Строительство Рижской ГЭС

В 1966 г. началось строительство Рижской ГЭС. Эта ГЭС была продолжением строительства каскада ГЭС на р. Даугаве. Еще в довоенные годы с помощью шведов была построена Кегумская ГЭС, выше неё была сооружена Плявиньская ГЭС, а ниже по течению, близ Риги, была построена Рижская ГЭС. Выше Плявиньской ГЭС проектировалась Даугавпилская ГЭС, но её строительство не было осуществлено из-за значительного затопления земель и большого отселения.

Проект строительства Рижской ГЭС не был связан с большим отчуждением земель, ГЭС было низконапорной, а земляная плотина запроектирована весьма протяжённой, вытянутой от створа вдоль правого и левого берега. Протяжённость земляной плотины составляла около 15 км, объем намыва — 20 млн кубометров.

Проект производства работ на намыв плотины разрабатывала та же Мария Модестовна Зайончковская. Ввиду залегания подошвы песчаного карьера выше бытового горизонта воды в реке, утверждённым техническим проектом предусматривался гидромониторно-землесосный способ разработки карьера шестью сравнительно маломощными установками, так как карьер занимал большую площадь острова, а высота забоя не превышала 6 м. Гидромониторно-землесосный способ разработки карьера малыми установками требовал привлечения большого количества рабочих, да и сам этот способ возник на заре развития гидромеханизации и был весьма трудоёмким, а по сметной стоимости он был ниже, чем рефулирование грунта с помощью земснарядов.

Было и ещё одно важное обстоятельство, в то время в тресте были простаивающие земснаряды, а оборудование для гидромониторного способа было нужно изготавливать в значительной степени собственными силами. После эскизной проработки я предложил использовать имеющиеся земснаряды, отбуксировать их водным путём через Балтийское море, а в карьере организовать подпитку воды из Даугавы, искусственно создав акваторию путём подкачки воды с помощью насосной станции.

М. М. Зайончковская встретила моё предложение в «штыки», но главный инженер треста В. А. Платонов и начальник конторы С. П. Владимирцев поддержали меня. Это решение нужно было провести через головной институт «Гидропроект», гл. инженер проекта Юматов, очень грамотный и толковый инженер, поддержал моё предложение. Технический проект был пересмотрен.

Проект на насосную станцию подкачки воды выполнили силами ПТО Управления, по моему предложению была запроектирована и построена стационарная насосная станция на р. Даугава за перемычкой с 4 насосами 24 НДН и дистанционным управлением. При строительстве Плявиньской ГЭС наш участок под командованием Н. П. Белова замучился с плавучей насосной станцией, в паводок и ледоход приходилось вытаскивать её на берег, насосная то тонула, то горела. Предложенные мною проектные решения оказались оправданными.

Два земснаряда типа 300—40 были приведены водным путём, через Балтийское море. Были отбуксированы две брандвахты для проживания рабочих, третья брандвахта попала при буксировке в шторм за Кронштадтом, команда на буксире была пьяна и Балтийское пароходство выплатило Управлению неустойку.

Третий земснаряд типа 350—50Л был поставлен с Рыбинского завода и монтировался на месте. Впоследствии на этом земснаряде была проведена полная автоматизация управления, смонтирован и испытан «Автобагер» по разработке талантливого инженера Михаила Ильича Булгакова..

Чем мог, я поддерживал это начинание. Это был первый опыт полной автоматизации работы земснаряда под управлением задаваемой программы. Но элементная база в то время была слабой, компьютеров ещё не было, автоматика работала ненадёжно. Будущее, безусловно, будет за такими системами, если гидромеханизация возродится в России.

Комплектация кадров гидромеханизаторов Рижского участка проводилась почти целиком из России, местные латыши поступали довольно неохотно, но по мере развития участка их число возрастало. Нужно отдать должное руководителям стройки в заботе о жилищном строительстве для строителей, особенно Серафиму Александровичу Левшину, Севенарду, Клявиню и Ерахтину, который руководил этим большим строительством долгое время.

При начале строительства кадры использовались с Плявиньской ГЭС, на месте не было достойных человека общежитий и на этом фоне размещение гидромеханизаторов на брандвахтах было даже престижным, т.к. они могли жить в сносных условиях с семьями. Впоследствии, около Саласпилса (мемориального ныне немецкого концлагеря, где было уничтожено до полумиллиона евреев) на окраине Риги был построен хороший посёлок гидростроителей.

В решении размещения наших брандвахт в Риге проявил инициативу А. И. Свинцов и В. С. Сверановский. А. И. Свинцов вошел в контакт с Рижским Управлением благоустройства.

В самом старом городе были протоки реки, на которых когда — то размещались купеческие склады, Эти протоки никогда не очищались от загрязнения сточными водами и превратились в клоаки с протухшей водой. Горисполком решил эту проблему радикально, решив их замыть песком. Эту работу приняло к выполнению наше Управление, хотя потом оказалось, что выполнить её не просто, в карьере оказались засоренные суглинки, которые земснаряд с трудом разрабатывал. Но все же, с потугами, эта работа была выполнена. На сколько такое решение было правильным, сомнительно.

