический кабинет, оборудование для подводного массажа, физиотерапевтические кабинеты, оснащенные современной аппаратурой, зал лечебной физкультуры, массажные кабинеты, кабинет функциональной диагностики, клинико-химические лаборатории, рентгенологический кабинет. В случае необходимости здесь предоставляют лечебную стоматологическую (в том числе зубопротезную) помощь, устраивают консультации окулистов, невропатологов, гинекологов, хирургов, оториноларингологов — все это параллельно и одновременно к услугам пациентов всех отделений санатория. А с 1989 года еще и теплотерапия в сауне, подводный гидромассаж, иглорефлексотерапия, мануальная терапия, медотерапия. И все это — под одной крышей!

И все-таки настроение и здоровье отдыхающих в значительной мере зависит от обслуживающего персонала. Что ни говорите, а в "Мошногорье" умело подобрали кадры.

Отдельно следует сказать добрые слова про тех, кто работает в гастроэнтерологическом отделении. Возглавляет отделение Е. В. Марченко, которая имеет богатый практический опыт и глубокие знания по своему профилю, а главное — она очень любит людей. Без этого врач — не врач. В 1985 году окончила лечебный факультет Ужгородского университета. В "Мошногорье" работает постоянно, не меняя места работы. В отделении — порядок, чистота, тишина, персонал — приветливый, любезно встречают и провожают. Все сотрудники стремятся, чтобы отдыхающие были довольны лечением и отдыхом. И они таки довольны — и взрослые, и дети. Мы беседовали со многими отдыхающими — людям нравится и как лечат, и как кормят. Особенно чернобыльские детишки.

Володя Рудой, Роман Юрчук и многие другие ученики из Замгайлеской средней школы Черниговской области наперебой рассказывали про свою жизнь в санатории. А родителям какая помощь — за путевки для детей платит Министерство по чрезвычайным ситуациям в делах защиты населения (министр В. Кальченко). Некоторые, правда, говорят, что в санатории скучновато, но таких — единицы. И это при всем том, что кинофильмы и дискотека — ежедневно, концерты, лекции — каждую неделю.

… Вот мы возле кабинета завотделением гастроэнтерологии Эльвиры Владимировны Марченко. К ней небольшая группа людей. Дождавшись своей очереди, захожу. Передо мной — красивая, стройная женщина с вдумчивым взглядом красивых больших глаз.

И вот уже Эльвира Владимировна рассказывает. Про свои ежедневные заботы. Про то, что в работе помогает, и чего не хватает…

Благодаря АТ "Вэллмед" санаторий имеет все необходимые для лечения медикаменты. А вот с аппаратурой сложнее. Очень нужен аппарат для УЗИ, "капризничает" система для определения кислотности желудочного сока, а денег в санатории на их приобретение нет.

А еще Е. В. Марченко говорит, что медперсонал очень благодарен профессору Г. Д. Бердышеву и его соратникам В. К. Заблоцкому, И. Н. Варнавскому и другим авторам комплексного метода защиты организма от действия поражающих факторов, которые не только бесплатно передали "ноу-хау" этого метода санаторию, но и сами часто наведываются в "Мошногорье", несут-везут с собой научные и практические новости, читают лекции и тем самым побуждают медиков к активным действиям, к творческим поискам.

… В день нашего приезда в санатории проходила дегустация блюд из сои и морепродуктов, приготовленных специалистами по пищевым технологиям из КНДР. Мы уже рассказывали, что активисты общества дружбы "Украина—КНДР" узнав, что в "Мошногорье" лечатся и оздоравливаются чернобыльцы, предложили свою помощь — путем введения в ежедневное меню чернобыльцев вышеназванных продуктов. Были тут и котлеты из соевой муки, и вареники с соей, и творог, и разнообразные салаты, и соя с грибами — всего не перечислить. Все очень вкусное, питательное.

… А вот еще новость из "Мошногорья" — в санатории будет внедряться еще один из блоков SOS-медицины профессора Г. Д. Бердышева — омоложение организма. Интересно! Захватывающе! Все-таки необыкновенный этот санаторий "Мошногорье". И высокий профессионализм его коллектива, прежде всего медперсонала, и умение — взаимопомощь, взаимозамена на сестринских постах… Вообще, каждая медсестра здесь — настоящий клад.

Мы еще будем рассказывать про энтузиастов санатория "Мошногорье", и не раз. А тем, кто еще не побывал в этом санатории, советуем обязательно посетить его.

Внедрение SOS-медицины в санатории "Мошногорье" ограничивалось нехваткой средств у Н. Л. Науменко, а также моей занятостью на кафедре генетики в Киевском университете. Однако почти все свободное от лекций время я проводил в санатории "Мошногорье". Там я много работал, по утрам совершал пробежки по теренкуру (6 км), писал стихи, иногда ходил в кино. Еще студентом, изучая "Слово о полку Игореве", я обнаружил, что у наших далеких предков-язычников существовала эффективная система здорового образа жизни, которую я назвал "русский закал". Система закаливания Порфирия Иванова — лишь фрагмент этой древней системы. Благодаря "русскому закалу" славяне размножились и стали многочисленным суперэтносом Европы. Я пришел к выводу, что "русский закал" зародился в Приднепровье, в Черкасской области, там, где течет речка Рось, где струится река Вильшанка, где в неолите жили древние люди, строя жилища из костей мамонта. Недалеко от санатория "Мошногорье" академик АН УРСР Иван Григорьевич Пидопличко нашел такое жилище. Сейчас оно перенесено в зоологический музей Института зоологии АН Украины. В Приднепровье открыты Трипольская цивилизация, древнее государство Арата. Многие ученые считают, что здесь началась цивилизация. Были приручены кони и другие животные, изобретено колесо, открыто земледелие. Раздумывая о судьбах Украины, население которой подвергается геноциду со времен "комиссаров в кожаных куртках", я написал стихотворение "Русский закал". Писал я и лирические стихи (вроде "Васильков").

В санатории "Мошногорье" я попытался внедрить открытую мной систему здорового образа жизни древних русичей, которую я назвал "русским закалом". Нижеприведенное стихотворение я читал врачам санатория.

Русский закал

Система русского закала,

Ты в Приднепровье родилась,

Чтоб речь родная не смолкала

И кровь народа не лилась.

Был в битвах русич закаленным

И легкой жизни не искал.

Был каждый пахарь славный воин,

Он с детства познавал Закал.

Он рос в труде без лишней неги.

Бег по холмам, заплыв в Днепре.

Хожденье босиком по снегу,

В Роси купанье на заре.

С конца копья его кормили.

Он медом пищу запивал.

Как Святогор, исполнясь силы,

Он сторожил защитный вал.

Он полз к врагам в сугробах снега,

Предупреждая их набег.

Он был грозой для печенегов,

Будь их хоть сотня человек.

Но годы шли… И Русь упала.

В бою с врагом с мечом в руке.

И тайна русского закала

Осталась в танце гопаке.

В ученье мудром Иванова,

В словяно-горецком бою,

В обычьях старых или новых,

Везде являя мощь свою.

Всю жизнь в долинах и на взгорьях

Я русский познавал закал.

И в санаторий Мошногорье

Систему эту передал.

Здесь Днепр течет вблизи Росавы,

Здесь меж холмов струится Рось.

Здесь зарожденье русской славы

Среди народа началось.

Чтоб снова мать с копья кормила,

Как раньше сына своего,

Дала ему и мощь и силу

И в бой отправила его.

Однако мне не удалось зажечь коллектив санатория своими идеями. Финансово-материальные трудности, нежелание замужних женщин-работниц санатория тратить время и силы на внедрение новых методов профилактики и лечения заболеваний, смена руководства санатория не позволили мне внедрить в полном объеме SOS-медицину и "русский закал" в санатории, о чем я сожалею.

Писал я в Мошногорье и лирические стихи. Гуляя по берегу реки Ольшанки, я встретил поляну васильков. И написал такие стихи, положенные на музыку одним больным пациентом-композитором.

Васильки

Разбрелись у Ольшанки реки

В Мошногорских лесах васильки.

Словно неба осколки, цветы

Вдруг просыпались к нам с высоты.

Я сорву их в полуденный зной,

Залюбуюсь красой неземной.

Вспомню юности дальние дни,

Васильков голубые огни.

Свою первую вспомню любовь

И глаза, голубей васильков.

Они в небо давно вознеслись.

Не от них ли синеет та высь,

Что просыпала нам васильки

На лугу у Ольшанки реки?

Для меня нет красивей цветов

Голубых и родных васильков.

Голубая на солнце краса

Их уносит меня в небеса,

Возвращают как в сказке они

Моей юности давние дни.

В Мошногорье среди дикой величественной природы ожил мой Пегас. В свободное от работы время я писал стихи. Приведу патриотическое стихотворение, связанное с зарождением в Приднепровье Киевской Руси, которое стало гимном санатория Мошногорье.

Гимн санатория "Мошногорье"

Цвети и здравствуй, наше Мошногорье!

Земля славян, обетованный рай.

Русь зарождалась на твоих повзгорьях,

Ее хранит наш заповедный край.

Здесь государство мощное Триполье,

Предвестник Украины, родилось.

Здесь на твоем прославленном раздолье

Дала Руси названье речка Рось.

Здесь древнее мужало государство,

Прославившись величием побед,

Преодолев врагов Руси коварство,

В веках оставив незабвенный след.

Природа здесь зажгла горячей кровью

Своих сынов и яростью в бою.

А дочерям передала здоровье

И красоту славянскую свою.

Здесь мощь во всем, проходят боль и горе.

Вас захлестнет здоровья мощный вал.

Недаром эту местность Мошногорьем

Народ в честь древних русичей назвал.

Мы, русичи, пришли к своим истокам.

Земля родная силу нам дает.

Кто родину боготворит глубоко,

Тот вместе с нами пусть сюда прийдет.

18 сентября 1997 года я бродил по Мошногорским лесам и написал такой стих.

Лес Мошногорья

Если б знали вы, как прекрасен

Этот лес в осеннюю пору.

Он рябиной себя украсил,

Блеском листьев и мухоморов.

Гриб стоит ярко-красный и важный

И гордится, что он ядовитый.

А опята толпятся отважно

На пеньке, паутиной обвитом.

Луч скользнул по красе осенней,

Тронул кроны дерев позолотой

И, любуясь небесною сенью,

Как копье, вонзился в болото.

Многоцветным живым узором

Вышил он на листве деревьев

Сказки древнего Мошногорья,

Украины — Руси поверья.

Я читаю здесь древнюю повесть,

Слышу отзвук отточенной стали.

Здесь о славе славян беспокоясь,

Наши прадеды Русь создавали.

