ІІ. Путь в науку

Я помню некоторые события своей жизни с 4-летнего возраста. Самое первое воспоминание связано с игрушками, которыми я в детстве играл на полу квартиры в с. Каштаково, которую родители снимали в доме у одной крестьянки. Затем отца перебрасывали в Усть-Кеть и другие окрестные села, куда мы переезжали из Каштаково на подводе. Помню лошадь деда Антона "Пегас", которую он купил у одного крестьянина, вспоминаю, как я упал с воза в лужу во время одного переезда. Помню, как меня возили на елку в районное село Зыряновку, где меня впервые сфотографировали.

В 1935 году отца переселили из деревни Каштаково Зырянского района Томской области в лагерь лесозаготовителей Тунгусский Бор соседнего Асиновского района, где отец был кузнецом, автослесарем и по совместительству парикмахером. Наша семья жила в огромном бараке, занимая несколько железных кроватей, отгороженных от соседей брезентом.

В Тунгусском Бору не было школы. Поэтому перед войной, когда мне исполнилось 8 лет, семья переехала в село Батурино на реке Чулым (притоке Оби). В Батурино находилась контора леспромхоза, которая управляла всеми спецпереселенцами, работавшими на лесоповале в Тунгусском Бору, автобаза, где ремонтировались грузовые машины, вывозившие лес за 25 км из Тунгусского Бора на лесосплавную базу, расположенную на реке Чулым. Лес сплавляли молем или в виде огромных плотов по Чулыму до его впадения в Обь. Там лес грузили на огромные баржи, которые строились тоже в Батурино, и развозили в них по назначению по реке Оби.

В Батурино была средняя школа (официально ее опекала судоферфь) и школа-семилетка, которая принадлежала леспромхозу. Дед и отец купили за 500 руб низкий дом-полуземлянку прямо на берегу Чулыма, поселили там семью, а меня в 1939 году определили в первый класс Батуринской средней школы. Там я учился до 1949 года, переходя на год-два в школу-семилетку леспромхоза. В этой школе-семилетке нас учила замечательная учительница Любовь Ивановна Абакумова. В Батуринской средней школе было много ссыльных и эвакуированных с Запада преподавателей (из Киева, Ленинграда, Москвы, Польши, а после войны и педагогов-немцев, латышей). Я дружил с их детьми и от них набирался критического отношения к действительности, учился у них философии, поэзии, литературе. Любовь к литературе развивала у нас директор школы, преподающая литературу, Анна Алексеевна Еремина (ее муж раненый на фронте полковник преподавал математические дисциплины). Она очень любила своих учеников, много занималась с нами, ставила с нами пьесы, организовывала литературный кружок в школе, где учащиеся читали свои стихи, очерки, рассказы. Я был ее любимым учеником и обязан ей любовью к литературе.

В школе меня всегда избирали вожаком учащихся — председателем учкома, секретарем комсомольской организации, часто премировали за хорошую учебу и активную общественную работу. Все годы войны мы проводили воскресники в помощь фронту — очищали строящиеся крупные баржи-самоходки от снега и щепок, обрубали сучья деревьев на лесоповале, собирали живицу для лекарств раненым воинам. В соревновании наша школа всегда занимала первые-вторые места в социалистическом соревновании "школьники — фронту" и многих из нас в 1947 году наградили медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне советского народа 1941-1945 гг" (почему я имею удостоверение участника ВОВ).

Мои детство и юность прошли на высоком берегу прекрасной сибирской реки Чулым, который смыл два наших дома, построенных моим отцом и дедом (мой прадед Ерофей умер в возрасте 105 лет в первые годы ссылки в с. Каштаково). Третий дом мы построили вдали от берега реки. Он и сейчас там стоит, как мне пишут мои батуринские друзья.