В старой Европе предпочитают сохранять каналы в городах, по ним возят экскурсии, а каналы очищают от мусора и наносов.

В принципе латышские власти относились к русским гидростроителям сдержанно и прохладно.

На одной из наших брандвахт произошёл пожар (они часто горят или тонут при халатности), в результате около 20 семей гидромеханизаторов остались на улице без крова. Начальник участка Фёдор Михайлович Баженов сообщил мне о пожаре, и я немедленно вылетел в Ригу, застал на месте догорающие угли и плачущие семьи со скарбом на улице.

Я обратился за помощью о временном размещении семей к руководству стройки, но получил ответ, что у них самих ничего нет. После отказа в помощи, я отправился в ЦК Компартии Латвии. Принял меня немедленно второй секретарь ЦК, по национальности русский. Я просил его о временном размещении семей в гостиницах города. Он связался с Ерахтиным и Клявинем и сказал им, что если они не примут мер по помощи в расселении погорельцев сегодня, то завтра он отберёт у них партбилеты. После этого вмешательства, руководители строительства стали шевелиться и расселять погорельцев в своих общежитиях.

Рига была престижным городом. Хорошее снабжение продовольствием и промтоварами, не уступающим Москве. Сходящего с поезда пассажира поражал колоссальный рынок, раскинувшийся в ангарах у вокзала, наполненным мясом, цветами, морем цветов, не говоря о разных овощах и фруктах. Средневековый центр города, Домский собор с лучшим органом в Европе, рижское взморье с песчаными пляжами. Но был и скрытый национализм, и затаённое отношение к русским. как к оккупантам. Многие наши специалисты-гидромеханизаторы, получившие хорошие квартиры в городе, вынуждены были вернуться впоследствии обратно в Россию, горек был мягкий рижский хлеб по существу для эмигрантов. И с течением времени национализм в Прибалтике рос, а снабжение падало даже большими темпами, чем в других областях, где всегда ездили в Москву за колбасой и маслом.

Имели место трудности и в комплектовании участка даже руководящими кадрами. Н. П. Белов после окончания работ на Плявиньской ГЭС выехал из Латвии. На должность начальника участка мною был рекомендован Фёдор Михайлович Баженов. Я знал его ещё заключённым по работе на Куйбышевской ГЭС, потом он работал у меня прорабом. Был он парнем из глухой Тамбовской деревни и бедной семьи, с образованием техника.

Но недостаток образования у него компенсировался опытностью в жизни и специальности, исключительной добросовестностью и крестьянской сметкой. По успешному завершению работ на Рижской ГЭС он был переведен начальником участка на строительство Загорской ГАЭС, где в трудных условиях ему удалось сформировать работоспособный участок.

На должность главного инженера мне удалось привлечь из Липецка Николая Алексеевича Лобова, горного инженера, не знакомого с гидромеханизацией, но толкового инженера, писавшего кандидатскую диссертацию, человека, безусловно, честного и добросовестного работника. В своём выборе я не ошибся, специфику гидромеханизации он быстро освоил. Впоследствии он переехал в Москву и работал начальником отдела в Проектной конторе. Из Таллина по окончании работ был переведен Лев Анатольевич Соколов, подающий виды молодой инженер.

С Плявиньской ГЭС приехал волжанин Лев Даниличев, позднее он перешёл на партийную работу. Вот с этими руководящими кадрами мы успешно намыли плотину Рижской ГЭС, участок был передовым на строительстве.

Узким местом при намыве плотины было обвалование карты намыва, так как плотина была невысокая с шириной по гребню до 15 м. Работу земснарядов сдерживало устройство обвалования.

Ф. М. Баженову на хозяйственных связях с военными удалось приобрести несколько мощных быстроходных бульдозеров ДЭТ-250, используемых в инженерных войсках. Эти машины были впервые применены на намыве плотины Рижской ГЭС и очень хорошо оправдали себя. Но, к сожалению, эту технику гидромеханизаторам не поставляли.

По успешному завершению намыва плотины Рижский участок был преобразован в прорабство, которым руководил Н. А. Лобов. Ему удалось найти работу по добыче гравия из подводного карьера (после набора водохранилища) для дорожного управления. Прорабство существовало несколько лет до отъезда Лобова в Москву. Этот факт подтверждает, что успех работы зависит во многом от инициативности руководителя.

Я всегда поддерживал сохранение подразделений гидромеханизации после завершения работ на объектах энергетики, так как они могли быть базой для открытия новых участков работ на объектах строительства энергетики.

Намыв плотины Рижской ГЭС был завершён в 1975 г., прорабство, выполнявшее добычу гравия с помощью одного земснаряда 300—40, действовало еще несколько лет. Намечавшееся строительство Даугавпилской ГЭС на р. Даугаве не состоялось, но Плявиньская и Рижская ГЭС, в строительстве которых много сил вложили русские гидромеханизаторы, существенно укрепили энергетику Латвии.