Рядом — Днепр, Рось и речка Росава.

Здесь когда-то возникло славянство.

Мошногорье — очаг древней славы,

А не просто лесное пространство.

А не просто — лесной санаторий,

Тот, что лечит больных с любовью.

Лес здесь полон дивных историй.

Все здесь дух крепит и здоровье.

Все здесь лечит: и мощь природы,

И преданий древняя слава.

Силу даст колыбель народа —

Днепр-Славутич, Рось и Росава.

Если дух твой бедой надломлен,

А на теле — сплошная рана,

Выйди в лес — и под древней кровлей

Мошногорья боль перестанет.

Ты воспрянешь в лесных палатах,

На волшебную сказку похожих.

Мать-Отчизна, как врач в халате,

Своим детям всегда поможет.

На день 8 марта я написал два таких стихотворения.

Женщинам санатория "Мошногорье"

Женщины, любимые и нежные!

В день весны, любви и красоты

Мы, мужчины, дарим вам подснежники,

Как и вы, прекрасные цветы.

Мы вас любим, обожаем. Нравится

Нам у вас и внешность и душа.

Каждая из вас лицом красавица,

И душой и сердцем хороша.

Вы опора нам и озарение.

Вы всегда зовете нас вперед.

Лишь трудом и вашим вдохновением

Санаторий наш еще живет.

Скоро к нам в Черкассы, в Мошногорие

Все мужчины двинутся толпой,

Чтоб влюбившись в женщин санатория

Стать моложе телом и душой.

Навсегда избавиться от старости,

От болезней разных и морщин.

Добротой своею без усталости

День-деньской вы лечите мужчин.

Не засохнут первоцветы вешние,

Когда праздник мартовский пройдет.

Мы, мужчины, обещаем женщинам

Этот день продлить на целый год.

Каждый день мы с вами будем праздновать

Этот день весны и красоты

И дарить вам каждый день по-разному

Обожанья нашего цветы.

От имени мужчин санатория "Мошногорье" 6 марта 1997 года Бердышев Г. Д.

Женщины Украины

Посвящается врачам санатория "Мошногорье" Светлане Викторовне Овчарук и Ирине Юрьевне Опенько.

Ще не вмерла Україна,

Призрак вырожденья, сгинь!

Еще много на ее равнинах

Дивных женщин в образе богинь.

Умных, смелых, величавых —

Как небесные цветы.

Породила Русь на берегах Росавы

Женщин несказанной красоты.

Как симфонии звучанье,

Каждое движенье в них.

Несказанное сквозит очарованье

В их глазах, бездонно-голубых.

В школе, в вузе, иль в больнице.

Иль в цеху — везде они

Правят дело божией десницей,

Зажигают звездные огни.

Как цветы, они пылают

Несгораемым огнем

И мужчинам сердце согревают

Своим вечно женственным теплом.

Скоро снова, озарив долины,

Солнце над Росавою взойдет.

В женщинах спасенье Украины.

С женщин начинается народ.

6 марта 1997 г.

Видя ужасный геноцид, обрушенный на украинский народ, я написал такие стихи.

Призыв к борьбе

Наш народ обессилен,

Голодает опять.

Впереди — край могилы.

Нам нельзя отступать.

Против нас объявили

Вновь крестовый поход.

Рвутся черные силы

Погубить наш народ.

Где ты, русская слава?

Скоро ль солнце взойдет?

Где ты, сын Ярослава?

Кто нас в бой поведет?

Скоро ль в бой смелый воин

Поведет нас с собой?

Тот лишь жизни достоин,

Кто идет во смертный в бой.

В стихотворении "Возвращение на Родину" я описал свои чувства, вызванные возвращением на Украину.

Возвращение на Родину

В самый лучший край на свете

Я с отрочества стремлюсь.

Унеси меня, мой ветер,

В край, где зародилась Русь.

Где весной звенит Росава,

Где струится речка Рось,

Где славян родилась слава,

Но где жить мне не пришлось.

Злобный рок в жестоком мире

Моих предков перенес,

Словно вихрь, в леса Сибири,

Где сгубил их всех мороз.

Я рожден в сибирской ссылке.

Но у матери с отцом

Научился грезить пылко

Я о рае неземном,

Где весной звенит Росава,

Где струится речка Рось,

Где славян взошла держава,

Но где жить мне не пришлось.

Словно миг, промчались годы

От родных краев вдали.

Серебром волос невзгоды

Мне на голову легли.

Всем нам счастье светит редко.

Но мне в жизни повезло:

Я вернулся в землю предков

Всем врагам своим назло.

Здесь всегда звенит Росава,

Здесь струится речка Рось.

Рад я слышать шум дубравы.

Мил мне вид родных берез.

Здравствуй, брат мой, украинец!

Нас спасла отчизна-мать.

Я не мало горя вынес,

Чтобы к сердцу здесь прижать,

Всех вас, милых, не знакомых.

Я вас видел всех во сне.

Вы в сибирском страшном доме

Согревали сердце мне.

Я с недавних пор приемлю

Мысль о смерти потому,

Что в родную лягу землю,

Когда смертный час приму.

Рядом будет течь Росава

И струиться речка Рось,

Вечно зеленеть дубрава,

Вечным будет шум берез.

Верю: скоро солнце брызнет,

Возродится наш народ.

И заря счастливой жизни

Над родной страной взойдет,

Где весной звенит Росава,

Где струится речка Рось.

И славянская держава

Распрямится во весь рост.

16 марта 1997 г.

Писал я и гражданские стихи, наподобие "Кривых зеркал".

Кривые зеркала

Всегда кривые зеркала

Хвалили грязные дела.

И день и ночь лавиной — ложь.

Дорогу к правде не найдешь.

Но как не страшен этот бред,

Не думай, что дороги нет.

Ищи ответ в душе своей.

Иди вперед и не робей.

Разбей кривые зеркала,

Возьмись за добрые дела.

Будь смел, и честен, и упрям.

Стряхни с души неволи срам.

Послушай, как трубит палач.

Повсюду слышен детский плач.

Стон матерей, гнев стариков.

Но пусть раздастся смелый зов

Мужчин, зовущих всех на бой,

Народ ведущих за собой.

На бой с нечистой силой зла,

Чтоб слава предков ожила,

Чтоб наступили счастья дни.

Свой Рубикон перешагни.

Лишь победив и страх и ложь,

Для битвы силы обретешь.

Лишь жаждой умереть в бою

Ты оправдаешь жизнь свою.

17.3.97.

Я сделал работу в санатории "Мошногорье" важным элементом своей жизни потому, что санаторий был единственным лечебно-профилактическим учреждением страны, где я хотя бы смог частично внедрить в практику здравоохранения SOS-медицину. Мои попытки предложить SOS-медицину другим санаториям в Киеве, Донбассе, Харькове, в Крыму упирались или в непонимание их руководителей, или в нежелание беспокоиться, или в отсутствие средств.

Но через три года пришел конец и моему сотрудничеству с санаторием "Мошногорье". После того, как мы отпраздновали 60-летний юбилей Н. Л. Науменко, его отправили на пенсию. Директором санатория стал бывший главный врач, В. Я. Гулый, а главврачом — С. В. Овчарук, которая вскоре уволилась и ушла из санатория. Фирма "Вэллмед" перестала сотрудничать с санаторием, поставлять ему лекарства. Резко подорожал бензин, чтобы два раза в неделю возить меня из Киева в Черкасскую область (около 600 км в оба конца). Я перестал работать в фирме "Вэллмед" консультантом, она прекратила возить меня в санаторий "Мошногорье". У меня же своей машины не было, поэтому я до сих пор не могу съездить в санаторий забрать мои приборы и установки, получить зарплату, которую задолжал мне санаторий.

В этот период я много трудился на кафедре общей и молекулярной генетики: разрабатывал несколько новых спецкурсов ("охрана генофонда", "геномика", "генетика индивидуального развития"), читал уже отработанный общий курс генетики и спецкурс по медицинской генетике. Написал несколько научных книг и брошюр, учебных пособий, в коллективе авторов учебник "Генетика с основами селекции". Самое главное — начал пропагандировать саногенику, SOS-медицину. За последние несколько лет я дал десятки интервью корреспондентам различных средств массовой информации о различных аспектах этих наук, опубликовал немало статей, брошюр, книг на эту тему.

Другой страстью, которая меня заняла в последние годы, стала проблема целебной питьевой воды. Интерес к этой проблеме у меня не стихал в течение всей моей сознательной научной жизни. Еще в Томском медицинском институте я приобщился к проблеме легкой и тяжелой воды.

Когда я приехал в Киев, стал заведующим кафедрой генетики в Киевском университете, мы начали сотрудничать с Институтом коллоидной химии и химии воды АН Украины (академики Л. А. Кульский, В. В. Гончарук). Академик Л. А. Кульский еще в 70-е годы заключил с нами хоздоговор об исследованиях влияния воды после различных видов обработки (серебром и хромом) на высшую нервную деятельность крыс и мышей и на обмен нуклеиновых кислот в их мозгу и других органах (186, 187).

Затем я по контракту стал работать старшим научным сотрудником на 0,5 ставки в отделе директора Института коллоидной химии и химии воды АН Украины академика В. В. Гончарука.

В 1995 г, когда была рассекречена SOS-медицина, я дал большое интервью Ю. С. Хлыстуну, заведующему отделом науки и здоровья газеты "Всеукраинские ведомости" (746), вскоре закрытой и возродившейся в виде газеты "Факты и комментарии". Поскольку одно из главных направлений SOS-медицины — чистая вода, водоочистка, я упомянул в своем интервью о своих исследованиях по этой проблеме. И вот вскоре после публикации моего интервью ко мне позвонил Иван Николаевич Варнавский, Генеральный конструктор НПО "Реле и автоматика", занимающийся также проблемой воды, пригласил меня к себе домой на чай, приготовленного на его целебной талой воде, договориться о сотрудничестве. Ему было за 70, но он был настолько бодр и подвижен, что я не успевал взбежать за ним по лестнице на 5 этаж, где была расположена его квартира. 19-летним молодым солдатом в боях с немецко-фашистскими захватчиками под Николаевом на юге Украины он был ранен в руку и ногу, тяжело контужен, еле выкарабкался из объятий смерти, немного подлечился, окончил металлургический институт, работал главным металлургом на заводах Урала, затем — Киева, в частности, на самолетостроительных заводах предприятия Антонова. Со временем дали о себе знать фронтовые раны и контузия. Он начал слепнуть, с трудом передвигаться. По совету профессора ветеринарии своего брата Алексея он начал лечиться талой водой и приготовленными на ней напитками и пищей. Ему стало легче. Он устроился на работу в Институт коллоидной химии и химии воды АН Украины к Л. А. Кульскому, который горячо поддержал его идею получения талой воды. Когда умер Л. А. Кульский, И. Н. Варнавский не нашел понимания у нового директора Института академика В. В. Гончарука, уволился и при НПО "Реле и автоматика" организовал свою лабораторию водных технологий, в которой начал конструирование различных водоочистительных установок двух серий — "Криничка" и "Надія" (по имени своей супруги Надежды Павловны Варнавской).