Когда мы жили на берегу реки, у нас была своя лодка и свой "обласок" — маленький челнок, выдолбленный из толстого дерева (осины). Я летом рыбачил, весной и осенью охотился на водоплавующую и лесную дичь, летом и осенью "шишковал", т. е. заготавливал лесные кедровые орехи. Заготавливали ягоды, грибы. Обрабатывали два огорода, на которых выращивали картошку, капусту, морковь, огурцы, свеклу, горох и бобы. Овощи хранили в погребе. Для коровы летом заготавливали сено. Зимой это сено за 20 км возили на корове с лугов на сеновал дома — деревенской усадьбы. Хлеб, крупы, сахар, лапшу покупали в магазине. Я был старшим из моих трех братьев, научился выполнять всю домашнюю женскую и мужскую работу, вплоть до выпечки пирогов, блинов и оладьев и дойки коровы. Школьником я занимался и ремеслом: делал иглы, вязальные спицы, удочки, расчески, ножи, котелки, ведра из жести и другие дефицитные во время войны вещи, которые моя мать продавала в соседних деревнях или меняла на лен и продукты питания. Из льна мать пряла нитки и ткала холст, из которого на машинке шила нам одежду. В детстве мы любили играть в бабки, которые изготовляли из костей коров, быков, телят, лосей. Бабки красили в различные цвета. В большую бабку — биту наливали свинец и сбивали ею различные фигуры, выстраиваемые из бабок.

Перед войной (в 1936-41гг) и во время войны военрук в школе устраивал различные военные игры, в которых мы увлеченно играли. Кроме этого мы самостоятельно играли в казаков и разбойников, в белых и красных. Мальчишки леспромхоза отчаянно дрались с мальчишками судоверфи. Учащиеся ПТУ избивали "гимназистов" — учеников средней и семилетней школы. Так что в детстве у меня была богатая практика нападения и самообороны. Кроме этого я один год состоял в "банде Кремлёвых" — соседских семи братьев-уголовников, которые объединили 11-12-летних мальчишек и целый год занимались их воровским воспитанием. Они внушали нам, что самые благородные, честные и порядочные люди — это воры в законе, а самые презренные людишки — это менты, "петухи" и "суки". Промежуточная категория — это недоумки работяги, предназначенные для труда и удовлетворения материальных потребностей воров. Они научили нас "ботать по фене", петь воровские песни, собирать окурки и изготавливать из них папиросы, воровать огурцы (больше воровать у людей было нечего). Когда старший брат в семье соседей — Родион Кремлев — убил своего соперника в ухаживании за первой батуринской красавицей и его посадили в тюрьму, шестерых братьев отправили в колонию, в соседнем доме поселилась семья учителя-поляка. Я подружился с его сыновьями и под их влиянием стал изучать поэзию Адама Мицкевича, писать стихи о революционной борьбе. Тогда же я начал изучать "Капитал" Карла Маркса, труды Энгельса, Ленина, Сталина чем очень понравился секретарю парткома Батуринского леспромхоза.

Любовь к литературе привила нам в 7-10 классах наша учительница Батуринской средней школы Анна Алексеевна Еремина. Сначала она развила у нас любовь к чтению, потом любовь к театру. Мы ставили даже такие пьесы, как "Гроза" Островского и "Три сестры" Чехова и другую классику. Она каждую неделю задавала нам домашние сочинения с подробным их последующим обсуждением. Еще в школе я начал писать стихи, читать их на школьных праздниках и районных олимпиадах. Анна Алексеевна заметила у меня любовь к журналистской работе и советовала мне поступать на историко-филологический факультет Томского университета.

Поэтому в школе я готовил себя к журналистской, общественной деятельности, а родители хотели, чтобы я был врачом. Они и слышать ничего не хотели "о продажных писаках", как они называли журналистов и писателей. Отец не возражал против профессии летчика, а мать умоляла учиться на врача.

В 1949 г выпускные экзамены наш класс, в котором осталось всего пять человек, сдавал в районном селе Асино (150 км от Батурино). Среди экзаменов было сочинение по литературе. Из 34 выпускников средних школ Асино и Батурино, сдававших экзамены, я единственный написал сочинение на пятерку. По математике я получил четверки. В аттестате зрелости у меня были три четверки, поэтому золотую медаль мне не дали. Серебряную тоже.