Введение

Когда читаешь мемуары советских генетиков, обращаешь внимание на их недосказанность, на многие фигуры умолчания. Я не могу читать, например, мемуары Н. П. Дубинина "Вечное движение" — столько в них гладких, ничего не значащих фраз, иносказаний, замалчиваний. Я его жизнь хорошо знаю, мне ведомо, как его травили лысенковцы, представители "малого народа", много раз снимали с поста директора возглавляемых им генетических институтов (Общей генетики, Цитологии и генетики). А в его мемуарах — тишь да гладь и божья благодать. Даже в мемуарах генетики боятся говорить всю страшную правду. Я также буду следовать этой традиции мемуаристов-генетиков. Мне пришлось жить в годы темные, глухие для советской генетики. Примерно с 1950 года я вступил в круг генетиков — сначала студентом, аспирантом, а затем ассистентом, научным работником, заведующим кафедрой, вице-президентом Украинского общества генетиков и селекционеров им. Н. И. Вавилова. Более полувека я нахожусь на арене генетики бывшего СССР, а теперь Украины. Я поддерживаю старые связи со своими друзьями-генетиками из России, Азербайджана, Молдовы, Эстонии, Литвы и из некоторых других стран СНГ. Я был лично знаком со многими видными генетиками и молекулярными биологами СССР — с Н. П. Дубининым, Б. Л. Астауровым, Н. В. Тимофеевым-Рессовскимм, Т. Д. Лысенко, А. А. Жученко, Д. К. Беляевым, Ю. Я. Керкисом, Н. А. Плохинским, Ю. П. Мирютой, П. К. Шкварниковым, С. М. Гершензоном, А. Н. Белозерским, А. А. Баевым, Н. М. Эмануелем, Е. М. Крепсом и многими другими учеными, которые определяли развитие советской генетики и молекулярной биологии в СССР во второй половине ХХ века.

История советской генетики — самая драматическая история науки, пропитанная кровью и страданиями расстрелянных, репрессированных, выгнанных с работы ученых. Эту историю я сравниваю с ареной древнего Рима, на которой насмерть бились гладиаторы. Я сам был одним из гладиаторов, который, правда, в основном закрывался щитом, обороняясь от ударов могущественных врагов. После распада СССР традиции кровавой борьбы генетических школ в странах СНГ успешно продолжают ученики павших гладиаторов. Так что борьба в генетике продолжается в новых условиях. Многие бойцы еще живы и работают на ниве генетики. Поэтому еще не пришло время писать полностью открытые мемуары. О многом я умалчиваю, ограничиваюсь в основном лишь изложением научной истории своих исследований и событиями, определившими мою судьбу в генетике.

Н. П. Дубинин не дожил до той поры, когда можно будет в мемуарах говорить всю подноготную правду. Его мемуары — это айсберг, у которого мы видим только надводную часть. Он был моим учителем в генетике — пригласил меня на работу в Институт цитологии и генетики СО АН СССР в Новосибирске. Он меня бранил (иногда печатно) за то, что я охрану генофонда человека первоначально втискивал в рамки евгеники, но он радостно поддержал мое стремление создать особую науку об охране генофонда, которую я назвал саногеникой. Ему и другим моим учителям я посвящаю этот труд. Плыви, айсберг моих воспоминаний, в бурные моря памяти и забвения жизни моего поколения!

Я жил в эпоху всемирно-исторических событий. За мою жизнь усилиями И. В. Сталина и народов возглавляемой им страны была воссоздана могущественная Российская империя, которая получила название СССР. Десятки миллионов юношей и девушек получили среднее образование, окончили вузы и техникумы, стали высококвалифицированными специалистами, осуществили индустриализацию страны, создавшими атомную и космическую промышленности, лучший в мире балет, мощную оборону страны. И хотя они страдали от отсутствия полной свободы, от плохой пищи и воды и от многого другого, они гордились сознанием того, что их страна — второе по могуществу в мире государство, с которым считается весь мир. "Это была великая история, беспредельная в истории человечества эпоха",— сказал выдающийся философ истории человечества А. А. Зиновьев, подводя в Мюнхене, в эмиграции, итоги своей 70-летней жизни, наполовину проведенной в Советском Союзе.

Отказавшись от наследственной преемственности верховной власти (монархии), наша страна не решила проблему передачи руководства нацией, критическую для судеб каждого государства, каждого народа. В результате к власти пробрались слабые, неподготовленные правители — бывший шахтер Н. С. Хрущов, бывший сельский тракторист М. С. Горбачев, бывший невежественный партийный работник Б. Н. Ельцин. В погоне за личными амбициями они общими усилиями развалили могучую державу. В результате развалились сельское хозяйство и промышленность, среднее и высшее образование, замерли лучшие в мире мощные оборонные заводы. За чертой бедности остались 80-90% населения возникших после распада СССР слабых национальных государств. Были ликвидированы величайшие завоевания народа — право на труд, на бесплатное образование и медицину. Тайное международное правительство, организовавшее за сотни миллионов долларов распад СССР (но быстро вернувшее эти деньги), развязало свирепый геноцид русских, украинцев и белорусов и поддерживающих их народов. В результате население России уменьшается со скоростью миллион человек в год (белорусы благодаря усилиям своего президента Лукашенко избежали тотального геноцида).