В момент встречи со мной он разрабатывал технологию и соответствующие установки получения воды с пониженным содержанием дейтерия и трития — тяжелого и радиоактивного изотопов водорода, которые делают вредной для здоровья даже самую чистую воду. Ему пригодился мой опыт работы по проблеме воды, и в 1995 году я как бы передал факел, зажженный моими учителями профессором И. В. Торопцевым, профессором Б. Н. Родимовым, доцентом В. И. Стреляевым в Томске, в руки киевских ученых и технологов, разрабатывающих проблему целебной воды. До меня И. Н. Варнавский (или ВИН, как мы его сокращенно называли) целебные свойства воды искал в первую очередь в структурированности (богатстве водородными связями между молекулами воды, по которым движутся протоны и электроны), в насыщенности микроэлементами, в отсутствии газов, повреждающей информации, накапливающейся в воде. Он не придавал, как мне показалось, решающего значения отсутствию дейтерия, трития и повреждающих изотопов кислорода, хотя его настольной книгой было небольшое издание В. М. Мухачева "Живая вода". В ней автор живописно описал вредное действие дейтерия на биологические системы. Правда, ВИН, конструируя установки серии "Надія", разрабатывал технологию получения воды с пониженным содержанием дейтерия и трития. Однако деньги для своей лаборатории он зарабатывал на "Криничках". В 1999 году он продал фирме "Криниченька" патент на эту серию установок и купил для своей невестки и внучки двухкомнатную квартиру недалеко от своего дома. Под влиянием моих советов и подчиняясь логике своего технологического развития, ВИН забросил "Кринички" и наполовину перешел к конструированию "Надій". Оформив патент на эту установку, мы за полгода построили ее в цехе завода "Реле и автоматика" и приступили к отработке технологии получения воды с пониженным содержанием дейтерия и испытанию ее медико-биологического действия. Член нашего неформального объединения ученых заместитель директора по науке Института гигиены и токсикологии АМН Украины доктор медицинских наук Р. Е. Сова предложил называть воду из "Надіи" реликтовой, так как в природе такая вода сохранилась в основном в виде антарктического реликтового льда.

В исследовании реликтовой воды приняли участие многие академические институты, вузы и лечебно-профилактические учреждения. На нашей кафедре общей и молекулярной генетики Киевского национального университета им. Тараса Шевченко мы обнаружили гено-, радио- и герозащитное действие реликтовой воды, ее способность стимулировать иммунитет у морских свинок. Причем реликтовая вода с 12-15% снижением содержания дейтерия, полученная по нашей технологии, сильнее восстанавливала иммунитет морских свинок, чем вода с более значительным снижением дейтерия (до 80-90%), полученная по электролизной технологии. Следовательно, пониженная концентрация дейтерия в воде — не единственный фактор полезности для здоровья. В ней имеются и какие-то другие факторы, которые делают воду целебной (соотношение пара- и ортоводы, содержание микроэлементов, газов и т. д.). Все эти факторы мы сейчас исследуем.

Удивительные результаты по антираковому действию реликтовой воды получил профессор онкологии Владимир Сергеевич Моисеенко в Институте экспериментальной патологии, онкологии и радиобиологии им. Кавецкого НАН Украины. Исследования проводили два года — в 1933 и 1994 годах.

Для этой цели использовали метастазирующий штамм карциномы легких Льюиса, перевиваемый на линейных мышах. В качестве контроля применяли электролизную и дистиллированную воду.

Исследование проводили на 36 мышах весом 20 г. Опухоль перевивалась внутримышечно в бедро задней лапки по 200 тыс. злокачественных клеток в 0,2 мл физиологического раствора. Воду начинали давать в день прививки в следующем режиме: утром по 0,7 мл перорально, а вечером наливали в поилки, откуда животные пили произвольно в неограниченном количестве. В конце опыта, через 21 день после начала эксперимента, животных забивали, препарировали и определяли объем и массу –опухоли, а также количество и размеры легочных метастазов.

Оказалось, что реликтовая вода статистически значимо задерживает рост метастазов карциномы легких Льюиса у линейных мышей. Кроме того, необходимо отметить положительное влияние реликтовой воды на общую неспецифическую резистентность животных, что проявлялось в более активном поведении и отсутствии гибели мышей, получавших реликтовую воду по сравнению с контрольными животными, употреблявших электролизную воду, где погибло 2 из 10, и дистиллированную воду, где погибло 4 из 15 животных.

Получив в 1993 году первые обнадеживающие результаты в эксперименте на мышах о противодействии реликтовой воды развитию ракового процесса и почти не веря этому, мы с В. С. Мосиенко и Н. И. Варнавским решили продолжить исследования более тщательно.

Вторая — основная часть – данного исследования также была посвящена изучению влияния реликтовой и других вод на онкологический процесс.

У линейных мышей исследовали влияние на рост и развитие карциномы легких Льюиса следующих пяти вод: реликтовой воды, воды из "Кринички", аэрированноой воды из "Кринички", электролитической – смеси анодной и катодной воды и питьевой водопроводной воды.

Исследование проводили на 75 мышах — самках линии C57-Bl/6 в возрасте 3-3,5 месяца весом около 20 г каждая. Животные были распределены на 5 групп по 15 особей в каждой. Всем им вводили соответствующий тип активированной и контрольной воды.

Воду мыши получали утром по 0,7 мл через рот с помощью иглы-зонда, а в конце дня воду наливали в поилки, из которых мыши пили без ограничения до следующего утра. Поить животных исследуемыми водами начинали за неделю до перевивки карциномы легких Льюиса. Опухолевые клетки вводили внутримышечно в бедро правой задней лапки по 200 тысяч клеток.

Через 3 недели после перевивки карциномы легких Льюиса животных забивали, замеряли и взвешивали первичные опухоли, подсчитывали количество метастазов в легких, разделяя их в зависимости от размера на три группы: до 1 мм, от 1 до 2 мм и больше 2 мм.

Полученные данные эксперимента свидетельствуют о том, что наибольшим противоопухолевым эффектом обладала реликтовая вода с пониженным содержанием дейтерия на 5-6%. В результате использования ее только для питья мышей рост карциномы легких Льюиса задерживался на 37% по сравнению с контролем – питьевой водой. В меньшей степени таким эффектом обладала вода из "Кринички" – на 29% и аэрированная – на 16%. Такая же закономерность выявлена в отношении действия исследуемых вод на метастазирование. Наиболее выраженное противометастазирующее действие оказывала реликтовая вода, уменьшая количество метастазов в легких на 40%!

У воды из "Кринички" и аэрированной воды эти показатели были соответственно 25% и 22% по сравнению с контролем. Если у мышей, которым посчастливилось пить реликтовую воду, средний вес к концу опыта уменьшился всего на 1,4 г, то в "электролитной" и "питьевой" группах уменьшение веса было соответственно 3,2 и 3,0 г, т. е. больше чем в два раза!

В группах, где мыши употребляли электролизную и водопроводную питьевую воду к концу опыта погибло по 5 из 15 животных, а оставшиеся выглядели вялыми, движения их были замедленными. В соседнем вольерчике погибла всего одна особь, а остальные были довольно энергичными и подвижными, лучше кушали. Здесь мыши пили реликтовую воду.

В исследованиях 1995 года, проведенных также совместно с И. Н. Варнавским и В. С. Мосиенко, было показано, что реликтовая вода благотворно влияет на скорость и качество роста и развития кисломолочной бактерии Lactobacillus delbruccii. Она благотворно влияла на обменные процессы теплокровных животных (мышей): улучшала микроциркуляцию и состав крови, повышала сукцинатное дыхание митохондрий печени во время синтеза АТФ.

Основным механизмом противоракового действия реликтовой воды является резкая стимуляция иммунитета, что мы обнаружили на морских свинках. Открытию целебной реликтовой воды мы посвятили ряд публикаций в научных журналах, сборниках, газетах, докладывали об этом на ряде международных конференций и симпозиумов.

По материалам своих двадцатилетних исследований И. Н. Варнавский в 2000 г блестяще защитил докторскую диссертацию на тему "Новая технология и установки для получения очищенной биологически активной целебной питьевой воды". Апробация его диссертации проводилась на нашей кафедре, и я выступал как основной консультант его докторской диссертации. Президент НАН Украины Б. Е. Патон обратился к директору Института медико-биологических проблем Российского космического центра с просьбой принять к защите докторскую диссертацию И. Н. Варнавского, так как только в этом институте был единственный в странах СНГ Совет по специальности 05.26.02 "Безопасность, защита, спасение и жизнеобеспечение населения в чрезвычайных ситуациях", по которой И. Н. Варнавский захотел защищаться. Большую помощь его защите оказал председатель этого Совета профессор Юрий Емельянович Синяк, заведующий отделом жизнеобеспечения космонавтов в Институте медико-биологических проблем РАН. Ю. Е. Синяк стал нашим с ВИНом добрым другом, часто приезжает в Киев. Мы приняли его в наш украинский коллектив исследователей реликтовой воды, составили программу совместных исследований. Однако все усилия Варнавского, мои, Синяка оказались напрасными. Директор Института химии воды АН Украины В. В. Гончарук привел в действие свои связи в ВАКе России и ВАК предложил Варнавскому забрать диссертацию, даже не допустив ее на экспертный совет. Мы предложили ему искать защиты у В. В. Путина, но он не захотел тратить на борьбу свои силы. ВАК оказалась подразделением мощного клана, захватившего Академию Наук России.

В настоящее время мы с ищем деньги на конструирование и строительство более совершенной установки для производства дедейтерированной воды. Если удастся ее построить, это будет вечная память о недавно умершей супруге И. Н. Варнавского Надежде Павловне Варнавской, вдохновлявшей нас на бессонные ночи труда над конструированием данной установки, которая даст питьевую воду 21 века.

Остановлюсь еще на одном пласте моей жизни, связанном с деятельностью вице-президента Общества дружбы Украина-КНДР. Президентом Общества мы избрали ректора Университета менеджмента и экономики (его название меняется почти каждый год) профессора Дмитрия Богдановича Головко, выпускника юридического факультета Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. Д. Б. Головко раньше работал секретарем Киевского горкома КПУ и сохранил обширные связи с руководителями заводов, фабрик, санаториев Киева и его окрестностей. У него был аппарат помощников, которые выполняли всю организационную работу в Президиуме общества. Это очень облегчало работу Общества и делало Д. Б. Головко идеальным Президентом подобного общества.

Облегчало нашу работу существование посольства КНДР в Украине, на приемы в котором по праздникам КНДР собирались активисты общества, работники Министерства иностранных дел Украины, воины, сражавшиеся с японскими завоевателями Кореи и с американцами во время Корейской войны 1950-1953 годов. Иногда на приемы в посольство приходил сам Министр иностранных дел Украины Г. И. Удовенко, любивший корейскую кухню и водку со змеей. Несколько раз мы садились с ним за один стол и вели беседы о восточной, в том числе и корейской, медицине. У него были, как и у всех мужчин его возраста, проблемы с простатой и он интересовался, как лечат подобные заболевания в КНДР. Общество опекал первый секретарь посольства Советник Ким Сен Ир и всю связь общества с посольством Д. Б. Головко возложил на меня как на своего заместителя. Я часто бывал в посольстве, встречался с послом и Ким Сен Иром, решая все текущие дела. Д. Б. Головко настаивал, чтобы наше общество координировало свою деятельность с Обществом дружбы Украина—Республика Корея. Во исполнение его указаний я установил контакты с советником по культуре посольства Республики Корея, который использовал в качестве переводчика кандидата технических наук Института теплофизики НАН Украины корейца Ким Нак Но. Они пригласили меня в кафе и за обедом мы обсудили координацию работы двух украинских обществ дружбы с Кореей. Однако Ким Нок Но рассказал о нашей встрече Ким Сен Иру (за что его пригласили на очередной прием в посольстве).

В обычной жизни сотрудники двух корейских посольств как идеологические противники не общались друг с другом, и мою встречу с работниками посольства Республики Корея Ким Сен Ир расценил как предательство КНДР. Он почти полгода дулся на меня, ругая в моем присутствии "растленных южнокорейских правителей, продавшихся американским империалистам". Он запретил мне любые контакты с южными корейцами, хотя я сказал ему, что стою за объединение двух Корей в единое объединенное государство Корё и уже считаю себя гражданином будущей объединенной Кореи. Он не понял мои высказывания, но постепенно успокоился.

Как вице-президента Общества дружбы Украина-КНДР, меня обязали писать стихи по тем или иным знаменательным датам КНДР.

15 июля 1995 г. к 50-летию освобождения Кореи от японских агрессоров я написал такое стихотворение:

Цветок в ладонях Кымгансана

В долинах гор седого Кымгансана,

Где с двух сторон морей голубизна,

Цветком прекрасным в утреннем тумане

Цвела Корея — древняя страна.

Но из-за моря враг в страну нагрянул,

Как будто урагана черный вал.

Он вытоптал долины Кымгансана

И в кандалы Корею заковал.

Народ Кореи, сильный духом славы,

Могучего родил богатыря,

Который в бой вступил с врагом кровавым—

И над страной Чосон взошла заря.

Полвека как не слышно ратной брани,

Полвека как разбиты силы зла.

И в каменных ладонях Кымгансана

Страна цветком волшебным расцвела.

Но люди смертны, вечны только горы.

В бою пал смертью храбрый богатырь.

Оплакивая тягостное горе,

Меч поднял сын героя Ким Чен Ир.

Как богатырь отец его, в охране

Своей страны стоит отважно он.

И как цветок в ладонях Кымгансана,

Цветет страна прекрасная Чосон.

Пусть над тобой всегда заря алеет,

Страна Чосон, пусть вечным будет мир!

Пусть как цветок, тебя всегда лелеет

Защитник твой отважный Ким Чен Ир!

В 1995 году я отправил в КНДР свое стихотворение, посвященное первой годовщине смерти Ким Ир Сена.

НА ГОДОВЩИНУ СМЕРТИ КИМ ИР СЕНА

Земля Кореи… камни да песок,

Меж скал внизу блестит морская пена.

Средь этих скал прорезался цветок,

Которого назвали Ким Ир Сеном.

Над Кымгансаном загорелся свет.

Заря во мгле блеснула золотая.

Такой цветок раз в миллионы лет

С трудом на серых скалах прорастает.

Он вдохновил героев на борьбу,

Зажег сердца бойцов бессмертной славой —

И солнечную, светлую судьбу

Народ завоевал в борьбе кровавой.

Но год назад померк внезапно мир —

Бессмертного не стало Ким Ир Сена.

Другой цветок остался — Ким Чен Ир,

Увядшему цветку расцвел на смену.

Окаменел от скорби Кымгансан.

Как беспредельное седое море,

Заколыхалась боль от острых ран,

Народное забушевало горе.

Но Кымгасана грудь как сталь крепка,

И вечны корни у корейских сосен.

Не погасить огонь чудесного цветка,

Какой бы бурей не грозила осень.

Цвети, Корея! Пусть твоя судьба

Переживет бессмертье Кымгансана.

Мы, как в невесту, влюблены в тебя,

В твою фату из белого тумана,

В блеск неземной небесной красоты,

В росу лугов, в озера, в птичьи стаи,

И в нежные прекрасные цветы,

Которые сквозь скалы прорастают.

Кымгасан — гряда прибрежных гор на Юго-Востоке Северной Кореи, один из символов КНДР.

Я часто вспоминаю Пхеньян, трудовой народ Северной Кореи, его жизнерадостный энтузиазм. В феврале 1996 г я написал такое стихотворение.

Воспоминания о Пхеньяне

Вокруг снега, метель, бураны.

И в доме холодно моем.

В помойке ищут ветераны

Кусочек хлеба костылем.

Страна родная, Украина,

Стал вымирать твой бедный люд.

Как связанного исполина,

Тебя на Запад волокут.

В объятья США, вдаль от России.

Чтоб вновь не слиться нам в Союз,

Мать оторвать навек от сына,

Забыть тепло славянских уз.

Предав завет социализма,

Твои вожди влекут народ

Из мира радостного жизни

Туда, где все наоборот.

Где не здоровье, а болезни.

Где корысть властвует вовек,

Где в круговерти бесполезной

Без денег гибнет человек.

Бредет народ наш как в тумане.

Куда идти? Но в мраке дней

Воспоминанья о Пхеньяне

Звездой горят в душе моей.

Я помню светлый древний город,

Страну прекрасную Чосон:

Изрезанные ветром горы

И моря блеск со всех сторон.

Цветком в ладонях Кымгансана

Корея древняя цветет.

Я полюбил красу Пхеньяна,

Его талантливый народ.

Его улыбки, рук пожатье,

Глаза счастливых матерей.

И жар родительских объятий,

И песни радостных детей.

Любовь к цветам, святым руинам,

К своим вождям — все то, что мы

Утратили на Украине

В суровых замятях зимы.

Звезда Кореи, ты сегодня

Нам озаряешь путь во мгле

В мир справедливости свободной,

Счастливой жизни на Земле.

Я прочитал его на Международной конференции солидарности с народом КНДР в Московском университете в феврале 1996 года. Аплодисменты зала были дружными и искренними.

С помощью посольства КНДР я два раза (в 1995 и 1998 годах) ездил в Северную Корею. В 1995 г. я участвовал в торжествах по случаю годовщины со дня смерти Ким Ир Сена, собрал материал для двух книг ("Корея и социализм" и "За окончательную победу социализма"), читал лекции в Институте геронтологии АН КНДР, Институте радиационной медицины и в некоторых других. Меня встречал мой коллега по Томскому медицинскому институту, где училось много корейских студентов, профессор Рю Гю Донг, бывший в то время министром здравоохранения КНДР (в последующие мои посещения Северной Кореи он куда-то исчез). Его обвинили в том, что он как министр здравоохранения плохо заботился о здоровье Ким Ир Сена и не смог спасти его от обширного инфаркта миокарда, который случился в его резиденции в горах Мёхан после бурного заседания Госсовета, где обсуждалось требование американцев закрыть советские реакторы РБМК, дающие оружейный плутоний для производства атомных бомб.

Рю Гю Донг приехал ко мне в гостиницу "Пхеньян", в отдельном кабинете накрыл роскошный стол. Мы поднимали тосты за наших профессоров, читавших нам лекции, вспоминали наших товарищей, учителей, говорили о планах будущего сотрудничества. Перед встречей я написал стихотворение-воспоминание, которое прочитал за столом и вручил на память Рю Гю Донгу.

Воспоминание об alma mater

Сороковые годы… Вьюга,

О город бьется снежный вал.

Корейского большого друга

Томск в эти годы пестовал.

* * *

Учились вместе мы не долго,

Но все ж смогли друзьями стать.

Здесь нас с студентом Рю Гю Донгом

Одна воспитывала мать.

* * *

Нам alma mater завещала

Любить, как мать свою, больных.

У хирургического зала

Встречал нас славный Савиных.

* * *

Профессор Торопцев бывало

Нас восхищал своей душой.

Он был хотя и ростом малый,

Но эрудицией — большой.

* * *

Профессор Ларин — физиолог,

Ходкевич, ректор наш, хирург.

Вершинин — славный фармаколог,

Для всех студентов щедрый друг.

* * *

Они нас дружбе научили,

Нам помогли врачами стать.

Мы с Рю Гю Донгом не забыли

Наш Институт — родную мать.

* * *

Минуло 40 лет… И снова

Увиделись мы как друзья.

Не надо счастья мне другого:

Вернулась молодость моя.

* * *

Как будто вновь я в alma mater

Вернулся юношей на миг.

И в накрахмаленном халате

Сижу перед горою книг.

* * *

А рядом стол у батареи.

За ним работает студент

Из братской Северной Кореи—

То Рю Гю Донг, наш президент.

* * *

Да, прошлое неповторимо.

Минули юности года.

Но сверстников своих любимых

Храним мы в сердце навсегда.

Более подробно опишу поездку в КНДР 1998 года. В это время правительство КНДР закрыло посольство КНДР в Киеве, и заботу о моей поездке из Москвы в Пхеньян взяли посол КНДР в России Пак Ун Чун и его Советник Хон Тхе Сен. Последний встретил меня на Киевском вокзале, поселил на два дня в гостинице посольства КНДР в Москве, купил мне огромный китайский чемодан, фотопленки для моего фотоаппарата. Он же купил мне авиабилет на самолет Москва-Пхеньян, отвез в аэропорт "Шереметьево", посадил на самолет. 8 часов беспересадочного полета — и я в Пхеньяне.