После распада СССР двухполюсный мир превратился в однополюсный. Мы являемся свидетелями проявления воли США к построению американо-центричного мира. Это и есть главный модуль объяснения происходящего. В сегодняшнем мире остается только один субъект мировой политики – это США, и этот субъект хочет протестировать свои возможности в юридическом, стратегическом, политическом, геополитическом и экономическом смыслах.

В такой ситуации американцев волнует не столько поведение Ирака, Афганистана, КНДР, сколько реакция остального мира на утверждаемую Штатами однополюсность. Заметим, что эта однополярность строится не в вакууме: в жертву ей приносятся как останки бывшей двуполярности, так и будущая возможная многополярность. Начиная операции против Ирака, Афганистанских талибов, Югославии Милошевича, Америка внимательно следит за конкретными шагами тех мировых сил, которые втайне лелеют надежду на то, чтобы стать самодостаточными геополитическими полюсами. Это и есть главный смысл всего происходящего.

Начало подготовки военной операции в Ираке совпало с появлением новой военной доктрины США, закрепляющей основные постулаты стратегической однополярности. В этой доктрине Америка провозглашает возможность превентивных ударов против потенциального противника. А себя – фактически мировым гегемоном, обладающим правом единолично распоряжаться судьбами народов и государств.

Чья реакция на нарочито вызывающее поведение США более всего интересует американцев? Всех остальных потенциальных субъектов мировой геополитики. Всех тех, кто претендует на статус самостоятельных полюсов, в том числе России и тяготеющей к ней Украины.

Это в первую очередь Евросоюз (здесь показательна позиция Франции в Совете Безопасности ООН и значение предвыборной антиамериканской риторики в Германии). С другой стороны это Россия со странами СНГ, которая в процессе закрепления однополярности утрачивает не только остатки геополитического веса прежней двуполярной модели, но и возможность играть роль самостоятельного геополитического субъекта в будущем.

В случае радикального развития мирового конфликта геополитической жертвой станут те страны, которые никакого отношения ни к оружию массового поражения, ни к "международному терроризму" не имеют, все это не более чем прикрытие.

Более всего от американской агрессии в Ираке потеряла Россия. Это затрагивает и экономический аспект, поскольку выход иракской нефти на мировой рынок фактически подрывает экономическую систему российской экономики, в огромной мере функционирующей сегодня за счет экспорта энергоносителей. Но серьезные потери в стратегическом смысле понесут и Евросоюз, и исламский мир, и те страны третьего мира, которые до сих пор претендуют на выбор самостоятельного пути развития (в первую очередь, Китай и Индия).

Если Россия мыслит себя великой державой, на что прямо намекает президент Путин, заявляя, что "Россия будет либо великой державой, либо никакой", то, безусловно, ее будущее зависит от возможности установления многополярного мира. Следовательно: национальный интерес России и Украины состоит в противодействии американской агрессии во всем мире.

Могут ли Россия и Украина противодействовать этому самостоятельно? Очевидно, что не могут. Для того чтобы блокировать намерения американцев, необходима консолидированная позиция практически всех субъектов (пусть частичных) мировой политики. Но это не может на сегодняшний день произойти спонтанно – для подобных консолидированных решений требуется длительная и последовательная работа, объединение с Евросоюзом, Китаем, Индией, Японией, арабскими странами.

США при президенте Кучме не могут полностью закабалить Украину. Поэтому они предоставили убежище майору Мельниченко с его пленками, жене убитого Кучмой журналиста Гонгадзе, многим другим его противникам. Поэтому они держат взаперти П. И. Лазаренко и его наворованные миллионы долларов. Главная цель Америки – посадить на место Кучмы американскую марионетку В. Ющенко, который находится под каблуком у своей жены – сотрудницы специальных органов США.

Подразумевая под Россией все республики бывшего СССР, в том числе и Украину, А. А. Зиновьев пишет: "Все, на что тратятся сегодняшние средства, и ресурсы западной цивилизации — это оккупация России. И западный мир не предложил будущему человечеств ничего, кроме оккупационного режима… Эта оккупация хуже, чем кровавая война".

Я был свидетелем и участником всех этих исторических событий. История тяжелым катком прошла по костям моих дальних, близких и ближайших предков. Я каким-то чудом выжил в Гулаге, получил высшее образование, стал профессором столичного университета, членом двух академий, получил возможность заниматься наукой и преподаванием. Для описания всех этих всемирно-исторических событий нужно перо нового Льва Толстого (и оно появится — я верю — рано или поздно). Я же остановлюсь лишь на сугубо личных воспоминаниях, слабо увязывая их с событиями в стране и мире. Сознаю, в этом недостаток моих мемуаров. Но написать многотомные мемуары, и самое главное — опубликовать их у меня нет ни сил, ни средств. Я сделал, что мог, пусть, кто может, сделает лучше. Этой латинской поговоркой я заканчиваю введение к моим мемурам.

Автор