Приведу выдержки из моего дневника пребывания в Пхеньяне.

25 июля — отъезд в Москву, 26 июля 1999 г — прибытие в Москву. На Киевском вокзале встретил секретарь посольства КНДР в Москве Хон Тхэ Сен, отвез в гостиницу посольства, поселили в комнате № 708, в 14 часов представил послу Пак Уи Чуну.

27 июля рейсом JS217B компании “Air Koryo” вылетели в Пхеньян. Этим же рейсом летел в отпуск в Пхеньян посол КНДР в Росии Пак Уи Чун. Через 8 часов полета прилетели в Пхеньян. Меня встретили сотрудники Комитета по культурным связям с заграницей КНДР советники Цой Чхван Хек и Хам Ен Хо, сотрудник комитета, мой "комиссар" Ким Хак, переводчица Юн Кен Зу, шофер "мерседеса-бенц" Ли Сон Ил. Поселили в гостинице "Пхеньян", согласовали план работы. Ким Хак, Юн Кен Зу и Ли Сон Ил жили в этой же гостинице и сопровождали меня на лекции, в музеи, на выставки, в поездках по КНДР, на все другие мероприятия. Питался я отдельно от них, в ресторане гостиницы.

27 июля — посещение Мангендэ — дома, где родился Ким Ир Сен. Возложение венка к бронзовой статуе Ким Ир Сена на горе Мансудэ.

27 июля – праздник победы в войне 1950-1953 гг.. Вечером возили по улицам Пхеньяна, показывали, как жители столицы празднуют День победы.

28 июля с 9 до 12 и с 14 до 17 часов — две лекции в Институте радиационной медицины. На лекциях присутствует руководство Института, научные сотрудники — человек 30-40. Лекции записывались на магнитофон, слайды и кодограммы фотографировались. Мне фотографировать запрещали. Визитные карточки не дарили. Никто своих фамилий не называл. В синхронном переводе участвовали научные сотрудники, которые раньше учились в СССР, или советские корейцы с Сахалина, которые переселились в КНДР.

29 июля. Поездка в Кымсусанский мемориальный дворец, где находится прах Ким Ир Сена. С 14 до 17 часов лекции в Институте радиационной медицины.

30 июля. С 9 до 12 часов — лекции в Институте радиационной медицины. С 14 до 17 часов — посещение детского сада Тэдонмун. Директор детсада Ли Мун Ген рассказала об учебе и жизни детей, устроила для нас концерт художественной самодеятельности детей, а затем угостила нас чаем с печеньем и арбузами. Дети не голодают, сыты и здоровы, так как им доставляют дополнительное питание из воинской части – куратора детсада.

31 июля 1999 г. С 9 до 12 — лекция по SOS-медицине. С 14 до 18 часов ездили в Музей "Ставка Верховного клавнокомандующего Ким Ир Сена в войне 1950-1953 гг.". Показывал музей полковник Дон Ми Ра, заместитель директора по научным вопросам, и гид в военной форме Со Зон Чхи. С 19 до 21 ч были в Пхеньянском дворце школьников и детей. Начальник отдела по пропаганде Дворца Мун Сон Ил показал нам дворец и замечательный концерт школьников, на котором были примерно 200 корейцев из Китая и Японии.

1 августа 1999 г с 9 до 12 часов — лекция по SOS-медицине. С 14 до 15 часов – посещение кладбища патриотов в районе Хёнзесан Син Мири. С 15 до 18 часов мне прочитал лекцию о запуске искусственного спутника Земли профессор Ким Дон Чхор, ниже я кратко изложу сведения, которые я получил из этой лекции. Лекцию с корейского переводила штатная переводчица Комитета по культурным связям с заграницей Юн Кен Зу. Эту лекцию я дополнил имеющимися у меня сведениями, которые я получил из разных источников в 1990-1999 годах.

По моим данным, в 1980-1995 годах северокорейские специалисты в Киеве проводили активную разведывательную деятельность по приобретению секретов изготовления ракет среднего и дальнего радиуса действия в Днепропетровске ("Южмаш") и в Киеве (НПО "Реле и автоматика" и др.). Некоторые радиодетали они покупали на Украине, в Чехии и других странах СНГ.

К началу 90-х годов они создали ракеты среднего и дальнего радиуса действия и ракетой "Тайпедон-1" в августе 1998 года запустили искусственный спутник Земли, названный "Кванменсон-1" (лучезарная звезда — в честь Ким Чен Ира). Как мне разъяснил лектор, слово "кванменсон" происходит из слов "кван" (светлый), "мен" (луч) и "сон" (звезда). Лектор всячески подчеркивал, что ИСЗ создан силами корейских ученых, без помощи извне. Все материалы и технологии были корейские. Уже в 80-е годы в КНДР создали многоступенчатую ракету "Тайпедон-1", к 1994 году был готов ИСЗ, была развита авиакосмическая промышленность. Запуск ИСЗ в 1994 году был отложен из-за сложной международной обстановки. Затем запуск ИСЗ снова был отложен из-за кончины Ким Ир Сена и трехлетнего траура.

В 1998 году в связи с Первой сессией Верховного Народного Собрания 10 созыва и 50-летием образования КНДР ИСЗ был наконец-то запущен и КНДР вошла в число стран, запустивших баллистические ракеты с ИСЗ на борту (Россия, США, Франция, Англия, Китай и Япония). Запуск был осуществлен с первого раза, отработанные ступени ракеты упали вблизи Владивостока и в Тихом океане за Японией.

Технология создания и запуска ИСЗ – это комплекс самых последних достижений науки и техники. Ученым и технологам авиакосмической промышленности КНДР предстояло овладеть техникой проектирования и строительства многоступенчатой баллистической ракеты, сложнейшей методикой расчета ее полета, отделением различных частей ракеты и т. д. и т. п. Из-за сбоя в механизмах отделения ступеней ракеты потерпел неудачу запуск украинской ракеты "Зенит-2" с 12 американскими спутниками связи с космодрома "Байконур". Все непреодолимые, казалось, трудности ученых и технологов преодолевала воля Ким Чен Ира, который осуществлял ежедневный контроль за работой огромного коллектива ученых и технологов. Он говорил им: "В корейском языке не должно быть слова "невозможно". Я сам нажму кнопку запуска ИСЗ". И благодаря постоянной помощи Ким Чен Ира удалось преодолеть все трудности создания и запуска ИСЗ. Был создан мощный шаровой двигатель, работающий на высокопроизводительном твердном топливе, получены температуроустойчивые металлические и неметаллические материалы, нормально функционирующие при нескольких тысяч градусах Цельсия, в условиях воздействия радиоактивных излучений, системы космической связи и тысячи других компонентов ИСЗ, которые являются высшим достижением науки и техники.

Для запуска ИСЗ был построен собственный космодром с современной системой управления движением ракеты и ИСЗ стоимостью нескольких миллиардов долларов. Таких космодромов в мире, по словам лектора, не более 10. С него готовится запуск другого — более тяжелого ИСЗ — "Кванменсон-2". Для этого создана более мощная многоступенчатая баллистическая ракета "Тайпедон-2", способная преодолевать 6000 км и достигать территории США. В ближайшее время готовятся наземные испытания этой и других многоступенчатых ракет.

2 августа 1999 г с 9 до 12 часов – лекция по SOS-медицине. С 14 до 17 часов — профессор Ли Ен Бок из Научного института образования в Пхеньяне читал мне лекцию "Система образования в КНДР". Вечером готовился к поездке в горы Мёхян.

3 августа 1999 г. прибыли в горы в Мёхян, поселились в отеле "Чанг-Чанг" уездного городка Хансянуп. Утром писал дневник, обобщал впечатления о Северной Корее. Затем ходили в турпоход в горы, к горному буддийскому храму. Вечером готовил лекции по SOS-медицине.

4 августа 1999 г. Дождь. В горы идти нельзя. Посетил среднюю школу в селе Хянсануп. Принимала директор школы Ким Ен Хи. Поразил высокий уровень образования в школе. Вместе с аттестатом зрелости ученики получают диплом программиста и мастера радиоэлектроники (могут ремонтировать телевизоры, магнитофоны и другие электронные приборы). Смотрели замечательный концерт художественной самодеятельности школы. Каждый школьник здесь играет на каком-нибудь музыкальном инструменте – скрипке, баяне, гитаре, на кларнете и т. д.

5 августа 1999 г. Поход в горы на целый день. Обед в горах на горной речке.

6 августа 1999 г. Посещение Международной выставки дружбы в Мёхяне – с утра музея подарков Ким Ир Сену, с обеда – Ким Чен Иру. Вечером — возвращение в Пхеньян.

7 августа 1999 г. С 9 до 12 часов и с 14 до 17 часов — читал две лекции по SOS-медицине. Вечером посетили сауну и бассейн в Чангванвоне, купались два часа.

8 августа 1999 г. Рано утром на "мерседес-бенц" выехали в Вонсан. Приехали в обед. Начался дождь. После обеда готовил лекции, писал главы книги о КНДР.

9 августа 1999 г. С утра посетили Международный лагерь детской организации в Сандонвоне, где отдыхают чернобыльские дети и дети из стран СНГ. После обеда посетили два сельхозкооператива — "Чонсам" и "Пхунва" провинции Канвон, в которой началась компания по упорядочиванию сельскохозяйственных земель. Были в домах членов кооператива Ким Мен Хи и О Ги Ду. Коопреативы богатые, многопрофильные, крестьяне живут зажиточно, не голодают.

10 августа – день нашего отдыха. Целый день купались в море на пляже Вонсана. Вечером возвратились в Пхеньян.

11 августа 1999 г. Целый день читал лекции по SOS-медицине. Написал письмо Ким Чен Иру с просьбой принять меня и обсудить помощь ученых Украины в развитии картофелеводства и мое предложение омолодить его организм посредством замены клеточной и тканевой воды на воду из наших установок "Надия", которая не содержит тяжелых и радиоактивных изотопов водорода и кислорода. Работники Комитета по культурным связям с заграницей 12 августа отнесли мое письмо в канцелярию Ким Чен Ира.

12 августа 1999 г. Прочитал две лекции по SOS-медицине. Вечером меня навестил Председатель Комитета по культурным связям с заграницей Мун Зе Чхор и попросил принять участие в Международной трибуне за ликвидацию железобетонной стены в Корее и в 10 Международном крупном фестивале за объединение Кореи. Поскольку я сам себя считаю борцом за объединение Кореи, я дал согласие.

13 августа 1999 г. В конференц-зале гостиницы Янггакдо на острове Сок я выступил с речью с требованием разрушить железобетонную стену, отменить Закон о государственной безопасности Республики Кореи как нарушающий права человека и все международные юридические нормы, немедленно начать процесс объединения Севера и Юга в конфедеративную республику Корё. В перерыве, когда мы пили кофе в зале, где собрались почетные гости трибуны, ко мне подошел секретарь ТПК, Председатель Верховного Народного собрания КНДР Ким Ен Нам и на чистом русском языке сказал мне, что товарищ Ким Чен Ир уехал на Север страны в уезд Тэхвондан провинции Рянган руководить развитием картофелеводства на местах и поручил ему ответить на мое письмо. Поэтому он ждет меня в 10 утра в своей приемной в здании Верховного Народного Собрания. Вечером был на футбольном матче на стадионе имени Ким Ир Сена, который был посвящен объединению Кореи. Выступали профессиональные футбольные команды из КНДР и республики Кореи. Счет был 4:4.

14 августа 1999 г. Был на приеме у Ким Ен Нама – заместителя Ким Чен Ира по административной работе. Он передал мне благодарность Ким Чен Ира за мою помощь в развитии картофелеводства в КНДР, одобрил мой план сотрудничества между картофелеводами Украины и КНДР. Что касается моего предложения омолодить Ким Чен Ира, то Ким Ен Нам сказал, что Ким Чен Ир чувствует себя молодым и полным сил человеком и не нуждается в омоложении. Он употребляет ионизированную воду, которую изобрели корейские гидрологи, считает ее лучшим омолаживающим средством. Сам Ким Ен Нам инженер, учился в Москве, еще не забыл русский язык. Он часто бывает в России, поэтому помнит русский язык.

После приема был на закрытии Международной трибуны за ликвидацию железобетонной стены, которая приняла ряд документов. Вечером готовил лекции по картофелеводству. На заседании встретил 1-го секретаря посольства России в КНДР Александра Жебина, который был моим другом еще с 1985 года, когда я работал в Пхеньяне в ВОЗ по Юго-Восточной Азии, пригласил его в гости вечером. Он пришел со своей супругой ко мне в гостиницу, выпили чаю, приготовленного по моему рецепту. Он мне рассказал все пхеньянские сплетни про Ким Чен Ира, его жен, детей, про вторую жену Ким Ир Сена Ли, которая родила ему пятерых детей и которую сейчас сняли со всех постов.

15 августа 1999 г. В 4 часа утра на автобусе отправились в Танмунчжон, где в 9 часов утра начался митинг 10 крупного фестиваля за объединение Кореи. Обедали в ресторане в Кэсоне, после обеда поехали смотреть железобетонную стену. В специальной беседке близ границы с Республикой Кореей собрались участники Международной трибуны за ликвидацию железобетонной стены и в перископ рассматривали стену, заставы, проволочные заграждения. Пояснения давал подполковник Кан Хо Себ. Вечером возвратились в Пхеньян.

16 августа 1999 г. начальник департамента по изучению теории здравоохранения Министерства здравоохранения КНДР профессор Хан Ги Хван с 9 до 12 часов читал мне лекцию “Здравоохранение в КНДР”. С 14 до 17 часов я читал лекцию по SOS-медицине. Вечером ездили на остров Сук, смотрели памятник объединения Севера и Юга Кореи, воздвигнутого на месте Совещания представителей Севера и Юга 2 мая 1948 года, посвященного созданию единого общекорейского фронта патриотов. С 21 по 23 ч был в бассейне Чангванвон.

17 августа 1999 г. Утром прием Ким Ен Намом всех участников Международной трибуны за ликвидацию железобетонной стены. После обеда — заключительное заседание-митинг 10 крупного фестиваля за объединение страны. Вечером – ужин в государственном ресторане всех почетных гостей фестиваля (около 300 человек). Концерт, танцы.

18 августа. С 9 до 12 часов в Академии аграрных наук состоялась моя лекция по картофелеводству. С 14 до 16 часов был на приеме у заместителя председателя социал-демократической партии КНДР Мен Бён Нона. Я как член социал-демократического союза Украины договорился о сотрудничестве двух социал-демократических партий.

19 августа 1999 г. Прочитал две лекции по картофелеводству в Академии аграрных наук КНДР. Беседа с директором Института агробиологии профессором Ким Дын Му, заведующим лабораторией по выращиванию картофеля этого Института Ким Сен Еном, старшим научным сотрудником этой лаборатории генетиком Ким Дек Еном, а также с начальником департамента по внешним связям Академии аграрных наук КНДР Мун Мен Чхором. Они передали мне письмо директору Института картофелеводства в Украине о плане сотрудничества Кореи и Украины в деле повышения урожайности картофеля. Письмо это было согласовано с Ким Чен Иром. Его у меня забрали в посольстве КНДР в Москве для перевода на русский язык.

20 августа 1999 г. Состоялись заключительные две лекции по SOS-медицине. Прощальный обед в Институте радиационной медицины. Директор Института обещал прислать мне приглашение прочитать курс лекций по биологическому дозированию ионизирующей радиации. Вечером – посещение басейна Чангванвона.

21 августа — утром поехали в аэропорт Пхеньяна. Туда приехали многие члены по культурным связям с заграницей во главе с его председателем Мун Зе Чхором. Мы простились с ним, сфотографировались. В ресторане аэропорта состоялся прощальный завтрак. Мне вручили скромные подарки, поблагодарили за проделанную работу. Попросили написать книгу об этой поездке. Я им обещал.

В 12 ч дня самолет взял курс на Москву. В 8 ч вечера мы приземлились в аэропорту "Шереметьево-2", где меня встретил Хон Тхэ Сен и отвез прямо на Киевский вокзал. В 11 ч я отправился в Киев, 22 августа в 10 ч утра я возвратился домой, где увидел внучку Светлану, которую мне родила моя дочь Наташа во время пребывания в Пхеньяне.

28 августа 1999 года пошел на кафедру, где узнал, что наш заведующий кафедрой С. Н. Храпунов уже давно уехал в Америку, а новым завом стал наш третий профессор кафедры С. В. Демидов.

Оправдывая свой переезд в Америку, С. Н. Храпунов в своем интервью газете "Всеукраинские ведомости" (30 июня 1997 г) жаловался на трудности работы в фундаментальной науке Украины, бахвалилися собственными достижениями. Он говорил: "У нас же стало невозможно растить научную смену. А заниматься профанацией — губить будущее способных молодых людей". Он говорил в интервью, что все ученые — "генераторы идей" уже уехали за границу, уехала и половина ученых "трудоголиков" (вторая половина тоже скоро уедет) и на Украине скоро останется лишь один "балласт" в науке. И далее он говорил: "Если начистоту, то первое, что нужно сделать, это как можно быстрее освободиться от людей, которые долгие годы кормились от науки, занимаясь "организацией". По большому счету, исследовательским организациям это не нужно. Они сами прекрасно знают, как распорядиться деньгами". Именно организаторов науки он называл "балластом". При этом он забыл указать, что сам он, профессор Храпунов, был типичным "организатором", умеющим "выбивать" деньги, доставать научное оборудование и реактивы. Он не мог самостоятельно выбрать актуальную научную проблему, написать законченную научную работу, особенно книгу — будь то монография или учебный практикум. Почти все наши с ним совместные работы он мне представлял в виде коряво написанных черновиков, я их обрабатывал, шлифовал, доводил до приемлемого уровня, печатал, правил в них все ошибки и несуразности — и отдавал их ему, чтобы он "организовал" отправку научной работы в редакцию журнала. За что я его особенно ценил, так это за стремление публиковаться в западных научных журналах. Он брал на себя всю работу с переводчиком статей на английский язык, печатание их, изготовление схем и рисунков. Он же отвечал за переписку с редакцией журнала, получал их оттиски, вел работу по затребованию оттисков статей зарубежных ученых, которые нас интересовали.

Почти все опубликованные научные работы С. Н. Храпунова написаны в соавторстве. Я обычно свою фамилию ставил на последнее место в списке авторов, его — на первое, хотя идея исследования принадлежала мне, так же как вся его организация и все последующие этапы вплоть до опубликования. Он лишь доставал приборы, реактивы, руководил работой сотрудников своей группы, которую я организовывал вокруг него.

В 1984 г в издательстве "Вища школа" в Киеве вышел практикум по общей и молекулярной генетике, написанный мной совместно с шестью сотрудниками кафедры (530). Мне принадлежали идея книги, основные разделы практикума, его общая редакция, вся организация по его изданию. Когда в 1991 г я возвратился из Перми на кафедру, то узнал, что наш заведующий решил опубликовать второе издание этого практикума. Вместо меня он включил в соавторы выпускника нашей кафедры, моего бывшего студента, Женю Рубашевского, который имел передо мной только одно преимущество — он родился в еврейской семье. Второе издание практикума по общей и молекулярной генетике вышло без моего соавторства. Конечно, я был возмущен, но ни слова не сказал — не хотел обострять отношения на кафедре. Я знал, что Храпунов собирается покинуть страну и надеялся, что в третьем издании практикума справедливость будет восстановлена. После отъезда в Америку Храпунов порвал все отношения с кафедрой, с Академией Наук Высшей школы Украины, куда он с трудом (после нескольких попыток) прорвался. В феврале 2001 г отделение биологии АН ВШ Украины за потерю связи с alma mater и этим научным обществом Украины вычеркнуло его из своих рядов. Его должность ученого секретаря отделения биологии АНВШ Украины передавали мне, но я отказался. По моей рекомендации на эту должность избрали академика Б. А. Цудзевича, профессора кафедры биохимии.

В борьбе научных школ в любой науке, в том числе и в генетике, большую роль играют такие факторы, как национальность ученых, их конфессия, стремление занять административные посты, получать награды, премии и другие. Мне чужды карьеристские мотивы поведения, я всегда избегал административных постов. Не рвался я ни в академики, никому не переходил дорогу к материальным благам. Единственное от чего я страдал в науке — это моя национальность и конфессия. Хотя мои предки жили в Бердичеве и были высланы в Сибирь как украинцы, в Сибири мои предки превратились в русских, и, когда я получал в 1947 году паспорт, то в него записали мою национальность русского. Когда стационарно учился на лечебном факультете мединститута, а заочно — на историко-филологическом факультете Томского университета, то специализировался по истории Киевской Руси, избрал тему курсовой и дипломной работы "Русский закал в "Слове о полку Игореве". Русский закал — это система здорового образа жизни восточно-европейских славян, особенно полян, древлян, кривичей и других племен Приднепровья, которая сделала славянский суперэтнос самым здоровым и многочисленным суперэтносом Европы. Еще студентом я познакомился с историей Кирило-Мефодиевского братства, выступавшего за объединение всех славян в единое государство. За эти идеи пострадал великий Тарас Шевченко.

Пора рассмотреть мои взгляды на пятый пункт советского паспорта, где отмечалась национальность человека. Каждый нормальный человек любит свою нацию и в этом отношении каждого можно назвать националистом. Если он считает свою нацию выше всех других и ненавидит людей других наций, то такого считают шовинистом. Коммунисты придумали термин "интернационалист" для маскировки еврейских и русских шовинистов, которые любили называть украинца, любящего свою нацию, украинским буржуазным националистом. По своему мировоззрению я отношу себя к славянским националистам, которые любят всех славян — украинцев, русских, белорусов, поляков, сербов и так далее. Это мировоззрение у меня выработалось, когда я изучал историю Кирило-Мефодиевского братства Т. Г. Шевченко с его панславянской идеологией. Меня возмущает тевтонский, англо-саксонский натиск на славян, в ходе которого уничтожено несколько десятков славянских народов, а сейчас уничтожаются украинцы, русские, белорусы, сербы. Тевтонские и другие англо-сакские и еврейские шовинисты последовательно разрушили оба центра силы, которые защищали славян — Российскую империю и СССР. После этого началось "тихое" уничтожение славян, в ходе которого уже погибли десятки миллионов представителей самого могучего в свое время и многочисленного славянского суперэтноса, земли которого доходили до Эльбы. Славяне, давшие миру земледелие, животноводство и цивилизацию вообще, носители православия, самой гуманистической ветви раннего христианства, сейчас уничтожаются гражданскими войнами, революциями, экологическим и социально-экономическим кризисом, наркоманией, СПИДом, алкоголизмом, коровьим бешенством и другими способами, придуманными на Западе нашими геополитическими врагами. Прежде всего повреждается и уничтожается генофонд славянского суперэтноса. Вот почему я снял покров с тайной науки наших славянских недругов о геноциде народов, которую разработали для своих целей еще египетские жрецы и усовершенствовали сионские мудрецы. Эту науку в Израиле называют холокостом, в ООН — геноцидом, я назвал ее геноцидикой. Чтобы сохранить генофонд славян и других уничтожаемых народов, я разработал специальную науку об охране генофонда саногенику (sanus —лат. здоровый, genesis — греч. род, происхождение), которая продолжает традиции евгеники в части сохранения генофонда человека.

С. М. Гершензон, С. Н. Храпунов и другие мои гонители знали мой панславизм и как еврейские шовинисты яро меня ненавидели за это. Как сторонники иудаизма, они ненавидели меня и по религиозным мотивам.

Моя религия — православие. В детстве меня крестила деревенская бабка, так как в деревне Каштаково, где я родился среди высланных кулаков и их детей, не было священника. Комендант спецлагеря не отпустил моих 19-летних родителей в с. Зырянское, где была церковь, но зато согласился быть моим крестным отцом. Чтобы получить Божье благословение от священника, я в 1995 году был крещен отцом Михаилом в церкви Выдубицкого монастыря г. Киева, что расположен на берегу седого Днепра. Моим крестным отцом стал Президент Международного фонда инвалидов Чернобыля Валерий Иванович Легкий, а крестной матерью — его близкая знакомая, врач.

Сейчас православие в мире далеко не всем по душе. Наши геополитические враги исповедуют католицизм, протестантизм, иудаизм, ислам. Я вслед за Ф. Достоевским считаю православие самой гуманистической религией, сохранившей идеалы раннего христианства. Борцы с иудейским христианством утверждают, что эту религию разработали и внедрили в сознание многих народов мира сионские мудрецы с тем, чтобы парализовать их волю к борьбе с агрессивными устремлениями иудаизма, провозгласившего евреев богом избранным народом. Главное в христианстве, утверждают они, непротивление злу насилием, духовное разоружение, любовь к своим врагам. Из-за этого они призывают православных возвратиться к своей древней родной религии — ведизму. Испытывая уважение и интерес к ведизму, я все же считаю, что нельзя изменять своим православным предкам и на 70 году жизни менять свое вероисповедание, которое проросло не только в сознание, но и в мое подсознание. Православие, подчеркивает народный депутат Украины Нина Марковская, "…по своей ценности сопоставимо с семью чудесами света, которыми гордится человечество". Сам свет прозрения пришел в Европу с Востока, утверждает она. О западном католицизме еще Иоанн в своем Откровении (Апокалипсисе) говорил, что это новый Вавилон, упивающийся вином, блудом и кровью праведников. Наше православие отвергает насилие, жестокость, месть.

Если даже христианство разработали сионские мудрецы для того, чтобы разоружить гоев, его двухтысячелетняя история на Руси превратила его во многом в национальную религию восточных славян. Христианство во многом обогатилось ценностями древнего религиозного мировоззрения восточно-европейских славян — ведизма, вобрало в себя многие языческие праздники, поверья, обычаи, черты образа жизни, а главное — черты гуманизма, коллективизма, соборности, присущие славянскому супер-этносу. Хотя Ветхий Завет Библии очень похож на Тору иудаизма и христианского бога мы называем еврейским именем Иегова (или Саваоф), православные люди научились достойно давать отпор своим врагам, они не подставляют другую щеку для удара. Православные воины издревле славятся своим мужеством и стойкостью в борьбе с многочисленными врагами. Православие не разрушает их мужество, а наполняет их души презрением к смерти, безмерной отвагой, готовностью отдать жизнь за Родину.

Православие в то же время отвергает эгоизм, корыстолюбие, агрессивность, прагматизм, самодовольство и шовинизм. У православных никогда не было колониальных империй, рабства, стремления к агрессии, преклонения перед военной силой. Все это характерно для католицизма, протестантизма, иудаизма. Жить по совести, в душевном согласии со всем окружающим миром, в коллективизме, соборности — так повелось в православном обществе. Здесь никогда не было магии золота, знатности, богатства. Красота в православии — проявление божественности. Недаром такими красивыми были и остаются православные храмы, церковные песнопения, иконы, живопись, давшие миру гениальных мастеров — Андрея Рублева, Феофана Грека, Дионисия.

Православный образ жизни одухотворен любовью к ближнему, всему живому в мире. Он возвышает человека до уровня божественного идеала, не превращает его, как некоторые другие религии, в себялюбивого алчущего зверя, подобного исчадию ада. Он не отделим от патриотизма, который стал впервые утверждаться в православных странах. Любовь к Родине, родной земле — важнейшая тема наших древних сказаний и поэм. Вспомним гениальные произведения — "Витязь в тигровой шкуре", "Слово о полку Игореве", которые не имеют аналогов по силе и красоте выражений патриотических чувств в мировой литературе того времени. В подобных произведениях Запада того времени воспевались верность сюзерену, рыцарскому долгу, любовь к прекрасным дамам, в лучшем случае — Богу. А в нашей литературе уже были развиты понятие Родины, Отчизны, родной земли, любви к ним, готовности за них отдать свою жизнь.

Ни византийцы, ни болгары, ни русичи, ни грузины, ни армяне, ни сербы никогда не ставили перед собой задачи покорить, подавить, уничтожить другие народы, подчинить себе их культуру, уничтожить их язык. На территории Киевской Руси, в России, СССР нашли защиту и поддержку десятки и сотни наций, языков и культур. Православие мирно соседствует с другими религиями. Православные государи и правители (за исключением Ленина, Троцкого и некоторых других атеистов) всегда помогали исламу, католицизму, иудаизму и другим религиям в России и СССР. Все великие достижения нашей страны (и бывших Российской империи и СССР) — результат братского взаимодействия многих народов, разных религиозных конфессий. Православие стало неким глубоким объединяющим началом, которое лежит в подсознании, в основе единой духовности народов нашей страны.

Я благодарен судьбе за то, что наиболее зрелая часть моей жизни и работы протекала в Киевском университете имени Тараса Шевченко. В его стенах я обрел спокойную обстановку для фундаментальных исследований и подготовки высококвалифицированных генетиков, которых украинские вузы не готовили с 1948 по 1968 г. Оставаясь в Академии Наук, я смог бы заниматься только наукой. В университете я работал в два раза более эффективно, чем в Академии Наук. Я всю жизнь гордился тем, что работаю во всемирно известном университете с глубокими научными и педагогическими традициями. Я написал статью о большом вкладе ученых Киевского университета в мировую генетику (?837). В ней я скромно упомянул и о своем вкладе в генетику.

Любой университет славен не только профессорами, но и своими питомцами. Большинство ректоров Киевского университета — его питомцы. Три президента Академии наук Украины — выпускники Киевского университета. Киевский университет воспитал многих выдающихся генетиков мира. Выпускниками университета были И. Ф. Шмальгаузен и его сын И. И. Шмальгаузен, знаменитый американский генетик Феодосий Григорьевич Добржанский. Ф. Г. Добржанский закончил Киевский университет в 1921 г, затем в 1924 г переехал в Ленинградский университет, в лабораторию Ю. О. Филипченко. В 1927 г он получил стипендию от Международного образовательного фонда (Education Bord) и как рокфеллеровский стипендиат вместе с супругой уехал в Колумбийский университет в Нью-Йорк к Т. Г. Моргану. В 1928 г вместе с Морганом он преехал в Калифорнийский технологический институт, где он остался работать сначала ассистентом, а затем с 1931 г и до смерти в 1975 г профессором генетики. Он признан всем миром как основатель популяционной и экспериментальной генетики, один из фундаторов сиснтетической теории эволюции.

Многие генетики — выпускники Киевского университета последних десятилетий работают в Институтах АН Украины, в многочисленных отраслевых институтах Украины, России и других стран СНГ, за границей.

Выпускник кафедры генетики Киевского университета академик НАН Украины профессор Ю. Ю. Глеба основал в Киеве, США и в других странах Международный институт клеточной и генетической инженерии. После окончания Киевского университета Ю. Ю. Глеба поступил в аспирантуру Института ботаники, где быстро вырос в крупного специалиста в области клеточной и биологической инженерии.

В Институте ботаники НАН Украины под руководством академика К. М. Сытника Ю. Ю. Глеба разрабатывал методы парасексуальной гибридизации, генетического конструирования клеток различных растений. Путем слияния изолированных протопластов созданы межродовые гибриды табака и арабидопсиса, арабидопсиса и капусты, а также гибридные клетки от слияния изолированных протопластов высших растений с клетками лимфоцитов человека. Совместно с сотрудниками УНИИКХ (А. А. Кучко) от слияния изолированных протопластов получены соматические гибриды картофеля, представляющие практическую ценность. Метод культуры ткани используют селекционеры Украины для ускоренного размножения лучших растений, сохраняя при этом генетическую стабильность, получения безвирусного исходного материала.

7 ноября 2000 года мне исполнилось 70 лет. Ректорат разрешил мне работать в должности профессора кафедры общей и молекулярной генетики до 1 июля 2001 года (конца учебного года). Затем я перешел на пенсию и на должность ведущего научного сотрудника биологического факультета, где работал над утвержденной темой "История биологии в Киевском университете" до конца 2002 г.

10 ноября 2001 года факультет тепло отметил мой 70-летний юбилей. В столовой факультета состоялся праздничный обед, на котором присутствовали 30 человек. Все выступавшие говорили хвалебные речи в мой адрес. Кафедра и факультет поднесли мне адрес, кафедра подарила часы с выгравированной надписью "Геннадию Дмитриевичу в день 70-летия". В газете "Киевский университет" (№ 8 за 2001 г) опубликовали заметку о моем 70-летнем юбилее, а журнал "Цитология и генетика" — статью о моем юбилее и мой портрет при орденах. Приведу текст статьи в оригинале на украинском языке (883, 889).

ПРОФЕСОРУ Г. Д. БЕРДИШЕВУ — 70

Відомий вчений-генетик, біохімік і лікар Геннадій Дмитрович Бердишев зустрічає своє 70-ліття у розквіті творчих і фізичних сил.

Народився Геннадій Дмитрович 7 листопада 1930 року в селе Каштаково Томської області у сім”ї коваля. З дитинства пізнав працю в полі та домашньому господарстві. Після закінчення десятирічки вступив до Томського медичного інституту. Після аспірантури в цьому ж інституті в 1958 році захищає дисертацію на вчений ступінь кандидата медичних наук. З утворенням Інституту цитології і генетики в системі Сибірського відділення Академії наук СРСР Г. Д. Бердишев працює там в якості молодшого наукового співробітника в лабораторії нуклеїнових кислот до 1964 року. Потім у зв”язку з переводом в Інститут біологічно-активних речовин Далекосхідного філіалу АН СРСР працює там на посаді завідуючого лабораторії біохімії. В 1966 році Г. Д. Бердишеву було присвоєне вчене звання старшого наукового співробітника.

Дальша доля Геннадія Дмитровича пов”язана з Києвом у зв”язку з переводом його 20.04.68 р. разом з групою генетиків на чолі з проф. П. К. Шкварніковим в Сектор генетики, який організаційно був при Інституті мікробіології і вірусології АН УРСР. В цьому секторі, який невдовзі було перетворено на сектор молекулярної біології і генетики АН УРСР, Г. Д. Бердишев організував відділ генетики індивідуального розвитку і 29.10.68 року був за конкурсом обраний його завідуючим.

Перший десант сибірських генетиків до Києва, що був організований президентом АН УССР академіком Б.Є. Патоном (професори П. К. Шкварніков, Ю. П. Мірюта, доценти С.І. Стрельчук, С. П. Коваленко, Г. Д. Бердишев та інш.), разом з групою українських вчених з інших міст країни відіграв велику роль у відновленні генетики на Україні, зруйнованої Т. Д. Лисенко. Було створено Інститут молекулярної біології і генетики, Українське товариство генетиків і селекціонерів ім. М.І. Вавілова, міжнародний журнал "Цитологія і генетика", відновлена кафедра генетики у Київському університеті ім. Т. Г. Шевченко. Г. Д. Бердишев стояв в основі організаційного і наукового відродження генетики на Україні 60-х років. При його участі відбувалося освоєння тільки що збудованного корпусу Сектору молекулярної біології і генетики і подальше його перетворення на Інститут молекулярної біології і генетики АН УРСР. Величезну допомогу Україні в цій справі надав вчитель Г. Д. Бердишева академік А. М. Білозірський, який в якості віце-президента АН СРСР відповідав за розвиток хімії і біології у Радянському Союзі й сприяв організації й обладнанню нового Інституту на Україні. Г. Д. Бердишев брав активну участь в організації і роботі журналу "Цитологія і генетика", Українського товариства генетиків і селекціонерів, кілька строків був членом його Президіуму і віце-президентом товариства.

Після захисту докторської дисертації "Нуклеиновые кислоты и ферменты нуклеазы пойкилотермних морских животных" у 1971 році Г. Д. Бердишев був обраний за конкурсом на посаду зав.кафедри генетики і селекції Київського університету ім. Т. Г. Шевченка, де і працював до 1988 року. Під його керівництвом кафедра генетики і селекції, яка у 1974 році була перейменована на кафедру загальної і молекулярної генетики, перетворилася на ведучий педагогічний і науковий центр України, що з успіхом продовжує традиції еволюційно-онтогенетичної наукової школи, створенної в Київському університеті академіками О. О. Сапегіним, І.І. Шмальгаузеном. Г. Д. Бердишев підготував тут біля 40 кандидатів і 6 докторів наук, суттєво розширив наукову базу генетичних досліджень. При кафедрі він створив добре обладнану науковим приладдям лабораторію генетики індивідуального розвитку, а в Інституті фізіології Київського університету — відділ фізіологічної генетики. У 1984-1987 роках Г. Д. Бердишев був запрошений як експерт по молекулярній біології і генетиці на працю у Всесвітню організацію охорони здоров’я (був відповідальним за Індію, Китай, КНДР), працював за кордоном. В ці роки він керував теоретичною і методичною роботою по впровадженню генної інженерії в геронтологію цих країн Південно-Східної Азії, надаючи консультативну допомогу омолодженню їх лідерів (Кім Ірр Сена, Ден Сяо Піна та іншим).

Г. Д. Бердишев створив саногеніку — науку про охорону генофонду тварин і людини — і після Чорнобиля виникла потреба в її апробації у забрудненному радіонуклідами регіоні Південного Уралу, де в 1945-1957 роках внаслідок ряду аварій на заводах по виробленню плутонію комбінату “Маяк” до навколишнього середовища було викинуто понад 1 млрд кюрі (як стверджують спеціалісти, 50 Чорнобилей). Ось чому у 1988 році він був відряджений на 5 років у Пермський медичний інститут, де працював на посаді зав.кафедрою медичної біології та генетики і керував дослідженнями по розробці проблеми комплексної охорони генофонду населення Південного Уралу, ураженного радіацією.

В 1991 році у зв”язку з розпадом Союзу його відрядження було перерване і він повернувся до Києва на свою попередню посаду професора кафедри загальної і молекулярної генетики, де він працює до сього часу. Він є автором підручників по загальній і молекулярній генетиці, по яким вчиться не одне покоління студентів України, є Заслуженим винахідником СРСР. Як вчений Геннадій Дмитрович відомий своїми працями в галузі онтогенетики, геронтології та ювенології (його власний термін, що означає науку про продовження молодості).

Він обраний академіком Академії Наук віщої школи України, дійсним членом Нью-Йоркської Академії наук.

Як стверджує сам ювіляр, його біологічний вік відстає від календарного років на 20. Бажаємо цю дистанцію не втрачати й надалі, шановний Геннадію Дмитровичу!

З роси й води Вам, шановний Геннадію Дмитровичу!

Колеги-генетики.

В газете "Киевский университет" (тираж 1500 экземпляров) напечатали мое ответное слово на юбилее — стихотворение "Мое 70-летие", которое я напечатал в 30 экземплярах и вручил на юбилейном обеде каждому присутствовавшему в банкетном зале.

МОЕ 70-ЛЕТИЕ

На себя посматриваю хмуро,

Подошла нежданная пора.

В золотом запасе шевелюры

Стало слишком много серебра.

Победить болезни и старенье

Молодым я дал себе обет.

Но не смог добиться замедленья

Рокового бега грозных лет.

Каждый день наносит мне морщины.

Но не это жжет меня огнем.

Горько, что слабее как мужчина

Становлюсь я все же с каждым днем.

Раньше мог как в поле вол работать,

Лес валить или пилить дрова.

Уносила все мои заботы

Скошенная поутру трава.

Я не знал ни отдыха, ни скуки,

Отпуска у близких не просил.

Жернова тяжелые науки

Сколько сил послал мне Бог крутил.

30 лет я здесь, на факультете, Среди вас моя проходит жизнь.

Словно скорый поезд, годы эти В творческих исканьях пронеслись.

На душе моей сейчас не хмуро.

Я сердечной теплотой согрет.

Снова отрастает шевелюра,

С плеч спадает бремя тяжких лет.

Вновь мечтаю о труде и славе.

Верю: минет вереница дней —И мы снова в этом же составе

Встретим мой 100-летний юбилей.

А сейчас я жму вам крепко руки.

Всем спасибо, кто пришел сюда,

В храм ученья, в светлый храм науки, Где сверкают молнией года.

Статью о моем юбилее Л. И. Корочкин обещал передать в журнал "Генетика" (Москва). Передал или нет — не знаю, как не знаю ее дальнейшую судьбу. Издательство биологического факультета "Фитосоциоцентр" опубликовала мою юбилейную книгу "Ультрахолод, криомедицина, бессмертие" с моей биографией, написанной профессором И. Р. Бариляком, моим парадным портретом и кратким списком опубликованных работ (396 библиографических ссылок).

"Люди невероятно изобретательны в способах расходовать свою краткую жизнь на докучливые церемонии",— писал Сомерсет Моэм. Юбилей — тривиальная докучливая процедура в жизни каждого человека. Его нужно пройти как неизбежный шаг с наименьшей потерей времени и сил. Следующий мой юбилей состоится не ранее, чем через 30 лет, когда мне исполнится ровно 100. Жаль тратить время на лишние хлопоты. Впереди у меня — грандиозные издательские планы. Из печати вышел наш коллективный (С. И. Стрельчук, С. В. Демидов, Г. Д. Бердышев, Д. М. Голда) учебник "Генетика с основами селекции", Киев:2000 г. В плане издание книг "Экополис", "Энология — наука об очищении организма", нескольких медицинских книг (2004), издание уже написанной монографии "Вода и здоровье" (совместно с И. Н. Варнавским), написание нескольких других научных монографий, научно-популярных брошюр и статей. Я приглашен с докладом на несколько республиканских и международных научных форумов. Много времени отнимает работа вице-президента общества дружбы "Украина – КНДР", Генерального секретаря по медицине "Международного благотворительного фонда инвалидов Чернобыля" и другие общественные обязанности. Три раза в неделю как профессор кафедры генетики КНУ им. Т. Шевченко до июля 2002 года я читал лекции и вел практические занятия. Благодарю судьбу за то, что я по-прежнему "как в поле вол" работаю, могу пока здоровье позволяет в полную меру сил жернова тяжелые науки насколько Бог послал мне сил крутить.